Знаете это чувство: стоишь на краю обрыва и тянет прыгнуть вниз?.. У меня его нет. Капитан Джек Воробей
– Он оставил мне дом и все, что в доме, – Грейнджер жестом указала на разбросанные вокруг бумаги, – это значит… Драко подсел ближе и неуклюже обхватил ее руками, Гермиона повернулась, уютнее устраиваясь в его объятиях, щекой упираясь в жесткий отворот плаща, глубоко вдохнула и замерла. Какое-то время они сидели рядом на полу в уютном молчании, а затем Грейнджер спросила, о чем он собирался рассказать утром. Говорить о провалившемся плане не имело смысла, рассказывать о том, который предстояло воплотить, – не хотелось. План был хреновым. Да еще и Фоули так не вовремя преставился... От второй консультации Малфой не отказался бы, но с Гермионой обсуждать проблему не хотел. Во-первых, она попытается поддержать, будет сочувствовать, а у него совершенно нет сил на равный эмоциональный ответ, во-вторых, развернет бурную деятельность и начнет искать другой выход, а Драко это не нужно. Он все для себя решил. Он смирился с последствиями, и последнее дело вселять в себя надежду на иную развязку. Как любил говаривать покойный декан, сам запорол зелье – сам исправляй. Они с Грейнджер обсудят все после. В идеале после того, как он провернет задуманное. Все задуманное. Но он почти забыл, с кем имеет дело, Грейнджер – упрямая ведьма. Чтобы не отвечать на миллион вопросов, он отвлек ее самым банальным способом, сделал то, о чем мечтал всю неделю, – поцеловал. Не было ничего романтичного в поцелуях на полу у погасшего камина среди разбросанных бумаг о передаче имущества, но они целовались долго и странно – не отрываясь друг от друга, но и не позволяя поцелуям перерасти в нечто большее: стоило одному из них перейти черту, как второй отстранялся и они начинали снова. – Почему мы останавливаемся? – спросила Гермиона. – Что? – одно дело контролировать свои и чужие порывы, другое – сохранять при этом чистый ум. – Останавливаемся. И об этом говорить у Драко не было желания, но слова нашлись легко – в конце концов он не поверил бы, что у Грейнджер за все годы сожительства с Уизли не было такого опыта: – Не хочу использовать тебя, чтобы сбросить напряжение этого безумного дня. Не хочу быть использованным для того же. – Идем, – она поднялась на ноги и потянула за собой Драко. – Что? – Идем, – более требовательно повторила Грейнджер и повела его к выходу из зала, по крутой лестнице наверх. Они оказались в небольшой уютной комнате. Драко пришлось отогнать брезгливую мысль, что он находится в спальне Уизли. Руки Грейнджер, освободившие его от плаща-мантии, вынувшие из штанов, расстегнувшие и уже спускающие с плеч рубашку, сыграли в изгнании неуместной мысли ключевую роль. Не успел он насладиться ощущением ее юрких пальцев на плечах, как те взялись расстегивать ремень на брюках, миг – и штаны упали на пол. – Эй, мы же договорились! – тело уже готово было оспорить решение, принятое разумом. – Да, – подтвердила она и продолжила освобождать Драко от одежды. – Твои навыки в раздевании вызывают уважение, – усмехнулся он, чтобы заполнить неудобное молчание, яростно стаскивая туфли вместе с носками: левой ногой – с правой, правой ногой – с левой, едва не запутавшись в штанинах. – Богатый опыт? – Ага. Вырастила двоих детей, – подмигнула Грейнджер. – А я никого не вырастил, – в голосе прозвучали горькие нотки, хоть Драко и не планировал этого. На лице Гермионы отразилась растерянность, злость на себя и почему-то вина, но она быстро взяла эмоции под контроль и ободряюще улыбнулась: – Еще успеешь. Посадишь дерево, дом у тебя есть, а сына… – она осеклась, взяла его за руку и потянула к постели. – Ложись, просто ложись, – Гермиона быстро разделась, призвала из шкафа длинную майку и, набросив ее, скользнула под бок Драко. – Я могу остаться до утра? – спросил он, прижимая к себе теплое женское тело. – А зачем еще я тебя сюда привела? – ответила ведьма, удобно устраиваясь в его объятиях и набрасывая на них обоих одеяло. Драко хмыкнул и попытался расслабиться. Главное было не думать, что на этой кровати спал Уизли, нет – главное не отпускать фантазию дальше, кровать не единственное, что они делили... делят. – Какие у тебя планы на завтра? – снова завел он разговор, чтобы выкинуть Уизли из головы. Гермиона неопределенно пожала плечами. Рыжий болван был благополучно забыт, движение Грейнджер напомнило Драко, что рядом с ним желанная женщина в одной тонкой майке на голое тело. И это тоже был неправильный ход мыслей, если они договорились, что не будут... этого делать. – Предлагаю тебе провести воскресенье в моей библиотеке. Я помню, что обещал неделю, но, боюсь, на неделю никак не смогу тебя впустить. Мне нужно будет уехать. Только бы она не начала допрашивать куда и зачем! – Я ведь не выполнила свою часть соглашения, – это направление разговора его устраивало. – Выполнила, ты нашла обе лазейки, благодаря тебе я узнал о других возможностях. В общем... завтра библиотека в твоем распоряжении. – Но почему?.. – Тс-с. Спи. Завтра поговорим, – он надеялся, что завтра придумается новая отговорка, ну, или все вылетит из умной грейнджеровской головы при виде тысяч книг. А вторую просьбу, которая, к Трелони ходить не надо, породит новую лавину вопросов, он озвучит уже ближе к вечеру. Выползать из кровати было лень, Гермионе очень уютно лежалось под боком у теплого живого мужчины. Она рассматривала расслабленное лицо спящего Драко и не думала ни о чем серьезном. О серьезном она подумает потом, а пока можно предаваться созерцанию, гоняя в голове странную мысль, что было бы здорово накормить Малфоя завтраком, но мысль спотыкалась о другую – холодильник пуст. Может, следовало принять предложение Розы и оставить часть пайка от Молли себе? Желудок ответил голодной резью. Гермиона вспомнила, что за вчерашний день у нее во рту и крошки не было, не то чтобы это было с ней впервые. Потом задумалась, ел ли вчера Малфой – холеный и лелеемый эльфами, он вряд ли привык пропускать приемы пищи. Хотя… судя по фигуре, либо он не слишком усердствовал за столом, либо метаболизм имел завидный. Гермиона спустилась взглядом по длинной шее на безволосую грудь Драко – сухой, как щепка. Верно, пошел в Нарциссину родню, Люциус помнился ей крупным мужчиной, массивным, широким в кости. Движение своего взгляда Гермиона повторила рукой, почти не задумываясь, что делает, затем придвинулась ближе и втянула носом запах, рецепторы понесли его к анализаторам, и что-то в глубине организма отозвалось волной возбуждения. Всего-то запах! Да, приятный, но собственная реакция немного пугала. Приятный... когда его не перебивает амбре ядреного перегара. Вспомнилось утро, когда они впервые проснулись вместе. «Впервые проснулись вместе» – звучит. Гермиона тихонько хихикнула. Малфой, не открывая глаз, подтянул ее выше и провел носом от виска вниз, по скуле, челюсти, шее, так же жадно вдыхая. Хриплым со сна голосом он спросил: – Так мы с тобой взаимо… не сформулирую сейчас, как это назвать… в общем, плывем от запаха друг друга. – Интеродороаддикты, – изрекла Гермиона под веселое фырканье Драко, а затем спросила с любопытством: – А ты… все еще… ну… возбуждаешься, когда я рядом? Малфой перекатился и навис над ней на локтях. Ответ на свой вопрос она почувствовала бедром. – Это предложение? – промурлыкал он ей на ухо. – Это вопрос! – она почти правдоподобно сымитировала строгий взгляд, что было непросто, внутри случился целый шторм – волны нежности накатывали друг на друга при виде безмятежно улыбающегося, растрепанного и чуть заплывшего со сна мужчины над собой. Драко задумался, прислушиваясь к себе, вспоминая свои ощущения. Ответил серьезно: – Да. Но как-то естественнее, что ли. Мягче. Нормальнее. Может, дело в том, что я признал, что хочу тебя, и уже не удивляюсь своим реакциям, – он помолчал с полминуты, глядя мимо Гермионы. – В общем естественное возбуждение, когда видишь, осязаешь лю… – нет, рано пока им разбрасываться такими словами, – желанную женщину. Он потянулся за поцелуем. Гермиона не оставила себе времени задуматься об утреннем дыхании, о том, что не приняла душ перед сном, – какая чепуха, когда все тело сводит от необходимости прикоснуться. Они оба не пытались сдерживаться. Оторвались друг от друга только отдышаться. Взглядом он спросил, взглядом она позволила. Он потянул вверх ночное одеяние Грейнджер, снова стараясь не думать, что майка когда-то скорее всего принадлежала Уизли – это стало неважно, когда та улетела куда-то в сторону, – огладил ее живот и бедра, скользнул между, ощущая пальцами жар и влагу, не теряя времени, приспустил белье и погрузился в манящую глубину. Драко впитывал ее реакции всеми рецепторами, меняя угол и интенсивность движений, лаская шею и грудь, извлекая все новые звуки, и Грейнджер позволяла вести, не перехватывая инициативу, – он прекрасно помнил, что она может с ним сделать и как быстро. Гермиона с улыбкой наблюдала, как на каждый ее стон в серых глазах вспыхивает огонек самодовольства, это было и смешно, и трогательно, и… она уже устала пугаться своих эмоций. Все было иначе, чем в прошлый раз. Они оба старались запомнить каждое мгновение, не упустить ни одного звука, ни одной гримасы партнера. Губы Драко приоткрылись, Гермиона поняла, что он близок к кульминации и… пес-патронус соткался будто из воздуха. – Гермиона, прости за ранний подъем, нужно срочно встретиться. Я знаю, что ты в курсе ситуации Майки. Астории нужна твоя помощь, ты ориентируешься в этом всем бардаке. Мы будем у тебя через двадцать минут, – протараторил он голосом Рона. Драко выругался под нос и придержал дернувшуюся из-под него Грейнджер. – У нас двадцать минут. – Не двадцать, патронус… Он прервал ее нежным поцелуем и медленно толкнулся. Гермиона оказалась в коконе обнимающих рук, руки скользнули выше – по шее, запутались в нечесаных волосах, губы задели щеку, дыхание защекотало ухо. Возражения были поглощены новой волной нежности. Драко про себя костерил Уизли на чем свет стоит. Чтобы вернуть настрой, понадобилось несколько минут. Ни ему, ни Гермионе (он ощущал) не хотелось быстрого секса, хотелось насладиться единением, прочувствовать его каждой клеткой тела. Нет, эта близость случится, соберись хоть все Уизли под дверью. Ответом на эту мысль стал гул камина. Драко выругался и прорычал в ухо Грейнджер: – Подождут! Та ужом вывернулась из-под него, Драко успел обидеться, но Гермиона всего лишь схватила с тумбочки палочку, наложила запирающее, звукоподавляющее, подмигнула и улыбнулась. Ничего сексуальнее ему не доводилось видеть в жизни. Он перекатил их так, что она оказалась сверху. Малфой уже готов был согласиться на стремительность, только бы завершить начатое, тело покалывало в преддверии разрядки, он сорвался в беспорядочные движения, встречая ее напор на половине пути, когда из-за двери раздался совсем неожиданный голос: – Гермиона, открой, я знаю, что Гарри у тебя! – Дракл, это Джинни! – Твою мать! – прошипел Малфой. – Прости, я… – Гермиона резко отстранилась, призвала халат и секунд через тридцать выскользнула из комнаты. Драко едва соображал, осознавал он только одно – ему опять обломали кайф. Он прикрыл лицо ладонями и застонал. Стоит ли закончить начатое самостоятельно? До него донеслись женские крики, видимо, Гермиона заглушила комнату только изнутри. – Если там нет Гарри, почему ты не впустишь меня в спальню?! – Если там нет Гарри, не значит, что я одна. Видно, не судьба… Кажется, настала его очередь вытаскивать Грейнджер из передряги. Драко с кряхтением кое-как натянул белье и призвал штаны. Вот теперь было бы уместно подумать об Уизли, чтобы сбить возбуждение. Он с минуту размышлял, надевать ли рубашку – не в его стиле появляться перед малознакомой дамой с оголенным торсом, но ситуация требовала однозначных выводов со стороны этой дамы. Он остановился на расстегнутой рубашке. – Джинни, я… Малфой, вальяжно вышедший из спальни, лишил Гермиону дара речи. Она даже проанализировать, хорошо это или плохо, не могла. А мерзавец, эффектно хлопнув дверью и прожигая Гермиону взглядом, в два шага приблизился и обнял со спины. – Поттер, – кивнул он незваной гостье, давая одним словом понять, что ей не рады. Гермиона соврала бы себе, если бы сказала, что обалдевшее выражение лица Джинни не стоило представления. – Гарри здесь нет, убедилась? Что-то еще? – нашла слова Гермиона, делая вид, что не смущена ситуацией. – Ну… можем показать миссис Поттер твою спальню, – Драко извлек из арсенала улыбок самую неприятную, – вдруг она считает, что мы взяли ее муженька третьим. – Драко! Но он уже распахнул дверь в комнату, где разобранная кровать со смятыми простынями не оставляла смотрящей ни единого шанса на неверные выводы. – Пойдем вниз, – обреченно выдохнула Гермиона. Малфой заигрался и забыл, что у них остались считанные минуты до визита Рона с Асторией. Ей не хотелось, чтобы те увидели их с Драко в таком компрометирующем виде, а Джинни на этой встрече и вовсе лишняя. Думать, куда приведет то, что она увидела здесь сегодня, совершенно не хотелось. Может, убедившись, что в жизни Гермионы появился другой мужчина и он – не Гарри, она отпустит ситуацию? А может… То, что миссис Поттер работает в «Ежедневном Пророке», было неприятным бонусом. Но что бы она ни написала (если ей придет в голову такая нездоровая идея), это будут просто слова, никаких доказательств у нее нет. Правила хорошего тона требовали пригласить Джин на утренний чай или кофе. Малфой ощутил метания Гермионы, крепче обнял ее чуть выше талии и поцеловал в шею. Чувствовал он себя во время этой демонстрации неуместности в картине их утра Джинни Поттер отвратительно по двум причинам: во-первых, организм живо ему напомнил, как реагирует на Грейнджер в непосредственной близости, что после… неслучившегося было довольно неприятно, во-вторых, не привык он такие вещи выносить на всеобщее обозрение. – Чай? Кофе? – все-таки выдавила из себя Гермиона. – Пойду, – буркнула бывшая золовка, и Драко с Гермионой почти синхронно выдохнули. В этот момент раздался хлопок аппарации – похоже, сегодня утром Мерлин собирался выполнить годовой план по шуткам за их счет! Гермиона не сводила глаз с лица Джинни, его выражение заставило насторожиться. В светло-карих глазах зажглось нездоровое любопытство. – Рон? Драко закатил глаза. А день так приятно начинался! Уже сложно было поверить, что еще несколько минут назад… черт, не думать об этом! Почему-то вся злость сконцентрировалась на Уизли, буравящем Драко недобрым взглядом. Астория выглядела до смешного растерянной. Еще бы – она за почти шестнадцать лет брака не видела мужа при таком скоплении людей в полураздетом виде. Драко сосредоточился на цели злить Уизли, это помогало не думать о том, что привело Тори так рано сюда, растворить страх за сына в неприязни к рыжему. Он крепче прижал к себе Грейнджер и втянул в ноздри ее запах. Черт! Неправильное решение. Малфой резко отстранился. Гермионе передался страх Драко, как бы тот ни прятал его. Попытка уйти от проблем дня сегодняшнего ни к чему хорошему не привела. Но не задавать же вопросы при Джинни. Конечно, миссис Поттер не отличалась тактом, но дурой она тоже не была, потому откланялась и убралась восвояси. – Что она здесь делала? – агрессивно начал Рон. – Вчера здесь была Роза, – Гермиона ненавидела себя за оправдывающиеся интонации, – забыла закрыть камин от Норы. – Ты закрывала камин от Норы? – опешил Уизли. – Удивительно, да? – вставил кнат Малфой. – Нам нужно еще больше непрошеных гостей! – Ты!.. – Стоп! – Гермиона с Асторией проявили невиданное единодушие. Драко посмотрел на Грейнджер, он еще вчера опробовал этот рецепт, и ему понравилось: если смотреть на нее и только на нее, можно сделать вид, что ничего плохого вокруг не происходит. Но факт, вчера в больнице она держалась лучше, чем сегодня здесь на собственной территории. Да и вообще, если смотреть не через призму всех тех эмоций, которые она в Драко вызывает, выглядела Грейнджер откровенно плохо – тени под глазами, сероватый оттенок кожи, только губы на лице казались яркими. Драко задумался, ела ли Гермиона что-нибудь вчера, он явился к ней ни свет ни заря и почти весь день был рядом, минус несколько часов, когда он приводил в порядок мысли. Сам он не ел, и такое с ним случилось впервые с лордовских времен – домовики обычно следили за распорядком его дня. А кто заботился о Грейнджер? Обычно она выступает в роли того, кто заботится. Идея пришла в голову внезапно, кажется, он теперь знает, как подать просьбу, которую планировал озвучить вечером. – Снуппи, – позвал Малфой и отдал эльфу распоряжение накрыть завтрак на четверых прямо тут. Странно, но Гермиона никак не отреагировала на его порыв похозяйничать. Некоторое время все четверо рассеянно наблюдали, как домовик перемещается туда-назад, расставляя на увеличенном столике приборы. Первым очнулся от транса Уизли. – Гермиона, Тори была у отца Майкла. Он плох. В плане… не способен сейчас что-то решать, а целителям… врачам нужны разрешения на какие-то манипуляции. Непонятно, как это сделать. Они ищут других родственников… но, ты понимаешь, Джонатан и Мадлен – сквибы, их семьи не принадлежат тому миру. – Они были вместе с самого детства, больше сорока лет, – подхватила Астория, – Макдугал знает, что Майкл не виноват… – Гермиона кивнула. – Никто не виноват… – Гермиона издала сухой смешок. – Джонатан не слышал нашего разговора, – пожала плечами Астория, – он не знает. – Это не отменяет фактов, – холодно закончила Грейнджер. – Если я правильно понимаю, требуются мои знания устройства магловского мира. Рон с Асторией синхронно кивнули. Гермиона задумалась, Малфой подошел и тронул ее за предплечье. Она кивком пригласила всех к столу, поблагодарила эльфа и его хозяина и попросила Драко отпустить Снуппи – еще не хватало, чтобы кто-то прислуживал за завтраком в ее доме. Пауза затягивалась. Гермиона жестом предложила всем угощаться, но гости остались стоять, ожидая ее ответа. Она же выбрала из предложенного изобилия банальную овсянку и в задумчивости съела несколько ложек. Драко организовал ей кофе – черный без добавок и налил себе и Астории чай, игнорируя Уизли. Впрочем, тот понял, что экс-супруге нужно время на раздумья, и, вгрызаясь в тост, присел на подлокотник кресла, на краешек которого аккуратно уселась Тори, принимая у мужа чашку. Драко с досадой отметил, что точно так же присел рядом с Гермионой. Солнечный зайчик ослепил всех, странный звук нарушил тишину. Малфою сначала показалось, что это Уизли хрустнул тостом, а может (Мерлин ведь задолжал Драко), и сломал зуб, но нет. Наверное, будь присутствующие в более вменяемом состоянии, напряглись бы, но все они находились либо в прострации, либо в крайней задумчивости. Гермиона отложила ложку, которой уже несколько минут выписывала узоры на тарелке и заговорила, продолжая изучать столовый прибор: – Со стороны маглов нам не подобраться, но что до магической… – она закусила губу. – Существует фонд помощи сквибам, попавшим в беду, у них есть алгоритмы сотрудничества с магловскими структурами. Если доказать магическое происхождение Майкла, провести через этот фонд и… – Если нужно признать его своим сыном, я готова, – Тори Малфой сжала губы в тонкую полоску, прищурила глаза и вскинула вызывающий взгляд на мужа. Тот невесело хохотнул – из всего, что может выплыть, признать сына-сквиба – даже не мелочь. Он ответил жене похожим взглядом и пожал плечами. Грейнджер продолжала размышлять вслух. – На самом деле это может и не понадобиться. Точно не понадобится. Только усложнит всё. Проще будет, если я или Рон подойдем и расскажем о ситуации. Фондом занимаются Криви и Браун. Шеклболт пристроил их туда сразу после войны, когда… оба были не в лучшей форме. Они скорее помогут, если узнают о сыне сквибов Макдугалов, получившем серьезную травму, потерявшем мать и почти потерявшем отца, чем в случае, если выплывет, что у четы Малфоев есть сын-сквиб, от которого они отказались после рождения. И Астория, и Драко дернулись, хотя Гермиона говорила мягко и в ее голосе не было даже намека на обвинение. – Рон, – ее тон изменился волшебным образом, собранная и пришедшая к определенному выводу Грейнджер начала раздавать указания: – В фонде работает Лаванда, она к тебе… ммм… относится лучше, чем ко мне. Придумай что-нибудь, скажи, что Макдугалы твои соседи, друзья – не имеет значения, главное, добейся назначения опекуном с волшебной стороны. – Я не хочу, чтобы моего сына опекал этот… – встрепенулся Драко. – Ты о своем сыне всю его жизнь не вспоминал, – жестко оборвала спич Гермиона, опередив набиравшую воздух в легкие Асторию. Малфой обиженно замолчал, Гермиона поймала его руку и пронзительно посмотрела ему в глаза. – Я все проконтролирую, – прошептала она. Порыв прошел, Драко взвесил за и против и согласился, что Грейнджер права, он сам собирается завтра отправиться на материк, и кто его знает, сколько времени ему понадобится для решения… проблемы. Уизли под пятой у Астории, а тут еще и Гермиона обещает не отпускать ситуацию. Такому составу можно доверить здоровье сына. – Хорошо, – так же шепотом ответил он. – Я думаю, сегодня никаких судьбоносных решений врачи принимать не будут, – продолжила Грейнджер. – Рон, отправь к Лаванде Сычика прямо сейчас, попроси о встрече, поговори в частном порядке, а завтра приди на прием как к специалисту. Можешь, конечно, и к Криви, но я за Лаванду, она более эмоциональная. А тебе и нужно сыграть на эмоциях. Драко восхитился ее расчетливостью. Нет, Слизерин потерял в лице этой женщины достойную выпускницу, даже стало жаль, что происхождение не оставило ей шансов попасть на змеиный факультет. Кто такая Лаванда, он помнил плохо. Но, кажется, была девчонка с таким именем – то ли на Гриффиндоре, то ли на Пуффендуе. – Днем, – Гермиона вопросительно посмотрела на Драко, тот приподнял бровь, напоминая про планы, и она перевела взгляд на Асторию, – днем подойдите в больницу и спросите о состоянии пациента. Назовитесь родственниками, они же не знают, как те выглядят, это я вчера растерялась. На всякий случай... Рон, у тебя права с собой? Рыжий выглядел сбитым с толку. – Эм… они остались где-то здесь, я же не думал… Малфой проглотил «ну, тебе не привыкать», потому что Грейнджер резко взмахнула палочкой – когда только успела достать – и приманила какую-то карточку. Положив перед собой на стол, она сделала дубликат, только изменила фамилию Уизли на Макдугал. – Для предъявления в структурах, где могут проверить по базе, не подойдет, но регистратура больницы не занимается таким. Скорее всего, тебя даже не попросят подтвердить личность. Но будет лучше, если ты сможешь. Представишься братом Джонатана, дядей Майки, – Гермиона задумчиво посмотрела на Асторию. Нет, еще один поддельный документ она делать не станет. – Остаемся на связи, – решительно закончила она встречу. Рон протянул руку Тори, и они аппарировали. – Библиотека, – нарочито бодро развернулась к Драко Гермиона. – Только переоденусь. Тот почувствовал ее нежелание говорить о произошедшем и непроизошедшем. – Как пожелает дама, – усмехнулся он вслед поднимающейся в спальню Гермионе и наконец стал застегивать пуговицы на рубашке. – Еще раз спасибо за завтрак, – улыбнулась Грейнджер, вернувшаяся через несколько минут в прикиде из джинсов и мягкого вязаного свитерка (Драко, кажется, полюбил эти магловские тряпки) с его мантией, перекинутой через предплечье. – Не за что, – добродушно откликнулся он, – ты меня на ночь приютила, завтрак – самое малое, чем я мог отблагодарить. – Будто тебе негде было ночевать, – еще шире улыбнулась Грейнджер, а Драко постарался сделать вид, что слова его не задевают, – я действовала из эгоистичных соображений, а ты… – Да, а я решил, что если о тебе не позаботиться, ты способна довести себя до голодного обморока. А это не в моих интересах, – она вспыхнула до кончиков ушей, – то есть сойдемся на том, что оба – эгоисты. Самое время попросить ее... – Погоди минуту, я приберусь, – Грейнджер вскинула палочку и лихим Эванеско уничтожила все, что не съели во время завтрака, – заниматься сортировкой остатков времени не было. Вторым взмахом палочки приборы были отлевитированы в мойку, и Гермиона развернулась обратно к Драко. Да, момент был упущен. После демонстрации экспресс-уборки его предложение прозвучало бы глупо, значит, придется вернуться к этому вечером перед… перед расставанием. Или утром… Малфой протянул Гермионе руку, и они вместе шагнули в камин.***
Драко проснулся засветло. Рядом сопела Грейнджер, и будить ее было не в его интересах – пусть спит себе. Конечно, он бы соврал, если бы сказал, что ему совсем не хочется ее разбудить и еще раз доказать, что он стоит ожидания. Но нет! Малфой вчера и так использовал все свои слизеринские навыки, чтобы избежать расспросов. Две трети времени спасала библиотека. Пока он сам приводил дела в относительный порядок, Грейнджер в обществе приставленного к ней Снуппи, изучала мудрость веков на стеллажах огромного книгохранилища. В обязанности Снуппи входило не позволить сумасшедшей книголюбке прикасаться к тем книгам, которые могли бы ей навредить. Нет, по прошлым визитам в библиотеку Драко помнил, что Гермиона была аккуратна с потенциально опасными фолиантами, но перестраховаться не грех. К слову, домовик прекрасно справился с поставленной задачей – имп разберет, как работает эльфийская магия. Затем стало сложнее, сначала Грейнджер, чудесно отдохнувшая в книжном раю, проявила решимость использовать последнюю лицензию на работу с портретами и поговорить с его прапрабабкой, Драко открестился, сказал, что уже нет необходимости. Это было ошибкой, потому что любопытная ведьма налетела с расспросами, увильнуть от которых едва удалось. Пришлось отвлечь. Один раз – на столе после ужина, ведь другого шанса воплотить эту фантазию могло и не представиться, второй – когда провожал домой, впрочем, он рассчитывал на такой сценарий. Он добился того, что Грейнджер признала за ним право решить свои проблемы самостоятельно. Драко готовился клясться, что все расскажет по возвращении, но ему поверили на слово. Самым сложным было объяснить последнюю просьбу. Эта просьба снова разбудила грейнджеровскую тревогу. Он, как мог, успокоил: соврал, что это для того, чтобы Снуппи не увязался за ним, когда не нужен; не совсем соврал, что остаться с ней в интересах эльфа; совсем не соврал, что ему спокойнее, если он будет знать, что за ней, забывчивой, есть кому присмотреть. Драко мысленно добавил Слизерину пятьдесят баллов, когда поборница прав домовиков все-таки согласилась принять одного из них в подарок. Приняла она, когда подумала, что Снуппи, став ее личным эльфом, сможет рассказать о том, о чем бывший хозяин умолчал. Пусть тешит себя иллюзией, Драко позаботился, чтобы Снуппи не знал ничего лишнего. Малфой черканул записку, в которой пообещал регулярно писать. Планировал добавить, чтобы дождалась, но ведь они ничего друг другу не обещали. Опять захотелось разбудить и прояснить этот момент, но Драко не позволил эмоциям взять верх. Он осторожно вышел из спальни женщины, которая стала для него очень важна, и тихонько прикрыл дверь.