Это ж где я так согрешил?...

POV Марка — Ни-ик, — как мне показалось, больше простонал я, пытаясь спокойно сидеть на кресле, не ёрзая на нём.       Он пришел почти сразу, видимо, Май всё-таки решил его немного запугать… — Привет, Марк… — Привет, — я старался говорить нормально, но пока что лишь безуспешно срывался на писк, и это с моей-то хрипотой… Это было не только от возбуждения, но и от холода — мы решили проветрить квартиру перед приездом Ника, чтобы ему было хоть немного полегче. — Олли тебе всё рассказал?.. — Спрашивал я это, как можно ниже опустив глаза. Так стыдно…       Он взял меня на руки и отнес в спальню. — Под одеяло залезь, дрожишь весь. Я сейчас чай сделаю. — Он ушёл, а я разделся и залез в кровать. Меня насторожило то, что он не ответил… Ему противно… Он просто боится мне это сказать… За своими размышлениями я не заметил как он вернулся. — Рассказал. — От неожиданности я вздрогнул, — Мне жаль, чт… — Не надо. Я не хочу жалости к себе. Это противно. — Хорошо. Тогда я хочу извиниться за вчерашнее. Да и вообще за всё, что тебе наговорил и сделал. Я не знаю, что со мной происходило. Я никогда так себя не вёл, тем более с омегами. Да, был холоден, да, мог послать, но чтобы трогать — никогда. И я обещаю, что впредь этого не повторится. — То есть ты меня не бросить приехал?.. — Это я сказал случайно, мысли в слух, но он не расслышал. — Что-что? Ты сейчас серьёзно?! Бросить?! Эй, посмотри на меня! — Я через силу поднял голову, — Как я могу бросить такое чудо? Да, я вёл себя всё это время как последний еблан, не спорю, но я просто не знал о тебе ничего… Несомненно, в этом только моя вина, не оговаривается даже. Но сейчас, если ты позволишь, я хочу стать ближе к тебе, хочу узнать тебя получше, хочу, чтобы ты мне доверился, чтобы понял, что я не такой, каким показался при первой нашей встрече… Если же не захочешь, я уйду. — Хочу… Просто… Просто я боюсь, что тебе будет противно… Противно касаться меня, противно целовать, обнимать, спать со мной, в конце концов… — Эх… Какой же ты глупый… Ты сам тогда под них лег? — Чт… — Ты сам просил себя выебать? Сам желал быть изнасилованным? — Что ты… — Ты сам «запустил» течку? — Я не понимаю… — Смысл моих слов в том, что это не было твоей виной, и ты не должен думать, что это какое-то клеймо. Да, действительно, есть те, кто брезгует подобными людьми, но я к ним не отношусь. И ты перестань меня таким считать. Ты ведь не сломался, не стал шлюхой, не покончил с собой, ты продолжил верить в людей, в хороших людей, в то, что они всё ещё существуют! Да ты ведь сокровище! Ты не утратил мечту, не обозлился на мир, остался собой! Так почему я тебя должен презирать и обходить стороной? Из-за каких-то сраных стереотипов? Объясни, может, я не понимаю чего-то… — пока он всё это говорил, у меня невольно потекли слёзы. Я пытался успокоиться, но у меня не вышло, и я лишь сильнее разошёлся. — Ты готов создать семью?! Готов завести со мной детей?! Готов каждый день прикасаться к грязному омеге?! К омеге, которого в пятнадцать лет выебали четверо альф и сразу?! Готов показать меня семье?! Готов всю жизнь осознавать, что я отброс?! Ты готов жить с таким, как я?! — Я не кричал так громко с того самого дня, а тут у меня даже голос прорезался, что Ника удивило не меньше, чем меня. — Ты меня слушал вообще? Или мимо ушей пропустил речь про стереотипы и моё к ним отношение? Как ты не понимаешь, что в этом нет ничего того, что ты себе напридумывал? — Он обхватил моё лицо ладонями. — Да потому! — Я вырвался, — Да потому, что так считали все те, с кем я впоследствии пытался построить отношения! Потому что после того, как они узнавали, они трепались об этом всем, и ко мне больше никто не подходил, даже те, с кем я, как мне казалось, хорошо общался! Я был изгоем! — Ник резко развернул меня к себе и начал буквально рычать. — Ты только мой. Ты понял? Мой. И не смей думать о ком-то, кроме меня. Теперь у тебя есть я, я твой альфа, ты мой омега, и никак по-другому. С этого момента ты забываешь всех предыдущих уёбков. Я никому не позволю больше так с тобой обращаться. Порву любого, кто посмеет обидеть. Ты меня понял? — Д-да… — Тут мне очень захотелось поцеловать его, но мне было страшно это сделать… Я не знал, как Ник отреагирует. Но решил всё же попытаться.       Я пододвинулся ближе к нему и обнял. Он слегка оттолкнул меня, завернул в одеяло и прямо в этом коконе посадил к себе на колени. Мне захотелось растечься лужицей от этих действий. Усевшись поудобнее, я уткнулся носом в его шею. Сидели мы так довольно долго, часа два, пока я не вспомнил, что у меня, вообще-то, течка и действие подавителей должно скоро закончиться. Я стал ёрзать на Нике. Он наклонился, чтобы посмотреть, всё ли со мной в порядке, и я буквально ударился о его губы своими. Получилось довольно-таки больно… Он даже немножко заскулил, но всё равно не отрывался. Вскоре он перехватил инициативу. Но я буду не я, если всё не пойдет через жопу: когда мне захотелось развернуться поудобнее, я просто грохнулся на пол, представая перед Ником в самой ужасной позе, на которую только могло быть способно моё тело в данной ситуации — носом в пол, жопой кверху, а руки вообще запутались в одеяле. Я бы на месте альфы либо заржал, либо просто встал и ушёл нахуй от такого чудовища, но он, кое-как сдерживая смех, поднял меня, уложил обратно на кровать и навис сверху. А потом поцеловал… Да так, что у меня мозг плавиться начал… Его губы были такими горячими… Такими мягкими… Такими сладкими… Он целовал меня так страстно… Так глубоко… Я начал расстёгивать его рубашку, но он тут же меня остановил. — Нет, малыш, не сегодня и не так. Я не хочу, чтобы наш первый раз был последствием твоих бушующих гормонов. Хочу, чтобы ты захотел именно меня, всего меня, а не просто член в задницу, чтобы успокоиться. — От этих слов на душе снова стало так гнусно…       Я укутался в одеяло и отвернулся. Хотелось свернуться калачиком и заплакать. — И что это значит, м? Марк, ты чего себе опять надумал? — Это лишь оправдания. На самом же деле тебе противно, но ты просто боишься это сказать. — Тут я услышал тяжелый вздох. — М-да… Это действительно будет сложнее, чем я думал. Видимо, тебе просто надо осмыслить сегодняшний разговор. Я в душ. — И он ушёл.       Я снова всё испортил… И, судя по всему, ещё и обидел… От переполняющих меня эмоций я начал рыдать в три ручья.       Когда Ник вернулся, я лежал всё в той же позе и лишь изредка всхлипывал. С небольшим усилием он выдернул из-под меня одеяло и лег, притянув к себе. Его тело было таким горячим… И даже спиной я чувствовал его рельеф… М-м-м… Какая же это пытка… — Солнышко, ну, чего ты себя так накрутил, а? Почему ты не хочешь поверить в то, что это не брезгливость, а простое желание не идти на поводу у гормонов? Или я произвёл настолько ужасное впечатление, что начать доверять мне равнозначно сумасшествию? — Никки, прости меня, пожалуйста-а-а… — Только и успел сказать я, прежде чем вновь начать утопать в слезах. Альфа даже испугался. Он принялся зацеловывать меня всего, гладить по волосам и шептать, что всё хорошо. А потом он просто подмял меня под себя и я резко успокоился. — Тебе надо поспать. — сказал он и поцеловал в нос. А потом встал и куда-то пошёл. — Ты уходишь?.. — Маленький мой, я просто прикрою окна, а то даже та тонкая грань, что по температуре сейчас отделяет твою квартиру от улицы, исчезнет. — А ты ляжешь со мной? — Куда ж я денусь? Конечно лягу. Закрывай глазки, я сейчас вернусь. — Без тебя холодно… — Это не какие-то романтичные сопли, а жестокая реальность.       Он такой горячий, такой уютный, такой накаченный, такой се… Не туда! Надо успокоиться, просто вдох-выдох… А-а-а! Вся кровать уже им пропахла, да что же это такое! Ладно, надо просто поспать.

***

      Проснулся я через полчаса в ужасной дрожи и с таким же желанием — действие таблеток закончилось. Ник старался меня успокоить, поглаживая по спине и периодически перехватывая мои руки у своих шорт. Я видел, как ему было тяжело… Но, видимо, он действительно хочет доказать, что он может сдерживать себя, может вытерпеть это. В конце концов он встал и ушёл на кухню. Я не понял, зачем, но, когда он вернулся, от него пахло сигаретами. Да уж… А он крепкий… В любое другое время я бы порадовался этому его качеству, но не сейчас. Сейчас я безумно хотел отдаться ему, но, не имея возможности получить желаемое, я лишь недовольно стонал и ёрзал по постели.       Я попросил Ника дать мне ещё таблетку, но он наотрез отказался, аргументировав это тем, что они очень токсичны. Тогда я выдал то, что сам от себя не ожидал: «Привяжи меня к кровати!» Да, его лицо надо было видеть — на нем отразился весь спектр существующих эмоций, от удивления до обречённости. — Ты уверен? Может, просто попробуем перетерпеть? — Если не хочешь, чтобы я, высунувшись в окно, стал умолять кого-нибудь трахнуть меня, то действуй! — после этих слов я почувствовал сильный удар по заднице. — Попробуй только. — Прорычал альфа и начал рыться в моём шкафу в поисках чего-то подходящего. — В третьем отделе на второй полке, — было уже невыносимо. — га-алстуки и ремни-и… Ни-ик, давай быстрее, пожа-алуйста, я сейчас с ума сойду… — найдя нужную полку, он аж присвистнул. — Кто бы мог подумать: ты, оказывается, знаешь, что такое нормальная одежда. Но зачем столько галстуков? — он взял несколько и вернулся на кровать, сев на меня сверху. Под такой тушей я начал задыхаться. — Ник, сука, слезь с меня… Мне же дышать нечем… — Потерпи ещё немного. Сейчас… Всё, готово! Ноги будем привязывать? — Да! — Хорошо, кстати, если чего захочешь, скажешь. — Тебя хочу… — Ну, вот за исключением этого. Всё, что угодно. — Сходи в секс-шоп. — Я же сказал, кроме предметов самоудовлетворения. — Я же попросил, чтобы ты меня удовлетворил, а ты не хочешь! — Малыш, «не хочу» и «нельзя» — это очень разные понятия. — Да почему нельзя-то, я этого понять не могу? — Я уже всхлипывал от безысходности. — Потому что, если я сейчас поддамся на твои уговоры, потом ты меня проклянешь, и, боюсь, не в переносном смысле… — Да пошёл ты в жопу, придурок… — Я надул щёки и отвернул лицо от этой непреклонной сволочи. — Не дразни! — Я вообще понять не могу, с хуя ли ты такой спокойный? Ты даже не возбужден! — Солнце, я ведь большой мальчик, и руки у меня не связаны, умею справляться с нахлынувшим возбуждением, — пока он игриво улыбался, я попытался пнуть его, но эта жалкая попытка была больше похожа на предсмертные судороги, от вида которой Ник лишь откровенно заржал. — А если серьёзно, то я по пути сюда заехал в аптеку, а там купил какие-то капли, в общем, я сейчас вообще никаких запахов не различаю. Правда, они дорогие, но эффект того стоит. — Сука… — Он сел рядом и поцеловал меня. — Потом сам рад будешь, что сейчас ничего не происходит. Помочь я тебе могу только по минимуму, но входить сейчас в тебя самому или же чему-то искусственному я позволять не хочу. Ладно, солнышко, я пойду пока ужин приготовлю. Если будет совсем невмоготу, зови, помогу. — Он снова поцеловал меня и ушёл на кухню. Почему он такой принципиальный?..