Жара понемногу вступает в силу. Дабы противостоять ей, Чимин и Чонгук берут по мороженому в рожке и устраиваются вблизи озера в парке.
Парк из себя представлял зелёную местность с достаточной растительностью, где располагалось несколько незамысловатых аттракционов, таких как карусели с лошадками и с качелями, тир и дартс по маленьким воздушным шарикам, бросание мячиками по мишеням, куча прилавков со съестным и с разными легко продающимися мелочами. Однако было и то ради чего сюда приходили не только родители с детьми, но и парочки: само озеро, где можно было взять лодку и уединиться наплаву или же просто расположиться вдоль берега, наслаждаясь водной гладью и прохладой, распространяемой от её поверхности, и зеленью травы, и, конечно, колесо обозрения, которое под вечер вместе со всем парком светилось разноцветными лампами и гирляндами, создавая отличную ото дня атмосферу, будто попал в некое волшебное место.
И вот именно берег озера наши герои выбрали как способ борьбы с припекающим солнцем. Пак вместе с Куки облокотились о дерево, крона которой создавала спасительную тень, а Чон прилёг, уместив свою голову на колени омеги. Они говорили о всяких мелочах, приходивших в голову, которые казались в тот момент особенно смешными. В порыве такого смеха Чон задел локоть Чимина, из-за чего его лицо измазалось в мороженом. Пак пожурил лыбящегося альфу, ведь теперь он грязный, а вытереться нечем, поэтому Чон просто приподнялся, приблизившись к лицу омеги, и слизал лакомство с его щеки, особенно медленно проходясь по пухлым губам (которые, вообще-то, были чистыми).
-Не знал, что персик с шоколадом так вкусно есть, - проговорил в самые губы и снова прилёг, как ни в чём не бывало, оставляя там наверху застопорившегося Пака, щёки которого заалели.
Чимин похлопал немного ресницами, уставившись в точку, где секунды назад было лицо Чонгука, выдохнул, откусил побольше мороженого и наклонился к альфе, тут же раскрывая его рот пробивающимся языком. Гук с удовольствием принял порыв Пака, чувствуя вкус шоколада, передаваемый посредством поцелуя. Они недолго перекатывали сладость, пока то не растаяло, и посмаковав послевкусие, оторвались друг от друга.
-Не знал, что малину с шоколадом так вкусно есть, - усмехнулся, вернувшись в прежнее положение и повторив слова альфы.
Чон, в отличие от Чимина, быстро спохватился и не дал омеге расслабиться. Он схватился за кармашек комбинезона на груди и притянул его обратно в одночасье сталкиваясь губами, проникая языком в приоткрытый рот, который тут же начинает исследовать. Сначала наслаждается губами, облизывая их, ощущая отголоски шоколадного вкуса, смакуя их пухлость покусывая и посасывая. Рука зарылась в волосах поближе к шее, перебирая пряди и массируя кожу. Чимин проходился пальцами по горлу альфы, поднимаясь до подбородка, обводя его линию изгиба и доходя немного до щеки, поглаживая большим пальцем. Омега дышал шумно через нос, щекоча кожу Чонгука, немного меняя наклон головы, чтобы быть на одном уровне с ним, подставляясь сначала под его губы, затем под язык, который после мазков по его собственным губам протолкнулся дальше. Пак выдохнул томно, стоило их языкам соприкоснуться и заскользить друг по другу, а Чон продолжил изучать то, как чувствительнее, как ярче и как получше насладиться, как вкушать его личный сладчайший плод персика, которому ещё суждено раскрыться и явить себя. Как только безумство, с которым они припали друг к другу, поутихло, оставляя после себя нежность, с которой они просто прижимались и ластились губами, позволяя им отдохнуть после пылкости, снизошедшей на них, они, наконец, отстранились, напоследок даря маленькие поцелуи.
-С тобой приятно есть мороженое, - сказал, когда вернулся в вертикальное положение, снова уперевшись о ствол дерева, переведя дух и прикрыв глаза, расслабляясь, но ощущая всецело губы, на которых кожа будто горела после такого горячего внимания.
-Взаимно, - проговорил, следя как язык Пака очерчивает губы, припухшие и приобретшие алый оттенок, словно пытаясь словить послевкусие поцелуя.
Они просидели так ещё некоторое время. Пак перебирал волосы на шевелюре Чона, иногда скользил пальцами по его лицу, словно изучая, чтобы уметь распознавать наощупь, пока тот увлечённо что-то рассказывал, порой прикрывая веки, не отвлекаясь из-за поглаживаний, чтобы не спугнуть такой порыв Чимина, который приносил удовольствие и заставлял льнуть, словно кот, и приподнимать уголки губ. Но стоило Паку неожиданно несильно, но всё же сжать волосы альфы, а после и вовсе рвануть и убраться прочь, оставив голову Чона без опоры, как последний обеспокоенно проследил за фигурой, спрятавшейся за одним из кустов рядом.
-Ты чего? – спросил, встав рядом и смотря сверху вниз.
Чимин резво потянул того вниз, заставляя также исчезнуть за объёмной растительностью, потом начал покусывать ноготь на большом пальце, выглядя при этом крайне взволнованно, словно тот украл что-то и за ним погналась полиция.
-Там, - подал тихий скачущий голос и указал направление пальцем, - там знакомые из университета.
-И что? – посмотрел в ту сторону, куда показывали, заметив компанию смутно знакомых лиц, весело гуляющий и активно обсуждающих что-то. Чон вернул взгляд на омегу и широко распахнул глаза в удивлении, заметив, как тот сжимается весь, словно напуганный зверёк, и покусывает теперь губы, обхватив руками прижатые к груди коленки.
-Давай уйдём, - попросил, посмотрев напуганными глазами, заламывая брови в просьбе. – Я ведь не говорил тебе, что, когда выхожу из дома, то ношу маску и панамку или кепку. Я боюсь столкнуться на улице с кем-то из знакомых, - пока говорил схватился за альфу, сжимая его футболку в области плеч. – Хоть я так смело сказал в видео, что готов терпеть их злость, лишь бы тебя не трогали, но мне всё равно страшно. А вдруг они теперь…
Гук, не дав договорить, встал из укрытия, сопровождаемый взволнованным и напуганным взглядом Пака, взял зайца и вручил в руки омеге.
-Прикройся пока этим. Куки защитит тебя пока меня не будет, - потрепал по голове и ушёл в другую сторону от знакомых.
Пак принял игрушку и просто смотрел вслед за Гуком, который не дал возможности возразить и ушёл прочь, оставляя его одного вместе с липким страхом, вызывающим мурашки, пробегающиеся по спине. Чимин поглядывал сквозь ветки куста за компанией, прижимал к себе Куки, стоило хоть косвенно заметить их взгляды, направленные в его сторону, и убеждал себя, что они просто заметили торчащие ушки зайца. Он съёжился весь, душил Куки, прячась за ним, словно тот действительно был способен защитить его, зажмурил веки и стал ждать своей участи, когда заметил, что кто-то стал указывать в его сторону пальцем, привлекая внимание остальных из компании. Паника и ужас накатили на него, не давая сдвинуться с места. Нервы были на пределе, и Пак чуть было не закричал, когда его плеча коснулись, но голос, сопровождаемый этим касанием, вырвал его из пучины страха.
-Мини, я вернулся.
Казалось, что вечность прошла. Пак оставил Куки и тут же набросился на Чона, обвивая его торс, прячась теперь у него на груди и ощущая, как былой ужас вытекает из него с помощью рук альфы, который обнял бережно, поглаживал по спине и целовал в макушку. Гук схватился за его плечи и отнял от себя, заглядывая в глаза напротив, всё ещё находя в них страх, но уже не тот, что был ранее, который он заметил, когда только приближался к сгорбившейся фигуре, которая чуть ли не дрожала. Немного погодя во взгляде Чимина также появилось некое непонимание. Но не успел он что-то сказать, как на его голову нацепили что-то, что Чонгук держал в руке, которая была у него за спиной, обнимая до этого.
-Это ещё что? – Спросил, ощущая тяжесть на голове и замечая обрамляющее его лицо розовое что-то.
-Это парик, - ответил, фиксируя его положение, - а это солнечные очки, - и водрузил их на его переносицу. И до того, как Чимин задаст следующий вопрос, ответил: - Так тебя не узнают. Как видишь, я тоже в парике, а очки свои были с собой, так что и меня не узнают, - объяснял с улыбкой словно маленькому, взяв лицо в руки и поглаживая кожу на щеках. Словом, поэтому в сторону Пака и смотрела, потому как один странно выглядящий типчик ходил по парку с розовым париком в руках.
-То есть парик на моей голове такой же, как и твой? – решил уточнить, указывая сначала на Чона, затем на себя. Дождавшись кивка, Чимин вздохнул то ли устало, то ли недовольно, следя как в такт качаются кудри на голове альфы. – И мне достался розовый афро парик, когда тебе чёрный. Почему вообще афро?
-Так веселее, - пожал плечами, радуясь, что омега хоть немного забылся, - а розовый потому что кое-кто смеялся надо мной из-за того, что я искал его по всему парку с розовым плюшевым огромным зайцем в руках. Кстати, как ты мог бросить нашего ребёнка на землю, - сказал, делано осуждая, качая головой и оставляя щёки Пака в покое, чтобы взять Куки и отряхнуть того от пыли.
Чимин в шоке открыл рот, чтобы потом начать возмущаться, что он не бросал
ничего никого (уже), просто так сложилось, но замер истуканом, как только послышались голоса и смех сбоку. Пак медленно и окаменело повернул голову. Дыхание перехватило: они смотрели прямо на них, тыкали пальцами и посмеивались, но… никто не подошёл, в их глазах не было того презрения и осуждения, что ожидал увидеть Чимин. Они просто прошли мимо, повернувшись головами после лишь пару раз, чтобы ещё раз поржать с парочки чудиков в странных париках и с огромным зайцем, которые прятались в кустах и занимались непонятно чем.
-Да ты безумный гений, - сказал поражённо, когда снова задышал нормально, следя за всё удаляющейся компанией, - разве что безумный от слов “без” и “умный”, так что не обольщайся, - поспешил опустить взорвавшееся самомнение за розовый парик.
-И тебе спасибо, - проговорил напоследок чуть обиженно и с сарказмом, пока Чимин поднимался на ноги.
Они продолжили гулять, прошлись по некоторым лавкам с аттракционами, откуда, оказывается, Чонгук и выиграл Куки (один из владельцев опасливо, вытирая пот то ли от жары, то ли от нервозности, смотрел на зайца в его руках, вспоминая, как тот с лёгкостью выбил все мишени), купили несколько закусок на палочках, а после и сахарной ваты, которая была так похожа на голову Пака, что Гук, посмеиваясь, не удержался запечатлеть это на камеру телефона, собирая в её память моменты сегодняшнего дня. Ещё было время до того, как начнёт темнеть, когда альфа повёл Чимина на колесо обозрения, говоря, что это последнее, что они посетят, перед тем как отправиться домой. Напоследок, когда они дошли до самой верхушки, по классике жанра, Чон притянул Чимина для поцелуя и вытянул руку для очередного фото, запечатлевая некую тучку чёрно-розового цвета, полностью скрывающую их лица.
***
Под вечер они добрались до квартиры. Усталые стаскивали с себя обувь и скидывали парики где попадётся, но аккуратно положили Куки на постель. Чон отправил Чимина в душ и вручил свою мягкую и большую футболку, которую так полюбил старший, и такие же мягкие домашние штаны, приправив всё это своей очаровательной улыбкой, чтобы тот взбодрился. Как только он вышел из ванны, Гук взял за его руку и повёл за собой.
-У меня для тебя сюрприз, - говорил, улыбаясь через плечо. – Закрой глаза, - сказал, не отпуская ладонь, как только подошёл к стеклянной двери, занавешенной плотными шторами и ведущей на балкон через гостиную, и потянул, следя, чтобы тот не споткнулся. Чимин услышал некий щелчок и увидел свет, который резко показался сквозь прикрытые веки после сумерек, накрывших вечерний небосклон. – Открывай, - Встал сзади, приобняв за талию и прижавшись щекой к виску Пака.
Глаза Чимина заискрили светом, отражаемым лампочками, которые были увешены над диваном, которого раньше тут не было. Дыхание перехватило от атмосферы, что витала в этом месте. Взгляд бегал, отмечая каждую мелочь, а смотреть было на что: диван с мягкой подстилкой, с кучей разномастных подушек, которыми была заставлена вся поверхность софы, которая простиралась по всей ширине балкона, несколько пледов и маленький столик, на котором был поднос с ужином, букет в вазе и коробка шоколада, а вид простирался на вечерний Сеул, огни которого гармонировали с лампочками вокруг. Чимин заворожённо повернулся в руках Чонгука и посмотрел прямо в глаза с искренним восторгом, окрылённый обстановкой вокруг. В душе творилась неразбериха: столько романтики за раз, столько заботы и внимания, столько
любви и нежности в глазах напротив, что с одной стороны хочется растаять словно мороженка, которую они сегодня днём ели, а с другой – порхать, как бабочки, что дали о себе знать в момент, когда веки раскрылись, являя такую красоту.
-Пак Чимин, приглашаю тебя на наше второе свидание, - проговорил с улыбкой, отмечая как тянется в ответ к нему омега, прижимается весь, и смотрит со светом в глазах, который уже исходит изнутри, а не отражается от лампочек вокруг.
-Как ты это сделал? – проговорил с трепетом, сжимая пальцами плечи альфы, который уместил свои ладони на пояснице Пака.
-Ну, мне помогли. Пришлось напрячь Намджун-хёна и Джин-хёна. Правда Джин-хён такой упёртый был, сначала не хотел помогать, пришлось рассказать ему немного подробностей, чтобы убедить в искренности моих намерений, согласился только ради тебя. После этого было трудно остановить его в лишней опеке, - закатил глаза и продолжил жаловаться на хёнов: - Он хотел ещё добавить кучу свечей и итальянскую кухню. Не хватало мне ещё опасаться возможного возгорания. Да и есть подобное было бы тут неудобно. Еле убедил ограничиться вафлями с сиропом, нарезанными фруктами и из итальянского только на пиццу согласился, вино пришлось вычеркнуть, потому что врач пока не разрешал алкоголь. Так что прости, если ты хотел выпить, ограничимся соком и газировкой. Намджун-хён тоже стал сговорчивее только после того, как его убедил Джин-хён. Он занялся диваном, сделал его из поддонов и откуда-то нашёл подходящий матрас и эту кучу подушек. Ну и утром, когда ты сказал о цветах и шоколаде, пришлось наскоро попросить их и это организовать.
-Да ты же просто свалил всю работу на других, - хлопнул того по плечу, удивляясь.
-Ох, если ты думаешь, что я легко отделался, то тебе кажется, персик, - прижал к себе ближе и причмокнул притягивающе приоткрытые губы. – Я ооочень долго и кропотливо уговаривал Джин-хёна, не переписывался, а говорил с ним лично, пока тебя не бывало дома. Легче было бы самому всё сделать, но так не вышло бы сюрприза, мы ведь всё время вместе, я бы просто физически не смог. Поэтому мы так долго гуляли и не ушли даже после того, как ты попросил, когда испугался.
-Ладно, убедил, - расплылся в улыбке, спрятав её в шею альфы, потираясь о неё носом.
После Чонгук потянул Чимина к дивану, на край которого они уселись, и приблизил столик поближе. Взял один из нарезанных фруктов и скормил его Паку, залюбовавшись губами, за которыми скрылась малина. Как символично (имеется в виду природный запах альфы). В памяти проскользнуло то, как он с отвращением наблюдал за братом и его парнем, за другими парочками, которые вот так же кормили друг друга, однако теперь он понял в чём прелесть всего этого, когда рядом твой омега, который принимает твою заботу и сам дарит её в ещё большем размере, смотрит вот так с нежностью и счастьем в глазах, и улыбается смущённо-радостно, алея щеками и стараясь сесть как можно ближе.
Урчание в животах всё же подстегнуло приняться и за другую еду, ведь уличными закусками, которыми они питались весь день, сытым не будешь. Оба ели молча, лишь смотрели друг другу в глаза непрерывно, будто общались с помощью них, хотя так оно и было, ведь глаза говорят порой о большем нежели слова, порой неспособные передать истинное состояние того, что творится в душе. Под конец трапезы Чонгук взял упаковку шоколада и потянул Чимина к изголовью дивана так, что теперь они были полулёжа, оперевшись о подушки, обрамляющие поверхность по периметру.
-Обещанный шоколад, - проговорил и потянул сладость, держа её пальцами, ко рту омеги, чтобы снова попытаться накормить.
Чимин принял конфету со вкусом кокоса, еле коснувшись губами до подушечек пальцев Чона, который потом облизал их после чуть подтаявшего шоколада. Омега жевал, следя глазами за альфой и сглатывая вместе с конфетой образовавшийся ком желания, выдохнув рвано, засмотревшись на язык напротив. Чонгук повторил момент с конфетой ещё раз, приставив её ко рту омеги, после чего Пак прижался губами подольше к его пальцам, сам слизав с них остатки, повторив его же действия языком. Это стало катализатором: альфа отложил коробку подальше за спину и навис над Чимином, который скатился по подушке вниз, только ожидая, когда Чон нависнет над ним.
-Ты так прекрасен, - прошептал перед тем как припасть к губам, любуясь омегой под собой, расположившимся на подушках с лохматыми после душа и трения о матрас волосами, освещённый лишь светом ламп над ними.
Чимин выгнулся навстречу, замычав в поцелуй, стоило альфе прижаться к нему, а рукам заскользить по его телу. Чонгук сцеловывал остатки сладкого, вспоминал поцелуй в парке и то, как доставить больше удовольствия омеге. Язык проходился по чужому языку, по нёбу, где угодно, лишь бы упиваться
своим омегой, который извивался и постанывал от возбуждения, так стремительно окатившего их. Руки Чимина охватили спину альфы, проходясь по ней ногтями поверх футболки, как только Чон прижался к его паху собственным.
-Я не планировал сегодня так возбуждаться, - проговорил севшим голосом в ухо Пака. Стал целовать шею и отставлять там свои следы, в промежутках добавляя с паузами, - думал ограничиться только романтикой. Поцелуями. Вечером под открытым небом, - и замычал, стоило Чимину податься навстречу вовремя, чтобы столкнуться эрекциями плотнее. – Ты такой невозможный. Обожаю. Удивительный. Красивый. Сладкий. Лучший.
Мой, - увлекался всё сильнее, чуть не поддавшись желанию поставить метку, вместо этого ограничиваясь засосами, граничащими в силе с перманентным следом его клыков.
Чимин слушал молча, тая под ним и шумно дыша в такт с Чоном. Перед глазами мельтешили звёзды из лампочек сверху. Под руками двигалось тело его альфы, а по венам гонялась кровь от ускорившихся сокращений сердца, где давно засел один конкретный Чон Чонгук. Такой же невозможный, такой же обожаемый и всё остальное, а главное –
его.
Чонгук продолжал говорить с ним. В словах его скользила вся нежность, всё обожание, альфа будто покланялся ему сейчас и в любви признавался.
Чувства Чимина забились в его сердце, просясь наружу: три особых слова, которые всего лишь слова, но имеют безграничный вес, однако подавляются страхом, вызванным их общим прошлым и тем, как они относились друг к другу тогда, раньше. Поэтому омега продолжает шептать его имя с неким отчаянием в голосе и подрагивать телом, ища поддержку под своими ладонями. И находя, потому что, оказывается, не только словами можно сказать свои мысли, излить душу. Одно единственное "знаю" от альфы заставляет зажмуриться и пролить слезы, скопившиеся в глазах, схватиться за шею сильнее и зарыться лицом глубже, обвить ногами плотнее и прижаться ближе, целясь стать одним целым.
После альфа перенесёт разморённого омегу в их комнату, принесёт влажное полотенце, позаботиться о нём, смывая их страсть с его тела, оставляя того невинно чистым, разве что украшенным его следами губ на шее, засыпать на их постели, после чего и сам ложится рядом, окутывая его собой и своими вниманием и заботой.
Под ночь Чимин проснётся. Повернётся к альфе лицом. Проскользит по его чертам подушечками пальцев эфемерно. И скажет “я люблю тебя”, думая, что свидетелем его слов будут лишь звёзды и луна.
***
Спустя пару дней приходят по доставке результаты анализов. Нервничая и сидя бок о бок на кухне, переглядываясь, показывая свою боязнь плохого ответа, Чимин открывает конверт.
Пак всматривается в таблицы, сравнивая выведенные числа со стандартом, указанным рядом. Один за другим вчитывается. Цифры не идеальны, конечно, но уже в пределах нормы. Пальцы начинают подрагивать. Он прикрыл рот рукой, заставляя Чонгука обеспокоенно спросить, что же там. Чимин не в силах ответить, глаза на мокром месте: всю жизнь, сколько он проверялся, он никогда не был в таком стабильном положении –
в пределах нормы. Это огромный шаг для него, которого он не смог бы сделать без человека, что сидит рядом и читает тот же лист, нахмурив брови.
-Это же нормально? Я правильно понял? – вскидывает на него глаза, полные надежды.
В горле ком образовался от слёз, поэтому Чимин просто кивает, Чон обнимает его крепко-крепко, целуя в висок, который всё ещё движется в такт кивкам омеги. Теперь всё будет по-другому.
