Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Царь Соломон
***
Гермиона пожалела о том, что ушла из мэнора, как только камин выплюнул ее в собственном коттедже. Подать руку ей было некому, и она больно стукнулась коленом о решетку. На этом неприятности не закончились – амбре совиного помета ударило в нос. Дежавю. На комоде сидела незнакомая крупная сова, к лапе которой был привязан небольшой пакет. Гермиона подошла к птице, проверила бандероль на наличие проклятий и, не обнаружив ничего кроме заклинания уменьшения, избавила почтальона от ноши. Сова, расправив крылья, устремилась к окошку для почты. Гермиона поморщилась, невербальным Эванеско очистила пол от пера и комод от экскрементов, затем с помощью Энгоргио вернула бандероли нормальный размер и освободила ее от упаковочной бумаги. Перед ней лежала книга Ульрики Бьорн-Слагхорн, подписанная автором. Мерлиновы подштанники, Гермиона почти забыла про вчерашнюю презентацию! Она по многолетней привычке сразу же потянулась к томику, но поняла, что сейчас не в состоянии оценить труд Ульрики. Царапнула мысль, что стоило бы перепроверить надежность своего контрацептивного зелья по схеме миссис Слагхорн, но поводов сомневаться в том, что не давало сбоев много лет кряду, не было. Гермиона подошла к окну, открыла его (руками, по-магловски) и впустила прохладный воздух, затем развязала широкий пояс, вышла из платья, и, как была обнаженная, пошла в ванную – должны же быть и в одиночестве положительные моменты. Стоя под струями воды, она тщетно пыталась отвлечься, не дать мыслям вернуться к ланчу с Гарри и во вчерашнюю ночь, но получалось с точностью до наоборот. Не думай о розовых слонах, да. Гарри… Что изменилось бы в ее жизни, знай Гермиона о том, что ее лучший друг питает к ней тайную слабость? Что было бы, выбери она другого друга? Ее снова передернуло. Нет, невозможно! Она еще в школьные годы записала Поттера в родственники, в названые братья, мысль о романтических отношениях с ним отдавала… ну… теми же эмоциями, которые она испытала во время рассказа Драко о родителях Астории. Но самым неприятным выводом был иной – все притворяются. Она думала, что Гарри счастлив с Джинни, что семья Поттеров – крепкая и образцовая, не чета ее собственной, что друг никогда никого не любил, кроме своей рыжеволосой жены, ан нет… оказывается, у него чувства к ней. Гермиона не хотела знать, как долго теплятся эти чувства, и была зла на Гарри за то, что тот открылся. Смогут ли они общаться как раньше? Как она должна смотреть в глаза Джиневре Поттер? И какого лысого гоблина ее гложет вина?! Не способствовала же она сама возникновению этой непрошеной привязанности! Вывод напрашивался один: в общении с привычным кругом людей адски необходима пауза. Тем более что по-настоящему тянуло совсем в другом направлении. Вот ведь как бывает... Собираясь помочь Малфоям развестись, Гермиона среди прочего искала объект, на который можно переключить внимание, занятие на то время, когда будет тяжело, когда рухнет привычный уклад и придется привыкать жить иначе. И, черт побери, ей удалось отвлечься! Она так сильно прониклась задачей, так глубоко погрузилась в ситуацию, что упустила момент, когда интерес из академического превратился в личный. И это стало проблемой. Или нет? Сначала было просто любопытно, что собой представляет Малфой, и он позволил ей узнать себя – уязвимого, растерянного человека с непростой судьбой. Гермиона разглядела его эмоциональную хрупкость и ранимость, надежно скрытые под панцирем из наносной уверенности в себе и язвительности. Это вызвало больше отклика, чем должно было. А затем понеслась! Гермиона Грейнджер упустила момент, когда ей начала нравиться внешность Драко Малфоя. Всегда считала его неинтересным – блеклым, бесцветным, квелым, и на тебе! Может, она просто устала от ярких оттенков? От засилья рыжего в своей жизни? Как ее угораздило так влипнуть? Ведь очевидно же, то, что происходит у них с Драко, не просто заурядное «помочь друг другу сбросить напряжение», не просто «почувствовать себя нужной хоть кому-то». Ей льстило, да что там – больше чем льстило, что замкнутый и нелюдимый Малфой стал нуждаться в ней. Каждому необходим человек, который в нем нуждается. Тревожил вопрос: нуждается Драко именно в ней или ему просто требуется кто-то рядом, чтобы не быть одиноким? Она вспомнила его обжигающие взгляды, нежные руки и прощальный поцелуй... Сердце снова заполошно забилось. Стоп! Нужно выбросить Малфоя-любовника из головы, предстоит работа с Малфоем-клиентом. Гермиона вышла из ванной, набросила халат и села разбирать бумаги с трактовкой рун. Смешно и немножко грустно. Если в рунах не сказки, придется забыть о возможности отношений с Драко и сосредоточиться на поиске «той самой», которая сможет избавить его от Астории. Но не было даже намека, как искать эту идеальную партнершу. Зацепкой было упоминание магии. Три раза. Два – со связкой, подчеркивающей одинаковость, третий – со знаком абсолюта. Она призвала из собственной библиотеки сборник легенд, магический эпос должен содержать подобную информацию. Почему ей до сих пор ничего не попадалось? Из размышлений ее выдернул звук сработавшего камина. Уже?***
Драко все утро валялся на разобранной постели в комнате, где они… провели ночь. Вдыхал аромат Грейнджер, проигрывал в голове произошедшее, строил планы. Он не пытался отрицать, что увлечен. Увлечен бывшей однокурсницей, всезнайкой, занудой, заучкой и занозой в заднице Гермионой Грейнджер. Неужели нужно было дойти до крайней точки, осознать себя абсолютным неудачником, разочароваться в последнем человеке, который имел значение, поставить крест на своей жизни, чтобы с ним случилось подобное? Являются ли его чувства следствием того, что он остался один, а она – единственная – протянула ему руку? Защитной реакцией на страх перед одиночеством? Да какая разница, если назад уже не отыграть! Да и не хотелось Драко отыгрывать назад. Так хорошо ему не было давно, возможно, никогда. И он должен это сохранить, к черту развод, к черту Асторию, к черту вероятного наследника! – он давно смирился с тем, что либо станет последним Малфоем, либо дедом, минуя отцовство. О сопряженном с изъятием внука из семьи сына неизбежном конфликте думать не хотелось – думано-передумано. Если путь к разводу – поиски какой-то другой женщины, Драко откажется от этого. Да, им придется прятаться, не предпринимать выходов в свет, подобных вчерашнему, чтобы не испортить репутацию Грейнджер. Тори с ее рыжим ничтожеством тоже придется жить в тени, но это волновало Драко в последнюю очередь, он пойдет на любые условия, если Гермиона согласится быть рядом. Только вот совпадает ли их видение будущего? Она не оставит вопрос развода открытым – Драко хорошо изучил неугомонную. Если Грейнджер сказала, что найдет возможность избавить их с Асторией от уз брака, значит, найдет, в лепешку расшибется, от своего счастья откажется, но сделает. От своего счастья? Драко хмыкнул. Не много ли он берет на себя? Но почему нет? Он готов попробовать сделать ее счастливой. Это была странная мысль, и она тут же схлестнулась с другой – с одной женщиной облажался, почему с другой должно получиться иначе? Драко отмахнулся от внутреннего пессимиста и снова растворился в мечтах. Идеальный расклад выглядел приблизительно так: Гермиона находит лазейку, им не нужно скрываться, он делает ее своей на законных основаниях. В теперешней ситуации это казалось чем-то несбыточным, но ведь у них может быть семья, у них может быть ребенок. Что там говорил отец о фертильности? Не факт, что Грейнджер сразу согласится на брак и ребенка, но Драко готов ждать. Ждать сколько нужно. И… он готов пойти сегодня к Фоули, раз уж Гермиона так этого хочет. В конце концов это будет значить, что они проведут вечер вместе, а потом... продолжат тут. Он никогда не устраивал романтических сюрпризов для Астории, может, поэтому все развалилось. Нет! Еще одна неуместная мысль была отброшена. Что прошло, то прошло, теперь это – опыт. С Грейнджер он прошлых ошибок не повторит. Драко решительно поднялся с постели и направился в душ, затем отдал распоряжения домовикам насчет вечера и быстро привел себя в порядок. До времени, назначенного Грейнджер, оставался час. Пятнадцать минут Малфой метался между камином и выходом из гостиной, а затем решил действовать.***
Гермиона бросила взгляд на часы, Драко должен был появиться минут через сорок, кто же тогда вышел из ее камина? Камин оставался доступным только Гарри, Джинни и Малфою. Почти бегом двигаясь в сторону зала, она костерила себя на чем свет стоит, что не перекрыла доступ Поттерам – только их ей сейчас не хватает! – А, это ты! – она действительно почувствовала облегчение, обнаружив Драко, щелчком стряхивающего отсутствующий пепел со штанины. Пижон! – Ждала кого-то другого? – спросил он, поднимая голову. – Нет, просто ты рано, – констатировала она. – Соскучился, – выдавил из себя Малфой. После фантазий, которым он предавался все утро, вид Грейнджер в длинном халате на запа́х, под которым угадывалось отсутствие как минимум верхней половины белья, сделал его плохо соображающим. Та, кажется, осознала свой слишком домашний вид и зачем-то попыталась стянуть халат на груди. Драко подошел близко, стараясь смотреть только в глаза – вопросительные, испуганные и жаждущие. – Соскучился, – повторил он, уверенно положил руки ей на спину и наклонился, чтобы поцеловать в щеку. Гермиона резко выдохнула, это внесло коррективы в замысел Драко, он коснулся приоткрытых губ – мягко и поначалу целомудренно. Если бы она не прильнула к нему, наверное, Драко отстранился бы, как планировал, но она прильнула и снова резко выдохнула. Его руки, не посоветовавшись с мозгом, подцепили пояс халата. Пояс упал, Малфой на мгновение отстранился, чтобы дать полам разойтись, и снова плотно прижался к ведьме, сводящей его с ума. От нее пахло лавандой и мятой, резкий запах травяных банных средств перебивал ее естественный аромат, Драко пришлось уткнуться носом прямо в нежную кожу на шее, чтобы втянуть в ноздри именно его. – Что ты делаешь? – одними губами спросила Грейнджер. Отвечать Малфой не стал, спустил халат до локтя, наклонился и оставил на ее плече поцелуй. Гермиона промычала что-то, что было расценено им как одобрение и разрешение продолжать. Он повторил манипуляцию со вторым плечом и, осторожно отведя ее руки назад, позволил халату соскользнуть на пол. Драко прожигал хрупкое обнаженное тело глазами и не сразу обратил внимание, что Грейнджер подталкивает его в сторону. Он сделал два шага, чтобы почти упасть в низкое кресло и увлек ее за собой. Гермиона сползла на пол и потянулась к его ширинке. И в самых откровенных грезах, коих у него за сегодня было предостаточно, Малфой не представлял, что через несколько минут после того, как войдет через камин, его член окажется во власти Гермионы Грейнджер. Он позволил себе наслаждаться ее смелыми, но слишком интенсивными ласками некоторое время. Ее руки и рот стремительно вели его к краю, поэтому Драко резко поднял ее вверх и усадил на себя – нет, он не позволит и этому раунду закончиться так быстро. Впрочем, оттянуть развязку надолго не удалось, Грейнджер была неистова, ее откровенное возбуждение стало катализатором его собственного. Драко хотелось уменьшить напряжение раньше, чем его член лопнет, но у его соблазнительницы были иные планы. Каждое ее движение усугубляло, казалось бы, неусугубимое. Гул в ушах стоял такой, словно рядом сработал камин, перед глазами плясали разноцветные пятна, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Когда острое, почти нестерпимое наслаждение прошило его тело, Драко в первую очередь поблагодарил Салазара, что пережил этот опыт. Думать не хотелось, двигаться тоже, хотелось остаться здесь бескостной массой и вдыхать аромат Гермионы Грейнджер. Гермиона боялась пошевелиться. То, что она устроила несколько минут назад, было совершенно для нее нехарактерно. Она привыкла контролировать свои желания, быть последовательной и обстоятельной, а тут… попросту снесло крышу от одного взгляда на Драко Малфоя – от взгляда на его взгляд, от осознания собственной наготы рядом с ним, полностью одетым... Она же практически напала на человека как драклова нимфоманка, какой отродясь не была! Уже второй раз за эти сутки! Не то чтобы он был против, но как теперь смотреть ему в глаза? Малфой мягко поцеловал ее в подбородок. – Если это была попытка убийства, то она почти удалась. Гермионе захотелось провалиться в преисподнюю, сбежать на другой край Земли или хотя бы аппарировать в ненаносимое место, но обнимающие ее руки не дали сдвинуться ни на дюйм. Драко поймал губами кончик ее носа, коснулся щеки. – Может, никуда не пойдем? – в его усталом бормотании можно было уловить игривые нотки. Черт! Руны! Фоули! Пять пополудни! Гермиона подскочила как ужаленная. Малфой удержал ее за руку. – Не спеши, у нас все еще есть время. Видишь, как здорово, что я пришел раньше. Гермиона, не соображая, на что отвечает, кивнула и бросилась куда-то вглубь дома. Малфой лениво применил очищающее, поправил одежду и остался ждать. Грейнджер влетела минут через десять в магловском свитере под горло и джинсах. Драко понял, что не успел ей рассказать о планах на вечер. Но ничего, ему плевать, как она одета, он организует настоящее свидание. – Готов? – Грейнджер смотрела исключительно себе под ноги. Драко был не согласен с новым этапом игнорирования того, что между ними происходит, он стремительно пересек комнату и схватил строптивицу за плечи. – Не делай вид, что ничего не было, – Малфой заставил Гермиону взглянуть на него. Та натянуто улыбнулась. – Не делаю. Но мы идем работать, сейчас ты – заказчик, непрофессионально просить консультации у моего наставника для моего… Драко замер в ожидании окончания фразы. Гермиона почувствовала его напряжение. – Я не знаю, кто мы друг другу сейчас, – выкрутилась она. – Предлагаю разобраться позже. Гермиона начала отступать к камину, Драко двинулся за ней, словно ведомый дудочкой Гамельнского крысолова. Под ногой заскрипела кучка пепла. – Мог бы и поаккуратнее заходить, – недовольно проворчала она. – Это не я, – вскинулся Драко и вспомнил усилившийся гул в ушах, который он принял за ток крови. – Слушай… Здесь никого не могло быть? Гермиона побелела. – Ты тоже это слышал? – спросила она. – Не уверен... Я в общем-то не очень интересовался внешними раздражителями. Но… – Нам обоим вряд ли показалось бы. Черт! Или Гарри, или Джинни… Рон может аппарировать, но камин к его жилищу не подключен. – Давай об этом тоже подумаем потом, а то опоздаем к твоему… наставнику, – применил Драко действенное средство, которое обнаружил еще до того, как серьезно заинтересовался этой невозможной особой – переключил ее внимание.***
Малфой сидел в мягком уютном кресле, немного похожем на то, которое сейчас ему не стоило вспоминать, чтобы не делать эту неудобную встречу еще более неудобной для себя лично. Грейнджер сидела в таком же слева от Драко. Она старалась отстраниться насколько возможно и вела себя скованно. Хозяин кабинета, не мигая, смотрел на гостя. Драко было удивительно видеть такой цепкий взгляд у обладателя почти прозрачных старческих глаз. Даже взгляд Дамблдора не был настолько пронзительным. Драко передернуло от воспоминаний. Старец в высоком кресле напротив являл собой невероятную смесь ветхости тела и адской силы духа – пигментные пятна, глубокие морщины, хрупкие острые кости, почти пробивающие кожу, искривленные артритом суставы и… сталь внутри. Фоули отвел глаза от Драко и впился ими в Гермиону. Та смело посмотрела в ответ. – Помните мою работу о контрактах? – сразу перешла она к делу. Драко не успел скрыть усмешку. Он надеялся, что это была все-таки усмешка, а не улыбка, сделал над собой усилие, чтобы держать лицо – иначе от грейнджеровской конспирации не будет никакого проку. После кивка Фоули Гермиона продолжила: – Мистер Малфой поставил передо мной интересную задачу. С таким контрактом, как у него, мне не доводилось работать. – Брачный, – каркнул старик. – Да, – мягко согласилась Гермиона. – Ты не нашла лазейку? – Нашла. Др… Драко знал о ней, – она опустила глаза вниз, а затем в упор посмотрела на Малфоя. – Ты должен дать разрешение, иначе я не смогу посвятить в твои дела постороннего. Гектор никому… Очевидно, что старая развалина никому... Драко безразлично кивнул. – Словами! – Разрешаю, – она все еще смотрела с ожиданием, – разрешаю открыть некоторые мои... секреты Гектору Фоули. – Лазейка связана с тем, что миссис Малфой должна следовать своду правил семьи, в которую вступает. – А с обратной стороны? – Ничего интересного – муж не может обеспечивать. – Дерьмо. Малфой был благодарен Фоули за то, что тот не стал задавать лишних вопросов. Не хотелось рассказывать чужому человеку про причину развода, не хотелось пояснять, почему не может и не хочет отказывать жене в содержании. – Мы пытались искать в семейной части библиотеки, – продолжила рассказ Грейнджер, Драко отметил это «мы», и ему почему-то захотелось, чтобы старик тоже отметил, – но там тонны литературы, жизни не хватит прочитать все. – Спросить предков? Грейнджер встретилась с наставником глазами и заговорщически улыбнулась, тот дернул губами, что могло быть попыткой ответной улыбки. Малфой почувствовал себя лишним на встрече великих умов. – Это была моя следующая идея, – Грейнджер бросила на Драко быстрый вопросительный взгляд и озвучила вопрос вербально: – Можно? После его сдержанного кивка (не демонстрировать же возникшую на пустом месте детскую обиду?) Гермиона вернула свое внимание хозяину кабинета. – У мистера Малфоя вышел конфликт с предками, они… ушли, покинули посмертие в портретах. – Не поверю, что ты не владеешь заклинаниями вызова. – Владею, но пока что нам не удалось узнать ничего полезного, – она снова неуверенно посмотрела на Малфоя, и тот решил, что лучший способ превратиться из предмета обсуждения в полноценного участника дискуссии – принять в ней участие: – Отец искренне верил, что лазейка в праве ликвидировать супругу, если она… не может выполнить свое предназначение. – Убийство не… – Да, Грейнджер сказала. – На прошлой неделе Драко нашел… Он снова перехватил инициативу: – Моя прапрабабка собрала целый альбом забытых правил. Костяные таблички, написанные рунами, клочки пересохшего пергамента с заметками на гэльском, староанглийском, латыни и подписи на других устаревших языках. В основном ничего интересного: палочка или жезл, при каких обстоятельствах маг может взять в руки меч... Я уже хотел отбросить альбом, но подпись к одной из древних нелепостей привлекла внимание. – Если дословно со старофранцузского, то звучит она так: когда распознает он одну из своих, может оставить ту, с которой он. Когда она обнаружит одного из своих, может бросить того, с которым живет, – подхватила Гермиона, – на гэльском: найдет мужчина с женщиной ее, оставить должен прежнюю, быть со своей. Найдет женщина с мужчиной его, оставить должна прежнего, быть со своим. – Традиции глупых чистокровных гусынь. Вплоть до прошлого века они в своих альбомах делали подписи на редких языках, чтобы показать навык владения ими, – с презрением выкашлял старик. – На табличке… вот, – Грейнджер извлекла из сумки перерисованный Драко фрагмент и подтолкнула к Фоули. Затем снова стала шарить в сумке, видимо, в поисках своих записей. – Я знаю, что на ней, – перебил Гектор и навис над столом, сверля Гермиону прозрачными глазами: – Если ты поняла, то зачем вы здесь? – Я не знаю, что я поняла. Кто такие «свои» и как разыскать эту «свою» для Малфоя? – Грейнджер, я не… – попытался перебить Драко в тот момент, когда Фоули расхохотался. Отсмеявшись, он покачал головой: – Ладно, дети. Повеселили. Старый дед Гектор расскажет вам сказку. Грейнджер, как примерная ученица, сложила руки на коленях и приготовилась слушать. Драко взглянул на нее и не стал скрывать улыбку, а затем поднял на хозяина кабинета свой обычный надменный тяжелый взгляд. Тот хмыкнул и заговорил. Его голос, до сих пор звучавший как несварение желудка у переевшего гиппогрифа или кашель туберкулезника-смертника, обрел силу и заполнил пространство: – Гермиона, тебе было бы проще, приводи я магловские аналогии, но твоему… спутнику может быть непонятно. – Я прекрасно обойдусь без магловских аналогий! – вскинулась уязвленная Грейнджер. – Наши предки-волшебники знали о магии гораздо больше, чем мы сейчас. – Можно без вступления? – этот выпад удивил Драко, до сих пор ему казалось, что Гермиона испытывает перед учителем едва ли не благоговение. Ее эскапада была проигнорирована. – Знали о том, что магия каждого волшебника уникальна, но случается, что сила одного мага схожа с силой другого. – Да, я помню. Мы говорили об этом. – Маги с похожими потенциалами способны дать великолепное потомство. Гермиона скривилась. – Я не сомневался, что тебе не понравится, девочка, – усмешка сделала лицо Фоули страшнее. – Но это так. Проблема в том, что нет никаких документальных подтверждений сентенции. Во времена раннего Средневековья не подбивали статистику. В древности как маглы, так и волшебники больше слушали интуицию, сейчас всем и каждому подавай доказательства! – старик повернулся к Драко и стал пояснять только для него: – В магическом мире научный подход начали использовать гораздо раньше, чем в магловском. Теории, которым не было подтверждений, стали отбрасывать веке в шестнадцатом-семнадцатом – Международной конфедерацией магов многие из них были признаны ложными. – Мы историю повторяем? – решил вернуть повествование в первоначальное русло Малфой. – Нет, я пытаюсь объяснить, почему то, о чем мы будем говорить, мало кому известно. Но ты прав, мальчик мой, – Драко передернуло от обращения, он хотел бы забыть навсегда того, кто называл его так, – вернемся к интересующей нас теме. Маги с похожим магическим потенциалом могут дать сильное потомство. Но даже когда сообщество верило в это безоговорочно, существовала проблема. Как колдуну или ведьме разыскать подходящую пару? Это не две половины целого, не родственные души, которые, по легендам, обладали или идентичным набором родинок, или татуировками с именами друг друга. Если бы в жизни было так просто, как в легендах! Магов с совпадающими потенциалами не двое, в мире живут десятки подобных. Но найти хотя бы одного – почти нерешаемая задача. Драко понял, чем была так раздражена Гермиона – дед оказался профессиональным оратором. Фоули наслаждался собой, звучанием своего голоса, расстановкой пауз и акцентов. Просто ар-р-р! – В самые древние времена волшебники пользовались магией гораздо чаще и начинали гораздо раньше, что давало больше шансов паре… – пауза. Так вот у кого Гермиона научилась толкать речи! – Почему? – А вот тут интересно. Детские забавы включали в себя магическое взаимодействие. Сейчас это кажется безумием, но тогда ребятня заключала маленькие соглашения перед игрой, пользуясь своими способностями. Опытным путем было обнаружено, что пара с идентичными магическими полями, вступающая во взаимодействие, ощущала связь. Кто-то говорил о тепле, расползающемся по телу, кто-то о щекотке или поглаживании. В более взрослом возрасте это проявлялось как физическое влечение. Даже безобидный контакт провоцировал сильное возбуждение, особенно со стороны мужчины. Фоули посмотрел в упор на Малфоя, у того появилось желание выкорчевать последние предложения из головы, никогда не слышать этих слов. Он запрещал себе проводить аналогии. – Детская магия во все времена была непредсказуемой. Первые ограничения, которые ввело волшебное сообщество, развиваясь, касались использования волшебства детьми до десяти лет и магического взаимодействия на этапе обучения. Следствие: пары не находили друг друга вовремя, создавали семьи с неподходящими партнерами, потомство рождалось слабым. Предпосылки забылись, остались желание нести из поколения в поколение волшебные гены и крохи прошлых знаний: чтобы у отпрысков была магическая мощь, нужно вступать в брак с потомственными ведьмами и колдунами. Так сформировались волшебные семьи и традиция родниться с представителями других волшебных семей. – Но маглорожденные сильнее! – Да, Гермиона. Вот только они извне, а не имея возможности исследовать потенциал, страшно им… ммм… пользоваться. Когда знания древних еще не были забыты, кто-то обнаружил, что магия родственников часто совпадает, отсюда множество браков внутри рода. Со временем и это стало моветоном... – Мое исследование! Гринг… – Гермиона посмотрела на Драко, – грин...дилоу в нору детали, раз в несколько поколений у близких родственников рождались дети с выдающимися способностями, значит, они… – Возможно, по чистой случайности потенциалы магов-родителей совпадали. Но я о таком не слышал давно. – А на табличке… – Да, если волшебник найдет волшебницу, чьи силы схожи с его собственными, он может оставить законного супруга перед лицом магии, чтобы быть с более подходящим партнером. – Но… вы говорите, это было чуть ли не в Мерлиновы времена, то есть в современном мире учение считается ложным. – Людьми. Для магии нет современного или несовременного. Если ты захочешь быть с тем, кто тебе подходит, магия расторгнет твой предыдущий брак. – Но бумаги… – …если брак держит магический договор с лазейкой в сторону кодекса семьи, с него спадет печать нерушимости, когда один из супругов решит быть со своим, скажем, идеальным партнером. Конечно, в случае согласия партнера на связь. – Но… – у Грейнджер закончились аргументы. Драко наблюдал за словесным пинг-понгом, чтобы не сформулировать в голове вывод, очевидный после всего озвученного стариком, вывод, который Грейнджер, кажется, еще не сделала, – как мистеру Малфою найти подходящую женщину? Точно не сделала. Драко рассматривал ее, не понимающую, что ее желание помочь и ее возможности помочь в свете открывшегося перешли на иной уровень. – Магическое взаимодействие, – Драко чувствовал взгляд Фоули, но не смотрел на него. – Вы предлагаете, чтобы Драко пробовал взаимодействовать с каждой ведьмой?.. – Молодой человек, вам есть что добавить? Драко не был готов проговорить это вслух. Чертовски не был готов. Кажется, он перестал владеть мимикой, кажется, понимание и страх отразились на его лице. – Гермиона, – сжалился над ним старик Гектор, – какого рода магическое соглашение ты заключила с мистером Малфоем? – Что? Я дала клятву невыразимца, что все им рассказанное не будет передано без его разрешения третьим лицам, – начала отвечать она как студентка-отличница, но по мере того, как она произносила слова, в ее взгляде зажигалось понимание. – Магия клятвы воздействует… Влечение… Черт! – Ну вот! Ты все и поняла, – благостно закончил Фоули. – Гермиона, – Драко не сводил с нее взгляда, потому совсем не разделял оптимизма хозяина кабинета. – Грейнджер! – похоже, у той начиналась паническая атака. – Я не… – Я должна идти! – глядя внутрь себя испуганными глазами, прошептала Гермиона и исчезла с хлопком, Малфой остался сидеть, будто прикованный к стулу. – Дьявол! – произнес Драко. – Дайте ей время, юноша, – раздалось из-за спины. – Полагаю, еще увидимся.