Уступайте дорогу дуракам и сумасшедшим
(Японская мудрость)
Ночь для Тетсуи закончилась до обидного быстро, но, к счастью, отчего-то он был бодр. Что радовало, ибо силы ему сегодня пригодятся, а встал он полшестого утра. Пятое мая, День детей, даже для маленького особняка Хибари с его довольно суровым обитателем — не рядовой день. Ну, или не совсем рядовой. И поводов к тому более одного. Именно поэтому сегодня Тетсуя постарается как можно дольше держать при себе неуместные для праздничного дня вопросы. А чтобы их не забыть, а еще лучше — заранее структурировать, по-быстрому всполоснувшийся и позавтракавший Тетсуя, с огромным удовлетворением пока отложив накручивание привычной прически и сделав обычный хвост, сел за стол, случайно при этом немного рассыпав стопку листов, и начал думать. Для того, чтобы думалось более наглядно, часто может помочь составление схем, таблиц, кластеров и тому подобное — это знают многие, систематизация данных может хорошо так упростить любую задачу. Правда… В том, стоит ли систематизировать такую информацию на материальном носителе, у Тетсуи были огромные сомнения. Поколебавшись, повертев в руках карандаш и посмотрев несколько раз в окно (после чего в итоге снова его задернув, вернув шторы в то же положение, в каком они были до пробуждения Кусакабе), он пошел на компромисс со своей паранойей и таки взял листочек, карандаш и, максимально легко надавливая, чтобы ни в коем случае не оставить ни малейших отметин на столе под листом, стал делать невнятные для стороннего взгляда пометки. И таким образом, для начала с одной стороны появилось краткое обозначение «Торикай», «то», а на другой — «Вонгола», «бо». Мысли очень медленно, но всё охотнее выстраивались в более упорядоченную цепочку. Итак, еще раз. С одной стороны — Торикай, с другой — некая Вонгола. Итальянцы. Итальянцы, находящиеся на одной планке с кланом Торикай, не могут быть чем-либо иным, кроме как… мафией. Да, кто о ней не слышал? Доны, Крёстный отец, Сицилия, строгие костюмы в полоску, дорогие сигары, яды, убийства и страсти южного темперамента — даже самый гражданский гражданский имеет о мафии какие-то представления, навеянные кинокартинами и тому подобным. Торикай — Вонгола. Хибари — Савада. Точка соприкосновения. Хибари — ветка Торикай, Савада в Вонголе же… кто? Онии-сама Хибари-сана — наследник. Брат Савады Акиры, тоже старший… Дети знаменитостей редко знамениты. Младших братьев и сестер это изречение касается в той же степени. Младшие Хибари и Савада, не желающие с подобным мириться. Подающие надежды и лишенные перспектив в нынешнем положении, но обладающие недюжинным самомнением, гордостью, потенциалом и кипучей энергией. Аналогии, однако… И опасное — и уже случившееся — сочетание. «Нет, — встряхнулся Тетсуя, — не туда мысли потекли». Тетсуя перевернул листок обратной стороной, где нарочно очень корявой хираганой были накаляканы первые слоги загадочных понятий, подслушанных вчера. Этого хватало для наглядности и минимизировало риск для него от сиих записей, если вдруг что. «Атрибут» — это сила, которой обладают все недодемоны. Предположительно. У Савады она проявляется даже визуально. У Савады «Небо». Поэтому рядом с этой записью появилась крайне жалкая закорючка, означающая «со». А Хибари-сан стал причиной проявления еще одного уродца, представляющего собой «ку». Карандаш в руке Кусакабе предательски дернулся записать фамилию Хибари-сана, чтобы убедиться, не показалось ли ему, что об «Облаке» она говорит сама за себя. Довольно честно и прямо, в характере Хибари-сана. А вот Азазель, подтверждая все опасения насчет того, что с ним надо все по тысяче раз перепроверять — гордый обладатель фамилии, одно из значений которой — «болото». А на самом деле — «Небо». Ох, может, Тетсуя и надумывает, но все же видит в этом плохой знак. Савада неоднозначна во всем. Атрибуты есть и других видов, так сказал Хибари-сан, и оттого следом на бумаге появился знак вопроса. «Небу» подчиняются другие «атрибуты», то есть «Небо» — предположительно босс (рядом с «со» появилось совсем маленькое «бо»). Кончик карандаша постучал по листу. Ничего нового не придумывалось. Кусакабе снова перевернул лист, с другой стороны которого на него опять смотрели «то» и «бо» в левом и правом верхних углах соответственно; обе надписи хираганой на всякий случай, пусть сокращение от «Вонгола» и просилось катаканой. Под «то» пристроилось семейство «хи»: с крестиком — Хибари-отец, еще ниже — сыновья… пронумерованные. Ну, ничего, Кёя-сан не узнает. Наверное. Под Вонголой, еще ниже, чем «са» с крестиком и вопросиком (таинственный отец Савады), напротив строчки с сыновьями Хибари шли еще одни пронумерованные дети. Вот только во втором случае «номер один» отчего-то выглядел менее гордо даже на бумаге. Тетсуя сравнивал половинки «то» и «бо» и думал. По Хибари, хочешь не хочешь, а сразу видно, что они из себя представляют. Осанка, воспитание, поведение. Взгляд. Привилегированное положение. Что у взрослых, что у детей. И живет-то вроде как не очень афиширующий свою принадлежность к определенному кругу Хибари-сан в особнячке. С прикомандированной охраной, прислугой и Тетсуей в придачу. А с Савадой все, как обычно, мутно и зыбко. Отец тоже глава кла… в смысле, Семьи? Не ясно. Он вообще в наличии? Неизвестно. Старший брат Савады — наследник? Да по нему не очень понятно, старший ли он в принципе, даже исходя из совсем незначительных наблюдений. Тот же молодой господин в свое время ничего за этим Савадой необычного не заметил. Прошло всего ничего с начала года, и Тетсуя пока с ним не сталкивался и, соответственно, тоже не замечал, но, кажется, все же видел пару раз… И если он ничего не перепутал, то Савады ни капельки не похожи. А еще учится «младшая» Савада в более старших классах, нежели ее брат. Кроме того. Хибари Даи-сама яркий, выделяющийся и уважаемый в клане. О старшем ребенке семьи Савада и информации немного, и репутации у него в глазах окружающих — воробушек наплакал. Живут Савады в самом обыкновенном доме с самой простецкой матерью-домохозяйкой, обслуживающей всю семью. Честное слово, Тетсуя — и то рос как человек более высокого социального статуса, чем Савады. Вообще из неправильного в семействе Савада, не считая практически отсутствующего отца — только желтоглазая демоническая девчонка с «неподходящей» фамилией… которая, кстати, куда удачнее Хибари-сана «маскируется на местности», притворяясь относительно обычным человеком. Но если приглядеться — оценки, как она ни расслабляется в плане учебы, стремятся вверх как намагниченные; мораль и воспитание — какие-то немного нездоровые относительно обычных людей (не говоря о том, что то оно, воспитание, есть, то слетает как ненужная шелуха, особенно если Савада считает, что ни перед кем из присутствующих сильно не нужно притворяться); банда, объединившая средние школы почти всего городка, заведена… как развлечение. Но заведена. Кусакабе знал, что Савада в местный передел власти с якудза не влезала, однако банда школьников, к которой и якудза в свою очередь не лезли, у нее была в наличии. Даже если ее всерьез еще ни разу и не пускали в ход. Благодаря Мураками, одной из шестерок Азазеля, последний наверняка не имеет финансовых затруднений (а может, оттого не имеет таковых и с якудза: Мураками — фамилия говорящая для тех, кто в курсе), пусть это и не видно со стороны. Было бы странно, если бы Азазель, будучи начальником такого подчиненного, подобные проблемы имел. В итоге, даже с учетом многочисленных поверхностных сходств, у семейств Хибари и Савада слишком много различий. Снова осмотрев столбец «бо», Тетсуя почувствовал, что у него рождается странная и нелепая догадка, не очень-то вытекающая из вышеописанного, которая, впрочем, его покинуть не спешила. Но ее он обдумает чуть позже. Еще раз пробежавшись глазами по листу, Тетсуя пошел его утилизировать на кухне. Благо в его обиталище плита была газовая, а потому с помощью найденных спичек все улики были быстро преданы забвению. Вернувшийся в комнату Кусакабе намеревался было на скорую руку собрать чуть рассыпавшиеся листы со стола. Но когда он отодвинул их в сторону, под ними оказалась коробочка из мутно-белого картона размером с его ладонь или чуть побольше. С минуту Тетсуя усиленно соображал, при этом не моргая и держась за спинку стоящего перед столом стула, что же это такое и что делает на его столе, и кто это туда положил, ведь кроме него в комнату, кажется, никто не заходит… Когда память отмоталась назад до событий вчерашнего вечера и услужливо напомнила и о визите многоуважаемых родственников Хибари-сана, и о подслушанном разговоре, и о Изаму-сане заодно, Тетсуя догадался, что оставлен сей неучтенный предмет на его столе именно дядей. С некоторой заминкой он протянул руку и взял коробочку. Покрутил ее разными сторонами, аккуратно открыл. Внутри был черный не слишком увесистый футляр из непонятного материала навроде пластика. И вылетевшая на пол сложенная в несколько раз записка. Кусакабе наклонился, подобрав бумажку. Развернул, ознакомился. «На случай, если поговорить не удастся. Это то самое, о чем шла речь в тот раз. Аксессуар. Носите, не теряйте! Инструкция внутри, разберешься», — гласила записка.***
Пять штук. Столько имелось своеобразных «жучков» в той самой коробочке. И сам аппарат для обнаружения этих жучков на местности. Что-то вроде радара. Дальность не самая большая. За пределом радиуса пятисот метров на двухцветном экране отображалось только направление, в котором находилась «следилка»… Ну, или так было сказано в инструкции. Из пяти штук действительно запасной была лишь одна. Радар был заточен под четыре. Собственно, кнопок на нем имелось пять, на первый взгляд, и это сначала запутало Тетсую. На самом деле все было не так уж сложно. Итак, пять кнопок. Одновременно нажать можно не более одной. Нажимаешь вторую — первая с щелчком выскакивает обратно в «ненажатое» положение. С первой по четвертую кнопки отвечают за отображение одного конкретного «жучка» на радаре. Каждая за своего. Пятая же включает режим одновременного отображения всех имеющихся «следилок». Ну и, конечно, для того, чтобы жучок отображался, его надо активировать. Откровенно говоря, как эта чешуинка меньше половины ногтя размером должна работать, Тетсуя понять не мог. Инструкция о способе зарядки жучка не упоминала. Только пресловутая активация: поднести пластиночку к радару, к торцу, нажать еще одну кнопку на нем, дождаться подтверждающего звукового сигнала. Готово. Итак, Кусакабе активировал одну. И понял, что кое-что упустил из виду. Работать-то эта штука работает… вот только ее надо прикрепить к Хибари-сану! К телефону или еще чему-то. Но как это сделать? Обложившийся со всех сторон коробочками, следилками и радаром Тетсуя обреченно уронил лоб на столешницу. Не сильно, аккуратно. Иначе ползать ему следующие минут тридцать в поисках микроскопической аппаратуры по полу. А у него времени… Кусакабе взлетел со стула, судорожно оглядываясь на часы. Точно, время!.. Он тут расселся!***
Пятое мая, День детей, — день все еще выходной. Последний из Золотой недели. Поэтому Хибари-сан позволил себе поспать немного подольше. За это время, как знал Тетсуя, встала прислуга. Кимура-сан отправилась на кухню их домика готовить. Обычно она это делала в особнячке, где тоже имелась кухня, но Хибари-сан скоро отучил будить его раньше времени. А при вторжении в дом еще кого-то он просыпался моментально. И сейчас на кухне доварился рис с красными бобами адзуки, уже лежали готовые чимаки с самыми разными вкусами (но тех, что со свининой, было больше) и касива-моти. Последние по большей части останутся там же, где их и приготовили: сладкое Хибари-сан не очень жалует. Когда Кимура-сан ушла, Тетсуя, переговорив с еще одной женщиной из прислуги, Накано-сан, убедился, что все приготовления завершены, и уже лично отправился в особнячок. На улице уже было довольно тепло для утра, градусов двадцать. Воздух пока свежий. Но день обещал быть жарковатым для начала мая. Проходя мимо дома по направлению ко входу, Тетсуя между прочим заметил про себя, что так и не скажешь, какие дела происходили вчера на этом самом месте. Хибари-сан был хоть и вставший, позавтракавший и уже даже попивший чай, но заметно не проснувшийся. Моргал очень медленно, подолгу глядя пустыми глазами в неведомые дали, позевывал, прикрывая рот ладонью и мучительно жмурясь. На голове было фирменное гнездо. В целом нахохлившийся и невыспавшийся (видно, лег совсем поздно) Хибари-сан производил совершенно неаристократичное впечатление дворового воробья. Глядя на уже пятнадцатилетнего отпрыска Хибари Хизэши и сравнивая его с тем, каким Хибари Кёя-сан был, когда они встретились, становилось не очень понятно: это Хибари-сан так медленно растет или всегда будет небольшого роста? С тринадцати лет он, конечно, вытянулся, но не слишком. — Доброе утро, Хибари-сан! — поздоровался Тетсуя, получив в ответ еще одно длинное моргание, в целом сошедшее за ответное: «Я тебя услышал». — Сегодня хорошая погода. А сезон цветения глицинии еще не закончился. Возможно, после сдачи работ в школе можно будет отвлечься на небольшую прогулку? Хибари-сан особенно сочно зевнул, прикрывшись рукой, на эту попытку придать ему энергии и хорошего настроения и покосился на Тетсую. Очень внимательно покосился. У Тетсуи по спине пробежал холодок. Может, Хибари-сан его подозревает? Вчерашнее подслушивание не осталось в тайне? Впрочем, паниковать раньше времени не стоит в любом случае. Кусакабе сделал вид, что ничего не заметил, и с радостью понял, что услышал шаги Накано-сан. Меньше чем через секунду после этого счастливого момента стенка отъехала в сторону, и Накано-сан вместе со своей ношей появилась в помещении, на полу которого сидели молодой господин с подчиненным. На непонимающий взгляд Хибари-сана Тетсуя поспешил пояснить: — Старый пиджак уже стал маловат вам, Хибари-сан, так что я заказал новый. — Ну, а один только новый пиджак — кто же так делает? Поэтому в комплекте шли и брюки. Правда, основным «блюдом» был именно верх костюма. Молодой господин коротко кивнул на это, еще раз окинув пиджак подозрительным взглядом и посмотрев на Тетсую. Догадываясь, видимо, что приурочена обновка ко дню рождения Хибари-сана. Да, День рождения Хибари-сана был именно на пятое мая, День детей. Впрочем, сам бы Хибари-сан, наверное, этот день представил несколько иначе. Сёбу-но-хи. Но в семье Хибари, как выяснилось в прошлом году, дню рождения особого внимания уделять было не принято, хотя некие приятные мелочи Хибари-сан все же принимал благосклонно. В прошлом году Тетсуя преподнес ему несколько экземпляров «знамен» Дисциплинарного комитета. Кстати, именно их он решил вывесить вместо коинобори, что и проделал еще до того, как отправился сюда. Накано-сан молча вышла из помещения по направлению к комнатам Хибари-сана, отправленная жестом руки последнего, чтобы оставить обновку там. Даже если Хибари-сан и понял, что комплект был подарком, бросаться смотреть сразу неприлично даже не для второго сына главы клана, но и у простых людей — признак алчности. Так что сюрприз в виде очень красиво и качественно отделанной подкладки в пиджаке с узорами из птиц и цветов гибоши* он разглядит позже, когда никого рядом не будет. Кстати, то, что гибоши на цветочном языке означают «покой», «спокойствие» — чистое совпадение, честное слово. А Хибари-сан снова обратил свой светлый взор на Тетсую. — Кусакабе, — начал он. — Да? — отозвался Тетсуя настороженно. — О сдаче работы ремонтной бригадой… — молодой господин сделал небольшую паузу. Еле слышно вздохнул. Прикрыл глаза на пару секунд. — Пожалуй, начнем с нее. Ты ничего не заметил необычного относительно этого ремонта? — Хибари-сан внимательно посмотрел на подчиненного. Тетсуя неуверенно ответил: — Н-нет, Хибари-сан. Бригада как бригада, ремонт как ремонт… — сказал он, уже подозревая, что ошибается, и ни косметический, ни еще какой-либо ремонт не будет правильным ответом. Молодой господин кивнул, словно говоря: «Как и ожидалось». — Неверно, — отрезал Хибари-сан. И замолчал. Тетсуя всё ждал продолжения. Хибари-сан молчал. В коридоре на несколько секунд показались мягкие приглушенные шаги, когда, видно, прошли мимо комнаты, и снова стало тихо. Накано-сан ушла. Только тогда он продолжил: — Школа была подготовлена под нужды семьи Вонгола, вернее, наставника наследника семьи, который прибудет в ближайшее время. Мой кабинет переезжает в то помещение, которое будет прослушиваться хуже, нежели остальные помещения школы теперь. Хибари-сан внимательно отслеживал реакцию Тетсуи, которому даже не пришлось играть шок, так как сформулировал новость молодой господин так, словно чтобы специально выбить из состояния душевного равновесия. Получается, Хибари-сан решил посветить Тетсую в происходящее? — Что? Но… Хибари-сан… — Кусакабе срочно соображал, какой из вопросов был бы наиболее естественен в его положении. — Семья? Вонгола… наследник? А Хибари Хизэши-сама знает?.. Так, что должен знать ничего не подслушавший Тетсуя по мнению молодого господина? Странные отношения между Хибари-саном и Савадой, их приблизительно равные силы; цель прибытия Хибари-сана в Намимори — найти какого-то человека; этот же человек, возможно, спарринг-партнер Хибари-сана; вчера Хибари Хизэши-сама приказал Хибари-сану привести кого-то, и тот привел Саваду. Надо следом высказать, как внезапную догадку: — Вчера Хибари-сама… Так значит, Савада-сан и есть?.. — Нет! — резко припечатал Хибари-сан, не дав договорить, так, что Тетсуя аж дернулся и замер. Хибари-сан был очень недоволен. Он сидел, нахмурившись, не глядя на Тетсую, и усиленно над чем-то размышлял. Кусакабе тоже размышлял. Если Хибари-сан не знает о подслушанном разговоре, это меняет не так уж и многое. Так или иначе Тетсуя знает об Азазеле и его общении с Хибари Кёей. А общение, как думают Хибари, у молодого господина не с Савадой Акирой, а с тем самым искомым боссом, видимо, наследником этой Вонголы. Должно было быть. Хибари-сану не нужно, чтобы внезапно Тетсуя по незнанию сдал его с Савадой взрослым. За этим и затеял разговор. Сейчас, видимо, пытается выстроить в голове, что нужно сказать подчиненному и как это сделать. С недовольным выдохом Хибари-сан начал заново. И, видимо, подошел к этому делу основательно. Возможно, поднаторев вчера в объяснениях. — Слушай внимательно, не желаю повторяться. Как ты уже не мог не понять, мы отличаемся от остальных людей. Хибари, Торикай, — неопределенно указал глазами в сторону Хибари-сан, — Савада. Отличие заключается в Пламени. Пламя — особая энергия нескольких видов. Всего их семь. Различаются по свойствам и цветам. Цвета соответствуют цветам радуги. Иногда даже ты можешь их увидеть. Хибари-сан прервался, чтобы убедиться, что сказанное уложилось в голове у Тетсуи. Затем снова заговорил, а Кусакабе слушал и понимал, что что-то он про Пламя уже слышал… — Вид энергии, Пламени, называется «атрибут». Из всех «атрибутов» самый редкий и плохо исследованный — «Небо». Говорят, что Небо обладает возможностью создавать «связи» между собой и другим «атрибутом». В клане считался слабым, иначе бы не был утерян. Однако итальянская семья Вонгола свято блюдет традицию, согласно которой пост главы занять может лишь Небо. Следующий, Десятый Вонгола, тоже должен им быть. Хибари-сан сделал короткую паузу и продолжил: — Атрибут, у которого создана «связь» с Небом, становится для Неба «Хранителем». При одном Небе может быть комплект из шести Хранителей других атрибутов. У Вонголы, конечно, должны быть все: Вонгола считается сильнейшей семьей как минимум Европы и претендует на первенство во всем мире, хотя, разумеется, время от времени это первенство оспаривается или подвергается сомнению. Тем не менее, репутацию они уверенно держат на соответствующем уровне. Хибари-сан перевел задумчивый взгляд на Кусакабе. — Будущий Десятый Вонгола, наследник, находится в Намимори. Некоторое время назад Вонгола начала набор в хранители Десятого. Так как Вонголе требуется все лучшее, для договора о хранителях прибыла делегация и в Клан. И в результате долгих обсуждений… — Хибари-сан прикрыл глаза, предлагая Тетсуе самому дополнить сказанное. «И вот мы здесь», — и впрямь закончил за Хибари-сана про себя Кусакабе. — То есть Хибари-сан?.. — Предполагаемый хранитель Облака Дечимо Вонгола. И Хибари-сан, и Кусакабе замолчали. По лицу Хибари-сана не было видно, как он относится к своей миссии, и даже Тетсуя бы не понял… Если бы не подслушал вчерашний разговор. А молодой господин крепко взял себя в руки после вчерашнего вечера. Спокойствие и собранность, а не состояние на грани срыва, должно быть, исключительно положительно повлияли на доходчивость объяснений Хибари-сана. Но Хибари-сан на этом не закончил. Наоборот, они, видно, только подобрались к основному. — В Намимори есть и другие, помимо меня, будущие хранители, — прозвучало очень внезапно. Вот так новость. — Никому из нас до определенного срока не должна была быть известна личность потенциального босса. Вероятно, из соображений безопасности, однако найти самому Небо не возбранялось и даже было бы хорошим знаком. Хибари-сама желал, чтобы я его нашел, — последнее молодой господин сказал тихо, хоть и очень четко. Кусакабе напряженно внимал, уже поняв, что перебивать не следует. И Хибари-сан нехотя продолжил: — Небо было найдено. Тетсуя все же рискнул: — Савада Акира-сан? — Нет, — вновь отрезал молодой господин, посмотрев на него практически свирепо. Тетсуя пообещал себе больше лишний раз Саваду не упоминать, так как, судя по всему, Хибари-сан все же еще не совсем отошел от вчерашнего разговора. Он склонил голову: — Простите… Я имел в виду — разве она не подходит? Молодой господин кивнул, снова переведя взгляд на Кусакабе. — Верно… и нет. Савада Акира Небо. Но… не то, — и сказал так, что у Тетсуи пробежались мурашки: — И Хибари-сама о том, что Небо было не то, неизвестно. Тетсуя, ощутив нехорошую паузу, горячо закивал: — Понял, Хибари-сан! Но… кто же тогда должен был прийти вчера, если не Савада Акира? — спросил Тетсуя, поймав взгляд Хибари-сана: надо же ему знать, что врать в случае чего? Неразличимо тихо хмыкнув, молодой господин сообщил: — Савада Тсунаёши. Ее старший… — здесь у Хибари-сана прорвался скепсис, — брат. Вот только от него не ощущается… Ничего. И речь шла только об одних Небесах. То есть либо о вторых Небесах нарочно не сказали, либо о них неизвестно никому — это понимали все присутствующие. Если, конечно, это не непонятная интрига или ошибка. — А может ли быть такое, что у родных брата и сестры у одной есть пламя, а у другого — нет? — осторожно спросил Тетсуя, вспоминая свою догадку. И тут же пожалел. Хибари-сан нахмурился еще сильнее, взгляд стал колючим. Но по какой-то причине странно отреагировавший Хибари-сан ответил следующее: — Вполне. Но… — его лицо побледнело, а скулы напряглись. — Вероятность этого с учетом текущей в них общей крови невысока. Молодой господин замолчал. Следом и Тетсуя притих, зная, что эта бледность появлялась от сильной злости у Хибари-сана, которую, он, Тетсуя, к счастью, видел редко. Иначе бы уже, наверное, давно лежал в больнице… конечно, же продолжая работать оттуда. Кто ж ему больничный позволит? Тетсуя попытался прогнать образы себя в больничной палате, со всеми конечностями в гипсе, включая батон на голове и исключая одну руку. Правую. Рабочую. Не к добру это. Тетсуя замялся. Он нутром чуял, что что-то тут не так. Да и к словам о крови отнесся с недоверием. Но как поделиться с Хибари-саном подозрениями насчет Савады, если большая их часть зиждится на голых ощущениях? А еще он же вроде как не должен был видеть прихода Савады. — Хибари-сан, а как же вы объяснили Хибари Хизэши-сама то, что пришла Савада Акира? — попробовал Кусакабе сделать так, чтобы Хибари-сан сам «навел» Тетсую на нужный вопрос. — Савада была «Азазелем». Закрытая одежда, капюшон, маска, — просто ответил Хибари-сан. — И Хибари-сама ничего на это не сказал? — с почти не наигранным недоверием осведомился Тетсуя. Во взгляде Хибари-сана помимо неудовольствия Кусакабе прочел тщательно запрятанное такое же сомнение. — Нет, — больше Хибари-сан говорить не собирался. — А почему сама Савада-сан не захотела открывать лицо? — допытывался Тетсуя. — Знала ли она о наследовании? — Нет, ей об этом было неизвестно. Она не знала о мафии, — начал раздражаться Хибари-сан, и Тетсуя ускорился. — То есть Савада Акира умудрялась противостоять вам, при этом не будучи обучена хотя бы основам?.. — «основам ну-вы-поняли-чего», имел в виду Тетсуя, включая на полную актерское мастерство. Должно прозвучать не как сомнение в «квалификации» Хибари-сана, а как скрытый вопрос: «А вам не кажется, что где-то нас… обхитрили?» — Она весьма искусно пользуется своим пламенем. И у нее развита интуиция, — странно выделил последнее слово Хибари-сан, всю фразу произнеся так, как будто сам себя убеждал в сказанном. А может, Тетсуе показалось. Но руки Хибари-сана в это время оправляли рукава домашнего кимоно, помимо воли своего хозяина живя отдельной жизнью, чего в обычном состоянии Хибари-сан бы себе не позволил. Ладно, второй заход. — В прошлый раз брат Савады Акиры-сан вам не показался необычным, — впрочем, и Саваду-которая-Акира Хибари-сан не сразу раскусил, но если так припомнить, то молодой господин, прежде чем раскрыть ее, некоторое время присматривался именно и конкретно к ее персоне — значит, подозрения откуда-то взялись. — А Савада-сан знала о том, что он тоже… Небо? И Небо ли он? Хибари-сан поджал губы, затянув паузу так, что Тетсуя уже было подумал, что заходит слишком далеко, но молодой господин ответил, хоть и лишь на один вопрос: — Савада сказала, что у этого травоядного пламя есть. Но его пока нет. Тетсуя чуть не съел свою тростинку. Неужто так и сказала? Осознает ли Хибари-сан, насколько… необычно звучит подобное объяснение? Хотя, когда дело доходит до Савады… — А… это можно как-нибудь… проверить? — Тетсуя почувствовал, что рациональность разговора расползается прямо в руках, когда речь заходит о Саваде. Хибари-сан задумался. Потом на лицо его набежала тень. — Слишком заметно. Мы не будем этого делать до прибытия наставника наследника, — но потом добавил: — Разве что посмотрим… Пожалуй, это намерение понаблюдать у Хибари-сана могло показаться небольшим достижением, но не для Тетсуи, который еще час назад не знал, как к этому разговору подступиться, чтобы не нарваться на неприятности. Мыслительный процесс пошел. Возможно, если Савада Тсунаёши действительно гражданский, Тетсуя сейчас обеспечил ему кучу неприятностей. Но Кусакабе отчего-то беспокоило не это. Хибари-сан редко демонстрирует особую гибкость мыслей. Ему ее заменяют правила и грубая сила. Но, в самом деле, когда дело доходит до Савады, у молодого господина как будто наблюдается обострение этого состояния. Здравый смысл, подозрительность — все это стремится окончательно покинуть Хибари-сана. Да будь на ее месте Тетсуя и посмей он сказать или сделать что-то настолько же нелепое, как Савада, Хибари-сан быстро бы ему напомнил, что такое логика и воспитанное поведение. Единственное, что радует — Хибари-сан пока что счел необходимым держать Тетсую в курсе происходящего не меньше, чем Саваду. Ну, или хотя бы немного в курсе. И не затягивал с тем, чтобы его просветить. Иначе в следующий раз после такой оплошности по неведению Тетсуя вполне мог схлопотать гнева от Хибари Хизэши-сама… И это представлялось почему-то куда страшнее, чем гнев Хибари Кёи-сана, несмотря на те побои, что Кусакабе приходилось иногда переживать. Кусакабе сдержал тяжелый вздох. Никто не обещал, что будет просто. Прокрутив в голове весь разговор в поисках того, за что еще зацепиться, чтобы успеть его продолжить до того, как у Хибари-сана кончится запас откровенности на сегодня, Тетсуя вспомнил, с чего, собственно, начался этот разговор: — А что насчет школы? И ремонта в ней. Как этот ремонт связан с наставником для наследника Вонголы? — Не знаю, — на лице Хибари-сана появилась тень неудовольствия, пока еще не вылившаяся в раздражение. Впрочем, Тетсуя зря снова напрягся, так как эти эмоции были вызваны не вопросами Кусакабе. Он пояснил: — Но то, что связаны — факт. В документах уж очень много странностей, и когда я задал вопрос, то ответ мне дала Вонгола. Тетсуя замер и осторожно переспросил: — Ответ? — Приказ закрыть глаза на это, — глаза Хибари-сана сузились, но, к счастью, смотрел он перед собой, немного мимо Кусакабе. Ситуация с ремонтом немного прояснилась. Хотелось бы, конечно, тоже сунуть нос в те документы, но уж лучше не стоит. Раз даже Хибари-сану сказали, что он ничего не видит и не слышит… — Прибыть он должен уже довольно скоро, — добавил в пространство Хибари-сан, а затем все-таки взглянул Тетсуе в лицо: — Ему не мешать, требования его исполнять, если это не вызовет затруднений, если вызовет — отсылать к главе Дисциплинарного комитета, — цепко посмотрел Хибари-сан на Тетсую. — В любом случае я должен быть в курсе всего. Кусакабе кивнул на это с решительным видом. Пока было не ясно ни того, кто этот наставник, ни как выглядит — да Хибари-сан сам этого не знал, но было известно, что он появится рядом с Савадами. А это значило, что нужно за ними время от времени присматривать. Причем сразу за двумя, чтобы не было ясно, что тогда был не тот Савада. Ни для возможных наблюдателей Хибари, ни для этого воспитателя. Второй раз такая ошибка станет непростительной. — Значит, Хибари-сан… — Тетсуя решил все-таки подвести итог. — Для Хибари Хизэши-сама — вчера приходил Савада Тсунаёши. А для Вонголы? Им о вчерашней встрече будет неизвестно? — хотя Кусакабе и не знал никого из Вонголы, но уточнить не мешало. — Пожалуй… — задумчиво кивнул Хибари-сан. — С ними все остается по-прежнему. Никакой встречи не было. — А еще… другие «хранители», которые, вы сказали, есть в Намимори. Они не представляют из себя проблему? И кто они? Собеседник Тетсуи, тряхнув челкой и чуть фыркнув, выдал: — Проблемы? Эти могут лишь мешаться, проблемы — слишком сильно сказано для них. Насчет их личностей — уже трудно быть увереным вообще в чем-либо, — Хибари-сан скрывал раздражение. — Но… все же присматривай за Ямамото Такеши и Сасагавой Рёхеем. Хорошо, что Кусакабе в тот момент сидел и ничего в руках не держал. Тетсуя не сразу понял, что механически трет лоб рукой. Ну почему все эти вещи он узнает только сейчас? И к тому же — вот те два обалдуя? Такие же, как Хибари и Азазель? Шутите… Кусакабе как наяву увидел шумного и энергичного, как с аккумулятором в одном месте, Сасагаву («Вступай в боксёрский клуб!») и беспечного балагура Ямамото («А-ха-ха-ха!»)… Да ерунда какая-то. Снова воцарилась глубокомысленная тишина, во время которой Хибари-сан опять принялся смотреть задумчиво в пространство сада, а Тетсуе пришла в голову здравая мысль. — Это… Хибари-сан, — позвал он. Молодой господин, настороженный услышанными интонациями, вперился взглядом в Тетсую, но того этот взгляд пронял куда меньше, чем пришедшая мысль. — Я бы сказал, что следует продумать один момент. Ваш интерес к Саваде Акире не остался незамеченным для очень многих… Что, если это станет известно Хибари-сама? У посерьезневшего было еще больше Хибари-сана на секунду проступило странное выражение лица. Тетсуя даже бы, наверное, сказал — смешливое, но он никогда подобного выражения у Хибари-сана не видел. Даже когда Хибари-сан приказал ему сделать именно эту прическу, на его лице было что-то среднее между злой насмешкой и торжеством. Хотя это может быть вывертом неразработанной мимики… — Если ты имеешь в виду, не наведет ли этот факт Хибари-сама на мысль об истинном положении вещей, то это за нас уже продумали, — Тетсуе показалось, что у Хибари-сана проскользнула саркастичная усмешка. И Кусакабе опять не понял, что хотел сказать молодой господин, но переспрашивать не стал. Если Хибари-сан уверен, значит, об этом переживать не стоит, верно? — Но все же стоит быть более осторожными с появлением Савады-сан в особняке. Охрана может что-нибудь заметить, — это сказал не Тетсуя, это подала голос его паранойя. И тут Хибари-сан окаменел. Потом перевел взгляд на Тетсую. Сначала было испугавшемуся, что нарвался, Кусакабе показалось, что было аж видно через глаза Хибари-сана, как у того в голове вращаются шестеренки. — Наверное, отец бы не хотел, чтобы наша встреча осталась на записи с камер, — вполголоса произнес Хибари-сан. Здесь уже и Тетсуя понял. И как он мог быть так слеп?! Камеры! Они про них и забыли. А если на них остались какие-то подсказки по поводу личности вчерашнего гостя? Ведь вполне возможно, что где-то из капюшона Савады-сан проявилась светлая прядь, или что, пересматривая записи, Хибари-сама заметит подозрительный жест. Молодой господин в полной тишине переглянулся с подчиненным. Казалось, оба подумали об одном. Если камеры были включены… Возможно, они попали.***
В Намимори было скучно. Трудно было воспринимать иначе, чем как ссылку, их вот уже почти годовое нахождение в городке. Денное и нощное бдение на дежурстве набило оскомину к началу второй же недели их «командировки», грозившей затянуться на неопределенное время. Охрана небольшой территории особнячка не была веселым делом, а с учетом того, что занималась этим их группа бессменно… Небольшое здание сторожки с минимумом оснащения для постоянного проживания стало им домом на целый год. Из развлечений, помимо чтения — тренировки на полигоне, где толком не развернешься, да редкие попытки снискать внимания у женской половины обитателей дома. Время от времени они выкраивали день, когда при доме оставалось трое, а четвертый, так сказать, брал отгул. Четко отмеренный и без возможности покинуть черту города. Но, по словам главы, довольно скоро и этот лаз на волю закроется с прибытием наставника для наследника… Вонголы. Тогда особнячок перейдет не то чтобы на военное положение, но что-то в таком духе. Мысль о Вонголе и о том, что связано их пребывание в Намимори именно с ней, не вызывала ни малейшего положительного отклика. На самых разных уровнях клана, в низах так точно — и не только среди Хибари — общее мнение колебалось от убеждения, что выдача какого бы то ни было члена их верхов Вонголе в качестве будущего Хранителя — позорнейшее проявление слабости, до скрытого ощущения, что Торикай затаились перед прыжком. Поэтому, когда концентрация людей Вонголы в городе увеличится, относительно расслабленные дни подойдут к концу, на что им прямо намекал Хибари-сама. И не дай Ками они где-то напортачат с таким несложным заданием… Наказание, учитывая вовлеченность в дело одновременно младшего сына главы клана и мощного врага, будет суровым. Младший сын главы, как они заметили за время своего пребывания в Намимори… Ну, понятно, что изменился. Конечно, каждого члена клана упомнит разве что его глава, но за верхушкой следили десятки и сотни глаз. Особенно заметны, на контрасте их появления через небольшой промежуток времени после отъезда Хибари Кёи, были несколько вещей: во-первых, молодой господин стал куда менее молчалив, а во-вторых — видимо, ощутил себя главой дома. По манере держать себя, разговаривать, вести дела… Многого они не видели, но и без этого чувствовали: вероятно, если Хибари-сама решит когда-либо вернуть младшего сына в лоно семьи — будет конфликт. Неизбежно. Хибари Кёе слишком по вкусу пришлась свобода. В любом случае Хибари Хизэши-сама виднее, и решения его не обсуждаются. Не обсуждалось и то, что пребывание охраны «на посту» продлилось на неопределенный срок. Сказочно повезло лишь одному из них, у кого в семье наметилось прибавление, из-за чего глава смилостивился и позволил тому вернуться в клан. На замену прибыл другой соклановец, слегка обновивший собой коллектив. Однако важен был день приезда главы не только этим вливанием свежей крови.***
— Отмотай снова на первое появление в поле зрения камер. Теперь ускоренный режим, в четыре раза. Несколько пар глаз острым взглядом впились в экран. Тэкуми с некоторым трудом сдерживался от того, чтобы поежиться. Присутствие сразу нескольких человек за спиной, учитывая, что каждого из них чутье определяло как смертельную опасность, было тяжелым испытанием для нервов. То, что хотя бы глава находился не за спиной, а немного сбоку, не сильно успокаивало. От начальства Тэкуми привык держаться подальше, не столько из-за какого-то страха, сколько просто по привычке к этой дистанции. Привычка же была выработана инстинктом и дисциплиной, поэтому бороться с ней даже было как-то неправильно. Тэкуми сосредоточился на происходящем на экране, чтобы лишний раз не концентрироваться на обостренных чувствах. Сейчас они в который раз пересматривали запись до момента непосредственной встречи Хибари Хизэши-сама с наследником Вонголы. Пока ничего, что указывало бы на то, что Хибари что-то упустили из вида, не было. Хотя Тэкуми бы удивился, если бы, например, внезапно выяснилось присутствие посторонних лиц неподалеку от особняка. Уж глава бы заметил еще тогда. Происходящее нельзя было назвать как-то иначе, нежели перестраховкой. С некоторой внутренней меланхолией переключаясь с камеры на камеру, Тэкуми про себя недоумевал тому, как лояльно отнесся Хибари-сама к посетителю. С другой стороны, стало немного понятнее, в каком ключе глава собирается вести игру относительно юной смены старого поколения Вонголы. А конкретно от него, от Тэкуми и остальных, собственно, больше, чем понять, куда лезть не следует и где молчать надо еще невыразительнее, не требуется. Разве что неукоснительно исполнять свои обязанности. Вот он и переключался с записи на запись, с камеры на камеру, с одного режима перемотки на другой, ставил на паузу или продолжал просмотр. Хибари Хизэши-сама не стремился разглядеть уж совсем все. Так, местами уделял особое внимание некоторым моментам, но в целом прокрутили они все очень быстро. До одного момента. — Стой, — обронил тяжелое Хибари Хизэши-сама. Руки Тэкуми мгновенно замерли над клавиатурой. Просмотр записей камер, в зоне охвата которых находилась область перед домом, в которой и происходила встреча Хибари и молодого Вонголы, был приостановлен практически в тот же момент, как начался. Тэкуми покосился вопросительно на главу, заметив наследника Хибари за тем же маневром краем глаза. Хибари Хизэши скептически оглядел картинку на экране, неказистый ракурс, свою фигуру и фигуру молодого Вонголы на изображении. Тэкуми в этот момент же словно снова пережил то безграничное удивление, которое овладело им считаные минуты назад, когда он наблюдал то же самое, что они начали смотреть сейчас, в «прямой трансляции». В первый момент он было думал, что его обманывают его глаза, во второй — что Хибари-сама, конечно, полностью сдерживался. Понимание того, что короткое прощупывание Вонголы — а точнее, его результат — вызвал неверие не только у него, наблюдавшего чуть смазанное движение на экране, но и у свиты Хибари Хизэши-сама, находившихся там и видевших все вживую, все же заставило задуматься. А в свиту, надо сказать, попадали лишь самые лучшие, потому должность не только присуждала почет и уважение, но и подразумевала высокий уровень навыков. — Хибари-сама? — все-таки подал голос Тэкуми, не дождавшись дальнейших указаний. Хибари Хизэши сделал движение рукой в сторону клавиатуры, Тэкуми как мог поспешил уступить место главе. Тот небрежно перемотал на максимальной скорости видео, попереключавшись между камерами. Фигурки на экране попрыгали, побегали, чуть постояли, сбились дружной гурьбой и стайкой муравьев убежали. — Я увидел достаточно, — наконец сказал глава Хибари, выпрямляясь и указывая глазами на компьютер. — Удалить записи за весь вечер. С этого момента и до ухода Савады оставить активными лишь наружные камеры по периметру. — Хибари-сама, для большей надежности, возможно, придется прибегнуть к форматированию диска, будут затронуты и другие данные, — счел нужным предупредить Тэкуми. — Сделай так, чтобы «отформатировано» было с момента нашего появления. Если в процессе будет «снесено» еще что-то — значит, это будут неизбежные издержки, — Хибари Хизэши-сама произнес это, сопроводив таким промораживающим взглядом, чтобы стало ясно: детали не его забота. — Или стоит поискать более радикальные меры для гарантии? Глава многозначительно качнул тростью. У верхушки Хибари свои методы «форматирования». — Никак нет, Хибари-сама, — немедленно ответил Тэкуми, даже не задумываясь, приступив к исполнению. До него донеслось адресованное Даи-сама пояснение главы: — Для нас сохранение видео подтверждения встречи, на которой мы по возможности аккуратно ознакомились с тем, с кем придется иметь дело, не несет практической ценности. В отличие от кого-либо другого, кому может быть полезно извернуть подобное, как, к примеру, нападение на наследника. Такие доказательства надо уничтожать, а уж машине в вопросе сохранения тайны доверять не стоит. — Отец, а как же предоставить эту информацию клану?.. — услышал Тэкуми от направившихся к выходу отца и сына Хибари. И, после красноречивого молчания главы в ответ: — Не стоило ли пересмотреть в деталях момент встречи?.. — Техническое устройство не может охватить, а запись — передать всю картину, в отличие от непосредственных участников действия. Входящий поток информации, который может воспринять человек, куда больше и обширней того, что воспринимает устройство, Даи. Все, что можно было извлечь из происходящего, я извлек с первого раза…***
Спустя всего ночь в сторожку со стоящими экранами, за которыми все также сидел уже успевший смениться и снова вернуться на пост Тэкуми, зашел Хибари Кёя. Тэкуми тут же встал с кресла у пульта управления и склонил голову. Его маневр повторили присутствовавшие товарищи по несчастью. Одного, правда, не было — вышел на пару минут. — Мне нужны записи с камер за вчерашний вечер, — потребовал молодой господин. Сначала у Тэкуми мелькнула мысль: «Так ее же нет». Не сдержав порыва, он переглянулся с коллегами, которые тоже испытали недоумение, впрочем, почти не отразившееся на их лицах. От этих бесплодных переглядываний, все же замеченных Хибари Кёей, последний прищурился. Почти как его отец. Только такой прищур главы клана не сулил ничего хорошего. — По приказу Хибари-сама запись была вчера стерта, — коротко доложил Тэкуми. Не потому, что был старшим, просто именно ему была поручена эта задача. На мгновенье глаза молодого господина чуть-чуть расширились. — Вот как, — произнес он, выражение лица у молодого господина при этом сделалось как будто задумчивым. — Хибари-сама не счел эти записи сколько-либо полезными? Тэкуми, восприняв эту задумчивость как хороший знак, решил воспользоваться тем, что Хибари Кёя готов адекватно реагировать на новости, и осведомил: — Почти полностью так. Записи с того вечера изучили на предмет неучтенных личностей в окрестностях особняка. Таковых не обнаружилось. Ничего подозрительного. Касательно переговоров — Хибари Хизэши-сама уверен, что на записи не отразилось ничего, что могло бы быть полезно. Эта часть удалена без пересмотра, — так он сказал молодому господину, который наверняка пришел, чтобы сделать то, что успел сделать за него еще вчера глава Хибари. Возможно, Хибари Кёя хотел уточнить какие-то конкретные подробности, но наибольшим, чем мог помочь Тэкуми, он уже помог. — Хибари-сама решил, что продолжение существования записи не оправдывает риска в случае ее попадания не в те руки, — подытожил охранник, спокойно и собранно глядя на молодого господина. Вот теперь к нему точно не придраться. Хибари Кёя еще некоторое время испытующе посмотрел на Тэкуми, затем окинул коротким взглядом других его сослуживцев и направился на выход. Тэкуми переглянулся со своими товарищами. Первое прямое взаимодействие по делу с Хибари Кёей для них прошло без потерь.***
Когда Хибари-сан спешно отправился на разведку, Тетсуя, чтобы занять себя хоть чем-то и не нервничать, стал изучать свою историю сообщений и звонков. К его удивлению, вчера ночью ему пришло несколько сообщений. Глянув на время, Кусакабе на секунду похолодел, представив, что бы было, приди они чуть раньше. Ведь примерно тогда Тетсуя стоял, стараясь потише дышать, и подслушивал разговор Хибари-сана с Желтоглазой. Изучив содержание, Тетсуя понял, что вчера Савада, следовавшая к особняку Хибари, со всей возможной удачей повстречала один из вечерних патрулей из Дисциплинарного комитета. В целом по городу время от времени такие патрули отправлялись, но чаще всего это было во время каких-нибудь обострений отношений либо с Альянсом Четырех Генералов, либо — что бывало крайне редко — еще каких-нибудь банд, с которыми вскоре расправлялись, и интенсивные патрули на подотчетной Хибари территории снова отменяли. Но в окрестностях особняка они были всегда, вне зависимости от положения сил в городе. Что ж, Кусакабе рад, что с Азазелем Хибари-сан больше не враждует. Потому что, судя по сообщениям, проблемой патруль для Савады не стал в принципе. На всякий случай Тетсуя решил удостовериться в целости подчиненных, а потому быстро набрал номер. — Доброе утро, Кусакабе-сан! — басовитый голос на другом конце был вполне не контуженным. — Ишикава-кун? Все в порядке? — с некоторым затруднением обратился именно по этому суффиксу Тетсуя: человек, входивший в тот патруль, был из той части комитета, что к средней школе уже не относилась и была старше — под свою руку Хибари-сан разных людей собирал. — Доброе утро. Что произошло прошлым вечером? Сообщение видел, но было бы неплохо услышать подробнее. — Прошу прощения, Кусакабе-сан, — было в ответ покаянное. — Некуда подробнее. Мы были в патруле. Шли по параллельной улице в сторону от дома Хибари-сана. Навстречу — кто-то в закрытой одежде по самый нос. Невысокий такой. Темно было, но что хорошо видно было — глаза. Желтые. Ну, — тут в трубке послышалось сконфуженное шмыганье носом. — Азазеля заочно знают все. Главу-то альянса самых серьезных школьных банд. А поздно вечером неподалеку от дома Хибари-сана делать ему нечего. «В смысле, ничем хорошим такое появление не кажется», — понял заместитель. — И вы напали, — полуутвердительно со вздохом спросил Тетсуя, потерев переносицу. — Возможно, вы чего-то этим добились? — Мы больше ничего особо не помним, — повинился Ишикава. — Извините, Кусакабе-сан. — А о том, что Азазель первым не нападает, вы, надо полагать, не слышали? — уточнил устало Тетсуя. После некоторой паузы последовал ответ: — Слышали. — И что бы вы могли сделать в той ситуации, что принесло бы больше пользы? — решил доводить до конца эту профилактику глупостей Кусакабе. — Спросить, что Азазель делает на чужой территории? — со слышимым в голосе напряженным раздумьем выдали Тетсуе. Тетсуя от такого вопроса аж отодвинул от уха мобильник и, напрягши брови, несколько раз моргнул, в недоумении глядя в пространство. «Спросить, что делает? То есть они не спросили, так, что ли?» Проглотив все возникшие поначалу комментарии, Тетсуя вернул трубку обратно и уточнил: — Не пытаешься ли ты сказать, Ишикава-кун, что, встретив соперника иинтё, вы не просто полезли в заранее безнадежную схватку, не послали сообщением предупреждение о том, что вы столкнулись; не просто не попытались разузнать побольше данных… вы первые драку начали? — недоумение в голосе Тетсуи можно было черпать ложкой. А ведь надо бы уже и привыкнуть за время работы с таким контингентом к подобному. Молчание на другом конце намекало то ли на совестливость собеседника, то ли на наличие некоторого подобия мозга, которым тот даже начал что-то, кажется, понимать. — Надеюсь, вы хотя бы целы? — не стал дожидаться ответа Кусакабе. — А, К-Кусакабе-сан… за исключением синяков — ничего, Кусакабе-сан! — сбивчиво заверили его, словно очнувшись. — К этому разговору мы вернёмся позже, — холодным тоном заверил Тетсуя. — На данный момент мне лишь остается выразить свою радость от того, что эта глупость не вышла боком ни вам, ни Хибари-сану. Жду вас завтра на воротах, — вызвал Кусакабе «на разговор» весь патруль прямо к школе. — Х-хай, Кусакабе-сан, — упавшим тоном отозвался Ишикава. Завершив звонок, Тетсуя тяжело вздохнул. Если, по мнению Хибари-сана, вокруг него все делают глупости такого рода всегда и везде, ничего удивительного, что мозги он подчиненным вколачивать пытается металлическими тонфа. И ведь работает же. Тетсуя встрепенулся, повернувшись в сторону отъехавшей двери. На пороге стоял вернувшийся Хибари-сан.***
Как ни странно, Тетсуя после того дня не почувствовал, чтобы что-то изменилось. Прошло уже больше недели, а это все еще был обычный учебный год. Изученное дело Савады Тсунаёши не дало ничего, кроме того, что, кажется, половина комитета узнала о том, что Савады — не просто однофамильцы. Но по прошествии некоторого времени настороженного наблюдения каких-либо сходств, как гласило общее мнение, выявлено не было, и данная мысль как-то подзабылась. Савада Тсунаёши действительно не блистал, причем совершенно. Хулиганские наклонности на прогулах с опозданиями и заканчивались. Внимания ему никто из подчиненных Азазеля практически не уделял. «Практически» — это потому, что двое ребят Медзухиро Коичи таки его сопровождали, теперь наводя Тетсую на мысли об охране, но не более. В присутствии Савады Тсунаёши Нэндо и Иригая даже с товарищами по банде не здоровались, делая вид, что незнакомы. Очевидно, Савада Акира хоть и предпочла подстраховать брата, сколь-либо всерьез его посвящать в свою деятельность была не намерена. Савада Тсунаёши кругом был обычным мальчишкой. Обычная сфера интересов, обычная успеваемость, даже низкая, обычные «успехи» в спорте. Обычное времяпровождение. После школы он, возвращаясь домой, чаще всего больше на улицу до конца дня не выходил. В то время как даже Саваде Акире, не уступающей в силе молодому господину, нужны были время от времени тренировки, Савада Тсунаёши себя подобным не утруждал. Не слишком близкие отношения Савады Тсунаёши с сестрой Тетсую не очень удивили. Опять же, обычная мать-домохозяйка. Никогда с виду и не скажешь, что такая как Савада Акира может появиться в таком семействе. Не исключено, что Кусакабе все же прав в той своей догадке. Видно, Савада Акира и впрямь — приёмная. Жутковатый подкидыш. Конечно, у самого Кусакабе на личное выяснение подобных подробностей времени не было. Так что, кроме того, Тетсуя узнал, что Андо Рикуто и Баба Хидэо довольно толковые наблюдатели. За подошедшие к концу каникулы закончился ремонт школы, и Хибари-сан почти окончательно перенес свой кабинет на новое место. Обстановка помещения, еще не до конца завершенная, тем не менее выглядела очень качественно и серьезно. В темных строгих тонах, с большим количеством дерева, кожаным диваном и с легким полумраком, когда Хибари-сан опускал на окне жалюзи — а делал он это часто. «Хищник» устроил себе довольно комфортное «логово». Ямамото и Сасагава ни в чем сверхнеобычном себя, как и ожидалось, не проявили, но теперь Тетсуя и сам замечал, что они по-своему выделяются даже из окружения Савады. Встречи и тренировки Хибари-сана с Савадой все так же продолжались, но теперь уже без намека на фатальные повреждения в их результате. Близилось лето. А таинственного «наставника» все никак не было видно.***
Что вызывало у Кусакабе действительно смешанные эмоции, так это неясность во взаимоотношениях его подопечного и Савады Акиры. Действительно, с окончанием насильственного перемирия ушла и та напряженность, что возникала из-за соперничества Азазеля и новоприбывшего демона. Все вздохнули посвободнее, и без того редкие столкновения между двумя организациями почти сошли на нет. Последним была та встреча патруля с Азазелем. Но вот новая манера общения Хибари-сана с Савадой Тетсую начала смущать. С того момента, как он наткнулся на них на крыше. В первый момент он не поверил своим глазам. Эти двое, спокойно сидящие друг к другу спиной, картиной вышли на редкость сюрреалистичной, вызывающей когнитивный диссонанс у смотрящего. Долго страдать этим диссонансом не дал Кусакабе засекший его Хибари-сан. Тетсую прогнали взглядом, но выговор потом не сделали. Даже просветили, что это есть часть тренировок. Вроде медитации. Вот только такое их спокойное сидение выглядело… так, что Тетсуя почему-то в смятении делал вид, что ничего не видел. Знать меру надо даже в дружбе. Савада меры и дистанции не знает и без таковой. И сам Хибари-сан все еще не против.***
Когда твой рабочий день начинается с: «Доброе утро, Кусакабе», — сказанного серьезной Савадой Акирой, настроение опускается не до нуля, а куда-то ниже, в состояние заморозки. Тетсуя с этим холодком внутри, появившимся во время утреннего дежурства на входе, так и ходил, предчувствуя что-то. «Что-то» с большой буквы. Справедливости ради, напуган таким приветствием, похоже, был не он один: досталось и тершемуся около Савады Ямамото. Непонимание и ощущение того, что этот мир немножко сломался, видно, у них с Тетсуей поделилось на двоих. Хотя легче от этого не стало. Кусакабе после встречи ходил и распугивал комитет своим хмурым видом. Кажется, на цыпочках даже Тамура с Фукуодой перемещались, а Андо аж четыре раза в тех или иных формулировках осторожно поинтересовался, кто и что натворил, вызвав такое необычное настроение у заместителя. И пускай беспокоить лишний раз молодого господина не хотелось, тот, придя в школу несколько позже, и сам заметил состояние Тетсуи. — Кусакабе, — коротко сказал он после приветствия. Тетсуя, пребывая в своих мыслях, отстраненно отозвался: — Да?.. — и добавил с задержкой: — Хибари-сан. Потом поднял по наитию глаза на молодого господина. На лице Хибари Кёи было отчетливо написано постное: «Ну и что с тобой опять?». Хибари-сан, очевидно, и сам знал, что вопрос на лице у него заметен прекрасно, потому поторопил Кусакабе с ответом одним лишь поднятием брови. Выглядело убедительно. — Савада Акира-сан, — тут же сдал Тетсуя, заметив обострившееся внимание молодого господина. Хибари-сан, прищурившись и как-то словно внутренне подобравшись — чувствовалось возникшее напряжение — продолжил допытываться: — Что — Савада Акира? Кусакабе произнес: — Она со мной поздоровалась… по фамилии, — и только потом сам услышал, что говорит. По новому кабинету, в который они пришли и в котором Хибари-сан сел за рабочее место, а Тетсуя вытянулся перед ним, словно отзвучало недоуменное эхо от слов: «Поздоровалась… по фамилии?» «Ужасно глупо как-то со стороны кажется, — обреченно согласился Кусакабе. — Хибари-сан точно решит, что тут что-то не то». Дальше прозвучала пауза. Как это произошло, Тетсуя сказать бы не мог, но у Хибари Кёи паузы очень звучащие. И выразительные. Внешне молодой господин хранил бесстрастность. На всякий случай заместитель, в жалкой попытке развеять давящую тишину, добавил: — И с Ямамото Такеши тоже по фамилии поздоровалась, — вот, уже выглядит более сенсационно. По снова поднявшейся брови, — а это Хибари-сан у Савады копировал или наоборот? — стало ясно, что уже и глава Дисциплинарного комитета начал улавливать что-то неладное. Саваду частенько можно было заметить в компании Сасагавы Рёхея и Ямамото Такеши. И отношения внутри этой компании по обычным меркам были более чем фамильярными. Да что там, Савада Акира и молодого господина по имени звать не стеснялась. — Вот как? — взгляд у Хибари-сана стал чуть задумчивым, а интонация вопроса отчего-то неуловимо напомнила Кусакабе Хибари-сама. — Да, Хибари-сан. Мне кажется, тут что-то не так. Савада-сан обычно так себя не ведет, — попытался облечь в слова свое беспокойство Тетсуя. — Серьезная очень. Ходила странная… Заметив внимательный, с ожиданием, взгляд молодого господина, Тетсуя уточнил, припомнив: — Вся в себе и взгляд почти все время блуждающий. Очень нехарактерно. Хибари-сан тоже прекрасно понимал, что так себя знакомая им Савада Акира не ведет. Энергичных людей с беспечным или хотя бы слегка легкомысленным отношением к жизни и происходящему от серьезных и хоть несколько угнетенных проблемами отличить не так уж трудно. Савада Акира прежде всегда внешне относилась скорее к первому типу… ну, с поправкой на то, что расхлябанность была частично наносная. Да что говорить — Тетсуя помнит их первую встречу. Язвительная чудачка в чужой великоватой одежде, с ног до головы в грязной воде из луж и все еще с хорошим настроением. В целом, Кусакабе тогда не ошибся. Такие люди в основном ходят с расправленными, ну или хотя бы не со сведенными плечами, с внимательным взглядом вперед и, как правило, открытой позой. Возникает закономерный вопрос: что случилось? — Хн, — вот и все, что сказал Хибари-сан на волнения Тетсуи. Стук в дверь был очень стремительным и уверенным. Словно и не к главе Дисциплинарного комитета. — Войдите, — отозвался негромко Хибари-сан. В приоткрывшуюся дверь уже не столь бесстрашно протиснулась голова Андо. — Простите, — с коротким поклоном сказал прибывший. — А Кусакабе-сан… — и покосился на Тетсую. Видно, нужен был именно заместитель. — Иди, — повелительным взмахом руки отослал чуть откинувшийся в кресле Хибари Кёя. Тетсуя, чуть помявшись, после короткого поклона вышел, пройдя мимо посторонившегося Андо и закрыв дверь. — Кусакабе-сан, — начал тот еще до того, как заместитель успел что-либо спросить. — Тут н-на… воротах произошел такой… инцидент… Когда вы ушли. После дежурства я сразу найти вас не сумел, да и не так уж срочно было… может быть. Тетсуя постарался, чтобы его вздох не прозвучал вслух. Хоть четверть часа до конца дежурства на воротах оставалась с того момента, как он покинул свой пост? Или меньше? И все равно успело что-то стрястись. — Что произошло, Андо-кун? По порядку, — сдержанно попросил Кусакабе. Андо резко кивнул. — Это случилось сразу, как только вы ушли. Прибежал один ученик в непотребном виде и признался перед воротами некой Сасагаве Киоко, стоявшей неподалеку от нас с подошедшей подружкой. Практически на воротах. После сразу же убежал. Кажется, у Тетсуи дернулась бровь. — В насколько непотребном? — уточнил он. — В трусах, — прозвучал чуть-чуть смущенным голосом безжалостный ответ. Кусакабе внезапно очень захотелось, чтобы этот ученик прибежал признаваться в трусах поверх школьной формы. — То есть как, Андо-кун? — недоуменно поднял он брови, все еще не веря. — В одних трусах, — покорно конкретизировал тот. — И даже без обуви. — О, — лаконично выразил свои впечатления по данному поводу Кусакабе. Думать об этом было не самое время, но бегать босиком по улице, по асфальту от дома до самой школы и обратно — это надо быть примерно настолько же больным на голову, как чтобы делать признания в одних трусах перед воротами школы. Заочно Тетсуя определил этого человека как проблему. — Что за ученик? Какой класс? Нам попадался? На каком-нибудь учете стоит? — выдал серию вопросов собравшийся Кусакабе. — Попадался, — с готовностью кивнул Андо Рикуто. — Хронический опоздун и прогульщик, правда, чаще всего таки пробегает ворота в последнюю минуту до опоздания. «По сравнению с эксгибиционизмом — да и без него — не слишком внушительный «послужной список», — все еще в недоумении подумал Кусакабе. — Всё? — Всё, — уверенно подтвердил Андо. И менее твердо добавил: — Кроме фамилии. И, прежде чем Тетсуя переспросил, закончил: — Первый год средней школы, Савада Тсунаёши. Да, кажется, именно в тот момент спокойствие покинуло житие Кусакабе Тетсуи насовсем.***
— Простите, Хибари-сан? Вы хотите сказать, что наставник для наследника итальянцев будет появляться прямо в школе? Разговор этот происходил уже вечером, в доме Хибари-сана. Хибари-сан сидел на дзабутоне. Тетсуя пришел к нему отчитываться, когда он, сохраняя осанку, писал что-то в тетради. Видимо, Хибари-сан как раз занимался учебой, но решил отвлечься, выслушал отчет Кусакабе, присевшего недалеко от закрытых дверей, и даже счел необходимым поделиться соображениями. Тетсуя настороженно внимал, надеясь, что всё на самом деле не настолько непросто. И да, видимо, тот человек, наставник, уже действительно прибыл. Кусакабе не знал, чего ждать от совершенно незнакомого человека, оттого еще нервознее себя чувствовал. Ощущал ли то же самое Хибари-сан, сказать по нему было сложно. Хибари-сан был собран и серьезен. Ни малейшей расслабленности или вальяжности в нем не наблюдалось. Молодой господин пояснил: — Савада сообщила, что он уже здесь, а значит, она его непосредственно видела. Есть основания считать, что тот утренний инцидент, о котором ты, Кусакабе, говорил, был вызван именно им. Тетсуя действительно лично пересказал Хибари-сану услышанное, внутренне боясь его реакции, но молодой господин на его удивление просто принял сказанное к сведению. Очевидно, были и более волнующие Хибари-сана вопросы. Получается, игра, в которой Хибари-сан довольно опрометчиво решился играть на одной с Савадой Акирой стороне, началась? В это все еще не хотелось верить. Как будто все случилось совершенно неожиданно, хотя они ждали этого… И все же, без объявления войны… Кусакабе все же до последнего надеялся, что его ощущения преувеличены. И как ни крути, а сомнительный союз с мутной Савадой лучше, чем конфликт. Ведь когда дерутся моллюск с бекасом, выигрывает третий. Рыбак. Тетсуя завис над аллегоричностью мысли. А молодой господин еще не закончил: — Люди из комитета по стечению обстоятельств видели сегодня до уроков в компании Савады Тсунаёши и Сасагавы Киоко, — Кусакабе было удивился, что Хибари-сан запомнил имя девочки, но потом вспомнил: утренний инцидент, об участниках которого Хибари-сан в курсе. —…новое лицо. Ребенок дошкольного возраста. Кусакабе с ровным лицом, не выражающим его абсолютного непонимания, к чему ведет Хибари-сан, слушал дальше. Тетсуя даже честно сделал вид, что понял. А то мало ли, вдруг его глупое непонимающее лицо Хибари-сан воспримет как упрек своим способностям к объяснению. Хибари-сан медленно повернулся и посмотрел прямо на Тетсую. — Но это единственное новое лицо в окружении Савады. Мозги у Кусакабе окончательно встали на паузу, и, похоже, скрыть это ему уже не удалось. Хибари-сан же на него смотрел, словно лучше Тетсуи знал, что тот все понял. Проблема в том, что он не поня… Погодите… — Хибари-сан, но как ребенок может быть наставником? Это же невозможно! — верить в такое Тетсуя просто не мог. И тут же затих под очень пристальным и странным взглядом молодого господина. Но это не было негодованием относительно повышения тона. Хибари-сан не спешил что-либо говорить, давя тишиной и своим вниманием, обращенным на Кусакабе. Заместитель еле удержался от того, чтобы поежиться. И все-таки вздрогнул от взорвавшейся шумом недалеко от веранды какой-то совершенно оголтелой цикады. — Примем в качестве вводной, что все же возможно, — так в конце концов ответил Хибари-сан. «Значит, есть основания считать именно так», — понял Тетсуя. Он ничему уже не удивлялся. Может быть, этот наставник — тоже демон, притворяющийся ребенком. И тут же возник вопрос. — А как будет объяснено присутствие в школе ребенка? — ведь кто-то же из комитета заметил его даже на улице, а не в месте, где детям делать нечего. Кстати говоря, а кто? И Хибари-сан, кажется, окончательно научился пользоваться имеющимся в его распоряжении кадровым ресурсом, раз сумел об этом узнать. Или же специально за Савадами кого-то следить отправлял? Вряд ли, ведь в итоге решено было лишний раз около них не появляться, а слежку вести очень осторожно и далеко не в черных гакуранах. Хибари-сан сделал крайне недовольное лицо, глядя в сторону. Не знает. — Полагаю, у них есть свои способы, — пространно сообщил он. — А если нет — это будет поводом познакомиться поближе. Ведь мне же ничего не известно, — и его губы знакомо треснули в зловещей ухмылке. Глядя на воинственное выражение лица у Хибари Кёи-сана, Тетсуя понял, что знакомство в таком ключе, в котором его подразумевает Хибари-сан, будет сопровождаться разрушениями и, скорее всего, пройдет по грани. Стало предельно ясно, что Хибари-сан, оправдываясь своей якобы неосведомленностью, — а если бы не Хибари-сама, он действительно, похоже, ничего не должен был знать, — может даже нарваться. Кусакабе сглотнул, постаравшись сделать это неслышно. Лишь бы Хибари-сан правильно все рассчитал и им действительно ничего не было за то, что Хибари-сан задумал. Все, что можно сделать в данном случае — это напомнить Хибари-сану об осторожности. И самому не сплоховать, иначе опять — Хибари-сан все про себя спланирует, а проколется Кусакабе. Предвидеть как можно больше — вот его задача. — Хибари-сан, а комитет?.. Молодой господин взял контроль над своим лицом и прикрыл глаза. — Посмотрим по обстоятельствам, — и присовокупил: — Но выдать указания следует. Ты знаешь, какие. «Вообще-то не уверен», — в прострации подумал Тетсуя, прикидывая утреннюю планерку. Впрочем, если Хибари-сан имел в виду тот минимум, которым в свое время напутствовал Кусакабе — не мешать «наставнику» и ставить в известность начальство… А больше пока и не придумаешь. Хибари-сан, похоже, решил, что с его стороны слишком безответственно не заняться этим лично, но нежелание общаться с комитетом пока было сильнее. Поэтому он добавил веское: — Нарушат инструкции — камикорос. «Вот тебе мое «камикорос» в помощь», — перевел для себя Тетсуя. Ну, в целом верно, своего-то Кусакабе не имеет. Они снова замолчали. О чем думал Хибари-сан, Кусакабе мог только догадываться. А сам он мрачно вспоминал свои мысли о том, скольких людей заденет то, что начнётся. Скольких — и насколько. Как вырастет число посвященных и чем это грозит. Пока выходило, что под арену будет отдана целая школа. Чем это кончится, Тетсуя понятия не имел, но предположения ему так сильно не нравились, что казались нереальными. Кто знает, говорят же — в страхе и черт примерещится. Может, Кусакабе себя просто накрутил?.. Вопрос масштаба оставался по-прежнему вопросом.***
— Хибари-сан отдельно выразил надежду, что вы прислушаетесь к его словам. Иначе… — Тетсуя выдержал паузу, да так и не продолжил. Нет, нет и нет, он это повторять не будет. В его исполнении, даже в качестве косвенной речи, эта фраза прозвучит неуместно. Тем более, кажется, все его и так поняли. Судя по пришибленным и в то же время донельзя удивленным и настороженным лицам собранных на планерку в зале подчиненных, те понимали, что творится что-то неладное. Тетсуя взглянул на уставившегося в одну точку Баба, на недоуменно смотрящего на заместителя Андо и уже повернувшегося к тому за объяснениями Тамуру, находившихся в непосредственной близости из тех, кто выстроился рядами в зале. Были и другие знакомые лица, но только из тех, кто сегодня дежурил в школе. Та часть комитета, что в школе не появляется никогда, посвящена в происходящее будет отдельно. Тогда, возможно, будет уже известно чуть больше и указания будут более конкретными. Сейчас Тетсуя не сказал практически ничего, сделав упор больше на серьезности ситуации и на личном требовании Хибари-сана. Пока сказано лишь было, чтобы при появлении неучтенных личностей в школе вели себя сдержанно и не делали глупостей. Также напомнил об особом положении людей с фамилией Савада, этим никого не удивив. От его слов, может быть, еще не сильно насторожились. Форс-мажоры для членов Дисциплинарного комитета не редкость и не в новинку, и этот лишь один в череде подобных. Было бы неплохо, если бы и этот не оказался чем-то выбивающим из колеи. — Все всё поняли? — осведомился Тетсуя, стоя заложив руки за спину перед строем комитетчиков. Подняв руку, Андо было попытался спросить: — Кусакабе-сан, а можно узнать подробности? Тетсуя, закрыв глаза, покачал головой еще до того, как тот закончил. — Пока на этом все, — поставил точку он. И уже громче: — Сообщение прослушали, все свободны. Выходя из зала, он прямо чувствовал спиной многочисленные взгляды.***
— Хибари-сан? — позвал Кусакабе, заходя в кабинет главы Дисциплинарного комитета. — Савады сегодня в школе. Оба. Хибари-сан, оторвавшийся от лежащих на столе документов — которые, кстати, Тетсуя ему не приносил, — некоторое время поизучав Тетсую взглядом, чуть кивнул и, подумав, приказал: — Саваду Акиру после этого урока — ко мне. Савада Тсунаёши, как ни странно, появился после вчерашнего в школе как ни в чем не бывало. Даже проходя школьные ворота он лишний раз не оглянулся на ребят в черной форме, все больше поглядывая заполошно по сторонам или себе под ноги. О том, что вчера вытворял, он, видно, помнил. Стеснялся теперь так, как будто делал это все в состоянии опьянения. Но на блюстителей порядка при этом даже не посмотрел, не интересуясь их реакцией на свое появление. По-хорошему, любого другого ученика уже взяли бы под локоток да отвели на профилактическую беседу с главой комитета, который последнее время прочно окопался в школе. Такое поведение не осталось бы без внимания. И остальные ученики тоже усвоили бы урок, увидев после этой профилактической беседы состояние провинившегося ученика. Когда Савада проходил мимо дежуривших у ворот комитетовцев, он их не видел. А если видел, то не более, чем обычно. Они же проводили его посуровевшими взглядами — этого он тоже не видел. Кусакабе предупреждающе взглянул на присутствовавших парней в черных гакуранах — и этого Савада не видел. Парни намеренно наигранно поскучнели лицами и постарались смотреть только перед собой — и это Савада, конечно же, тоже пропустил мимо. Поразительная беспечность. Савада, похоже, просто не осознавал. Тетсуя предположил, что он больше воспринимал этот позор как личное горе, даже не собираясь его оценивать в сколь-либо ином ключе. Например, как грубое нарушение приличий, после которого в лучшем случае ждет выговор. Этот индивид по макушку окунался в свое несчастье, не глядя по сторонам и не думая этого делать. Или просто воспринимал дежурных на воротах как предметы мебели, кто его разберет. Этими соображениями Кусакабе с Хибари-саном и поделился, вызвав его скрываемый, но живейший интерес. Хибари-сан это решил обдумать, выгнав Тетсую из кабинета.***
Кусакабе, шагая по коридору уже после сигнала к окончанию урока, замечал какое-то нездоровое оживление среди учеников. Поведение видавших виды учащихся Средней Намимори напоминало времена, когда по коридорам носились два пушечных ядра в виде Савады и Хибари, а возбужденные зрители в восторге наблюдали или торопились посторониться. Или успеть к представлению. На данный момент выглядело очень похоже на последний вариант. Из-за угла выскочил Нисида и, найдя взглядом Тетсую, поспешно направился в его сторону. — Кусакабе-сан! — комитетчик прямо светился от оживления, словно раскопав очередной слух. — Кусакабе-сан, помните, что вчера устроил Савада Тсунаёши? Конечно, Тетсуя помнил. — Мочида, то есть капитан клуба кендо, из-за этого вызывает его на дуэль в спортивном зале! — размахивал руками взбудораженный Нисида, поспевая за двинувшимся в указанную сторону Кусакабе, не доставая тому и до плеча, а потому делая более частые шаги. — Ну, он же вроде как пытался подкатывать к той Сасагаве, поэтому сейчас собрался мстить за оскорбление. И, подтвердив опасения Тетсуи, сообщил: — Знает уже полшколы! Кусакабе, недовольно цыкнув, бросил: — Нисида-кун, дорогу я и сам найду. Пробегись, собери, кого сможешь, из комитета. Часть пусть проследят за порядком в коридорах, часть отправь к залу. Пусть перекроют туда подходы. — Но, Кусакабе-сан, там наверняка уже много… — А будет еще больше, — не очень вежливо перебил Тетсуя, понимая, что время нельзя терять. — Выполняй. — Хай! — Нисида аж подпрыгнул, метнулся в сторону и исчез. По дороге Тетсуя собрал еще пару людей, которых и поставил у входа в спортзал, сменив каким-то образом успевших раньше и сообразивших выставить заграждение Андо Рикуто с Тамурой (ну, кто бы сомневался). Их он забрал с собой. К помещению Тетсуя прошел, как ледокол: толпа перед ним расступалась еще охотнее, чем перед просто людьми в черной форме. В самом зале, действительно, было уже людно и шумно, поэтому особого внимания они к себе не привлекли. Тетсуя, присмотревшись, разглядел подпирающего собой стену комитетчика и отправил кивком Андо и Тамуру к нему, сам оставшись пронаблюдать с более близких к центру помещения позиций. Посередине зала была относительно свободная от людей площадка. На ней находился какой-то второгодка — предположительно тот самый Мочида — в снаряжении для занятий кендо. Рядом лежал грудой еще один комплект: защитная маска — мэн, нагрудник — до, перчатки — котэ, бедренная защита — тарэ. Защита на горло, цуки-тарэ, не предусматривалась, значит, хотя бы колющих ударов не будет, очки будут идти только за попадание в области имеющегося защитного снаряжения. Тетсуя знал, что есть два возможных порядка спарринга: санбон, «трехочковый», где для безоговорочной победы нужны три попадания, и иппон — одно очко. Еще неподалеку был парень с флагами в двух руках, белым и красным. Похоже, судья. И судя по одежде, тоже из того же клуба. Эти двое переговаривались. Савады пока не было. И другой Савады — тоже. Напряженные и хмурые парни мрачно молчали, глядя на развертывающуюся сцену с чрезмерным количеством массовки. Из-за настроения их вид отпугивал школьников настолько, что даже несмотря на количество людей в зале вокруг неплотно стоящего комитета была зона отчуждения метра в три. Носители красной повязки рассредоточились по площади спортивного зала, выигрывая в зрительном охвате помещения, чтобы суметь вовремя среагировать и предупредить возможные волнения толпы, которые могли обернуться грядущими травмами. Часть, вернее, считай, один Тетсуя — непосредственно у центра разыгрывающихся событий. Кусакабе хмурился, жуя стебелек, и очень внимательно наблюдал, стоя по стечению обстоятельств рядом с довольно высокими школьниками, а потому слегка теряясь по сравнению с тем, сколько обычно привлекает внимания человек габаритов Тетсуи. Площадка в центре зала была пока не очень оживлена, но едва ли надолго. Выглядело происходящее для тех, кто был в курсе предыстории, совершенно некрасиво. Не считая обиженной девочки, Савада в данной ситуации казался скорее жертвой. Или же просто клоуном, некая «шутка» которого обернулась против него. И судя по тому, что невзначай слышал Тетсуя из обрывков разговоров переговаривающихся школьников, те действительно относились к происходящему как к избиению дурачка. А с юродивых спрос небольшой, поэтому над пробежкой в исподнем Савады Тсунаёши скорее насмехались, чем злились от такого поступка. Тем не менее «герой-мечник» хотел снискать славы даже за такой счет. Мочида напоказ насмехался над будущим, так сказать, соперником, еще не пришедшим, нисколько не сомневаясь в своей победе и играя на публику. Конечно, капитан клуба кендо против задохлика, имеющего проблемы даже с обычной физкультурой — это Кусакабе знал. Хоть бы постеснялся Саваде всучивать меч. Сейчас, вон, вещает, как «великодушно» оставит победу Саваде, выбей тот хотя бы иппон, в то время как для него самого будут действовать правила санбон. Не стыдно ему будет перед всей школой позориться, избивая того, кто впервые в жизни в руки боккен взял? Это он что, думает, что схема «мастерство познается в сравнении с бездарностью» действует так? Каким надо быть идиотом, чтобы настолько не уметь оценить себя со стороны. Впрочем, насчет того, кого будут избивать, у Тетсуи все-таки имелись сомнения. Даже если не учитывать возможные скрытые способности Савады. Взять хотя бы Альянс Четырех Генералов, которому достаточно будет одного слова своего главы… Тут заместителя немного разочаровал в его способностях к сливанию с окружающей средой возглас: — Кусакабе-сан! — скоро за знакомым голосом появился и Ямамото Такеши без вечной улыбки на лице. Предупреждая вопросы несколько удивленного Тетсуи, переведшего на юного бейсболиста тяжелый взгляд, тот поинтересовался: — Кусакабе-сан, где Кира? Сразу после первого урока ее вызвали к главе комитета, и с тех пор я ее не видел, — Ямамото огляделся, повертев головой, и пояснил, не отрываясь от своего занятия: — Вы ведь знаете, что здесь происходит, верно? Возможно, мы могли бы решить этот вопрос, не доводя до… драки. Кусакабе резонно показалось, что первоклассник хотел выразиться более честным определением «избиение», но не стал. Ямамото натянуто улыбнулся: — Сомневаюсь, что Кире, как и Хибари, понравится то, что здесь происходит. Поймав неодобрительный взгляд Тетсуи за такую фамильярность по отношению к главе, Ямамото поднял руки в примирительном жесте. Кусакабе, однако, кинув взгляд в заволновавшиеся ряды зевак у входа, решил отложить все недовольства. Хибари-сан ни во что вмешиваться не может, но касается ли это Савады? И даже если да — та сумеет вывернуть все так, как захочет, с большей вероятностью успеха, чем Хибари-сан. Тетсуя бы предпочел, чтобы это все же сделала она. Правда, она уже может не успеть к началу. — Ямамото-кун, почему бы тебе не позвонить Саваде Акире. Она недавно была у Хибари-сана, — рублено выговорил Тетсуя, внимательно наблюдая за происходящим. На площадке Мочида, который стоял в позе картинного ожидания, смотрел куда-то в толпу. Краем глаза Кусакабе продолжал поглядывать на Ямамото, тут же полезшего в карманы с еле разбираемым: «И то верно…». Между прочим, ему бы тоже позвонить Хибари-сану. К тому же тот говорил ему ставить его в известность обо всем. Вот только еще молодому господину запретили лишний раз вмешиваться, а он явно запланировал как раз это. Такая несанкционированная «дуэль», конечно, ему не понравится, главным образом потому, что происходящее — сплошная головная боль, с которой потом еще предстоит разбираться. И он попытается это прекратить. Но вот участники этой схватки… Тетсуя еще колебался. Звать и Хибари-сана, возможно, рискуя им, он не хотел. Хотя в каком-то смысле должен был. Тетсуя решал, как ему поступить, но пока только и мог, что покусывать зубами стебель. Тем временем, судя по возобновившимся звукам голоса Ямамото, тот дозвонился. — Кира, тут такое дело… Где ты сейчас?.. А-а-а, — Тетсуя повернулся к Ямамото, который прикрыл мобильник рукой, отняв его от уха, и сообщил Кусакабе: — Она все еще с Хибари. И вернулся к разговору: — А ты знаешь, что сейчас происходит в спортзале?.. Да вот тут думаю, — в голосе первоклашки появилась притворная задумчивость, — вмешиваться ли в бой Мочиды-семпая и твоего брата? Тетсуя, решившись, обратил на себя внимание: — Ямамото-кун, — позвал он и, дождавшись вопросительного взгляда, попросил: — Если Хибари-сан там же, будь так добр, узнай, нет ли у него указаний, — Кусакабе кивнул в сторону центра зала. Ямамото, выдав: «О...», снова кивнул и заговорил, отворачиваясь и прикрывая трубку уже так, чтобы лучше было слышно на другом конце. Шум в зале возрастал. Со стороны входа послышались возбужденные возгласы, и толпа заколыхалась, расступаясь. Ямамото оглянулся на новые звуки: —… Кендо из-за вчерашнего, — Тетсуя снова стал слышать его. — О! Да, толпа, последний раз поволновавшись, выпихнула на открытое пространство щуплого мальчишку… Голого щуплого мальчишку опять в одном исподнем. Началось. — Кажется, Тсуна пришел-таки! Тетсуя осторожно переместился самую малость ближе, чтобы и наблюдать было удобнее, но чтобы и не оказаться слишком близко и не мозолить глаза. Судя по извинениям жизнерадостным голосом, за ним последовал и Ямамото. Почему-то он решил не оставлять его одного. То ли имел от Савады какие-то указания на этот счет, то ли просто решил ориентироваться на действия и реакции заместителя главы Дисциплинарного комитета. Как говорится, трудно сказать, что на душе у постоянно смеющегося человека. А старинная пословица не обманет. На новом месте Кусакабе уже разглядел знакомых личностей, окружавших «ринг». Сасагава, ее подружка. Что-то крайне оживленно обсуждают, при этом Сасагава держит руку в своей школьной сумке, а вторая девочка не дает ей что-то оттуда извлечь: пока вроде бы ничья. Еще с нового места стало яснее видно, по крайней мере Тетсуе, звероватое выражение большую часть времени трусливого и зажатого мальчишки. Кусакабе помимо воли нахмурился. В целом этот Савада Тсунаёши не был похож на обычного себя. То есть совсем. И раздеваться зачем было? Савада-старш… в смысле, нет, младшая — у той Азазель, наоборот, упакован с ног до головы. Тетсуя думал, что это для сохранения инкогнито, но теперь появились подозрения, что это какой-то фетиш. Где-то в районе переносицы у Савады Кусакабе показалось знакомого цвета свечение, но, возможно, виноват был просто квадрат солнечного света, падавший вниз через прозрачную крышу спортзала. А дальше случилось невообразимое. Савада, проигнорировав тренировочный меч и защиту, которую должен был надеть, с боевым кличем ломанулся прямо в лобовую. Мочида, не стесняясь, воспользовался возможностью, от души огрев соперника по голове. Савада, ничуть не затормозив, врезался лбом в лоб Мочиде. Вокруг рассыпались щепки и соломинки от треснувшего меча. «Это даже не иппон, а полный нокаут», — определил на глаз Кусакабе. Но Савада на этом не остановился. Придавив собой завалившегося назад бессознательного Мочиду, он замахнулся. «Мэн, мэн!» — воскликнули в нескольких местах зала. Под звучный треск Тетсуя медленно перекатил стебелек в другой угол рта. Рядом с ним издал ошеломленное «Хах!» Ямамото, кинув осторожный взгляд на заместителя главы ДК. Возгласы прокатились по всему залу. «Не мэн», — хладнокровно вынес вердикт не слишком впечатленный Кусакабе, глядя на клок выдранных с корнем волос в руке Савады. — Хякупон! — предъявил Савада трофей пребывающему в немом шоке судье. По залу прокатилось несколько нервных хохотков. Правила Саваде, очевидно, объяснить забыли. — Нет?! Черт, еще! — не дождавшись реакции судьи, продолжил Савада. Под еще несколько тресков у Ямамото окончательно сползло с лица его обычное выражение, а глаза сделались размером с блюдца, как заметил Тетсуя, коротко оглянувшийся вокруг с высоты своего роста. Те из зала, кому было видно происходящее, побледнели и заозирались. В самом деле, то еще зрелище. Словно собачка декоративной породы вдруг оказалась бешеной. Девочки прижимали ко рту руки. На что-то нормальное это не было похоже совсем. Тетсуя напрягся, окидывая взглядом зал. Насколько велик риск поднятия паники? Наученные только единожды случившимся случаем с потерявшим контроль Хибари-саном, ученики пока что замерли на месте, пытаясь понять: не накинется ли Савада на кого-нибудь еще. — Зембупон! — снова изобрел Савада, стоя с холмиком волос в ладонях перед перепуганным судьей, тут же вскинувшим флаг стороны Савады как победителя. У судьи и выбора не было — сам был бледным, как простыня. Того и гляди, Савада еще и на него бросится. — Воистину «зембу», — выдавил из себя Тетсуя, пережевывая травинку под косым взглядом не шевелящегося на всякий случай Ямамото, не знающего, чего теперь ожидать после этого выступления. На полу сверкал постепенно розовеющей лысиной Мочида. — Что-то Хибари-сан с Кирой задерживаются, — немного нервно и невпопад заметил Ямамото. Кусакабе кинул на него взгляд. Показалось, или тот пытается его успокоить? С чего бы это? Вроде доселе за массовым избиением замечен был только Хибари-сан. Между делом Тетсуя про себя отметил, что, судя по поведению Ямамото, если он и может оказаться тоже "хранителем", то, видно, ниже Хибари-сана по их иерархии точно. Возвращаясь к сложившемуся положению, даже если Тетсуя сейчас накинется на Саваду и попытается скрутить — получится ли у него? Человек с явными проблемами с головой обладает нечеловеческой силой, даже если не рассматривать то, что Савада был тоже Савадой. И правильно ли будет так поступить, если Хибари-сан приказал не вмешиваться. Тетсуя, максимально медленно вдохнув и выдохнув, дожевал и проглотил стебелек. То, что от него осталось. То, что произошло… Выглядело отвратительно. Рука словно сама потерла переносицу. Хибари-сан… Кто бы мог подумать, что он будет пример для подражания на фоне остальных подобных не-совсем-людей? По крайней мере, Тетсуе никогда за него не было стыдно. Хибари-сан пугал — да, был агрессивным — да. Однако, даже когда был зол, не переходил каких-то своих рамок и умел держать себя. Но вот это… Между прочим, Кусакабе уже принял как данность, что Савада Тсунаёши тоже не простой человек. После увиденного Тетсуя не мог не поверить. «Но вот что странно…» — заметил он. Из Савады как воздух выпустили. Он словно очнулся, растерянно оглянувшись на начавший веселее шуметь зал. «Странно его состояние, он определенно был не в себе, — тут вспомнилось, что Савада Акира говорила про неопытность брата. — Неужели так выглядит неопытный недодемон?» Если так, то поведение у него на уровне синего óни без дубины. Хотя Тетсуя догадывался, что у них своя классификация. Впрочем, он несправедливо забыл об Азазеле. К поведению Савады Акиры он не стал бы придираться. Его смущала ее показная искренность. С Хибари-саном все просто. Злится — воздух рядом искрится, недоволен — нагнетает атмосферу мрачной аурой. Все это может сопровождаться попытками покарать неугодных здесь и сейчас. Кто ему не нравится и кто его устраивает, ясно сразу. Равно как и то, чего он хочет. Может что-то скрывать, но без лжи и затей. Он подвержен многим человеческим чувствам и недостаткам и в целом — ребенок, вернее, подросток, пусть сложный, но интуитивно понятный. Понять по Саваде Акире, чего от нее ждать, Тетсуя бы не взялся. Словно было в ней что-то… недетское… нет, не совсем, но и не сказать чтобы мудрое… Почему-то ее ходы, неслучайность и цель которых могла дойти до Кусакабе только после их совершения, подозрительно отправляли к воспоминаниям о том, как легко и даже небрежно его с Хибари-саном развели старшие Хибари. Просто наиболее близкая ассоциация, но наводит на размышления. Взрослым чаще куда проще хитростью заставить детей делать то, что им нужно, чем о чем-либо просить или что-то объяснять. Это справедливо не только в отношении взрослых и детей, но и в отношении заведомо более и менее коварных людей. Хотя, возможно, конечно, Тетсуя передергивает, и у Савады совсем не восемь рук и восемь языков. Так или иначе, Кусакабе уже точно знал как минимум трех приблизительно-сверстников из людей с Пламенем, и все были абсолютно разными. — Кира! — воскликнули рядом с Тетсуей, и Ямамото активно заработал локтями, пробираясь в сторону выхода. Кусакабе проследил взглядом, куда смотрел первоклассник, и с огромным облегчением увидел Хибари-сана, направляющегося в сторону сразу замеченного Тетсуи. Его появление словно сбавило накал напряжения в спортивном зале. Ученики с появлением другого демона расступились в стороны и немного расслабились. Что уж говорить о Дисциплинарном комитете, который выбирался из толпы и быстро собирался у свободного участка возле стены за спиной толпы. — Хибари-сан, — обратился к подошедшему главе Кусакабе. — Вы двое — в кладовке носилки, — кивнул Хибари-сан кому-то за спиной Тетсуи. Оглянувшийся заместитель увидел спины рванувших в указанном направлении Андо и Тамуры. Кусакабе понял, что вопросы откладываются. Савада Акира, пришедшая с молодым господином, что-то говорила брату, указывая в их сторону. Рядом с Мочидой присел судья этого «матча», проверяя состояние пострадавшего. Вернулись с носилками посланные за ними неразлучники. Тетсуя медленно выдохнул, чувствуя, как рядом с Хибари-саном и его напряжение странным образом рассеивается. *гибоши - японское название хосты