***
Помимо основной работы, так уж вышло, офицеры да немногочисленные солдаты брали на себя добровольную обязанность тут да там помогать местным с чем придётся. То лошадь единственная в поле легла – и вместо штаба ты скачешь в ближайшее крупное село за коновалом. То мужики с четырёх дворов подрались – и вместо анализа чертежей вы разбираетесь в людских отношениях. То уже со смехом - «Ма-атушка» - забираешь у бабульки топор, которым она пыталась рядом с банями пару спёртых где-то чербаков расколоть (а потом договариваетесь с лесорубом в соседнем селе, чтобы за разовую оплату регулярно обеспечивал бабульку дровами, и расписку о договорённости передаёте деревенскому старосте – для верности). То тут, то там… Бегали, не давая себе возможности отвлечься и вспомнить, что где-то там они оставили другую свою, городскую, с иными заботами жизнь. Так, в заботах, и прошёл июль. В начале августа народ праздновал свадьбу – собрались двумя деревнями. После венчания в соседнем селе притащили к полю за двором жениха доски да чербаки и на скорую руку устроили самодельные столы да лавки. Ко времени, как солнце село, уж жгли костёр, ели, пели, пили, танцевали. Народу было много – все одинаково бедны и одинаково богаты. И хоть угощали гостей семьи молодых, каждая пришедшая фамилия постаралась принести хоть что-нибудь для общего стола. Что греха таить, некоторые из офицеров, по веселой жизни заскучавшие, не смогли мимо такого праздника пройти. Молодым подарили что было (точнее, что было не казённое) – дорогой алкоголь, привезённый повесами в надежде на хоть какое-нибудь, но всё-таки веселье. Под утро Дартари, Торн и Роггерн (один из офицеров прибывшего состава) проснулсь от резкого грохота. Их пьяный сослуживец аккуратненько снёс свой рабочий стол, который было так легко не заметить на пути к койке. Трое офицеров пересчитали народ и поняли, что одного из их палатки не хватает, и решили сходить за ним, чтобы успел поспать хоть немного и не выглядел чрезмерно вызывающе на утреннем построении. Они вышли из палатки в холодный предрассветный час, накидывая на плечи белые кители. Тёмное небо начинало светлеть, переваливаясь между оттенками синего. И земля так спешила навстречу новому дню, что через деревенский березняк офицеры шли уже сквозь туман, под лиловым небом. В чистой тишине они слышали лишь шорох земли и влажной травы, мнущейся под сапогами. Видимо, гуляющие уже затушили костёр и уснули кто где. Молодые люди были уже довольно близко к повороту на нужное поле, как святую тишину разрезал страшный звук. Девический голос через силу пытался кричать. Рефлекс сработал прежде мозга – едва услышав, они рванули на звук. На бегу повернув за угол, остановились на долю секунды – оценить ситуацию. И неосознанно дать кучке молодых мужиков сделать то же. И вид трёх полных решимости офицеров позволил им сделать верные выводы. И, когда с плеча Дартари упал его белый китель, а Торн быком сделал первый шаг, их цели уже дали дёру. Разумно, конечно, но… по заслугам они не получили. - Позаботьтесь о девочке, - сказал напряжённо Роггерн, - а я пойду искать эту пьянь. – В замершей тишине он повернулся и намеренно ощутимо хлопнул Торна по плечу, - твой китель по пути подберу. И пошёл обратно за поворот. Затем с места двинулся Дартари. Он медленно подошёл к девчонке лет двенадцати, что сидела в сырой траве посреди дороги и путалась трясущимися руками в порванном чужими руками пальтишке. Молодой человек осторожно присел на корточки на некотором расстоянии от неё и тихо позвал, пытаясь определить степень её потрясения: - Эй… эй… Девочка дёрнулась и повернулась к Дартари, порвав дыру на рукаве пальто ещё больше. Она открывала и закрывала рот, словно пыталась говорить, но не могла. От пережитого страха её горло сковали спазмы. - Не беспокойся, - мягко и тихо говорил Дартари, - всё позади. Мы не дадим тебя в обиду. Старайся расслаблять плечи, живот и дышать глубже, ровнее. Вот, уже лучше, молодец. Всё хорошо. Всё уже хорошо. Из глаз девочки полились слёзы, опустошая чашу ужаса и шока. - Приходи в себя скорее и поднимайся, - с лёгкой улыбкой сказал молодой офицер, - девочкам нельзя сидеть на холодном. Давай я тебе помогу. Вот так… Придерживая девочку за локоть, Дартари помог ей подняться, и она стала их благодарить. Торн, глубоко выдохнув, отошёл наконец от дравших душу злости и негодования. И как только могут жить на свете такие ублюдки, думал он. Подхватив одной рукой китель Дартари, Торн как можно мягче обратился к девочке. - Если ты скажешь нам, где живёшь, то мы тебя проводим. - Я-я живу за садами. Мой… мой дом - на краю дальней поля-аны… - Девочка растирала слёзы по щекам, стараясь дышать глубже, как сказал ей один из добрых офицеров, но всё срывалась и всхлипывала. - За рекой… Мы одни там живём… Едва не прижимая уши к голове, она смотрела в глаза то одному, то другому молодому человеку, стараясь и надеясь увидеть искренность в обещании защиты и надежности. И находила её. Торн переглянулся с Дартари, проведя немой диалог, и снова мягко обратился к девчонке. - Пошли, - он мягко улыбнулся и кивнул на дорогу, - мы поняли, о каком участке ты говоришь, мы проводим тебя. Если что, корректируй нас. Девочка закивала и последний раз стерла слёзы рукавом. Её потряхивало, поэтому Торн, не спрашивая, накинул её на плечи китель Дартари. Она удивлённо вскинула на него взгляд. - Укутывайся, - мягко сказал молодой человек, - станет легче. Девочка с готовностью кивнула и закуталась в китель, цепляясь испачканными в земле пальцами за края. Торн снова переглянулся с другом. - Ну, пошли, - он положил руку девочке на плечо и мягко повёл по дороге. Его рука была тёплой и тяжёлой. Девочка всё ещё иногда всхлипывала и порывисто вздыхала. Но ей уже не было страшно. Солнце вставало за горизонтом, когда двое молодых людей с девочкой вышли из березняка на небольшое поле. Яркие лучи прорывались через кроны деревьев за полем по правую их руку и ложились им под ноги. Туман расползался к лесу, прячась в прохладе. Будто музыкой звенела тишина. Торн тихо улыбнулся, оглядывая всё это волшебство. Девчонка, что шла впереди них, вдруг вскрикнула и побежала к дому на краю поля. Молодые люди присмотрелись. На пороге стояла женщина, которая, разобрав их силуэты, тут же поспешила навстречу. Девочка сразбегу кинулась в её объятия. - Господи, что произошло?! Это была молодая девушка примерно того возраста, в котором уже принято иметь нескольких малолетних детей, темноволосая, курчавая и красивая, одетая в простую белую рубашку и коричневую юбку. Она смотрела на офицеров, прижимая к себе девчонку. - Что случилось? – Спросила уже тише. И встретила взгляд карих глаз. Её глаза тоже были карими. В свете утреннего солнца словно сладкий жжёный сахар. Торн негромко заговорил мягким, тёплым голосом, которого сам не замечал. - Мой друг и я - офицеры из лагеря за деревней. Мы шли через березняк, когда услышали крик этой девочки. Опуская не совсем приличные подробности, могу сказать, что мы вполне благополучно проводили её до дома. Девушка шокированно подергала девчонку по плечу, призывая поднять голову и посмотреть на неё. - Это правда? - Да, да, это так! Они помогли мне. С ними был ещё один военный, София! Они спасли мне жизнь! Девушка покраснела бы от таких громких слов, если бы её рубашка не промокла от слёз девочки и не прилипла к животу. Она подняла глаза на молодых людей. - Как я могу отблагодарить вас? Одно слово обожгло язык Торна, но он сдержал его и еле скрыл улыбку. - Пообещайте, что больше не будете отпускать девочку одну на дороги, - миролюбиво ответил Дартари. - Да, - девушка кивнула, - да, конечно. Такого бы не случилось, будь наш старший брат дома! Но он уехал в город, и вот уже полторы недели Делла ходит в сельскую школу одна. У меня нет возможности отлучаться так надолго… - А что если, - тут же протянул Торн, указывая большим пальцем на себя и на Дартари, - мы будем провожать её? Мы постоянно находимся в разъездах по округе и вполне можем захватить её с собой. - Ох! Но ведь… - Ах! София, София, - вскинулась девочка, - разреши мне, я боюсь теперь, а они помогут нам, с ними не страшно!.. Девушка тяжело вздохнула. - Хорошо, - она поцеловала девочку в макушку и снова подняла глаза на молодых людей. – Нам нечем отплатить вам... - Простая ваша благодарность - это самое большое, что мы могли бы просить, - Торн не смог сдержать улыбку. Молодые люди договорились о времени, уточнили, о какой из сельских школ идёт речь. Девушка пообещала в ближайшие дни выстирать китель Дартари и занести в казармы. - Спасибо вам ещё раз, - сказала она, прощаясь. Девчонку снова начало потряхивать от нервного потрясения, и они заторопились уйти в дом. – Спасибо. Девушка улыбнулась так ярко и так искренне, что Торн забыл и про службу, и про ублюдков, и про собственную злость. В его голове набатом звучало только одно не произнесённое им слово. Улыбнись. И картина, на которой эта прекрасная девушка светит ярче солнца в утренних его лучах. Такая простая и такая искренняя… Дартари хлопнул застывшего друга по плечу. Оказывается, девушки уже ушли. - Она с тобой попрощалась, а ты с ней – нет, - оповестил Дартари. Торн повернулся к нему. Молчал. - Запал? – Так же прямо спросил у него друг. - Запал. - И повернулся к дому, в котором скрылась она. - Сестра. - София. - «Наш старший брат». - И кольца-то нет… - Вперед! – Дартари звонко хлопнул Торна по плечу, и подтолкнул к выходу с поля – скоро начиналось построение. – Подумать только, я дожил до этого дня!..***
Уже несколько дней Дартари провожал младшую сестру Софии, Аделаиду, в сельскую школу. Он вставал спозаранку для этого. Некоторые из офицеров знали о девчонке и даже, случайно встретив её на дорогах по пути из села, провожали до дома. Торн выполнял собственные обязанности по службе и даже не присутствовал в лагере всё это время. По той же причине он пропустил и появление в ставке Софии, принесшей Дартари его белый китель. И вот уже который день старался сдерживать всё волнение, которое приносили ему совершенно неконтролируемые мысли об этой девушке. Несколько офицеров, в числе которых был и Торн, уже проезжали Церковное село. Они возвращались из ближайшей пограничной крепости. Шли послеобеденные часы. Планировали добраться до лагеря часа через два-три. Уже где-то за селом стоял участок с большим двором – видно, было много скотины. Дорога шла прямо мимо почерневших от времени, но всё ещё крепких деревянных ворот. Не нужно было подъезжать, чтобы понять, почему хозяева развели шум. Две женщины голосили вперемежку, заглушая друг друга, о упрямом быке, о мужчинах, которых нет, когда они так нужны, о завистливых соседях с плохим глазом, и пеняли друг на друга и на всех вокруг… Молодые люди, подъехав совсем близко, предложили женщинам свою помощь. Они уже заметили быка, ушедшего в поле слишком далеко. Женщины начали крикливо попрекать, мол, где вы раньше были, по кой им ныно ихова подачка, ежели скотина так далеко упёрлась? И как вообще они собираются его притаскивать, чужого? А-армия? О-ой! Хо-хо! Белоручки, жизни-то не видели! А бык – скотина придирчивая, спесивая! Молодые люди переглядывались, обмениваясь молчанием. Устав сдерживать всё больше разгоравшуюся злость, Торн холодно оглядел крайне возмущённых женщин, что продолжали гневно взмахивать косынками и упирать руки в боки. Они, надо полагать, всё-таки ждали от них каких-то действий или, скорее, провальных попыток их предпринять. Поворачивая коня к полю, Торн не отводил от женщин всё того же холодного взгляда. Они недоверчиво хмыкали, пытаясь скрыть наступившую скованность. Спустя некоторое количество времени молодой офицер молча вернул быка во двор. Так же молча убрал за пояс кнут, сел обратно в седло (он спешивался, чтобы войти в стойло и обвязать цепью рога) и, совершенно не имея желания проверять, как там женщины, кивнул сослуживцам. Молодые люди не торопясь продолжили путь. Ну и ситуация. Обсудили скупо – хотели забыть и не думать об этом. Дураков они во всех сословиях видели достаточно. И увидят ещё больше. Не тратить же душу на всех, верно? Прошло не больше сорока минут, Торн всё отгонял от себя непрошенные мысли. Девушка, чей образ накрепко поселился в его голове… Как она там? Что она? Что она… думает о нём? Да и помнит ли вообще? Она всё не давала ему покоя! Шла за ним по пятам, качалась в седле, стояла возле плеча, спала на краю холодной постели. Он так хотел её увидеть! Так хотел… Он говорил себе, что всё это юношеское, всё лишнее. Она прожила без него столько лет! Ну неужели она вдруг исчезнет, улетучится с ветром, стоит ему прозевать лишний день, лишний час? Торн в который раз тяжело вздохнул, отвлекая себя. Солнце едва скрылось, и на западе было ещё светло. Земля стыла, готовясь принять на себя холодный туман. Торн не сразу заметил бегущую в паре десятков метров от них девочку. Он с запоздалой от недоверия радостью узнал в ней Аделаиду. Видимо, она испугалась топота копыт. - Аделаида! – Крикнул с улыбкой Торн. Девочка подскочила и обернулась. Узнав Торна, она улыбнулась так радостно, будто меньше всего ожидала его увидеть, и побежала навстречу. - Как же я испугалась! – Подбежав, сказала она. – Я думала, это какие-нибудь бандиты! - Давай я провожу тебя, - Торн с улыбкой протянул ей руку и усадил впереди себя. Туман выползал на поле. В тишине наступающих сумерек София открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Она совсем недавно вернулась с полей и разожгла угли в кухонной плите, чтобы приготовить ужин. Аделаида должна была скоро вернуться, и, не в силах справиться с волнением за неё, София вышла из дома. Она зажгла масляную лампу и повесила на крючок возле двери. А когда обернулась, улыбка сама собой украсила её лицо. Торн верхом въезжал в открытые ворота. Аделаида радостно замахала сестре. - София! Смотри, кого я встретила! Девушка хотела что-то сказать, но, видимо, не решилась, и прикрыла ладонью слегка порозовевшее лицо. Торн, опускавший в этот момент девочку на землю, с улыбкой глянул на неё из-под бровей. Девушка вдруг ахнула. - Она снова стала причиной испачканного кителя! Торн с удивлением отследил направление взгляда Софии. Впереди седла лежал его китель, на который он усадил Аделаиду. Он улыбнулся. - Всё в порядке. Правда, ему уже хуже не будет. Я в пути больше недели – где он только не валялся. София улыбнулась. - А я уж было подумала, если б Аделаида вас не встретила, вы бы о нас и не вспомнили. Торн едва не хохотнул. Да как я мог забыть. Резко выдохнув, София взмахнула руками и положила их на пояс (от волнения ладони слегка вспотели). - Не хотите остаться? Мы собираемся ужинать. – Девушка решительно посмотрела молодому человеку в глаза. Ей не нравилось чувство смущения, оно мешало ей. Оно смущало её ещё больше, чем изначальная причина смущения. Торн обернулся на запад. Солнечные лучи совсем исчезли. Темнота оседала на плечи земли. - Думаю, я могу найти немного времени. Молодой человек спешился с коня и повёл к коновязи. - Аделаида, беги в дом… - сказала попутно София, закрывая ворота. - Я поставлю рагу на плиту! – Девчонка уже исчезла за дверным проёмом, свет из которого рассеивался по внутреннему двору, отгоняя холод и туман. Девушка заперла ворота на засов и подошла к офицеру. Он только что привязал поводья. - У нас скромный стол, - она слегка улыбнулась, опустила глаза и продолжила тише, - я знаю, что в офицеры не берут простолюдинов. Торн с улыбкой потёр ладони о бока – чесались от желания прикоснуться к её лицу. - Я простой человек, София, - легко сказал Торн, - и спокойно спал на земле и ел сухари всю неделю. – Он хмыкнул и кивнул в сторону. - А ещё наш отряд пропустил время кухни, и горячий ужин будет для меня сейчас благословением судьбы. Девушка метнула на него волнующийся взгляд из-под ресниц. Собственное имя всё ещё церковным колоколом било в ушах. Поймав её взгляд, Торн слегка улыбнулся. Он представлял собой оплот спокойствия и уверенности. И хотел, чтобы она верила ему. И наконец предложила ему войти в дом, потому что на улице холодало, а на ней была лишь лёгкая белая рубашка. Так она и сделала. Поднявшись на низкое деревянное крыльцо, Торн вошёл на кухню. Сладковатый запах горячего рагу манил сесть за стол. - О чём вы там болтали, я уже даже тарелки расставила! – Крикнула Аделаида, зажигая у окна свечи. - Аделаида! – Возмущенно одернула её сестра, поднимаясь в дом. – Где приличия! - Ну всё, всё, - надулась девочка. – Простите моё поведение, господин. Торн аж хохотнул. Беззлобно. По-доброму. София встретила его взгляд. - Разрешите присесть за стол, госпожа? – И сколько же в нём было смешинок! Скрывая желание засмеяться, девушка отвернулась и закрыла дверь. - Присаживайтесь. Господин. Масляная лампа, висящая на крючке возле двери, разливала по песку внутреннего двора оранжевый, тёплый свет. И не было ветерка, чтобы покачнуть её. - Почему вы живёте только втроём? – Спросил Торн после ужина, когда Аделаида отправилась спать. София убирала со стола. - У нас не осталась родных, - сказала она. Торн не нашёлся, что сказать, и тогда девушка взглянула на него и улыбнулась светло и просто. - Ничего. Всё проходит. У нас ведь по-прежнему есть мы сами. - Верно… - Да, - девушка поставила использованную посуду в таз возле кухонной плиты и вернулась за стол. – У нас остался этот дом и несколько участков земли для возделывания. Мой брат ведёт все дела. Она хотела бы сказать, что они не бедствуют и живут хорошо, особенно для людей их сословия. Но мужчина, сидевший перед ней, явно обладал гораздо большим… Торн заметил, что Софии будто бы стало неловко. Хоть и не понял, почему. - Мне кажется, вы большие молодцы, - сказал он ободряюще. – Не каждый смог бы взять на себя такую ответственность и справиться с ней. Да в таких обстоятельствах… София удивлённо вскинула взгляд на Торна. Он правда так?.. Она улыбнулась. - Спасибо. И не успела остановиться. - А что ваши родные? - Мои? – Он поднял брови оттого, что не ожидал вопроса, ибо не считал свою родню какой-то особенной перед обществом. – Мой отец – герцог Бритиан. – Торн тепло усмехнулся, опуская взгляд. – Он уже довольно стар и часто чудит. Мать зовут Лоиза. Она моложе отца и жёстче характером. Поэтому множество дел, вопреки принятым в обществе взглядам, ведёт именно она. Они составляют довольно интересную пару, на самом деле… Хах. – Торн был совершенно очарован этой девушкой, поэтому совершил ошибку, которую никогда бы не допустил, будь его разум трезв, а разговор – просчитан. – Я - единственный ребёнок, поэтому они не были в восторге от того, что я пошёл в армию. Всё-таки однажды мне придётся взять на себя все заботы и дела семьи, и родители хотят, чтобы я был готов к этому. - Я уверена, вы справитесь, - спокойно сказала София с лёгкой улыбкой. - Вы так думаете? – Он тоже слегка улыбнулся. - Вы производите впечатление честного, сильного и верного человека.***
Следующим утром Торн отвез Аделаиду до школы на своём коне. Они встретились с Софией улыбками, когда она вышла проводить их. Как бы ни были сильны желания и ожидания (у влюблённых счёт идёт на минуты, на часы, мы знаем), служба не позволила Торну выделить время вечером, чтобы встретить девочку. Он работал до середины ночи, составляя планы для грядущей отработки стратегий в натуре. Так, долго и напряжённо, прошёл вечер, прошла ночь, ещё один день. Девушка изо всех сил старалась выразить молодому графу де Мару благодарность, которую она действительно испытывала, когда он приехал, чтобы проводить в школу её сестру. Но в груди её всё кричало: «Что же ты не приехал?». Это так расстроило Софию, что она полвечера сдерживала слёзы, ругая саму себя за такие вольности – надо же, придумала! Герцогам в невестки собралась! А не высоко ли задрала ты нос, безродная? Близилась полночь. Аделаида давно спала. А Софии всё не спалось – уже третью ночь. Она всё ждала чего-то – а чего! Сама понимала, что нечего. Но что-то не давало ей мирно жить и мирно спать, превращая её естество в колокольчик, что все звенит и звенит. Девушка приоткрыла дверь во внутренний двор, чтобы снять с кованого крюка горевшую масляную лампу, но движение возле ворот привлекло её внимание. Она подняла глаза – и обомлела. Молодой маркиз останавливал коня. Сердце так заколотилось у девушки в груди, что в глазах помутилось, и она уже не видела, как Бритиан рывком спешился с коня, открыл калитку и твёрдым шагом подошёл к ней. Она только поняла, что он тут, загнанный скачкой, растрепанный… - Маркиз, что же вы в одной рубашке, ночи уже холодные, простудитесь же... – Ахнула испуганно девушка. - София!.. – Торн остановил её. – София. И в этом «София» она услышала то, во что тут же не поверила. - София! Его глаза смотрели прямо, честно. Она и верила, и не верила. Она боялась быть униженной за то, что смеет предположить подобное прямо перед ним, прямо у него на глазах - она ему не ровня! Но так хотела верить в сказку… Мы все склонны верить в неё наперекор всему, чтобы хоть немного подсластить свою пересоленную кровь. Знала бы она, что он тоже колебался! Но совсем не потому. - София, посмею ли я… Позволь мне… Он рвано вдохнул и встал на одно колено. Девушка прихлопнула ладонью шокированный вдох. «Выходи за меня» она скорее прочитала по губам и догадала, чем услышала в действительности – кровь стучала у неё в ушах. - Что ты… - Выходи за меня. Выходи, София, я люблю тебя, я хочу заботиться о тебе всю жизнь, хочу стать частью твоей семьи... Ещё где-то на середине его речи София пошатнулась и ухватилась за дверной косяк, метнув по двору дикий взгляд. Торн подскочил, чтобы поддержать её за локоть. Девушка посмотрела ему в глаза. Не снится ли ей, не шутит ли он?.. - София, - очень тихо, прося прошептал Торн, беря ладонь девушки в свою. - Я… - Она не смогла сразу сказать. – У меня нет ничего… Торн улыбнулся так тепло, будто беззлобно назвал её дурочкой. - Разве я что-то сказал о капиталах или земле? Она открыла и закрыла рот. Помолчала, смотря ему в глаза – думала. Он едва не засмеялся по-доброму – есть столько дам, которые не дали бы ему произнести до конца «выходите за меня», утащили бы под венец, пока не убежал. И вот она, стоит, хозяйка его жизни, думает. София покраснела и отвела глаза. Медленно произнесла: - …У меня нет отца. Вам придётся… - Я буду просить благословения у твоего брата! – Не вытерпел Торн, не веря своему счастью. И добавил, беря себя в руки. - ...Тебе лишь нужно сказать, пойдешь ли ты за меня. Скажи, прошу тебя, иначе я не поверю! - … . …конечно, пойду. Торн прижал к губам её руки. От вида его зажмуренных глаз, своих рук в его руках у неё снова помутилось в голове. Господи! - Я приеду, - глухо сказал Торн, поднимая на Софию глаза. – Твой брат вернётся завтра, я помню. Я попрошу у него твоей руки. Девушка засмеялась, а её ладонь выскользнула из рук Торна – он сделал шаг назад, чтобы вернуться на коня. Он так хотел обнять её! Урвав в свой служебной рутине, наконец, свободный вечер, Бритиан… заволновался. Не так-то просто просить у кого-то руки их дочери! Ну, или сестры… Особенно, если тебе не всё равно. Уже начинало вечереть, когда Торн подошёл к дому за деревней. Лучи солнца клонились к земле, и в их оранжевом свете мир становился теплее. Из-за ограды Торн увидел бегающую по двору Аделаиду. Неподалёку молодой мужчина распрягал из телеги лошадь. Видимо, он только что забрал девочку из школы. - Господин маркиз! – С улыбкой крикнула Аделаида, заметив его за калиткой. – Здравствуйте! А это мой старший брат, он уже вернулся! Представляете? Вам с господином виконтом больше не придётся меня провожать! Торн улыбнулся восторженной девчушке и осторожно вошел во двор. Молодой человек хоть и глянул на него сперва исподлобья, всё же повернулся и с признательностью кивнул. - Добрый вечер, господин. Спасибо вам и вашим соратникам, что приглядели за моей сестрой. – Торн нервно сцепил руки за спиной и кивнул как можно более спокойно и уверенно. На большее его не хватило. – Но, простите меня… Вам что-то нужно? Если он спросит прямо сейчас, это будет звучать так, будто он просит в оплату за безопасность одной сестры руку другой! - Для начала я, - он кашлянул, глянул мельком на Аделаиду, - хоть вы меня, судя по всему, уже знаете, хотел бы представиться. Моё имя – Торн Бритиан, я - действующий офицер регулярной армии. Я хотел бы… И тут он столкнулся взглядами с выходившей из сарая Софией. Она ахнула, и её брат обернулся. Метнул глазами на одного, на другого и от того, что увидел в их взглядах, задохнулся от удивления и возмущения. - Так вот что здесь происходит! А я-то думаю, что ты как неприкаянная-то ходишь! Почему вас, баб, вообще нельзя оставить? За одной пьянь носится, за другой!.. Он не договорил «офицеры» - всё-таки не стоило оскорблять армию, опору и защиту страны. Тем более конкретно человека, которому он был обязан за свою младшую. Хозяин дома напряженно вгляделся в лицо Торна. - Господин Бритиан, что вы хотели сказать? - Аллан! – София метнулась от сарая, выронив из рук корзину, но и двух шагов не сделала. - Стой, где была, и не лезь в мужской разговор! – Одернул её брат, и она остановилась. Но умоляющий голос сестры всё же смягчил его. Он обернулся к офицеру и взглядом просил продолжить. Торн глубоко вдохнул от напряжения. Он и не думал, что будет так тяжело! Сначала он хотел просить у него тет-а-тет, но решил просто выдать всё как есть. - Я смиренно прошу у Вас руки Вашей сестры. Слова повисли в звенящей тишине. - Неужто, - хмыкнул мужчина недоверчиво, - господин действительно на простолюдинке женится? Молодой офицер едва воздухом не поперхнулся, но проглотил. Проглотил, и сказал железно: - Женюсь. Они боролись взглядами ещё несколько минут, и София уже не знала что делать. От нервного напряжения у неё закружилась голова, а в глазах закипели слёзы - «Он точно не выдаст меня!!!» - как Аллан неожиданно спокойно произнёс: - Вы получите ответ в ближайшие дни. А сейчас, господин, я вынужден просить Вас уйти. «Это не отказ!» - Восклицал мысленно Торн, возвращаясь в лагерь. София не позволила брату быть грубым, отвечать категорично. А как она смотрела, как реагировала! Воспоминания о Софии, её волнении, блестящих карих глазах и взметнувшихся в воздух кудрях, когда она бросилась к ним… Вызывали у него улыбку. Это совсем не конец.***
Была глубокая ночь, свеча на кухонном столе уже догорала, а брат с сестрой всё ещё разговаривали и распалялись. - Да что ты заладила про любовь! А если он человек непорядочный! Что если, - он раскраснелся, но сказал, - только опорочит тебя и бросит! Ему-то хоть бы хны – офицер, дворянский сыночек, ему простые человеческие трудности как слону дробина. А нам как жить то после! - Ну почему ты считаешь, что всё дворянское сословие – невоспитанные и непорядочные люди? - Да потому что они только капиталом думают! Богатством, чинами да капиталом! И тут София разозлилась. - По-твоему бесчестные люди спасают молокососку-крестьянку от насилия и тратят свои силы и время, чтобы обезопасить её, пока её семья не в состоянии, а честные и порядочные – преследуют и насилуют? Аллан совестливо поджал губы. Она была права. Но он молчал. Всё молчал и молчал. Девушка застонала от бессилья. - Бра-ат, ну что же ты упёрся! Ну подумай же по-другому! Он единственный сын герцога! Представляешь, какие надежды на него возлагает его семья! Какую наследницу он им приведёт? Он тоже рискует! Аллан посмотрел на неё неожиданно растерянно. - Я… не подумал обо этом, - честно признался он. - Вот, - подтолкнула его сестра, - пошёл бы он на это… Аллан смотрел на неё в напряженных раздумьях, поняв, наконец, как видит всё это она. Девушка закивала «Да, да, именно, теперь понимаешь?». Молодой человек устало вздохнул и растёр руками лицо. - Он тебе так нравится? И посмотрел на неё сквозь пальцы. И застонал, когда она покраснела и кивнула. - Я поспрашиваю у людей, что он за человек. Всё-таки давно здесь квартируются… Но это ещё ничего не значит, не радуйся! Даже если ты до смерти захочешь, ну как я отдам тебя плохому человеку, ну как? ..Ну что ты плачешь, это же я так просто сказал…***
Аллан пришёл в лагерь военных на второе утро после того появления Торна на его дворе. Он только что проводил младшую сестру в школу и собирался отправиться на поля, как только разберётся с этим. Дежурный рядовой указал ему на палатку вдалеке. Стоял утренний туман, поэтому Аллан сумел различить лишь несколько силуэтов и направился туда. На подходе он заметил нужного ему молодого человека. Тот был в компании ещё двух, они тихо переговаривались о чём-то, но умолкли, когда Аллан подошёл. Двое офицеров нахмурились и хотели, видимо, спросить, кто он такой и что ему нужно, но Торн поприветствовал его. Офицер был серьёзен и ждал ответа со всем вниманием – он былой утренней расслабленности, которую Аллан наблюдал только что, не осталось и следа. - Приветствую Вас, господин Бритиан. У меня не нашлось другого времени, чтобы найти Вас. Я могу говорить? Торн глубоко кивнул. Уши и реакция товарищей, которая, надо сказать, уже была довольно бурной, его совсем не волновали. - Наши деревенские, которые имели с вами дело, говорят, что вы хороший человек. И сестра моя к вам неравнодушна, - Торн на секунду не удержал счастливой улыбки, но постарался вернуть серьёзное выражение лица. Это не укрылось без внимания Аллана и он впервые сам допустил мысль, что этот молодой благородный действительно может быть искренен. И потому продолжил с большей решительностью и благосклонностью, чем предполагал. – Потому у меня нет причин отказывать вам двоим, - ему правда было немного горько это говорить, в конце концов, это его сестра. – И если Ваши родители благославят ваш выбор, так тому и быть. Отдам Софию. Тут уж Торн не сдерживал своего счастья! Улыбка с лёгким смехом стряхнули с него всё напряжение последних дней. Он выглядел таким счастливым, что и Аллан, глядя на него, невольно улыбнулся. Как Торну хотелось поехать сейчас к ней, увидеть, сказать! Но он должен предоставить её брату слова родных, в которых и без спроса не сомневался. Он протянул Аллану ладонь для рукопожатия, и тот пожал её крепко. Много скверных слов удивления было пролито молчавшими доселе друзьями Бритиана, прерываясь поздравлениями, смехом и вопросами. Но Торну было не до того, он спешил написать родителям. - Дорогой мой друг! – Со смешинками воскликнул Торн, входя в палатку, - до-ро-гой мой! На ближайшей койке подпрыгнул со сна Роггерн. - Да что ж орёшь?.. – И, всхрапнув, упал обратно. Дартари, разбиравший на полу листы с картами, многозначительно посмотрел на друга и улыбнулся. - Ну, что? Отдают тебе Софию? - Д.а, - кивнул довольный Торн. – Слышал? - Слышал. – Улыбнулся де Мар, - поздравляю. - Спасибо. – Торн сел за свой стол и стал искать чистый пергамент. – Спаси-бо. Роггерн проворчал что-то неразборчивое и натянул одеяло на голову. Ответное письмо родителей Торн вскрыл, едва прискакал почтовой. Прочитал. И засмеялся. Вечером, окончив доклад об очередных полевых построениях у командующего, Торн оседлал коня. Солнце садилось, и брат Софии уже должен был вернуться домой. И точно - он же и открыл дверь. Поздоровался, кивнул, мол, входите. - София, выйди-ка. И девушка со скачущем сердцем прошла мимо мужчин во внутренние комнаты. Столкнувшись с ней взглядом, совершенно спокойный и расслабленный Торн улыбнулся подмигнул ей. Она не поверила своим глазам. - Иди уже! Девушка возмущенно глянула на него: - Аллан!.. - Но кухню всё же покинула. Мужчины сели за стол. - Если позволите, сразу к сути. - С лёгкой улыбкой сказал Торн и положил перед будущим шурином письмо от родителей. Он всё-таки надеялся, что Аллан умеет читать... "Сын мой! Зная твой характер, мы с отцом и не ожидали чего-то иного! Как мать я давно ждала твоей женитьбы и рада, что ты пришёл к этому сам. Твой отец уже немолод и должен успеть убедиться, что оставит тебя в благополучии. Дай Бог ему долгих лет! Верю, что девушка, выбранная тобой, неглупа, приятна и благовоспитана. Ждём вас двоих как можно скорее для знакомства и обсуждения всяческих деталей. Этой зимой в столицу не едем, будем жениться! Приезжайте в имение как только сможете. Приглашаем так же родных избранницы, если позволят дела. И я, и отец тебя поддерживаем! Благословляем ваш с Софией союз. Ждём,гер-ня Лоиза Б.
герцог Бритиан.
Твоя, сын, хоть булку тебе сама сможет исп...." (Далее следует каракуля и пара клякс, будто руку писавшего кто-то дёрнул). Аллан пораженно смотрел на пергамент в своих руках. Благословляют... Верю, ждала... Ни слова о деньгах! Ни слова о положении! Ни слова!.. Он перевел всё тот же удивлённый взгляд на будущего (по выполнении обещания Аллана) зятя. Торн встретил взгляд легкой улыбкой. Он ждал. Алан снова посмотрел на письмо. Вздохнул глубоко. И позвал: - СОФИЯ! Девушка скорым шагом вошла в кухню. Взглядом мечась между братом и возлюбленным. Из волнения, накопившегося за все эти дни, совсем не замечая, как спокойно и тепло смотрел на неё Торн. Аллан посмотрел на сестру и положил письмо на стол. - Отдам тебя. - Он не смог подняться. - Выдаю. В её взгляде промелькнули и восторженная благодарность, и грусть, и любовь. И вздох её радости поднял на ноги жениха. Скинув с плеч все страхи, София с разбегу кинулась ему на шею. Уложила руки поверх его плеч и прижалась крепко-крепко, чувствуя, как сильные руки обвивают стан. Как давно Торн мечтал вот так её обнять! Радостный смех озарил небольшую кухню. И от их счастья грусть Аллана стала светлой, и больше не тяготила сердце.***
К концу августа полевая выучка офицеров была окончена, военные готовились сворачивать лагерь и возвращаться в Айкерган для дальнейшей работы с полученной информацией. По этому поводу командование позволило устроить застолье в оставшийся свободный вечер. Под вечер выкопали небольшую ямку и разожгли в ней костёр. Расставили столы, табуретки, чербаки, да начали гулять. На звуки веселья пришли многие деревенские, принесли кто чего к общим столам. Говорили, что уже привыкли к присутствию армии, мол, одиноко будет без вас. Возле Торна за столом сидела София (с фамильным помолвочным кольцом Бритианов на безымянном пальце, которое совсем не портило образ, даже сочетаясь с её простой одеждой). Втроём с Дартари они обсуждали совместные планы. Де Мар собирался отправиться домой, как только они закончат с делами в Айкергане. Но это, вероятно, произойдёт ближе к весне - к тому времени Торн с Софией уже поженятся. В какой-то момент стало потише, и Торн легонько стукнул друга по плечу. - Смотри-ка, - и кивнул в сторону дороги. За тонкими березками был виден богатый экипаж, из которого вышла молодая дама. А к их столам уже бежал лакей, выискивая кого-то в рядах столов. Встретившись с виконтом де Маром взглядом, он направился прямо к нему. Подойдя, глубоко поклонился. - Глубочайше прошу прощения, господин виконт. И замер вот так, ожидая позволения говорить. София переглянулась с Торном, и он качнул головой, мол, это ничего, привыкай. Дартари уже понял, в чём дело, и поднялся с места. Кажется, он выучил уже всех её лакеев. Смотря на женский силуэт, он довольно холодно произнёс, хоть и взял в расчёт раскаяние слуги. - Продолжай. - Известная вам миледи просит о встрече. Дартари покачал головой. Глухо сказал: - Разогнись. И пошёл к экипажу. Торн протянул лакею деревянную палочку с куском мяса. Зоретта волновалась. Грудь её взлетала и опадала как у загнанного воробушка. Ей не нравилось, с каким видом Дартари поднялся со своего места, с каким говорил, с каким шёл к ней... И с каким сейчас ждал, что же она скажет. Но она так разволновалась, что не смогла сказать и слова. - Миледи Зоретта, - с тихим адом в голосе начал де Мар, и всё в её груди рухнуло вниз, - даже ваши слуги осознают, чем для вашей семьи может быть чревато ваше появление здесь. - Я, - она вскинула на него свои светлые глаза, - но я... - Что же вы? - Дартари почти что вздохнул. - Я, - слёзки выступили в уголках её глаз. Он мучил её! - Я так скучала по вас! Мне было так плохо всё это время, я так тосковала! - Она громко всхлипнула. - Никто не может быть там, где место есть только для вас. А вы оставили меня! - Это, - сказал молодой граф уже мягче - эти женские истерики..... - служба. Я ведь не могу оставить службу, верно? - Верно, - она утёрла глаза концом ленты, что опоясывала её декольте. - Вы так честны! Несмотря на дорогу, на девушке было светлое платье с пышной юбкой. Видимо, от солнца, гревшего Зоретту всю дорогу через окна экипажа, кожа на её плечах, руках и груди порозовела. Девушка всё ещё часто дышала, но сейчас, верно, по другой причине. Они стояли довольно близко, поэтому, всего лишь протянув руку, она коснулась его оголённого рубашкой предплечья. И потянула на себя. Впервые в жизни, кажется, она увидела в этих вечно спокойных глазах удивление и растерянность. И это чувство опьянило её. И она потянулась к нему... Но поймала и грудью, и лицом лишь всколыхнувшийся воздух. - Слишком много глаз, Ретта... - Прошёптал молодой граф глухо. И этот шёпот обжог её слух. Она одним чудом запомнила его жесткие приказы ехать в ближайшее имение какой-нибудь подруги недели на две и говорить всем, что она остановилась здесь лишь для того, чтобы поздороваться и передать виконту приветствие от её брата. Нужно же выудить хоть какую-то пользу из слухов об их дружбе, верно? Не одному же молодому князю этим пользоваться. Дартари вернулся на своё место, сообщая всем интересующимся благородным сослуживцам о том, что маркиза Зоретта едет к своей подруге. Он и сам, честно сказать, сомневался, что она услышала хоть что-нибудь, кроме его обещания продолжить разговор в Айкергане.