***
Лёжа в горячей ванне я чувствовала себя очень уютно. Правда, когда только забралась в неё, ощущала боль в районе ноги и всех царапин с порезами, которые у меня были, и уже собиралась вылазить, думая, что боль не пройдёт и я не смогу спокойно полежать и отдохнуть. Питер принёс мне полотенце и молча удалился, увидев, что вода уже заполнила ванну и что я уже лежу в ней. Пена мягко обволакивала моё тело; волосы, которые были запачканы чьей-то кровью, вымыты дорогущим мужским шампунем. Гель для душа, который оставила бывшая девушка Паркера (точно его бывшая, зуб даю), от L'Occitane с очаровательным запахом был благополучно использован, а я осталась безумно довольна таким времяпрепровождением. Щёки стали красными, пальцы на руках поморщились, и я поняла, что пора вылезать из этого блаженства. Сделать это достаточно непросто, учитывая, что одну ногу мне категорически запрещено напрягать. В голову лезли мысли по поводу помощи Питера, но я тут же её отбросила, подумав, как мне будет неловко. Обеими руками я взялась за бортики ванны и понемногу вставала, пытаясь удержать равновесие на одной ноге. Дальше всё было просто: я накинула на себя белое махровое полотенце, присела на край и переставила одну ногу с ванны на холодный кафель, за ней же — вторую. Расставив все средства гигиены по полочкам, я убедилась, что оставила после себя чистоту в ванной комнате, и поскакала в спальню, чтобы переодеться. — Питер? Не пугай меня так больше, слышишь? — заверещала непривычным для себя голосом, когда Паркер подхватил меня на руки, пока я уверенно прыгала в комнату и совершенно не ожидала подобного. — Тебе не стоит так напрягаться в то время, когда у тебя такие серьёзные травмы. Хочешь, чтобы рана на твоей ноге открылась, а? Хочешь снова пить виски и терпеть боль, пока я буду зашивать твоё увечье? Почему бы тебе просто не попросить моей помощи? — Мне неловко просить тебя постоянно о чём-либо, слышишь? Не-ло-в-ко! — растягивая специально ключевое слово, ответила я, когда Питер опустил меня на холодный письменный стол, который находится в его кабинете. — Почему ты принёс меня сюда? — Просто хочу обработать твои раны здесь. Тебе принципиально важно сидеть на кухонном островке? — он напряжен. — Нет, конечно. Питер, почему ты такой злой? — я тоже становлюсь напряженной, и моё настроение стремительно падает вниз. — Я не злой, милая. Просто немного раздражён. — прошептал кареглазый, сжимая кулаки. — И чего же ты такой раздражённый? — таким же тихим голосом задала вопрос я, уже совсем не надеясь на то, что оставшийся вечер пройдёт нормально. — Не важно. Просто небольшие проблемы на работе. — пробормотал парень, взглянув на меня и продолжив искать бинт и ещё там что-то. — И поэтому ты срываешься на мне, да? — от такого отношения к себе в уголках глаз собрались слёзы, которые вот-вот норовят выкатиться из глаз и выдать меня. — Ты ещё не видела, как я срываюсь, Т/И. Просто дай мне спокойно обработать раны и действительно не срываться. Я придвинулась к краю стола, чтобы Питеру было удобнее обвязывать её. Достаточно долго думала по поводу того, что обещала ему рассказать. И сомневалась, что сейчас ему это нужно. Но меня угнетала тишина, в которой мы находились, и я таки решила рассказать всё.Part thirteen
27 ноября 2019 г. в 23:49
— Не расскажешь мне, почему Пол так поступил с тобой? — спросил Питер, поворачивая кран смесителя в сторону и проверяя воду, льющуюся из него, чтобы выбрать приятную температуру и набрать для меня ванну с пеной.
— Он встречался с Лексой. —ответила я, не желая рассказывать парню подробности.
— И? Рассказывай всё, Т/И. Не стоит от меня что-либо скрывать. — от его холодного и столь спокойного голоса по телу пробежались мурашки. Питер сомкнул челюсть, от чего на ней появились желваки и ждал, пока я начну свой рассказ, облокотившись об саму ванну.
— Для того, чтобы рассказать тебе всё, нужно будет начинать с отношений Пола и Лексы. Она может быть против этого. — впрочем, как и я. Отношения этих двоих — один из самых сложных этапов нашей с Джонс жизни. Да-да, именно нашей. Чуть ли не каждую ночь она звонила мне вся в слезах и просила забрать, потому что «любимый» парень в очередной раз избил или изнасиловал её. Каждое утро я приходила к ней и пыталась уговорить бросить этого мудака, написать на него заявление, сняв побои. Но получала отказ и фразы вроде «он исправится», «у него всё получится, и мы будем счастливы». Каждый гребаный раз, когда он избивал её, я помогала Лексе закрашивать все эти синяки и следы побоев тональными кремами и тонной косметики. Она жила с ним всего год и за этот небольшой срок подруга совсем потерялась: ей не помогало ничего из того, что я для неё делала; она была истощена и опустошена. Пол выбил из неё всё, что только можно было, и мне было страшно наблюдать за этим. Несколько раз она пыталась покончить собой: резала вены, глотала таблетки и писала мне прощальные записки. Я приезжала к ней с марганцовкой и заставляла выблевывать таблетки. Я ругала себя за то, что у меня не получается следить за ней так, как хотелось бы, и обижалась на неё. Понимала, что ей плохо и тяжело, но также задумывалась о том, что будет, если Джонс действительно умрёт. Мне было обидно от того, что Лекса была готова бросить меня. Умереть и оставить одну.
— Она не узнает об этом разговоре.
— Питер, пожалуйста. У меня нет никакого желания обсуждать это. Я хочу принять ванну, расслабиться и забыть хотя бы ненадолго о произошедшем. Я очень надеюсь на то, что ты не обидишься на меня и поймёшь.
— Ладно, Т/И. Я принесу тебе чистое полотенце.
— Спасибо. Я расскажу тебе всё немного позже, ладно?
— Конечно. Расскажешь, как будешь готова. — Питер поцеловал меня в макушку, дотрагиваясь рукой к щеке, и ушёл за полотенцем.
Я расскажу ему всё. Обязательно расскажу. Может быть, даже и сегодня.
Дело не в том, хочу ли я этого или того не хочет Лекса. Дело как раз в том, что мне больно об этом вспоминать. Знаете это отвратительное чувство, когда ты просыпаешься и боишься чего-то? Может, узнать что-то, что может изменить твою жизнь?
Я просыпалась с плохими мыслями практически постоянно. Я боялась увидеть пропущенные звонки от Лексы или от её родителей, звонивших мне с целью сообщить очень печальную весть о смерти подруги. Я боялась остаться одна. Боялась проснуться.