Открыть глаза

Гермиона не стала отвечать на записку Малфоя. Отправилась к камину – как была в рабочей мантии, декорированной совиными перьями, с растрепавшимися за день волосами и несвежим макияжем. Уже называя адрес, она задумалась о своем кошмарном внешнем виде, но убедила себя, что ей плевать – она идет работать! Вывалившись из трубы камина в мэноре, она традиционно не удержалась на ногах. Чья-то рука (цепкая и сильная – да) удержала ее от позорного падения в угли. – Сама грация! – Драко оказался очень близко, к чему Гермиона совершенно не была готова. Более того, он не торопился ее отпускать, и в его глазах на какое-то мгновение отразился экстаз. Она испугалась не на шутку, и ее испуг не укрылся от малфоевского взгляда. – Магия. Клятва. Тепло по всему телу. Неописуемо приятные ощущения, – скомканно пояснил он. Гермиона кивнула и опустила глаза. Малфой по-прежнему стоял рядом. Невыносимо близко. Смятение Грейнджер помогло Драко перебороть свое собственное. Он вздернул бровь и придал лицу нейтральное выражение. – Будешь стоять внутри или все-таки войдешь? – спросил он с легкой иронией и протянул ей правую руку, левой продолжая придерживать за плечо. Гермиона ухватилась за предложенные пальцы и решительно перешагнула решетку. – Поужинаешь со мной? – произнося это, Драко дважды сменил интонацию – сначала он планировал задать вопрос, потом поставить перед фактом, потом пришел к выводу, что вежливее все-таки спросить. Спрашивая – ставя перед фактом – спрашивая, он не отводил взгляда от лица Грейнджер. Она поджала губы и повела головой в сторону, поэтому он вернулся к исключающему право выбора варианту: – Это не было вопросом. – Я не могу отказаться? – Нет, – Драко хмыкнул и окинул Гермиону взглядом с ног до головы, под его взглядом она прочувствовала каждое совиное перышко на мантии и каждый выбившийся из прически волосок. – Во-первых, ты с работы, значит, не ела, во-вторых, я сам голоден. – А я нет! – На самом деле я не принуждаю тебя ужинать здесь, – продолжил Малфой, растягивая слова в своей излюбленной манере. Выражение его лица стало задумчивым, Гермиона напряглась на всякий случай – кто знает, что у него в голове. – Можем отправиться в «Цирцею», столик у меня в постоянной брони, но там придется подождать, пока заказанное приготовят, а ты, помнится, не ведешь за столом серьезных разговоров; поэтому предлагаю отдать должное приготовленному моими домовиками – и время сэкономим, и их возня у плиты не окажется напрасной. Гермиона закусила губу и отвернулась. Змей слизеринский, все просчитал. – Ладно, уговорил. Поужинаем здесь, – вздохнула она притворно, посмотрела на Малфоя с укоризной и прошептала на грани слышимости: – Сволочь. – Ничего не поделаешь, такой уж я есть, – расплылся в самодовольной улыбке Драко и подмигнул. Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы протереть глаза или ущипнуть себя. Ей никогда не привыкнуть к этой разновидности Малфоя! Малфой же откровенно наслаждался произведенным эффектом. «Позер!» – очень громко подумала Грейнджер. И даже вложила эту мысль во взгляд. Продолжая излучать самодовольство, Драко подставил локоть. Гермиона не смотрела на него, когда подхватывала под руку, но ощутила, как по его телу пронеслась дрожь, и дала себе слово разобраться, почему на него так сильно действует магия клятвы. – Как дела на работе? – спросил он о первом, что пришло в голову. – Скучно, текучка, – Гермиона прикусила язык, обнаружив в своем голосе капризно-игривые интонации, и резко сменила тему: – Зато нашла время почитать кое-что о чистокровных. Когда знаешь, что искать, такое попадается!.. – Какое? – Ну, например, твои Селвины с Гринграссами – интересные личности… – Они не мои! – скривился Малфой. – Не твои так не твои, ладно, – миролюбиво уступила Грейнджер. – Эдвин Селвин единолично противостоял нескольким горным троллям! – О да, тебя это должно было впечатлить! – Ты-то откуда знаешь? Ответом ей стала иронично приподнятая бровь. – Что? – переспросила она, не желая играть в гляделки. – Уизли и Поттер в каждом втором интервью рассказывали, как с тобой подружились, – снизошел до объяснения Драко. – Я эти интервью не читала, – пожала плечами Гермиона и... налетела на остановившегося и развернувшегося Малфоя. За болтовней они как-то слишком уж быстро оказались в столовой. Драко великодушно оставил без комментария очередную демонстрацию ее неуклюжести и отодвинул стул. Грейнджер покраснела, поблагодарила его кивком и стала бороться с неловкостью проверенным способом – продолжила говорить с того места, на котором ее прервали: – Итак, Эдвин Селвин прошиб заклинанием непробиваемую троллью шкуру! Ведьма по фамилии Гринграсс в свое время прослыла некроманткой невероятной силищи. Изображения нет, но, если верить описанию в книге, была она страшной как смерть – одноглазая и с горбом. Еще один Гринграсс, Арчибальд или Альбрехт – не помню, изобрел несколько видов чар. Умер рано, истек кровью. Он мог страдать гемофилией, это – распространенная аномалия у жертв кровосмешения. Все перечисленные жили давно – до семнадцатого века. В восемнадцатом веке дознавателем в Отделе Правопорядка служила волшебница по прозвищу леди Веритасерум, обладающая даром распознавать ложь. Ее настоящее имя – Лита Селвин. Нашла ее портрет, глаза навыкате, бесцветная такая... Брр… Ты следишь за ходом моей мысли? Драко фыркнул, Гермиона проигнорировала звук. – Я изучила генеалогическое древо Селвинов и Гринграссов с портретами, к сожалению, есть изображения только за полтора последних века, так вот – у доброй половины признаки вырождения или генетические отклонения, что называется, налицо, а они вопреки здравому смыслу продолжали дикую традицию кровосмесительных браков. Я сложила факты и пришла к выводу: причина в том, что раз в несколько поколений в их семье рождался выдающийся волшебник. – Грейнджер, в любой семье раз в несколько поколений рождался выдающийся волшебник. – Просто мне… – Это совсем не поможет нам… – Это – нет, но я хочу разобраться, что за предпосылки были у… инбридинга, – Драко смотрел на нее с насмешкой, поэтому Гермиона решила, что ее выкладки ему неинтересны, и заговорила о том, что его точно не должно было оставить равнодушным: – Кое-что другое тоже нашла, я изучила и твою родословную. – Грейнджер! Гермиона так и застыла с открытым ртом, только сейчас заметив, что рядом с ее стулом застыл домовик с подносом в руках и вопросительным выражением на мордашке. Она потерянно кивнула, и на тарелке оказалось по порции восхитительно ароматного бифштекса и картофельного пюре. Гермиона отметила, что Драко предпочитает простую сытную пищу без особых изысков. Это сильно диссонировало с образом Малфоя, который был сформирован у нее в голове. Она задумалась о несправедливо развешиваемых ярлыках... Эльф щелкнул пальцами, над тарелкой заклубился пар. Драко снова издал какой-то звук, подозрительно похожий на подавленный смешок, и жестом показал, что можно приступать к трапезе. Малфой начал привыкать к тому, что увлекшаяся чем-то Гермиона Грейнджер – это… увлекшаяся чем-то Гермиона Грейнджер. И теперь его это не раздражало, что было бы нормальной реакцией, а умиляло. Малфоя передернуло. Его! Умиляло! Манеры Грейнджер являли собой странную смесь изысканности и непосредственности, она безошибочно выбирала приборы и орудовала ими с точностью мастера зельеварения, а потом, например, использовала вилку как указку, скатывала хлебные крошки в шарик или делала еще что-то такое же несуразное, и в этом был свой шарм. В данный момент она очень аккуратно, но быстро поглощала основное блюдо. Почувствовав на себе взгляд, Гермиона подняла голову. – Изумительно, – похвалила она, указав вилкой на стряпню. Вот да, как сейчас. Малфой кивнул, принимая похвалу, адресованную его домовикам. Судя по удивлению Гермионы, на его лице при этом было какое-то… нехарактерное для него выражение. Драко щелкнул пальцами, и посуда исчезла, а затем появился эльф с двумя порциями баноффи в руках. – Спасибо, Шарль, – поблагодарил Малфой. Гермиона не могла точно сказать, норма это или демонстрация для нее. Во время прошлого ужина в мэноре она была слишком погружена в свои мысли, чтобы подмечать такие нюансы. – Гостье понравилось. Эльф молча поклонился хозяину и его даме и растворился в воздухе, тут же появился Снуппи с чайником. – Может, тебе кофе? – поинтересовался Малфой. – Пусть будет чай, – улыбнулась Гермиона, приятно удивленная памятью Драко, – без добавок. После сытного ужина она едва справилась со своей порцией пирога. – Ну теперь я готова слушать, – бодро сообщила Гермиона, отодвигая от себя блюдечко с крошками, и уточнила: – Я вообще-то была сразу готова, но некоторые… – Некоторые были голодны и решили, что и твоя голодная смерть в их планы не входит. – Меня не настолько легко убить, но спасибо, – закрыла она тему. – Может, все-таки перейдем к делу? Разговаривать через огромный дубовый стол – отличное решение. Гермиона чувствовала себя защищенной. Могут же они задержаться в столовой на некоторое время и обсудить последующие действия, не выходя из-за стола? – Ты говорила, что пришла к каким-то выводам, изучая родословную, – напомнил Малфой. Его раздражало, что между ними находится чертов стол, он хотел, чтобы Грейнджер сидела ближе. Она была слишком собранной и настроенной на работу! Знала бы она о его фантазиях с участием этого стола и ее самой, не выглядела бы так. Интересно, она и в постели такая… обстоятельная? Гермиона уже что-то говорила, Драко, погрузившись в свои мысли, упустил начало. – …я пришла к выводу, что опорные точки Люциус Первый и Арманд. Только давай сразу здесь сформулируем вопросы, которые ты задашь своему предку… – Гермиона перехватила малфоевский взгляд. Самой очевидной эмоцией в этом взгляде была насмешка. Неужели он так реагирует на любые ее выкладки? Он нисколечко не верит в успех? Тогда зачем они этим занимаются? И Гермиона, наверное, задала бы вопрос в лоб, если б его насмешка не была приправлена… нежностью – смущающей нежностью, которая заставляла ее щеки алеть. Под нежной насмешкой горело желание, Гермиона даже не пыталась уговаривать себя, что ей мерещится. И не обманывала себя, что это желание не находит отклика в ее теле. А еще во взгляде Драко был страх, и он Гермионе был тоже понятен. Поэтому она простила насмешку и спросила: – Что? – Ничего, слушаю тебя, – почти без издевки ответил Драко. Гермиона фыркнула, и он, чтобы доказать, что слушал, уточнил: – Так кого – Арманда или Люциуса? – Портрет Арманда оригинальный? Не восстановленный? – Вроде бы оригинальный. – Плохо. За века магия могла развеяться… – Не попробуем, не узнаем, – Драко делал ставку на библиотеку и не очень боялся потерять один из сеансов. Но они могут впустую потратить лицензии Грейнджер на работу с живыми портретами… – Смотри. Если считаешь, что может помочь Люциус Первый… – Ты за ходом моей мысли следил? Драко усмехнулся в кулак. Неподражаема! – Ясно. Повторяю. Составлял кодекс семьи Арманд, так? Малфой кивнул. – Значит, должен знать нюансы. – В его времена неугодных жен точно уничтожали. – Да что ты говоришь?! Поэтому у него их было три? – Как это противоречит сказанному? – Я привыкла копать глубоко и подмечать детали, – Гермиона нахмурилась в ответ на хмыканье и без паузы продолжила: – Может, ты не обращал внимания, но Мадлен, которую Арманд привез из Франции, прожила девяносто четыре года! Она не была убита. Просто перестала быть женой твоего предка. Про Эвелину ничего не нашла, но его первая жена точно жила долго и с другим мужчиной! – А ты не думала, что в ту пору не было еще магических договоров и прочего? – Еще как были! Даже у маглов браки между титулованными особами заключались с договорами! А твой предок – приближенный монарха! – Ладно, что мы должны узнать? Ты же помнишь… формулировка очень важна. – Каким образом ему удалось разойтись с первой женой. – Тогда давай начнем, – Драко действительно не хотелось прибегать к изложенному в альбоме-сборнике Брунгильды Малфой, если он правильно трактовал прочитанное. Впрочем, есть вероятность, что Арманд использовал именно этот способ. – У Люциуса Первого тоже два брака и тоже не по причине вдовства, – тараторила Грейнджер, – но там странный знак возле имени второй жены. Руна, означающая превосходную степень. Ага, значит, скорее всего именно Люциус прибег к помощи того, о чем Драко не очень хотелось думать. – Начнем с Арманда. Идем, – он встал, обошел стол и подал Грейнджер руку. – Перекинемся с ним парой слов, а потом я тебе покажу тексты. Ты не ответила на записку, читаешь гэльский? – Читаю, конечно! Обижаешь. – А старофранцузский? – Если ты об истинном старофранцузском – смеси галльского с разговорной латынью, а не более поздних его версиях, то его – плохо, – замялась всезнающая. – Жаль, – изобразил разочарование Малфой и хвастливо добавил: – Но нам повезло, что на нем читаю я. – Павлин, – вздохнула Гермиона, принимая руку. В галерее было пусто, Драко опять облегченно выдохнул. Он не понимал сути интереса предков к Грейнджер, не понимал, почему люди, при жизни кичащиеся чистотой крови, толкают его к… маглорожденной, но считал эту информацию для Гермионы лишней. Боялся, что это испугает ее и она не захочет иметь с ним ничего общего. О да, Драко признал, что желает ее расположения. И аргументы, приведенные Люциусом, тут ни при чем, ну почти... просто заноза впилась глубоко. Он провел спутницу через всю галерею к рассохшейся деревянной раме, держащейся на честном слове – на честном магическом слове, – только магия домашних эльфов способна сохранить такую… старинную вещь. И не одну – рамы рядом выглядели почти так же ветхо. – Вот, – сообщил Малфой и почувствовал себя… Уизли, – э-э-э… – еще раз почувствовал, но нашелся: – Сама видишь, какая древность. Гермиона с интересом рассматривала раму, затем робко потянулась к ней и вопросительно посмотрела на Драко. После его кивка осторожно провела пальцем по утратившему всякий цвет дереву и отдернула руку. – Ого! Сколько заклинаний тут задействовано? – Понятия не имею, – пожал плечами хозяин всея галереи, – все, что внутри дома, поддерживается магией домовиков. – Интересно. Она не схлестнется с той магией, которой пользуюсь я для вызова обитателя портрета? – Не должна, ведь на других портретах не было проблем. – Они тоже защищены? – Каждая половица защищена, – хмыкнул Драко, – в детстве я иногда думал, что это не эльфы в нашей собственности, а мы в собственности эльфов. Кстати, не удивлюсь, если они так и считают. – Сколько их у тебя? – После того как Тори забрала Трис, осталось тридцать семь, – без запинки ответил Драко. Гермиона не смогла скрыть, что ошеломлена цифрой. – Ладно. Сделаем вид, что я не задавала вопроса. – Что? Считаешь меня бессовестным рабовладельцем? – Я просила не поднимать этой темы! – окинула его негодующим взглядом. – Просто… даже в самых смелых моих предположениях их было втрое меньше. – К разговору о том, почему бы мне не съехать в мир маглов. Что бы ты ни думала, эльфы – моя зона ответственности, и далеко не только они. Гермиона проглотила язвительное «бедный, бедный Драко Малфой, владелец заводов, газет, пароходов (или чего он там владелец?), на которого столько всего навалилось». Еще пару недель назад она без зазрения совести проговорила бы все это вслух, но сейчас не стала, ловя себя на том, что в клепсидру Драко Малфоя добавился еще один камушек (воображение, естественно, нарисовало зеленый), и ненавидя себя за это. – Я рада, что ты такой ответственный, – следя за тем, чтобы голос прозвучал ровно, проговорила она и растянула губы в улыбке, даже не претендующей на искренность. – Но давай вернемся к нашей задаче. Драко уловил сарказм в первой половине фразы, но не понял подтекста, прояснять ситуацию желания не было, и он молча кивнул. – Итак, – тонкий палец уперся ему в ребра, – ты спрашиваешь, как смог Арманд жениться повторно при живой первой супруге. Если он, как все твои предки, попытается увильнуть от прямого ответа, попроси его зачитать пункт семейного устава, на который он опирался. Нет, ну он же не ее благоверный в самом деле! – Я все понял, Грейнджер, – процедил Драко сквозь зубы. – Ты и в оба прошлых раза вроде бы все понимал. Однако... После этой у нас останется всего одна попытка, и… Драко закатил глаза. – Ладно. Грейнджер проделала уже дважды виденную им манипуляцию, но, в отличие от предыдущих сеансов, на портрете никто не появился. Она что-то прошептала. На полотне обозначились контуры и через некоторое время заполнились чем-то почти бесцветным. – Максимум, – одними губами проговорила Грейнджер, прежде чем произнести второе заклинание, сопровождающееся выпадом палочки в портрет, и положила ему на плечо руку. Как первое, так и последнее ее действия выбили из головы Драко все присутствовавшие там до этого момента мысли, вместо Арманда перед глазами стояли ее губы, от плеча вниз растекалось тепло, все его существо начинала окутывать волна ее запаха. Больно впившиеся пальцы вернули в реальность. Очевидно, держать в картине… это было тяжелее, чем Люциуса с Абраксасом. – Арманд, – кивнул Драко. При желании движение серой массы на портрете можно было счесть ответным кивком. Малфой сконцентрировался и повторил сформулированный Грейнджер вопрос слово в слово: – Как смог ты, Арманд Малфой, жениться повторно при живой первой супруге? С полотна раздалось что-то похожее на «уи». Драко задумался, возможно, его предок не слишком хорошо понимал современный английский. Обитатель портрета тенью разных оттенков серого метнулся от края к краю и произнес еще одно непонятное слово: – Мафлуа. – Малфой? – переспросил Драко и приготовился услышать короткое ругательство за спиной, но Грейнджер просто застонала. – Мафлу-уа, Малфу-у, – загадочно изрек житель древней картины и... исчез. – Грейнджер? – вопросительно повернулся к заклинательнице Драко. – Нечего ловить. Его почти нет. Странно, что Арманд ушел с портрета, а не остался на нем неподвижным изображением. Драко молчал, ожидая продолжения. – Когда портрет, скажем, умирает, он становится обычным, как магловский. – Ты с таким сталкивалась? – Естественно. Поэтому и рассчитывала, что нам удастся вызвать Арманда – раз ушел с остальными, значит, еще... живой. Очевидно, с ним случилось другое. Он был здесь раньше? Ну... до того, как все ушли? – Грейнджер, я интересовался галереей, когда мне было лет восемь. Уже и не вспомню, кто был, а кого не было на портретах. – Но ты так кичился предками в школе... – Было такое. Но это совсем не значит, что я проводил время в скучном коридоре, заполненном говорящими головами, чтобы послушать нотации. Как думаешь, он безумен? Что за Мафлуа-Малфу? – Безумен или пытался нам что-то сказать, но мы не смогли понять, – вздохнула Гермиона. – Только зря потратили лицензию. – Три! – не смог удержаться Драко. – Три, – согласилась Грейнджер и вздохнула еще глубже, – показывай, что нашел в библиотеке, должно же в этот день произойти что-то хорошее! – Хорошее… – Драко прицокнул языком. – Идем, Грейнджер! Подставить локоть? Драко некоторое время раздумывал, стоит ли, а потом сделал что-то неожиданное не только для своей спутницы, но и для себя самого – взял ее за руку. Он сразу задал быстрый темп ходьбы – за ним можно было спрятать интимность жеста, провел Грейнджер по коридорам, между стеллажами библиотеки и, даже остановившись в отделении с «семейной» литературой, не выпустил ее ладонь – ладонь, которая так правильно лежала в его ладони, лаская все его существо уже привычными волнами магии. Грейнджер, высвобождая руку, легко провела по костяшкам пальцев Драко, он забылся в ощущениях. На землю его вернуло требовательное: «Ну!» – Да. Я… – первым побуждением было рассказать в деталях чертовой искусительнице, что она с ним делает, обвинить, что делает это намеренно, объяснить, что ее игра может иметь последствия, ведь он не железный, а потом он посмотрел ей в глаза и понял, что «игра» и «Грейнджер» – понятия, которые не стоит использовать в одном предложении. – Минутку! Он приманил потертый альбом в обложке из кожи венгерской хвостороги с костяными вставками по краям. Какая дивная зверушка почила в бозе, чтобы углы каждого альбомного листа были утяжелены, Драко предпочитал не знать. – Фу, мерзость! – ожидаемо раздалось рядом. – Знаешь, когда я нашел это, подумал, что мы сглупили, призывая только моих предков мужского пола. Эта подборка сделана Брунгильдой Малфой, – он обернулся посмотреть, слушает ли его Гермиона, и встретил стеклянный взгляд. – Мерлинова борода, какая я дура! – прочувствованно изрекла Грейнджер. – Я бы с этим поспорил, – хмыкнул Драко, – и не только я. – Черт! Мы спросим не Люциуса, а его вторую жену. Или первую. Я подумаю. С Армандом так же нужно было поступить. Что же я за… – Успокойся, сделанного не вернешь, спросим, кого скажешь, – Драко надоело экспрессивное самобичевание, и держать в руках альбом тоже надоело. – Смотри, леди Брунгильда собрала тут вырезки из древних трудов о чистокровных. – Какое это имеет отношение к правилам именно вашего рода? – Самое прямое. Когда-то существовал один общий кодекс для всех волшебников. – И ты молчал! Сюда можно любой... – Не любой, поверь, – перебил Малфой. – Все, что можно, она собрала здесь. И молчал я, потому что не знал об этом. На истории магии все нормальные люди спали. – Не все. – Я сказал «нормальные». – Ничего подобного мы на истории магии не изучали, – проворчала Гермиона и перегнулась через плечо Драко, заинтересованно глядя в книгу. – Зачем она делала пометки на старофранцузском и гэльском, не спрашивай. – У богатых свои причуды. – Точно, – согласился Малфой, снова не очень хорошо соображающий. – Вот что написано на старофранцузском, – он кивнул на столик, где возле пера и чернильницы лежал сделанный им перевод предложения, – если мы разберем, что на гэльском и рунами… это, похоже… на вариант. Но, повторюсь, не слышал ни о чем подобном. – Когда распознает он одну из своих, может, оставить ту, с которой он. Когда она обнаружит одного из своих, может бросить того, с которым живет. Что это значит? – Гермиона вернулась к альбому и вчиталась в запись на языке древних шотландцев: – Найдет мужчина с женщиной ее, оставить должен прежнюю, быть со своей. Найдет женщина с мужчиной его, оставить должна прежнего, быть со своим. – Дракл, – выругался Малфой, – я думал, тут будет хоть что-то о том, кто такие эти «свои» или «его». – В общем это о том, что если ты найдешь какую-то «свою», то сможешь оставить прежнюю спутницу жизни. – Спасибо, мисс Очевидность. Вопрос: кто такая «своя» и где ее искать? – Ответ скорее всего в рунах. Эту… кость… реально отсоединить от альбома? – Зачем? – Уже поздно, я бы посидела в обед на работе завтра и в субботу. У нас в отделе лучшая в Британии библиотека рунных толкователей. – Лучше, чем здесь? – Я не видела твои рунные толкователи – раз, ты не расшифровал их сам – два. – Я не силен в рунах, – усмехнулся Драко. – Не изучал углубленно, ограничился уровнем СОВ. – Перерисуй и отправь совой, я займусь, как только появится время. Мне пора. Грейнджер занервничала, обнаружив между собой и дверью Драко, но изобразила улыбку. – Можешь прямо сейчас заняться, думаю, найду выход. – Что же я за хозяин такой буду, если не провожу гостью? У меня вся ночь впереди. Отвлекусь на руны. Гермиона поняла, что не нужно спрашивать, от чего он отвлечется, что она не хочет этого знать. По крайней мере не сейчас. На этот раз Драко шел сзади, периодически прикладывая ладонь к ее спине, заставляя ее почти бежать вперед. Грейнджер уже занесла ногу над каминной решеткой, когда что-то похожее на маленький взрыв отбросило ее на Малфоя. Тот, нужно отдать ему должное, не растерялся и поймал то, что прилетело прямо в руки. Через секунду в камине материализовались Астория и Рон. Увидев… гостей, Драко еще крепче прижал Грейнджер к себе. Первым порывом Гермионы, когда она посмотрела на перекошенное лицо мужа, было вырваться из рук Малфоя, но импульсивная девчонка мисс Грейнджер осталась далеко в прошлом. Вместо того чтобы вырываться, она позволила Малфою обнять себя за плечи и прислонилась к нему спиной. Драко бы и себе не признался, что наслаждается происходящим – удивление, омерзение и дикая злость на уизлевском лице многого стоили, удивленная гримаса Астории тоже, а если присовокупить к этому совершенно потрясающие ощущения от тела Грейнджер, прижатого к его телу... Драко мог смело заявить, что счастлив. Могло ли что-то еще сделать его счастливее? Пожалуй, несколько неприличных вещей и… да, еще более взбешенный Уизли. Не стряхнуть ли пыль с навыка пикировок с ним? Начать нужно с полного игнора. – Астория? Что привело тебя сюда? Жаль, Аст не будет реагировать как положено. – Рон хотел поговорить с Гермионой, я предположила, что она здесь. – Великолепная дедукция, – осклабился Драко. – Могу поинтересоваться, какого хромого гоблина ты позволила себе соединить камин мэнора со своей берлогой? – Полегче! – вставил кнат Уизли, и Драко с огромным удовольствием проигнорировал его снова. Нарушила эйфорию заворочавшаяся Грейнджер, она мягко провела пальцами по его запястью и вынырнула из-под руки. Потеря такого нужного контакта компенсировалась тем, что она напустилась на своего мужа (уже почти бывшего!): – Рон, до тебя не добрался Сычик? Нам не о чем разговаривать! Дерзкая снова повернулась к Малфою и быстро поцеловала в щеку, норовя сразу же ускользнуть в камин. Драко едва успел поймать ее, чтобы вернуть поцелуй. Грейнджер исчезла в зеленом пламени, а он все еще мечтательно потирал щеку, забыв о своих внезапных гостях. Обернувшись, он поймал задумчивый взгляд Астории.