Inmortalium

Тонкие сучки и длинные кривые прутья, звонко хрустящие под ногами, ломаются от малейшего соприкосновения с тэхеновой обувью. Он продолжает идти, периодически оглядываясь назад или поворачивая русую макушку туда, откуда слышатся какие-то посторонние звуки. А их здесь множество, это же лес, всё-таки. Грубый ветер, который сейчас, кажется, звучит больше озлобленно, чем жалобно, бросается в парня кроваво-красными листьями, отливающими на блеклом потускневшем солнце искрящимся *сердоликом. Тэхен жмурится и закрывает лицо замерзшей рукой, чтобы сухие раскрошенные ветки, когда-то свисающие с деревьев, а теперь парящие в небе в виде мелких раздражающих соринок, не попали в глаза. В это же время они, цвета подтаявшей карамели, выискивают хотя бы жалкий намек на чужое, еще не привычное, но уже необходимое присутствие. А дело в том, что Тэхен, уставший питаться одной только рыбой и желающий разнообразить свою и так пестрящую сюрпризами жизнь, послал своего верного соратника, то бишь, Чонгука, за грибами. Последний любил робко забирать из рук Тэхена то, что казалось ему опасным или ядовитым, непредназначенным для трапезы, поэтому русоволосый и решил, что разбирающегося в растительности Гука послать за едой будет куда практичнее. Но прошел час, а следом другой, однако парня как не было, так и нет. Тэ впервые жалел о том, что не надел перед уходом из особняка нелюбимые наручные часы, подаренные отцом и неприятно натирающие руку каждый раз, как он их надевает, потому что они были бы сейчас как нельзя кстати. Может это просто разум решил жестоко пошутить над ним, и на самом деле прошло минут десять, хотя кажется, что целая вечность? Он невесело усмехается и идет дальше, не понимая, куда, но движимый желанием найти потеряшку. Они вместе всего-ничего, каких-то жалких три дня, но что, если действительно у парня проблемы? Тэхен не может вот так просто его оставить. Конечно, это вовсе не доказывает их близость, ведь за такой короткий промежуток сблизиться просто невозможно даже при наличии определенных обстоятельств, способствующих этому. Жалеет ли Тэхен о своем предложении Чонгуку? Он не знает. Ведь оставаться одному непонятно где страшно и дико, но насколько безопаснее рядом с ним и безопаснее ли вообще? Этого Тэхен не знает тоже. Но в этот момент, наверное, он жалеет только об одном: сегодня он остался голодным. Вообще-то Тэ все еще присматривается к странноватому черноволосому субъекту, однако ничего отталкивающего пока, к своему удивлению, не замечает. Юноша спокойный, со своими скелетами в шкафу, да, но в целом жить можно. Хотя жизнь эта похожа на бомбу замедленного действия, поди угадай, в какой момент рванет. Тэхен все еще помнит их кошмарную первую встречу и пугающий вид парня в тот момент, поэтому с некоторым страхом, прокравшимся в душу сомнением и недоверием ждет, когда ситуация повторится вновь. А он почему-то уверен, что подобные вспышки гнева не возникают беспричинно и не проходят бесследно. Знакомый вид накидки, расшитой золотыми завитками, привлекает внимание парня. Он осторожно подбирается к ней так аккуратно, будто кусок ткани и правда можно спугнуть. Из-за тяжелого драгоценного камня вместо пуговицы предмет одежды не может с лёгкостью вспорхнуть и унестись куда-то вдаль, подобно резво срывающейся листве, но, судя по тому, что раньше он лежал возле голого кустарника недалеко от озера, а сейчас висит на одном из дубов, все же улетел. Ветер сегодня и впрямь разыгрался не на шутку и, думая об этом, Тэхен дышит теплым воздухом на свои ледяные красные пальцы, пытаясь хоть как-то согреться. Черную накидку, которую в первый день своего пребывания здесь русоволосый брезгливо отбросил в сторону, сейчас он осторожно снимает, чтобы не повредить и не порвать, смахивает (не)воображаемую пыль и двигается дальше, все так же дрожа от холода, все так же пытаясь найти хозяина повстречавшейся вещи.

***

«Судьба все же решила сжалиться надо мной» — первое, о чем думает Тэ, осматривая искомый силуэт буквально в трех метрах от него самого, и это до ужаса сильно напоминает о первой встречи с Чонгуком. Он снова лежит, привалившись к дереву спиной, только теперь тонкий черный свитер не заправлен в брюки, как бывает это обычно, а надет навыпуск. Бледная кожа снова кажется слишком неестественно эстетичной на фоне темной одежды, а ресницы снова подрагивают, заставляя Тэхена шумно сглотнуть и медленно провести пальцами по голубому медальону, освежая в памяти столь ненавистный эпизод. «Нет, сейчас все не так, все по-другому» — успокаивает он себя мысленно, а сам подходит ближе, невольно останавливая взгляд на чуть приподнимающихся белых ключицах. Сглатывает опять. Но кучка грибов, каких он до этого нигде и никогда не видел, сваленная на пожухлые остатки того, что раньше могло называться травой, вызывает легкую улыбку уголками губ и заставляет немного успокоиться. Верно, сейчас все не так. Сейчас Гук не раскрывает, подобно призраку, свои глаза-бездны, полные чего-то дикого, животного, неправильного. Он только забавно морщит нос, как маленький беззащитный крольчонок, делая улыбку Тэхена немного ярче. А на темной макушке покоится сочный фиолетовый листок, видимо, недавно опавший с высокого толстого дерева, создавая только больше отличий между прошлым и настоящим. Почему-то так привычно наблюдать эту картину, что Тэхену даже как-то неловко. Он подходит еще ближе и присаживается рядом, осторожно, чтобы не разбудить, снимая с мягких прямых волос лист, а затем медленно стаскивая с себя найденную накидку. Конечно, холодно. Но лежащий совсем рядом, настолько, что можно коснуться рукой, черноволосый юноша возможно устал и продрог еще больше, собирая неугомонному Тэхену обед и складывая грибы в собственную водолазку, черт возьми, ведь корзины у них нет. Поэтому Тэ мягко укрывает бледного парня его же вещью, боясь, что земля слишком холодная для продолжительного отдыха на ней, и как бы его потерянный наследник не заболел. Сам Гук не двигается, наслаждаясь присутствием русоволосого, которое он почувствовал еще задолго до появления того в поле зрения. Притворяться спящим легко и приятно, когда чувствуешь на себе чужой (а чужой ли?) заинтересованный взгляд. А наивный семнадцатилетний Тэ снова забыл, с кем имеет дело. Жалеет ли Тэхен о своем предложении Чонгуку? Он не знает. Ведь оставаться одному непонятно где страшно и дико, но насколько безопаснее рядом с ним и безопаснее ли вообще? Этого Тэхен не знает тоже. Но в этот момент, наверное, он жалеет только об одном: эта чертова накидка такая тонкая…