***
Нед вновь отправляет шквал сообщений, пока Питер возвращается в квартиру, и, поскольку Скип находится на кухне, мальчик возвращается в свою комнату, чтобы рассказать другу обо всем, что произошло с ним за последнее время. Праведное негодование Неда оказывается своего рода панацеей для пульсирующей руки и затянувшегося неверия в то, что это вообще произошло, а также неверия в то, что Питер действительно в безопасности — но это почему-то не успокаивает ни жужжание в затылке, ни крики маленького упыря на плече. Питер знает, что теперь он должен быть расслабленным — все хорошо — но почему-то он чувствует себя еще более напряженным, чем тогда, в реабилитационном центре. Он все еще ждет, что его социальный работник появится и скажет ему, что произошла огромная ошибка. Поэтому, когда Скип появляется в его спальне примерно через полчаса после ухода Неда, Питер подпрыгивает так сильно, что едва не падает с кровати. Он с трудом встает на ноги, засовывая Старкфон в задний карман, где уже лежит одноразовый телефон, чувствуя поднимающийся жар где-то в районе затылка. Скип довольно серьезен. Он оглядывает Питера с ног до головы, как и вчера вечером, и говорит: — Зайди на минутку в гостиную. Я хочу, чтобы ты познакомился с девочками. Питер следует за ним обратно в гостиную, где няня, с которой они виделись прошлой ночью — Би — помогает девочкам снять рюкзаки и резиновые сапоги. Близнецы совершенно одинаковы, вплоть до их нарядов — платьев с изображениями лошадей поверх розовых леггинсов, но Питер сразу же понимает, кто из них Лили, потому что, как только она видит его, она вскрикивает, выпрыгивает из обуви и обхватывает руками его колени. — Ты не спишь, так что я могу сделать это сейчас, — сообщает она мальчику. — Эмма. Эмма, смотри. Новый брат, Эмма! — Привет, Лили, — Питер кладет руку ей на голову и впервые, с тех пор, как она прокралась в его комнату утром, чувствует себя совершенно спокойно. С детьми, по крайней мере, он справится. Дети не пьют и не носят с собой свернутые журналы на случай, если им захочется прихлопнуть тебя, как назойливое насекомое. Дети не ставят замки на входную дверь и холодильник и не насмехаются над тобой, как будто они хотят, чтобы ты был мертв каждый раз, когда вы находитесь в одной комнате. Дети не опасны. — Это твоя сестра? — Ага. Эмма, иди поздоровайся. Давай! Но, если ее сестра полна энтузиазма, Эмма остается позади Би, как только Питер смотрит на нее. Несмотря на все детские лепетания Лили и ее легкое доверие, Эмма, похоже, не испытывает к Питеру тех же чувств, что и Питер к ней. Она смотрит на него мрачным, настороженным взглядом, а ее руки спрятаны в пальто Би, пока няня мягко не распутывает их. — Прости, Эм, — говорит девушка. — И извините, мистер Уэсткотт. У меня есть личные дела. — Все в порядке, Би. Спасибо, что посидела с ними, пока я разбирался с Питером. Твой следующий чек будет больше. Скип делает шаг вперед, берет Эмму за руку и выводит ее из-за спины Би, пока девушка улыбается Питеру (он чувствует, как стремительно краснеет, но ничего не может с этим поделать, так как прямо сейчас прикован к своему месту объятиями Лили). Эмма без возражений следует за Скипом, но как только барьер между ней и Питером исчезает, она засовывает большой палец в рот, отчего выглядит гораздо моложе своих семи лет. Она не сводит глаз с Питера, пока Скип заводит ее в гостиную, усаживая на диван и протягивая ей планшет, и только когда он лежит у нее на коленях и воспроизводит какой-то яркий мультфильм, Эмма отворачивается, хотя Питер замечает, что ее взгляд время от времени мелькает на нем, даже когда она погружается в просмотр. — Не расстраивайся, — говорит Лили, — она всегда такая. Я хочу показать тебе свою комнату, пошли. Лили высвобождается из объятий Питера и берет его за руку. — Эм, — отвечает Питер, — а с твоим папой все в порядке? — Он и твой отец тоже, глупышка. Питер краснеет еще сильнее, но на этот раз это не имеет никакого отношения к Би. Скип, вернувшись на кухню, говорит: — Я приемный отец Питера, Лили, но я не его отец. Он назовет меня Скип, как это сделал Демаркус. И сразу отвечу на твой следующий вопрос — Да — ты можешь показать Питеру свою комнату. Ужин будет готов через двадцать минут. Лили с удвоенной силой хватает Питера за руку и тащит его по коридору. — Мы с тобой, — говорит она, — будем лучшими друзьями. Питер оглядывается через плечо как раз перед тем, как Лили тащит его за угол. Эмма смотрит им вслед.***
Остаток вечера проходит в сюрреалистическом тумане. Лили показывает ему комнату, которую делит с Эммой. Она знакомит его с каждой из своих игрушек по отдельности и говорит так уверенно, что Питер быстро понимает, насколько ему сейчас легко. Несмотря на то, что он проспал всю ночь и большую часть дня, он все еще чувствует усталость на протяжении всего вечера — как будто находится в бодрствующем сне. Это чувство усиливается за ужином. Скип приготовил макароны и курицу. Питер замечает, что Скип дает ему самую большую порцию. Паркер неимоверно благодарен за это, но потом смущается: как только он начинает есть, у него пересыхает во рту. Он думает о Фелипе и Арнольде, и его желудок сжимается. Питер успевает только опустошить свою тарелку, как видит краем глаза, что Скип проверяет его, и тогда макароны застревают где-то в желудке, словно застывший цемент. Хорошо, что Скип извиняется за все, и не только за странности с едой: Эмма все еще не сказала ни слова, хотя и постоянно настороженно и недоверчиво смотрела на Паркера во время ужина. Когда Питер возвращается в свою комнату, он понимает, что в одной руке сжимает булочку с ужина. Он не помнит, как брал ее. Но вместо того, чтобы принести ее обратно на кухню, он находит коробку в одном из ящиков стола и складывает выпечку туда. Питер убирает находку на самую верхнюю полку в шкафу, пряча за стопкой футболок, которые Скип оставил там для него, а затем забирается в постель и натягивает одеяло до подбородка. — Да что со мной такое? — шепчет он. На этот раз темнота не отвечает.***
— Я рад предоставить Вам эту возможность, мистер Паркер, но скажу Вам то же самое, что сказал мистеру Уэскотту, когда он позвонил мне: второго шанса не будет. Мидтаун серьезно относится к своим ученикам, и, помимо оценок, мы также ожидаем соответствующий нашему заведению уровень поведения. Понятно? Питер все прекрасно понимает: директор ознакомился с его досье. «Я печально известный Питер Паркер», — думает он, кивая. Он понимает. Возможно, он и сам был бы настороже, если бы верил в некоторые вещи, которые директор прочитал о нем. Но, все же, Питер не может сдержать появившийся прилив удовлетворения, когда директор возвращается со стопкой рассортированных бумаг и с легким недоверием на лице. — Это само собой разумеется, мистер Паркер, — говорит директор, — но добро пожаловать в Мидтаун.***
После того, как он напишет все тесты, что в целом занимает около недели, Питер сможет на самом деле действительно ходить в школу. Ему требуется больше времени, чтобы привыкнуть к тому, что он может выходить на улицу, когда захочет. Каждый раз, когда Питер подходит к Скипу, чтобы спросить, может ли он прогуляться по окрестностям, пойти в библиотеку или встретиться с Недом после школы, он чувствует тошноту от беспокойства, и каждый раз, когда Скип говорит «да», он чувствует, будто кто-то натянул все мышцы на теле, не позволяя Питеру расслабиться или даже дышать. Осознав, что он каждый раз получается разрешение, Паркер вновь чувствует здоровую дозу, добавляя очередное переживание в запутанный эмоциональный коктейль в его голове. Улучшению ситуации не способствует и растущая куча еды в шкафу Питера. После той первой ночи он обнаружил чердачный люк в потолке, и небольшое пространство над ним, что стало тайником для его маленького секрета. Вскоре Питер стал более осознанно брать еду для запасов: теперь это в основном запечатанная еда, банки супа и пакеты чипсов или печенья — вещи, которые не скоро испортятся, но они слишком малы, чтобы Скип заметил пропажу, хотя Питер знает, что Скип, вероятно, просто даст ему немного еды, если он попросит. Он и сам не знает, зачем это делает. Он знает только, что маленький упырь на его плече мурлычет каждый раз, когда в коробке с запасами появляется что-то еще. В последнее время это стало единственной возможностью успокоить его. И все же, несмотря на всю напряженность, впервые за столько времени, все идет хорошо. У Питера есть отдельная комната. Они с Недом постоянно болтают — по телефону или вживую — планируя все, что они будут делать, когда Паркера допустят к занятиям. Когда Питер приходит домой во второй половине дня, он читает, смотрит телевизор в гостиной и играет с Лили, когда она возвращается домой с одного из многочисленных кружков, в которые она и Эмма записаны. Лили обожает его, а Питер обожает ее в ответ — она умна и не по годам развита, и она единственный человек в его жизни, который не только ничего не знает о его прошлом, но и ни капельки не заботится об этом. Она — облегчение, о котором он не просил, но теперь, когда она у него есть, он не отдаст ее ни за что на свете. С другой стороны Эмма все еще не хочет иметь с ним ничего общего. Скип уверяет его, что это нормально: — Не принимай это на свой счет, — говорит он. — Она такая с тех пор, как они переехали сюда жить. Мы работаем над этим, но это не твоя проблема, ясно? Но Питер действительно беспокоится. Взгляд Эммы напоминают ему взгляд Фелипе в тот вечер, когда он рассказал Питеру о Марине и украденном стиральном порошке. Но Скип прав: он ничего не может сделать, чтобы убедить ее, что он не угроза, разве что только не стать одной из них. Так что Питер улыбается и держит дистанцию, когда они находятся в одной комнате, и на данный момент кажется, что этого достаточно. По крайней мере, она больше не прячется всякий раз, когда видит его. А что касается Скипа… Скип — это здорово. С самого начала он ясно дал понять, что открыт для любого разговора, если Питеру понадобится, но он ни разу не давил. Так как он не работает, он проводит большую часть утра, занимаясь благотворительностью, а днем — девочками, их уроками фортепиано, гимнастикой и футболом. Поначалу Питер удивляется, когда Скип оставляет его совсем одного в просторной квартире, окруженного дорогими вещами. Но когда он озвучивает эти опасения, Скип просто говорит: — Ты показал себя очень хорошим парнем, Питер. Я бы предпочел сделать ставку на твою честность и быть разочарованным, чем заранее ставить рамки. Ты ведь не разочаруешь меня, правда? И чем больше Паркер осознавал, что его свобода реальна, тем отчаяннее он хотел ее сохранить. Чем больше разрешал ему Скип, тем большего он жаждал. Вот почему он не говорит Скипу ни о голосах, ни об упыре, ни о тайнике с едой. Кроме того, голоса неправы. Что бы ни заставило его завести тайник, это неправильно. И может быть, только может быть, Фелипе тоже ошибался. Может быть, все хорошо. Может быть, Питеру не нужно постоянно думать о том, как эта неожиданная полоса удачи скоро пропадет, и, возможно, легкая дрожь, которую Питер все еще чувствует, когда ловит взгляды Скипа, когда мужчина думает, что Питер этого не заметит — это просто еще одно проявление той же неправильности — не свидетельство чего-то плохого, просто свидетельство того, что сам Питер немного сломлен. И если это так, то он не собирается рисковать этим внезапным, необъяснимым везением, признавая свои ошибки. Потому что даже если Фелипе был неправ, даже если хорошие вещи случаются с хорошими людьми, в одном он был прав: Питер сможет позаботиться о себе.***
В ночь перед началом занятий Питера ожидает сюрприз. Проведя весь день в библиотеке и думая о том, что, несмотря на результаты тестов, он будет отставать от всех, потому что пропустил восьмой класс в этой школе, Питер приходит в квартиру в тот же вечер и обнаруживает Скипа, девочек и Неда, собравшихся вокруг праздничного торта. — Сюрприз! — кричат они хором. И вот Питер, покраснев, садится праздновать свой первый день рождения с тех пор, как умер Бен. — Мы тебя удивили? — спрашивает Лили, забираясь Питеру на колени, когда он задувает свечи. — Папа не рассказывал мне тоже, потому что сказал, что я не сдержу секрет. — Твой папа очень умный, — отвечает Питер. — И да, учитывая, что мой день рождения был два месяца назад, я бы сказал, что очень удивлен. — Это была идея Неда, — говорит Скип. Он откинулся на спинку стула, потягивая пиво и наблюдая за Питером с кривой усмешкой. — Он сказал мне, что у тебя не было настоящей вечеринки. Он все это устроил, а я всего лишь немного проспонсировал. — С Днем рождения, — вскрикивает Нед. — И прежде чем ты скажешь: «О Нед, ты слишком хороший, ты делаешь слишком много», да, я именно такой. Ты можешь отплатить мне, устроив ответную вечеринку-сюрприз на мой день рождения. Новые Звездные Войны выходят именно на той неделе, и это не намек. — Счастливого четырнадцатилетия, Питер, — завершает Скип. Это, безусловно, лучшая ночь, которую Питер провел с тех пор, как умер Бен. Они едят торт, играют в шарады, рассказывают всякие истории, делают попкорн. Даже Эмма присоединяется к одной из игр, хотя она охотно позволяет Лили взять на себя ответственность за вытягивание ее карт и перемещение ее фигурки. После того, как девочки ложатся спать, Питер и Нед играют в видеоигры, совершенно потеряв счет времени до тех пор, пока мама Неда не звонит и не зовет сына домой. — Увидимся в школе, чувак, — прощается Нед и уходит. У Питера голова идет кругом. Живот полон пирогов и закусок. Он сонный и счастливый, а завтра он пойдет в настоящую школу, где будет посещать настоящие занятия со своим лучшим другом. Питер улыбается, закрывая за Недом дверь, а после оборачивается. Скип стоит прямо за ним. Питер подскакивает и делает шаг назад, прежде успевает подумать о дальнейших действиях. Мужчина стоит гораздо ближе, чем обычно, и теперь, когда он рядом, Питер чувствует запах пива в его дыхании. Скип не расставался с бутылкой всю ночь, но Питер даже не думал об этом до сих пор. От алкогольного запаха у Питера кружится голова, а в мыслях сразу же всплывает миссис Арлингтон. Паркер судорожно сглатывает и заставляет себя улыбнуться. Это же не Арлингтоны. Много взрослых пьют. Питер не раз видел, как Скип выпивает за ужином, хотя, конечно, обычно совсем немного. Теперь Скип явно пьян: его глаза слегка не в фокусе, когда он улыбается Питеру, оглядывая его сверху вниз. — Спасибо за вечеринку, — говорит Питер. — Это было действительно здорово. Он надеется, что Скип отойдет в сторону и позволит ему уйти в спальню. Вместо этого он подходит ближе. — Ага, ты заслужил это, ты знаешь. Упырь шипит ему в ухо: — Скип слишком, СЛИШКОМ близко, — но Питер через силу улыбается еще шире, чтобы заставить его замолчать. — Спасибо, Скип. Эм, мне нужно готовиться ко сну, так что… — Я вижу тебя, ты же знаешь, — Скип стоит на месте. Его язык слегка заплетается. — Ты хорошо держишься, Питер, но я вижу, как тяжело тебе, вся эта новизна. Я просто думаю, что ты должен знать, ты действительно замечательный ребенок. Действительно замечательный. После всего, что ты пережил… и ты такой умный, такой хороший с девочками… ты должен гордиться собой. Я знаю, что это так. — Эм, спасибо, я… Но прежде чем Питер попытается выскользнуть, Скип наклоняется вперед и обнимает Питера. Это совсем не похоже на объятия Бена. Это не быстрое, нежное похлопывание или успокаивающее прикосновение. Скип прижимается всем телом к Питеру, и поскольку мужчина намного больше, намного выше, Питер полностью окутан им, а руки прижаты к бокам. И Скип не отпускает сразу. Он повисает, увеличивая давление и проводя одной рукой вверх и вниз по всей спине Паркера. Каждый мускул в теле Питера напрягается. Он не может пошевелиться — даже вздохнуть не может. Слишком близко, слишком близко, слишком близко. Как раз в тот момент, когда Питеру кажется, что он сейчас сорвется, Скип делает глубокий вдох и отступает. — Иди спать, Питер, — говорит он. — У тебя завтра большой день. Питеру это кажется, или Скип слегка разочарован? Он не останавливается, чтобы подумать об этом. С колотящимся сердцем, все еще задерживая дыхание, Питер почти бежит в свою комнату, где закрывает дверь, прежде чем позволяет себе вдохнуть. Питер впервые замечает, что на его двери нет замка. — Возьми себя в руки, Паркер, — бормочет он. — Да ладно тебе, ты ведешь себя неразумно. Или нет? Питер… Ведет себя неправильно. Это как с едой — он боится того, чего на самом деле нет. В доме полно еды, а объятия — это нормальный, человеческий способ показать свою привязанность. Это он ненормальный, и если он не остановится на этом, то потеряет все нормальное, что у него появилось. — Ты с ума сошел, — говорит он себе. Хорошие вещи не случаются с Питером Паркером. Питер быстро надевает пижаму и забирается в постель, натягивая одеяло до подбородка. Он долго не может заснуть.***
Мальчик спит меньше часа, когда что-то внезапно его будит. В конце коридора кто-то кричит.