Открыть глаза

Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя. Конфуций

– Мистер Малфой, вам сюда нельзя! – монстрообразная мисс Пинк распласталась по двери, на которую нацелился Драко. – Презентация исключительно для работников Отдела. – Мой сын принимает участие в проекте, – Малфой нацепил обаятельную улыбку, прикрывая ею скрипящие зубы. – Все равно нельзя, – стояла на своем секретарь, но подтаявший взгляд выдавал слабину. Жестом фокусника Драко извлек из потайного кармана коробочку купажного английского чая и, не прекращая улыбаться, протянул местному Церберу. – Подкуп должностного лица, – кажется, гримаса на рыхлом лице Пинк планировалась кокетливой улыбкой, Малфой сделал над собой усилие, чтобы не содрогнуться, когда ее почти вывернутые наружу губы растянулись и из горла вырвался хрип, имитирующий смешок. – Просто знак внимания. Помню, мы обсуждали сорта чая, пока я ожидал вердикта по дедушкиному… во время моего прошлого визита к специалисту. Позавчера увидел во французской лавке этот сбор, сразу вспомнил о вас, – Малфой выдавил из себя еще одну улыбку, нетерпеливо постукивая ногой. Мисс Пинк опустила глаза и закусила губу, на ее жабьем лице (что там Амбридж! Амбридж была ангелоподобна, если сравнивать с этой дамой!) это выглядело ужасно. Драко пообещал себе спросить Гермиону, почему в приемной Отдела Тайн посадили такую… пугающую женщину, в общем-то он понимал, что ответ кроется в вопросе, но все равно, разве секретарь не должен радовать глаз? Пинк тем временем протянула Драко невзрачный значок и попросила приколоть к отвороту мантии. – Только тихо, – заговорщически прошептала она и указала на дверь за своей широкой спиной. Малфой поспешно кивнул и змеей скользнул в приоткрывшийся проем. В большом круглом зале амфитеатром были расположены места для участников диспута, человек двадцать – преимущественно в сером – сидели в первых рядах. Драко примостился сзади и стал слушать. Не то чтобы он сильно вникал, он впитывал глазами ту, что вещала перед аудиторией. – …в первую очередь со стороны нервной системы. Уровень… ммм… разрушения зависит от магического потенциала сквиба. Нулевые, то есть совсем не обладающие магией, чувствуют раздражительность, даже ненадолго оставаясь в местах концентрации волшебства. При длительном контакте с магическим объектом к расстройству центральной нервной системы прибавляется физическое недомогание разной степени тяжести. Сквибы, имеющие способности по шкале Бута на два и три, могут некоторое время находиться в таких местах без особого вреда для себя, но постоянно… – Но Филч… Мы все помним Филча! – Мистер Найт, – с такими интонациями Грейнджер обращалась к бывшему муженьку, – я буквально несколькими предложениями ранее упомянула расстройство нервной системы. – Но… – Мистер Филч – сквиб с уровнем два-три, сквиб с уровнем два-три вполне способен обитать в насыщенном магией объекте, только он будет мучиться от головных болей и раздражительности. Не наше с вами дело, почему он пожелал испытывать постоянный дискомфорт. Немного снимают негативные последствия фамильяры, но... – Миссис Норрис, – выкрикнул кто-то с места. Грейнджер одарила крикуна кивком королевы Британии, принимающей посольство из страны третьего мира, и позволила себе легкую улыбку. – Каждый в своем экземпляре найдет информацию, которую я проанализировала, чтобы сделать вывод о вреде магии для тех, кто не наделен ею, со ссылками на источники. Нас же интересуют способы… – Вы ведь маглорожденная, – раздался резкий женский голос из зала. «Черт-те что, а не организация, – подумал Драко, – и это Отдел Тайн!» – И сильная ведьма. Согласно вашим умозаключениям, ваши же родители, да и родители других маглорожденных... – Я поняла вопрос, миссис Пирелли. Маги как таковые не представляют угрозы для маглов и сквибов. Смешки в зале Гермиона просто переждала, у нее даже получилось не закатывать глаза. – Угроза в… последствиях волшебства, в выделяющейся энергии. В концентрированном виде она находится в магических объектах, зельях, артефактах и напичканных магией домах. В одном из своих исследований мистер Гектор Фоули рассмотрел воздействие разных видов магии и выявил, что эльфийская магия способна частично скомпенсировать… Драко отключил звуковое восприятие и стал смотреть на Гермиону, так страстно отстаивающую свой проект. К сожалению, он видел то, что она упустила, – последствия. Разработке не позволят уйти в широкие массы. Обязательно кто-то попробует использовать технологию на маглах, а это поставит под угрозу Статут. Скорее всего, ее примут к рассмотрению и оставят засекреченной. Сочтет ли Грейнджер провалом такой расклад? – Не потому ли эльфов поработили и убедили в собственной незначительности? Если верить истории магии, это произошло не так давно – в семнадцатом веке, и инициаторами рабства стали сами домовики, попросившие помощи у магов из-за экспансии гоблинов. Однако это не первый случай, когда историю могли перекроить в угоду... Она сильная, это ее не убьет, но разочарование будет серьезным. Драко видел, насколько важна для нее разработка, по манере выступления видел. Важна ли она для Грейнджер-ученого или дело в… Майкле? Астория говорила, что Гермиона привязалась к мальчику. К его сыну. Да, к сыну… – На четвертый день прогресс больного… Знал ли Фоули, что его лучшую ученицу ждет очередное разочарование, когда толкал к этой разработке? Драко не был дураком, даже между прочим брошенное: «Для того, чтобы ваш личный домовик остался при вас, перед началом процесса подарите его Гермионе, не смотрите на меня так непонимающе, оставьте этот взгляд для идиотов!» приобрело новый смысл, когда Грейнджер кинулась спасать Майки. Откуда старику могло быть известно, что так сложится? Об этом и многом другом можно будет подумать позже. – Мы изучим материалы и вернемся к обсуждению через неделю. Спасибо за презентацию, мисс Грейнджер, – пророкотал низкий мужской голос. – На сегодня свободны. Гермиона поблагодарила коллег за потраченное время и стала собирать материалы: складывать бумаги в стопку и скатывать пергамент. Движения были резкими, дерганными. Только теперь Драко понял, насколько она нервничает. Цепочка невыразимцев потянулась на выход, что-то обсуждая. Несколько человек подошли к докладчице – поздравить или высказать замечания. Драко скользнул в тень колонны, чтобы дождаться, когда Грейнджер останется одна. Гермиона наконец вспомнила, что волшебница, а не сквиб, и взмахом палочки собрала все свои документы. – Привет, – сказал Драко, выходя на свет. – Ты? – Гермиона отпрянула, будто увидела инфери, ее лицо выражало испуг и… много чего еще. Эмоции были непонятны Драко, он ожидал иного приема. Малфой так соскучился, что готов был прервать презентацию, чтобы просто прижать ведьму к себе, вдохнуть ее запах, почувствовать ее хрупкое тело в руках, слиться с потоком ее магии. Он с трудом сдержался и просто улыбнулся, вкладывая в улыбку все то, что хотел сказать. – Что ты здесь делаешь? – Грейнджер выглядела совершенно ошарашенной. – Не очевидно? – улыбка трансформировалась в ухмылку, сработала отточенная за годы защитная реакция. Драко испугался. – Что случилось? Она открыла рот, видимо, собираясь что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука. – Ми? – да к дьяволу все! Драко сделал решительный шаг, резко притянул Грейнджер к себе и впился в губы, вкладывая в поцелуй все, что долго и неловко объяснять. Она не ответила на поцелуй и отшатнулась от него, как гном от джарви. Малфой запаниковал. Что могло произойти здесь, пока он отсутствовал?! Не вернулась же Гермиона, Салазар избавь, к Уизли? Астория рассказала бы об этом. – Ты… – он не находил слов. Принимая решение, проворачивая все, что провернул, он не совсем осознанно, но полагался на нее как на константу, новообретенную константу, а теперь Гермиона смотрела на него с таким ужасом, что Драко показалось, будто все, что между ними произошло, он придумал. Но в кармане лежал уменьшенный пакет из написанных ею писем, такие письма не пишут тому, кого планируют бросить. – Грейнджер? Он что, хочет усидеть своей тощей задницей на двух стульях?! Гермиона почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Когда в ней успела поселиться эта сентиментальная дурочка? Она не плакала, узнав об измене Рона, измене человека, с которым, включая школьные годы, провела почти две трети прожитых лет, а теперь готова разрыдаться из-за предательства того, с кем… встречалась без году неделю. Встречалась? Уж не приснилось ли ей все это? Неужели она все-таки оказалась в центре игры? Неужели испуг и растерянность в серых глазах напускные? Неужели можно так притворяться? Если это все-таки игра, то во что он играет и зачем? Гермиона сглотнула комок в горле и зарычала от невозможности совладать с эмоциями. Все это время Малфой не отрываясь смотрел ей в глаза, растерянно, но цепко, будто пытался понять… Гнев был правильной эмоцией. К дьяволу игры! – Как поживает Астория? – выплюнула прямо в холеное бледное лицо. – Что? – снова непонимание во взгляде. Он ее за идиотку принимает? Драко судорожно пытался найти связь между настроением Гермионы и его… бывшей женой. По словам Асти, они с Грейнджер неплохо общались. Может, дело в статье? Вчера «Пророк» написал о Майкле. Сегодня вышло продолжение с колдографией? Тори рассказала, что жена Поттера пыталась решать свои семейные проблемы за счет Гермионы, но та не повелась. Неужели бешеная гарпия рискнула репутацией семьи? Ради чего? Они ведь наглядно показали, что Поттер неинтересен Грейнджер в романтическом смысле. Или… Не может быть! Драко так спешил попасть сюда! Рванул, как только убедился, что французский дальний родственник не подставил и в точности исполнил свою часть договоренности. Все его чаяния, все его планы вертелись вокруг Гермионы. – Что-то в «Пророке»? Грейнджер, ау! Что происходит? Это связано с Поттером? – она все-таки ответила на чувства мерзкого очкарика? С чего бы? Драко точно помнил эмоции, которые вызвало в Гермионе признание Поттера, лично пережил их в ее воспоминании. Тогда что это? Гриффиндорское самопожертвование? Попытка доказать себе что-то? – В «Пророке»? Джинни передала Криви колдографию? – на такой поворот Гермиона совсем не рассчитывала, а Драко было не положено вообще знать об этом. Ну конечно – Астория! – Понятия не имею! Я не видел газету, Асти сказала, что во вчерашней «разоблачили» наше с ней родительство. Это отразилось на твоей работе? – а может, дело в том, что Грейнджер воскресила свои честолюбивые замыслы по завоеванию волшебного мира? Бывший Пожиратель – не лучший партнер для такого дела. Поттер или работа? Драко не знал, какой из вариантов хуже… Гермиона пристально посмотрела на Малфоя. Он даже не отрицает! – Что еще сказала Асти? – едко переспросила она. Так вот о чем все это! Ведь это значит… Самодовольная ухмылка сама собой расползлась по губам… Ярость во взгляде ярких карих глаз продиктовала следующее движение, он поймал маленькую, но тяжелую (он помнил!) руку почти возле своего лица. Поймал, поцеловал ладошку и прижал к щеке. Он чувствовал себя последним придурком. Рядом с ним находилась злющая ведьма, а ему хотелось расхохотаться от облегчения, подхватить ее на руки и кружить по этому пустому залу. – Черт побери, ты ревнуешь! – голос буквально сочился самодовольством. – Я не… пусти, – Гермиона попыталась выдернуть руку из хватки, но ей ли не знать, что у Малфоя очень цепкие пальцы. – Никогда, – серьезно ответил Драко, – даже не проси. Смена малфоевского настроения не на шутку взволновала Гермиону. Психическое расстройство? Раздвоение личности? Драко осознал, что у него считанные секунды до того, как она опять начнет вырываться. Не так он собирался ей рассказать, ой не так – а к Мерлину планы! – Мы с Асторией вчера развелись. А может, все он правильно рассказал. Вытянувшееся лицо Грейнджер стоило того. Она обмякла и почти повалилась в гостеприимно раскрытые малфоевские объятия. – Но… как? – Долгая история, а мне тут не нравится. Все должно было произойти иначе. Для начала я планировал показать тебе, как соскучился. Кстати, я не ослышался, твой шеф отпустил тебя домой? Мне не нужно придумывать повод утащить тебя с работы? – Я… – как то, что она увидела вчера, сочетается с прозвучавшим? – Я видела вас с Асторией вчера в атриуме. Да, Драко уже понял. Он мысленно вернулся во вчерашний день. Что такого произошло, что вместо приветственного… – ну пусть будет поцелуя – он получил сцену? Нет, ревность – это чертовски приятно, ревность – свидетельство неравнодушия, но все равно странно. Тори грустно вздохнула, что, возможно, ее счастье оказалось миражом, он, щедрый и добрый после состоявшегося развода, обнял ее за плечи и сказал, что все будет хорошо, поцеловал в щеку и пожелал счастья. Потом они разошлись в разные стороны. Драко теперь не мог пользоваться министерскими каминами, поэтому пошел к выходу для посетителей, Астория (снова Гринграсс) отправилась домой по каминной сети. Малфой слабо представлял, как их прощание выглядело со стороны. То есть он не задумывался как, а оказывается… эффектно. Что успела себе напридумывать Грейнджер? – Глупая, – вторая попытка поцеловать лю... бовницу, любимую... (к черту определения!) увенчалась бо́льшим успехом. Драко подумывал уже, а не закрыться ли здесь, когда Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза, внезапно осознав, где находится. – Как ты вообще сюда попал? Как ты прошел мимо Пинк? – Я умею находить слабые места у людей, – подмигнул он. – Давай покинем эту обитель мрачных невыразимцев и отметим твой успех. – Это еще не успех. Куда мы идем? – Увидишь, – Малфой, так и не отпустивший ее руку, подмигнул, ухмыльнулся и повлек к выходу. Гермиона отметила, что ее все так же бесит его манера – сам шучу, сам смеюсь, как и во время встречи в атриуме… неужели это было всего два месяца назад? Тем временем Малфой протащил ее мимо секретаря, кокетливо им улыбнувшейся, что вызвало дрожь у них обоих. – Отпусти меня, если кто-нибудь увидит… – Я свободный человек, ты свободный человек, есть чего стыдиться? Гермиона поняла, что впереди их ожидает неприятный разговор. Возможно, результатом этого разговора станет ссора, но отступать от своих планов не собиралась. Подуется и поймет. В конце концов, еще несколько минут назад она вообще собиралась оставить этого человека в прошлом и до сих пор ни в чем не уверена. Она просто решила дать ему шанс объясниться. Гермиона невербально набросила на них рассеивающие чары и механически сжала ладонь Драко. – Грейнджер, прежде чем делать такое, вспомни, как на меня действуешь. Неужели у них появились общие, понятные только им двоим шутки? Гермиона хмыкнула и провела ладонью по предплечью Малфоя, прихватывая его под руку. Он зарычал куда-то ей в макушку, и они почти кубарем ввалились в лифт. Благо в разгар рабочего дня там никого больше не было. – Переправь нас куда-нибудь, где можно воспользоваться портключом. – Почему я? – Тс, все потом, – они, как школьники, убегающие с уроков, залезли в камин, и Гермиона перебросила их… к себе. Увидев зал со знакомыми креслами, Драко резко сменил планы и впился в упрямые грейнджеровские губы. – Ты хотел… – договорить ей Драко не дал, повторив нападение на губы. Неловко переступая, они добрались до кресла, а Драко добрался до ее шеи, прикрытой свитером с высоким воротом. – К черту! – серая мантия грустным осенним листом спланировала куда-то в сторону, ей вдогонку полетел свитер, расправив рукава аки крылья. Драко провел носом по голубой венке, наслаждаясь теплом и легкими покалываниями магии, пытаясь отыскать желанный запах, который сейчас прятался под амбре фруктового моющего средства, и пообещал себе подарить Грейнджер душевые принадлежности без ароматизаторов. Она должна возмутиться, Гермиона помнила об этом несколько секунд назад, должна оттолкнуть, не допускать ничего подобного, пока они не поговорят. Точно! Разговор. Но губы Драко чертовски возбуждающе дразнили ее шею, а его длинные пальцы – живот около пупка. Под руками Гермионы перекатывались тонкие мышцы, она провела ладонями от плеч вниз, и звук, которым встретил Малфой ее движение, вымел из головы последнее связные мысли. Гермиона отбросила в сторону сомнения, стыд и еще какие-то совсем недавно важные вещи. Потом! Потом они обязательно обсудят все, а сейчас нужно срочно добраться до кожи через слои ткани. Это ее подарок на защиту проекта. Вот. Тратить время на распаковывание подарка не хотелось, и Гермиона заклинанием избавила их обоих от одежды. Подарок выглядел... ммм... очень заинтересованным в получательнице. Нет, последние связные мысли были сейчас. Дальнейшее у обоих не особенно ярко отложилось в памяти, кожа скользила по коже, губы касались губ и всего, что попадалось на пути, конечности сплетались с конечностями, и все равно этого контакта казалось мало, хотелось вдавить себя, спаяться, слиться с партнером, каждым дюймом своего тела прочувствовать тепло другого. Хотелось одновременно и взорваться фейерверком чувств, и оттянуть этот момент, чтобы ощущать единение полнее и сильнее. Это желание не рассеялось после кульминации, свернулось мурлыкающим котенком, посылая от центра к периферии волны удовлетворения. Они сидели вдвоем в небольшом кресле невнятным клубком из переплетающихся тел, абсолютно голые, вымотанные, но счастливые. – Даже не думай, ничего ты мне не будешь покупать, – не таких слов Драко ждал после случившегося. Он что, говорил вслух? – Что за феодальные замашки! – продолжила возмущаться невозможная ведьма. – Посмотрим, – пожал плечами, а Гермиона вовремя прикусила язык и не озвучила мысль: «Я тебе не Астория». Астория! И снова в голове возник вопрос, как увиденное вчера сочетается со сказанным, а теперь и сделанным сегодня. Больше Гермиона не позволит сбить себя с толку. – Тс-с, – он приложил палец к ее губам, не удержался, провел им под подпухшей нижней, увернулся от клацнувших рядом зубов и, криво усмехнувшись, спросил: – Помочь одеться? Гермиона фыркнула, кинула на Драко презрительный взгляд, подобрала палочку и легким взмахом вернула на место всю свою одежду, Малфой отзеркалил ее выражение и сделал то же самое со своей, а затем достал портключ, обнял Гермиону за плечи и… они оказались возле знакомого столика. – Что ты?.. – возмущенный вопль замер на губах Гермионы, когда она поняла, где оказалась. Драко отодвинул спутнице стул и, вместо того чтобы занять диванчик напротив, сел рядом и приобнял за плечи так же, как вчера приобнимал Асторию. Гермиона едва не сбросила его руку. – Что? – напрягся Драко. – Рассказывай. – Вот так вот прямо? Может, все-таки выпьем за мою свободу и твой успех. – Рассказывай! – Даже не позволишь красиво поухаживать? – Поздновато начинать ухаживать, – проговорив это, Гермиона осознала, что именно ляпнула, покраснела и замолчала. – Ухаживать никогда не поздно, леди просто до сих пор не везло с джентльменами, – Драко тоже осекся. – Рассказывай, – увела разговор от скользкой темы Грейнджер. Малфой хмыкнул чему-то своему, затем изобразил странную гримасу и покачал головой: – Я опять не знаю, с чего начать. С причины или следствия. – Ты начни, а там – как пойдет, – кажется, у них уже был подобный обмен репликами. – Ну давай для разнообразия от конца к началу. Я развелся с Асторией, используя отступное, заложенное Гринграссами. – Что? Но… Драко нервно облизнул губы. – А вот это уже длинная история. – Я не тороплюсь. Малфой, как утопающий за соломинку, схватил ее за руку, замер, прислушиваясь к себе, отпустил руку, забарабанил пальцами со столу и снова хмыкнул: – Ну теперь снова от начала к концу, – он все-таки крутанул тарелку то ли автоматически, то ли осознанно, но раз эльф-официант явился, грех было не заказать хотя бы вина. Пока домовик суетился, Драко молчал, а затем заговорил в несвойственной ему манере – быстро, почти проглатывая слова: – В тот день, когда ты так шустро удрала от Фоули, я наведался в галерею. Если честно, не очень помню, как забрел. Верил бы в судьбу… Ладно. Вышло, что именно в тот день… – Драко остановился, обдумывая, стоит ли сердобольной Грейнджер говорить про смерть домовика. Придумывать альтернативную версию уже не было времени, поэтому выпалил как есть: – Умер один из эльфов мэнора. А Тори забрала Трис, в общем магия в крыле сбоила... я увидел, что на картинах разные фамилии. – Разные фамилии? – переспросила Гермиона, у которой интерес к рассказу перевесил скорбь по незнакомому эльфу. – Ага. Вплоть до Люциуса Первого – привычное Малфой, до него пару поколений предков были Мал-фоями (через дефис), Арманд, кажется, менял фамилию несколько раз. Мне твой Фоули потом рассказал, что это и есть один из методов обойти клятву – человек, который ее дает, носит определенную фамилию, меняя ее, он как бы становится кем-то новым и таким образом обманывает магию клятвы. В древности, когда писать умели четверть от трети, этим методом пользовались сплошь и рядом, но чем больше бумажных следов оставляли люди, тем реже к нему прибегали. Сейчас он почти забыт. – Хитро. – Ага. Обо всей этой путанице с разными фамилиями задумались именно из-за проблемы наследования. Окончательно ее устранили, когда волшебники… – Стали эксплуатировать эльфов. – Ты знаешь? – Фоули рассматривал это в одной из работ. С помощью домовиков волшебники смогли законопатить очень много дыр в разных сферах. Эльфы уникальны! – Планируешь возобновить… – Драко напоролся на острый как бритва взгляд и проглотил окончание фразы. – В общем… домовики способны поддерживать стойкую иллюзию в доме и на магической документации рода. Только те договоры, которые были заключены с маглами, остаются неподвластными их магии. – Не понимаю, почему тогда… – Слушай дальше. На следующий день после того, как обнаружил разные фамилии на портретах, мне по делам нужно было в «Гринготтс», и дернул меня имп попутно прояснить этот момент. Я нашел пару контрактов, заключенных с маглами теми предками, чьи фамилии менялись в процессе жизни, и спросил, имеются ли в банке копии. Дурак! – Я бы поспорила. – Нужно понимать, что гоблины… – Гоблины завладели банком три века назад, а Люциус Первый… – Вот в таком ключе я и размышлял. Оказалось, суч... мартышки теперь считают, что банк от основания их собственность. И они по своей гоблинской кривой логике сочли, что ячейки, принадлежавшие Мал-фоям, ни в коем случае не принадлежат Малфоям, а богатства, принадлежавшие Мафлуа, и Мал-фои не должны были унаследовать. После смерти последнего все хранилища должны были перейти: пишем – банку, читаем – поганым зеленым упырям. Мне было предложено два варианта: либо я добровольно передаю счета и хранилища «Гринготтсу», либо они обнародуют «правду» о том, что моя семья завладела чужой собственностью. – Ты консультировался с Фоули по этому вопросу, – вставила еще один фрагмент пазла в картинку Гермиона. – Да, именно тогда он мне и рассказал про этот способ обойти клятву и предложил два выхода. Один вполне приемлемый, второй… вторым пришлось идти в конце концов. Первый заключался в том, что я перевожу свои средства в магловский банк на счет определенного типа. – Благотворительный. – Да. – Жертвуешь минимум половину, но часть своих средств получаешь на руки, а гоблины не могут воспрепятствовать такой операции. Гениально! – Да, Фоули что-то говорил, что при такой заявке они как бы не видят, откуда идет транш. – Я читала! После того как Каптульх Четвертый отказал Грете Готлиб в ссуде на строительство дома для престарелых волшебников, она наложила на банк неснимаемое проклятие. С того времени гоблины не способны отклонить заявку про перевод средств на благотворительный счет, а отозвать деньги назад из магловского банка они не могут де-факто! Повторюсь, это гениально! – Я не знал этой истории, Фоули не вдавался в подробности, сказал, что гоблинская магия тоже… хм… своеобразная. Эльфийскую иллюзию они снимают запросто, а с магловскими банками взаимодействуют только в одностороннем порядке. В общем, если бы это сработало, хранилища пришлось бы отдать алчным тварям, но приличное состояние осталось бы со мной, как и моя собственность. И имя не пострадало бы. Хитрость заключалась в том, что, пока средства в процессе перевода, а это с учетом перерасчета галлеонов в фунты процесс небыстрый, ни один сикль, ни одна драгоценность, помеченная магией Малфоев, не должны были сдвинуться с места. – Но Нарцисса разрушила этот план, – поняла Гермиона. – Да. И остался последний. Гермиона вскинула бровь, побуждая продолжать. – Найти те ветви семьи, что отделились до смены фамилии, и передать им все, чем владеют Малфои. Гермиона издала странный звук. – И ты… ты пошел на это? Драко хотел рассказать о том, как непросто далось это решение, но передумал. Сейчас он гордился своей многоходовкой, первым его собственным по-настоящему состоявшимся делом. – Я знал, что Мафлуа, наши очень дальние родственники, живут во Франции. Нашел их мне наш общий знакомый Стивен. – Детектив, который… – Да. – И ты передал их дому все… – Да, Мафлуа – огромный клан, не то что мы, Малфои. Я поговорил со старейшиной – моим многоюродным дедушкой. Он оказался очень цепким и умным стариком, чуть похожим на… прости. Гермиона кивнула. – В обмен на мэнор, виллу на Корсике, имения во Франции и Испании, драгоценности и коллекцию древних ядов, библиотеку, хранилища в «Гринготтсе» мне предложили пожизненное содержание. Унаследовавший мое имущество кузен дал мне непреложный обет сохранять и приумножать все сокровища Малфоев, заботиться о домовиках, мэноре et cetera. Грейнджер на словах о домовиках тепло улыбнулась. – И ты… – Сошлись на всем, кроме содержания. Мне нужно было развестись. Нет, я мог сменить фамилию, но в современном мире это уже не так просто. – То есть ты… – Дослушай, нетерпеливая. В общем... мы сговорились на том, что треть состояния мне вернут после развода. Не в виде денег, а в форме вложения, – Драко чуть отодвинулся и провел по лицу ладонями вверх и вниз, вроде как успокаиваясь. – Меня спросили, чем бы я хотел заниматься, и, веришь, я растерялся. Гермиона просто кивнула, не доверяя связкам. – Всю жизнь мои желания вертелись вокруг семьи и рода, я понятия не имел, чего хочу, и взял сутки на обдумывание. Начинать заниматься зельеварением профессионально поздновато, торговец из меня как из Трелони оперная дива… Политика... Не с моим прошлым. А потом вспомнилось… еще до Хогвартса я мечтал о квиддиче. Мне было лет десять тогда. Сама понимаешь, в мои годы игроком уже не стать. В общем… теперь я владелец квиддичной команды, – его глаза загорелись азартом, лицо озарилось мальчишеской улыбкой, похожей на ту, которую он вчера подарил Астории. – «Сенненские соколы» мои! Я ведь всю жизнь оставался их верным болельщиком! Они до этого года были первыми в турнирной таблице британской лиги, но из-за недавних не самых разумных решений руководства спустились на третье место, вернулись к очень грубой игре. Это ничего... У меня уже есть несколько идей. Гермиона взяла его лицо в ладони и коротко поцеловала в губы: – Поздравляю! Малфой вернулся на грешную землю с олимпийских высот и продолжил, будто отступления и не было: – Я не знал, сыграют ли Мафлуа честно. Кто-то меня убедил, что любой магический контракт имеет лазейку, – он кинул на Гермиону игривый взгляд. – Но сегодня бумаги пришли в полном объеме, и я сразу подался к тебе, а ты… вот что устроила. – А когда развестись успел? – Попросил Тори подать заявление и документы три недели назад, когда мы с дедом начали переоформление. Сказал никому ничего не говорить до поры, не был уверен, что все получится. Теперь можно выдохнуть. Гоблины остались с носом. Официальная причина передачи хранилищ – отсутствие у меня наследника. – А Майки? Теперь же известно… – Об этом написано в парадном томе свода правил Малфоев. – Я не успела его прочитать целиком. – Сквиб не может наследовать. Не то чтобы были прецеденты. Гермионе совсем не хотелось сейчас думать о средневековых принципах устройства волшебного мира. – То есть ты теперь… – Сам себе хозяин. Драко Малфой без всего, что определяло мою жизнь все предыдущие годы. Пока что я еще не понимаю, хорошо это или плохо. Гермиона боялась дышать, чтобы не спугнуть момент, даже учитывая все, что между ними было, никогда еще Драко Малфой не открывался ей настолько полно. – Я дезориентирован, если честно. Мне еще предстоит научиться жить иначе, чем привык, и я был бы не против, чтобы… Он посмотрел на нее с ожиданием во взгляде. Гермионе стало не по себе, после всего сказанного не будет ли эгоистично с ее стороны просить подождать с обнародованием их отношений ради проекта. – Что такое? – когда она увидела в его глазах испуг, ей захотелось послать свои планы к черту. – Я бы хотела некоторое время не афишировать… Он заметно расслабился. – Понимаешь, – поспешно стала объяснять она, – Майки – мой первый пациент, если станет известно, что я заинтересовалась сквибами не из альтруистических соображений, а для сына моего… – Твоего?.. – Мы не обсуждали, кем друг другу приходимся, а... некоторые определения мне неприятны. – Грейнджер, – он накрыл ее ладонь своей и посмотрел в глаза очень серьезным взглядом. – Ты можешь меня выслушать? Он что… собирается вот прямо сейчас… Нет, Гермиона была категорически не готова… – Твоя разработка, – она выдохнула с облегчением, чтобы от следующей реплики взвиться раненым гиппогрифом, – она не будет принята. – ЧТО? – Ты смотришь только с практической точки зрения. Взгляни шире. Где сквибы, там и маглы. Под ударом окажется Статут о секретности. Тс-с! Волшебники во все времена пытались приторговывать зельями среди маглов, но случаи были единичными, потому что вред превышал пользу. Представь себе, что будет… У Гермионы расширились глаза, стало понятно, что, занимаясь практической частью, она просто не рассматривала эту сторону. – Но можно же усилить надзор за… – смешно, никто не станет напрягаться ради сквибов. Волшебный мир стал толерантнее, но он не настолько толерантен, чтобы перекраивать уклад ради людей, этому миру не принадлежащих. Грейнджер молчала минут десять. Сидела неподвижно, устремив взгляд куда-то в себя. – Черт, ты прав! И все? Он ожидал бури, а она так спокойно восприняла? – Вероятно, разработку засекретят, – задумчиво проговорила Грейнджер. – Да, я думал, ты к такому привыкла за годы работы в секретном отделе, – сделал он попытку пошутить, а затем очень серьезно спросил: – Ты в порядке? Она пожала плечами и через силу улыбнулась. – Не впервой. Главное, Майки пошел на поправку, остальное детали. – Но ты… – Не впервой, – снова пожала плечами, снова почти искренне улыбнулась. – Черт, как же не хватает Гектора! Он бы указал мне на это, когда я только начала разработку. – Я бы тоже указал, если бы был рядом и видел всю картину, – Драко задумался, говорить или нет, и решил не держать это в секрете: – Знаешь, я ведь тоже получил от него письмо – короткую записку «Замени ей меня. Г. Ф.» Про постскриптум и открытие, которое сделал после его прочтения, он расскажет потом. В постскриптуме было написано: «Пер-Лашез. Участок 28». Драко, предоставленный себе, пока семья Мафлуа совещалась, отправился по адресу и обнаружил могильный камень с почти затертыми буквами и цифрами: Гектор Фоули. 1880-1991. А чуть ниже фраза на латыни: «Rediens meo semper inveniet*». Драко прикинул, что в академии Грейнджер училась на десять лет позже, в 91-м они только поступили в Хогвартс, а Фоули во плоти они с ней вместе видели несколько недель назад. Не коллективные же глюки они поймали. Загадка решения не имела, и будоражить этой информацией Гермиону он пока не планировал. Он разберется сам. Или нет. Сейчас это неважно. – Ну вот… теперь ты в курсе всего, что со мной произошло. Повисло неловкое молчание. – Может, я тороплю события, – снова начал Драко, голос звучал ровно, но отчего-то Гермиона была уверена, что он волнуется. – Не отвечай, если не готова. Просто хотелось бы знать… Черт! Я, кажется, заразился от тебя тягой к длинным вступлениям, – он нервно хмыкнул, зажмурился и выпалил на одном дыхании: – Мы попробуем что-то вместе, Гермиона? Молчание в ответ заставило нервничать. Драко замер, превратившись в огромный нерв. Как сложно иногда, оказывается, дается простое мышечное усилие. Он заставил себя открыть глаза и увидел робкий кивок и несмелую улыбку.