Моё имя Эволайн

      Солнце слепило глаза, щекотало уши, грело веснушки и так и норовило поцеловать в губы. Редкие облака ничуть не мешали ему светиться от счастья и радовать других. В такие дни всё проще, всё с улыбкой, всё былое прощают — с улыбкой, и хохочущие дети поют про одуванчики и солнце с колючими лучиками.       Такой день в это время года был чудом в краях мэнора де Мар. Дартари не припоминал такого с середины лета, да и Торн, живущий много южнее и встречающий яркие дни куда чаще, — и тот улыбался с открытыми небу глазами.       Они втроём скакали вниз с холма, на котором, окруженная лесом, стояла усадьба. Едва между тяжелыми ветвями вековых деревьев показалось синее небо и светлые, блестящие лучики солнца, просачивающиеся между их иголочками и листиками, коснулись дороги молодых людей, как они пришпорили коней и те галопом помчали прочь от леса — в поле, к ветру, солнцу и ледяной блестящей реке.       Эволайн хохотала — негромкий, звонкий и приятный смех заставил молодых людей, скачущих рядом, улыбнуться.       — Ведь река там? — Спросила она, на ходу поворачиваясь к Дартари и указывая рукой куда-то перёд и влево.       — Да, она севернее. — Они изначально планировали поскакать именно к реке, чтобы посмотреть, какова она при таком ярком свете солнца. — После можем проехать до деревни. Думаю, людям будет интересно познакомиться с новой графиней, да и вам не помешает знать, как живут люди, за которых отвечает наша семья.       — Да-артари, какой же ты честный, — притворно вздохнул Торн, прикладывая руку к груди.       Эволайн засмеялась.       — Да нет же, он прав. Да и воспримут они меня сейчас проще — пожаров не было, урожая вышло вдоволь, погода - чудо, — она улыбнулась, действительно имея ввиду настроение простого люда, — сердца смягчаются.       — Вы правы, — отвечал Дартари, уводя коня левее, — иначе, если бы им было на что жаловаться, они непременно обвиняли бы нас.       — И в чем-то были бы правы, — кивнул Торн. — В таких случаях проблемы нужно решать вдалеке от них, чтобы люди камнями не закидали да поместье вместе с семьёй не сожгли ненароком.       Дартари хохотнул и услышал Эволайн позади себя.       — Какие же красивые цветы затоптал ваш конь, виконт де Мар, — она покачала головой и притворно вздохнула, — и как вам не жаль их?       — Да таких цветов целое поле! — Засмеялся Дартари, оборачиваясь и дергая на себя поводья. Мимо пронёсся Торн.       — И полмира! — Крикнул последний, не оборачиваясь и затаптывая ещё больше. На этот раз Эволайн поневоле душой восприняла это серьёзно, усмотрев больной подтекст. Разве убивать то красивое, что есть рядом, только потому, что такого много где-то ещё, не глупая жестокость и кощунство? Она на секунду застыла, смотря вслед Торну. В небесно-голубую реальность с золотыми лучами солнца её вернул задорный голос Дартари, что смотрел прямо на неё.       — Я предлагаю вам, — Дартари, силясь не засмеяться, указал в сторону, куда улепётывал Торн, и посмотрел на Эволайн светлыми смеющимися глазами, — дорогая мачеха, догнать этого прохвоста, обогнать и окунуть в Марош.       Марошью звали местную ледяную реку, к которой они и направлялись.       Эволайн засмеялась, ударом шпор по бокам лошади отвечая на предложение пасынка.       — Ну уж нет! — Улыбался Торн, мотая головой и заставляя свои каштановые кудри танцевать. Дартари и Эволайн догнали его у перелеска, за которым уже виднелось поле — пристанище берегов Мароши. — Я не готов быть утопленным сегодня! Я требую другого приговора!       — Тогда с тебя цветы для дамы, Торн, — Дартари, подгоняя своего резвого коня и обгоняя Торна, хлопнул друга по плечу и обернулся с едва ли не смеющейся улыбкой.       Солнце пятнами крон перелеска накладывало на них свои отпечатки. Каждый лучик можно было увидеть и отследить — словно это были не лучи солнца, а волшебные лучи, мягко искрящие, подсвечивающие и заколдовывающие всё, на что бы ни ложились. Солнечные дни всегда кажутся немного волшебными. Небесная лазурь, золотистый свет и облака, похожие на безе — кто не улыбнется такому? А если человек улыбается, то не волшебство ли это?       По желтеющей равнине плыла река. Чистая, только выбившаяся из родника где-то за много миль отсюда, она собирала на своем пути листики, веточки, травинки, частички не оседающего песка и глины, пробивалась через торф и впитывала в свой цвет все, что встречала на пути.       Может, где-то далеко — в туманных лесах, в веренице холмов, полян, ручьев, потоков, деревень и одиноких домушек - в её потоках отражался серый дым безмолвного неба. Но здесь, сейчас, в краях графства де Мар её потоки блистали и светились. Волшебник Солнце колдовал над её водами. И она сама, словно радуясь и улыбаясь всем и каждому, казалась волшебной.       Трое молодых людей остановились возле каменистого берега, поросшего увядающей травой и кустарниками белых цветов, напоминающий крупные астры. Вниз по течению виднелась Дальняя деревня.       - Какой простор! - Вдохнула Эволайн, улыбаясь и поворачивая коня на месте, чтобы ухватить взглядом всё.       - О да, здесь красиво, - Торн со вздохом спешился, - только вот лес близко...       - Боишься волка, братец? - Лукаво ухмыльнулся Дартари, устремляя взгляд острых глаз в глубину леса.       - Уж лучше волк! Чем змей.. Змеи хуже волков, их не видно. - Торн прокладывал себе путь сквозь высокую щекотящуюся траву к кустам диких астр, приминая её и топая на каждый шаг.       - Ты все-таки топиться собрался? За такое, маркиз, меня не простит ваш батюшка.       - Нет, друг, - он снова топнул, уже возле куста, к которому подобрался, и начал рвать цветы. Он старался срывать веточки, на которых держались гроздья бутонов, так, чтобы они были примерно одного размера. И вернулся к своим товарищам. - Я же должен был даме букет, - и он протянул его Эволайн.       Она приняла его, смущённо улыбаясь. Два шалуна! Играют с ней. Она не успела, поблагодарив Торна, поднять на Дартари свои светлые глаза, как он сосредоточенно произнёс:       - Смотрите, волка, видимо, не будет, но дрова везут.       Эволайн проследила за направлением махнувшей вперед руки Дартари с собранным в кулак хлыстом.       Далеко за перелеском между ветвями узнавались очертания телеги. Не сговариваясь, все трое решили выехать на дорогу и двинули коней по протоптанному ими же пути. Выехав на песчаную, поросшую посредине мелкой травой, подорожником, клевером и ещё бог знает чем дорогу, Эволайн достала из седловой сумки платок и завернула в него часть букета.       Телега, запряженная молодым жеребцом и ведомая уважаемых лет крестьянином и, судя по всему, его сыном, показалась из-за ветвей ближних деревьев. Она была наполнена берёзовым кругляком и двигалась медленно - одному коню было сложно тащить такую тяжесть. Завидев господ на дороге, крестьянин дёрнул поводья.       - Тпррр!       Его сын спрыгнул с козел и снял шапку.       - Здравствуйте, ваше благородие.       - Здравия, молодой граф, давно вы у нас не бывали. - Старший мужик снял шапку, но с козел не встал - из-за больных ног.       - Здравия и вам, Стикон, - кивнул ему в честь приветствия Дартари и улыбнулся. - Мой отец уезжал на долгое время и дела всего поместья оставлялись на меня, я не мог оторваться от них.       - Что ж он возложил такой дом на ваши юные плечи? Да ещё и без помоги, вот те отец, вот те на! - Стикон, приподняв руку, возмущённо хлопнул ею по бедру. Дартари засмеялся.       - Я не настолько молод, - сказал он с доброй улыбкой. - Отец мой привёз графиню, - произнёс молодой человек, наклоняя голову в сторону Эволайн.       - Стало быть, не вы ли это, ваше благородие? - Осторожно обратился крестьянин к молодой женщине, прикладывая руку с шапкой к груди.       - Моё имя Эволайн, - кивнула она и тихо улыбнулась, отводя свой взгляд от молодого графа и смотря прямо в светло-серые глаза старого мужчины. В них блеснуло простое людское принятие, такое, с каким народ принимает царицу.       - Простите уж, матушка, встать не могу, ноги больны, - поклонился мужик.       - Что вы! И не нужно, - забеспокоилась Эволайн.       - С каждым годом хуже, Стикон? - Спросил Дартари, в задумчивости сводя брови.       - Так-то оно, ваше благородие, - качнул седеющей головой мужчина.       - Я пришлю к вам нашего лекаря, - безапелляционно сказал молодой граф и стал разворачивать коня в сторону деревни. - Будьте здравы!       Торн с лёгкой улыбкой кивнул отцу, сыну и, пришпоривая коня, повернул его уже на ходу, когда мягко улыбнувшаяся Эволайн дёргала назад поводья своей белой кобылки. Когда трое молодых людей ускакали на приличное расстояние в сторону деревни, молодой крестьянин запрыгнул на козлы к отцу.       - Хорошие у нас графья, - сказал Стикон, все ещё не отнимая руки от груди.       - Да, - коротко выдохнул его сын, сильнее запахивая стеганый ватник.       - Только кто биш третий-то был?       - Так это герцога сын, - тот аж глаза на отца вылупил, - Торн Бритиан.       - Ох, батюшки, а я ему и не поклонился!       - Полно тебе, отец, эти зла не держат, богу благодарение. А вот ежели б принц приехал, ты б уже на плахе висел!       Вы когда-нибудь бывали в деревнях? Не в садах, не на дачах, а в деревнях. Тех, в которых ещё сохранилась старинная жила в виде не перестроенных ещё домов, мебели и инструментов царских времён, засаженных до последнего квадратного метра огородов и бабушек, прабабушек, дедушек и прадедушек со своим говором, неизвестными нам словами, которых нет в словарях и которые впору записывать, своим уставом и принципом жизни.       Если вы действительно понимаете, о чем я, то вы уже имеете представление о духе деревни, главная улица которой сейчас встречала наших молодых людей.       - Гринка, а ну обедать! - Крикнула в сторону играющих посреди улицы детей полноватая женщина и в нетерпении махнула полотенцем, не спускаясь с крыльца. - Гринка! Гринка, чертяка!       - Ай, иду я! Ой!.       Мальчик повернулся, чтобы поднять свою палку и растерялся. Он замечал, как при виде господ старшие снимают шапки, но ему нечего было снимать, ведь он не носил ни шапки, ни панамки. Он так и застыл перед вороным породистым конём Торна, смотря на всадника во все глаза.       - Ты пугаешь ребёнка, Торн, - с легкой улыбкой сказал медленно подъехавший к нему Дартари, и посмотрел на мальчугана, который увидел в его глазах доброту и мог бы со всей детской уверенностью сказать, что он не боится. Если бы мог сейчас что-то сказать.       - Ох, батюшки святы! - Охнула его бабушка и, кинув полотенце - негоже к господам-то да с грязной тряпкой, с прижатой к груди рукой побежала в их сторону.       - Мальчик, я напугал тебя? - Мягко обратился к нему Торн. Но тот только смотрел на него во все глаза.       - Ох, Гринка, рот-то хоть закрой, - причитала женщина, подбегая и прижимая внука за плечо к своему боку. - Здравие вам, ваше благородие! И вам, благородный человек, здравия! - Она поклонилась молодым людям.       - Полноте, матушка, - улыбнулся Дартари. - Как вы живёте? Не бедствуете?       - Ох, корову потеряли на той неделе, ваше благородие, а так хорошо живём, не на что жаловаться. - Женщина с доверием смотрела на виконта, все ещё не убирая руки от груди.       Послышался легкий, нечастый топот копыт и справа от Дартари появилась лёгкая, как крыло самой прекрасной белой птицы, светлая и улыбающаяся, на белой молодой кобылке девушка. Увидев женщину, Эволайн спешилась.       - Не забудьте сказать об этом деревенскому старосте на собрании. - Говорил в это время Дартари, - не постесняйтесь. Мы выделим вам корову из нашего стада.       - Благослови вас господь, - с благодарностью поклонилась женщина. И, поднимаясь, уже смотрела на тонкую девушку, что подходила к ней. Сына графа женщина знала, Дартари того звали, друга его имени не знала, но на лицо видала не раз. Но эта прекрасная неизвестная девушка заставила её заволноваться.       - Здравствуйте, - Эволайн присела, немного склоняя голову и мягко улыбаясь. - Моё имя Эволайн.       - Это наша графиня, матушка, - улыбнулся Дартари.       - Ох, неужто женились вы так рано, сынок-то наш?       Дартари по-доброму засмеялся.       - Нет, Эволайн - жена моего отца.       - Жаль-то как! Ох, простите, - женщина виновато посмотрела на Эволайн, она не знала, как та может отреагировать, да и, что уж говорить, она до сих пор не могла привыкнуть к снисходительности обоих графов де Маров. - Я не..       - Ничего страшного, - улыбнулась Эволайн. - Я могу понять.       - Эволайн, нам пора, - Дартари спрыгнул с коня.       - Беги обедать, мальчуган, - сказал Торн, пока его друг помогал Эволайн подняться на лошадь.       Дартари следил за делами деревни и знал, когда и на какие поля графа выходили косцы из этой деревни. Сейчас наши три героя направлялись к одному из этих полей, скошенному совсем недавно, чтобы устроить небольшой пикник и передохнуть.       На деревенской дороге с ними поздоровалась группа молодых людей с инструментами, шедших, видимо, с работ и отдельно поклонившихся Эволайн. Сейчас было время обеда и крестьяне либо сидели за столами, либо работали в поле. Завидев же господ, многие выходили на улицу и кланялись.       Когда наша компания подкреплялась перед обратной дорогой в поместье, расположившись на покрывале под желтеющей короной ясеня, мимо проехала повозка, запряженная двумя лошадьми. Крестьянин, сидевший на козлах, помахал господам шапкой, а молодой человек, проговорив "а графиня-то у нас красавица", встал прямо на телеге и громко поздоровался.       Новости распространяются быстро, тем более в деревне. Бегут впереди предмета новостей. И, как бы там ни было, крестьяне так и решили, что новую графиню выдали за сына, а не за отца.       Молодые люди возвращались домой около трех или четырех часов после полудня. Подъезжая к дому, ещё в лесу, Дартари почувствовал мерное сердцебиение отца. Тот ещё спал.