Это ж где я так согрешил?...

POV Ника       Ровно год назад самый близкий мне человек впал в кому. И произошло это по моей вине.       Я не знаю, сколько ещё ждать, но я не сдамся, пока не узнаю, что мой омежка открыл глаза.       Пару месяцев назад ему исполнился двадцать один год, а мне двадцать два. Ещё совсем недавно я надеялся, что проведу оба этих дня со своей парой, но… Но это оказалось лишь пустой мечтой.       Как и прежде, каждый свой день я провожу рядом с Марком. В надежде, что он придёт в себя.       Арчи, Арни и Олли решили отложить подачу документов. Они хотят, чтобы друг присутствовал на их свадьбе.       У Кая, кстати, личная жизнь наладилась. Май сказал, что если тот сможет хотя бы два месяца продержаться без омег, тот даже выйти за него согласится. И, представьте себе, смог! Через два месяца ровно, после их разговора, этот придурковатый припёрся к своему омежке с огромным букетом пионов и кольцом. Май сначала решил повыкобениваться, но, поймав на себе грозный взгляд альфы, согласился.       Теперь мы все: я, Кай и Олли, — учимся уже на четвертом курсе, и на нас даже стали смотреть, как на потенциальных работников конкретных фирм. Это, конечно, приятно, но пока не стоит очень уж обольщаться.       А ещё я познакомился с отцом Марка. Он оказался очень приятным мужчиной. На вид, ему не больше тридцати пяти: высокий подтянутый альфа, с едва заметной сединой и такими же морщинками. А насколько он харизматичный, вы бы знали! Если он сейчас такой, то представляю, каким он был в молодости — наверняка за ним толпы омег бегали. Кстати, он очень уравновешенный, из-за чего их супружеская пара смотрится очень гармонично — неусидчивый даже при своих годах омега и спокойный рассудительный альфа.       Если честно, то я ожидал, что увидев меня, мистер Мур просто изобьёт меня, ну, или скажет кому-нибудь это сделать, но нет! Он встретил меня с искренней улыбкой. Он отнёсся с пониманием к произошедшему, сказал, что это можно было предвидеть, и моя вина во всем этом минимальна.       Я был безмерно благодарен ему за это.       Кстати, я также познакомился с самыми младшими членами их семьи — Рики, Льюисом и Оливером. Когда они потащили меня играть, я понял, почему омеги тогда так подозрительно на меня смотрели — эти трое за пару часов измотали меня так, что когда я вернулся вечером домой, сил у меня хватило только на то, чтобы упасть на ближайшую табуретку и уснуть.       Оказывается, чтобы не объяснять мелким каждый раз, почему брат не приходит, родители сказали, что Марк улетел на учёбу в другую страну на неизвестный срок. И они в это искренне верят. А ещё каждую неделю пишут ему письма и просят их отправить. Папа забирает их, а потом читает сыну, сидя рядом с ним. От этой картины слёзы наворачиваются.       Кстати, с близнецами у нас отношения потихоньку налаживаются. Конечно, всё это происходит не без помощи Олли. Однажды он просто запер нас на кухне, заставив высказать друг другу все претензии, а сам ушёл вместе с Маем на экскурсию по обувной галерее в самом большом торговом центре города. Ребята оказались действительно неплохими, с ними можно общаться по-человечески. Конечно, своей позиции они не изменили, и, если что, мне пизда, но хотя бы перестали испепелять меня взглядом каждый раз, когда встречаемся.

***

      Я в очередной раз приехал к своему омеге, но сегодня со мной решил поговорить его врач. — Мистер Миллер, Вы знаете, мы делаем всё возможное, но Маркусу лучше не становится. А прошёл уже год, даже чуть больше. В связи с этим, мы хотим предложить отключить мистера Мура от аппаратов искусственного жизнеобеспечения. — Не смейте это делать. — Я пытался себя сдерживать, но кроме рычания у меня ничего не выходило. — Не поймите меня неправильно. Я просто хочу донести до Вас действительность. Вы усердно стараетесь бежать от реальности, раз за разом оплачивая лечение. Но оно не даёт результата! Я понимаю, никто не хочет лишиться любимого человека, но раз уж это всё-таки произошло, Вы должны просто смириться и жить дальше. В конце концов Вы всегда можете встретить нового человека, который, возможно, заполнит дыру в сердце и заново откроет Вам мир. — Я еле сдержался, чтобы не ударить его. — Вы ничего не понимаете. Он мой истинный. Он больше, чем просто «любимый человек». Он — часть меня. Я буду ждать столько, сколько он того потребует. — Сочувствую, но перед смертью мы бессильны. Просто постарайтесь понять, что не только ему нужна помощь, огромное количество людей нуждается в палате, в которой он лежит. Так зачем спасать труп из морга, если можно спасти множество людей, которые подают надежды на выздоровление? — Каких усилий мне стоило сдержаться, трудно себе представить. Но каким-то образом он заставил меня задуматься… А ведь он прав… Марк не один, кто попал в подобную ситуацию… — Хорошо. Дайте нам ещё месяц. Если он не очнётся, я всё подпишу. — И тут я осознал, что теперь всё зависит только от него. Наверное, Олли был тогда прав, и омега просто не хочет возвращаться сюда, в мир проблем и постоянных встреч со мной. С человеком, который его не защитил. С человеком, который его бросил. С человеком, из-за которого он и оказался здесь.       После этого разговора я ещё раз заглянул к Марку. Сев рядом с ним, я просто уткнулся в его руку. — Маленький мой, пожалуйста… Пожалуйста… Прошу тебя, ну открой глаза, ну пошевели хотя бы пальцем… Прошу тебя… Я не смогу без тебя… Только осознание того, что ты всё ещё можешь очнуться, держит меня на плаву. Я стараюсь не сдаваться, но если через месяц ты останешься в таком же состоянии… Нам придётся отключить тебя от этой аппаратуры… Марк, солнышко, ты умрёшь! Понимаешь? Умрёшь! Пожалуйста, ну дай мне шанс всё исправить, ну вернись ко мне… Да даже не ко мне. Даже к семье и друзьям, пожалуйста! Нам без тебя очень тяжело и плохо, ты не представляешь, насколько! — Всё это я говорил, захлебываясь слезами. Я больше не мог себя сдержать. Это было больно. Больно осознавать то, что ты можешь лишиться самого дорогого, что есть в твоей никчемной жизни…       Приехал я домой ближе к ночи — захотелось поездить по городу, чтобы отвлечься от нежеланных мыслей. Константин Николаевич ещё не спал и решил посидеть со мной. Он всегда понимал, когда мне нужна была поддержка. — Ну, я так понимаю, с Марком всё совсем плохо? — С ним всё также. Его хотят отключить от аппаратов. — Альфа замер с поднесенной ко рту чашкой. — Но ведь без твоего согласия никто ничего не отключит. — Я согласился. — Он тяжело вздохнул. — Прямо-таки сразу? — Нет. Я попросил ещё месяц. Если Марк не очнётся, то я подписываю документы и его отключают. — Губы начали неприятно дрожать.       Константин Николаевич встал, подошёл к бару и достал оттуда коньяк. Открыв его, поставил передо мной бутылку. — Пей. — Не хочу я… — Пей, я сказал. Залпом, сколько сможешь. А потом спать пойдём. Тебе сейчас надо просто забыться. Ты всё равно не сможешь повлиять на происходящее. Если очнётся, значит, хорошо. Если нет — будем думать, как жить дальше. Но ты не должен сдаваться, ты не можешь. Это часть тебя. Это тот, кто смог достучаться до твоей души. Истинность, конечно, вещь хорошая, но она дает только идеальную физическую совместимость. — Я опрокинул в себя чуть больше половины бутылки разом. Приятное тепло разлилось по организму и я начал расслабляться. — Константин Николаевич, а Вы когда-нибудь влюблялись? — Конечно влюблялся. У меня даже семья была когда-то. Мне было столько же, сколько тебе сейчас. Я тоже женился на своей истинной паре… А потом… У нас и ребёнок родился… А потом… — Он горько усмехнулся. — А потом, в один прекрасный день, к нам пришёл какой-то альфа и открыл мне глаза на всё происходящее: омеге был нужен не я, а мои деньги, а сын оказался не мой. Он даже отпираться не стал. Просто собрал вещи и уехал вместе с ребёнком. А потом я устроился дворецким к твоему деду, и вот уже сорок лет служил вашей семье верой и правдой. Когда ты родился, я был вне себя от счастья. Поскольку у родителей постоянно не хватало времени, тебя воспитывал я. Я делал это так, как делал бы с родным сыном. Я правда счастлив, что ты, Никки, есть. Я смог отдать тебе всю свою любовь, и это правда. — Я подошёл к нему и обнял. С ним всегда было так. Так спокойно. Так хорошо. Так тепло… — Спасибо… — Ох… Не за что… Пойдём-ка спать, дорогой…

***

      На следующий день я собрал всех близких и друзей Марка и сообщил о разговоре с врачом. Омеги сразу заплакали, а все альфы, включая меня, пошли курить.

***

      Через месяц я снова стоял у палаты Марка. Ко мне подошёл врач с документами и ручкой.       Он не очнулся.