***
(от лица Джессики) Мне с трудом удалось открыть глаза. Яркий свет ослеплял, веки были тяжелыми, голова гудела. Я не сразу осознала, где я. В сидящем рядом, по началу расплывчатом силуэте я узнала Адама. Он дремал в кресле. Не без труда обвела взглядом помещение, в котором находилась, и к своему ужасу поняла, что я в больничной палате. Я сразу же попыталась встать, но эта попытка стоила мне острой головной боли. — Черт, — охрипшим голосом выругалась я, в горле пересохло. Услышав моё шевеление, Адам сразу же открыл глаза и поспешил встать. — Проснулась, спящая красавица? Не двигайся. Пить хочешь? — Угу, — промычала я, снова закрывая глаза. Адам поднес к моим губам стакан с водой и помог мне сделать несколько глотков. — Голова болит, — простонала я. — Это побочное от успокоительных, скоро пройдёт, — Адам присел на мою кушетку. — Только не нервничай, ладно? — От успокоительных? Что я вообще тут делаю? — Кхм, ты что-нибудь помнишь? — он озадаченно потер подбородок. — Что ты имеешь в виду? Адам взволнованно посмотрел мне в глаза. Я немного напряглась, пытаясь вспомнить, что могло привести меня в больничную палату. Сначала выходило не очень. Воспоминания всплывали обрывками и были какими-то расплывчатыми. Адам молчал, выжидательно глядя на меня. Сознание приходило постепенно и от приятного. Утро, Ричард, платье, яхта, кольцо… Черт! — Ричард! — я моментально пришла в себя, предприняв слишком резкую и неосторожную попытку подняться. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, и я снова опустилась на подушку. Изо всех сил стараясь не погрузиться в сон, я с силой сжала руку Адама. — Всё нормально, успокойся, успокойся, — повторял мужчина. — Где он? Что с ним, Адам? — я умоляюще взглянула на него. — Не хочешь поинтересоваться своим состоянием? — хмуро спросил Адам. — Со мной всё нормально, — тут же отмахнулась я. — Да, это действительно так. Тебе невероятно повезло, но есть пара ушибов и… — Адам, ты мне зубы заговариваешь? — Не хочу, чтобы ты снова впала в истерику! — Истерику? Ты о чём вообще? — Мда, сильные у них препараты, — Адам потёр затылок. — Ты меня сейчас точно до истерики доведешь! — Ладно-ладно, только не кричи, — Адам вскинул вверх руки. — Я не хотел говорить тебе. Но раз ты такая упертая — я скажу… Удар пришёлся в большей степени на ту сторону, где сидел Ричард… Он получил серьёзную травму. Врачи сделали всё, что могли. — Боже… — я хватала ртом воздух, тело затряслось в страхе и отчаянии. — Нет, этого не может быть, нет! Я отмахивалась от наступающих мыслей, на глаза навернулись слёзы. — Эй, Джесс, ты чего, успокойся… — Успокоиться?! — прошипела я. — О чём ты говоришь? — Его состояние стабильное. Я же сказал, врачи сделали всё, что могли, а медицина у нас отличная. На мгновение я застыла. Адам, наконец осознавший, что начал свой рассказ не с того, подскочил с кушетки. — А ты что подумала?! — Адам, я сейчас встану и убью тебя! Слёзы, которые еще несколько секунд назад готовы были пролиться от горя, всё-таки скатились по щекам, но теперь уже вперемешку со смехом. От счастья ли, или от нервов, но это было уже не важно. — Ты сказал мне вкололи успокоительные? Почему? — спросила я, немного успокоившись. — Ты пришла в себя, когда приехала скорая. Увидела Ричарда без сознания, ну и… Отреагировала слишком бурно. — Я этого не помню… — Так бывает, у тебя был шок. — А сейчас? Ричард сейчас в сознании? — Отходит от наркоза. Врачи сказали, скоро его можно будет навестить. — Хорошо, хорошо… — Думаю, и тебя скоро выпишут. Я заеду вечером, отдохни еще немного. Адам вышел из палаты. После него ко мне зашла медсестра, чтобы проверить моё состояние. Сказать по правде, несмотря на слабость, мне совсем не хотелось больше лежать. Мне хотелось видеть Ричарда. Я думала о том, как мимолетна и необратима человеческая жизнь, как она хрупка. Нам всегда кажется, будто в запасе ещё так много времени, чтобы побыть счастливыми, а на деле никогда не знаем, какой день станет для нас последним. Мы выбираем строить призрачные планы на жизнь, вместо того, чтобы жить здесь и сейчас. Прежде чем принять серьезное решение спросите себя: а что бы я выбрал, если бы этот день был для меня последним? А еще лучше: что бы я сказал человеку, которого люблю, если бы через несколько минут его не стало? Мне хватило и нескольких секунд, чтобы почувствовать весь этот ужас и дать себе ответ.***
Адам вернулся вечером, как и обещал. — Можем ехать во дворец! — торжественно произнес он. — Меня отпускают? — Ага. — А Ричард? — Ему придется еще какое-то время побыть здесь, под наблюдением. Мы приедем к нему, как только это будет возможно. Или ты хочешь остаться здесь? Я замялась. Мне хотелось остаться здесь и быть с Ричардом, когда он придёт в себя, но Адам убедил меня, что к нему всё равно так скоро не пустят. Мы вернулись во дворец. Я взяла с Адама обещание держать меня в курсе всего, что будет происходить с Ричардом. И хотя он уверял меня, что состояние стабильно и волноваться не о чем, я всё равно была неспокойна. Я старалась быть сильной. Весь следующий день после того, как меня выписали я провела в ожидании хороших новостей. Но их не было. Адам будто нарочно избегал меня, отговариваясь сухими фразами. Ко мне заходила Эмма, пыталась отвлечь, но все без толку. Мозг начинал играть со мной злые шутки, вырисовывая самые ужасные варианты развития событий. Я боялась влюбиться, боялась снова совершить ошибку, боялась сказать «да». Но все эти страхи стали ничем в сравнении с тем, что (как выдавала мне моя больная фантазия)в любую минуту мне могут сообщить, что сердце Ричарда остановилось. Я молилась только об одном, снова видеть его живым и здоровым. Наконец, раздался долгожданный звонок, в котором Адам сообщил мне, что мы можем ехать в больницу. Ричард пришел в себя, ему лучше и врачи разрешили посещение. Всю дорогу я ерзала на сидении автомобиля, мне казалось мы не едем, а ползем, как улитки. Я злилась на светофоры и всевозможные факторы, замедляющие наше движение. Преодолев все мои земные мучения, мы всё-таки оказались у дверей больницы. Я не шла, почти бежала. Тянула за собой Адама, чтобы тот не отставал, потому что даже не знала куда идти. Вслед от него только слышалось: «направо, налево, прямо». Когда мы оказались у заветной двери, медсестра предупредила нас, что в палате Его Величество. Минуты снова потянулись мучительно долго. Я переминалась с ноги на ноги, описывала круги в коридоре. Адам молча наблюдал за этим, прислонившись к стене. Наконец, дверь в палату распахнулась, и король Генри не спеша вышел. Увидев меня, он сначала удивился, а потом тепло улыбнулся. Растерявшись, я не сразу сообразила поклониться. — Леди Джессика? Мы с вами, помнится, уже встречались… — Да, Ваше Величество. Прошу, простите мне мою бестактность, но я очень волнуюсь за вашего сына. — Ох, — лицо короля расплылось в еще большей улыбке. — Не стоит извинений. С ним всё будет в порядке. Полагаю, вы хотите его увидеть? — Да! — с нескрываемым энтузиазмом ответила я. Генри медленно отошел в сторону, освобождая мне дорогу. Я быстро поклонилась ему в ответ, и тут же двинулась к двери, хватаясь за ручку. Через пару секунд я была уже внутри. Ричард казался бодрым, он полусидел на своей кушетке и, увидев меня, кажется, сильно удивился. — Джессика? — Да, а что не похожа? — я старалась улыбаться, но голос уже начинал дрожать. Я была счастлива снова видеть его. Слышать его голос, иметь возможность прикоснуться к нему. Сердце застучало так сильно. Сначала я не могла сдвинуться с места, а потом стремительно двинулась к Ричарду. Мне хотелось обнять его, но делать это в его состоянии было еще запрещено и потому я просто уткнулась лицом в его грудь. Руки Ричарда гладили меня по плечам и спине. — Ты чего, эй? — шепотом произнес он. — Всё ведь хорошо. — Ричард, эти несколько дней, когда я думала, что могу потерять тебя. Насовсем… Что тебя может не стать… Знаешь, это оказалось страшнее, как ты говорил, всех последствий, к которым ведут отношения с тобой. — Что ты имеешь в виду? — лицо мужчины заметно напряглось. — Всё это время… — я старалась говорить сквозь накатывающиеся слёзы, — Всё это время я хотела сказать тебе одно. Если… Если твоё предложение всё еще в силе… — Джесс, — Ричард порывисто попытался встать, но эта попытка отдалась у него болью где-то в районе рёбер. — Не вставай, — я слегка надавила ладонями на его плечи, прижимая к подушке. — Ричард, я хочу остаться с тобой. Даже если мне придётся научиться делать книксен, приветствовать сотни людей, которых я не знаю, разбираться в политике и выучить все титулы твоих подданных… Я не хочу больше искать счастье где-то, оставляя своё здесь. Мне очень жаль, что осознание этого далось мне таким путем. Трудно было понять, что в этот момент испытывает Ричард. В его глазах были надежда, сомнение, облегчение, радость и страх одновременно, словно он не верил в то, что я говорю. И это было объяснимо. — Но там, на яхте, ты сказала… сказала, что не можешь… — сдавленным голосом произнес он. Я смахнула со своих щек горячие слезы, набрала в лёгкие больше воздуха и распрямила спину. А потом вскинула руку в уже узнаваемом для нас двоих жесте, скрестив два пальца, и улыбнулась. — Выходит, что я соврала.