***
К полудню Питер почти уверен, что Вселенная определенно любит очень жестокие шутки: если вчера был лучший день, после полета в Германию, то сегодня, безусловно, худший. Кроме того, вчера — когда Питер прятался за Недом, как за щитом — Паркер действительно не осознавал, как мало он взаимодействовал с людьми вне костюма с тех пор, как убежал от Скипа. Питер почти забыл, как ему было тяжело в первые недели, когда он все еще довольно часто выходил на улицу в обычной одежде. И даже сегодня жалостливые взгляды не исчезали: минимум пять дам пристально изучали парня, пока тот бродил по окрестностям склада, интересуясь, не нужны ли маленьким магазинчикам или ресторанам работники. Две из этих дам останавливали его, чтобы спросить, все ли с ним в порядке, и почему он не в школе. Бормочущие извинения Питера ничего не давали, не влияли на беспокойство в их глазах, так что Паркер стал избегать дальнейших расспросов, убегая от женщин. Но есть кое-что хуже, чем жалость — отвращение. Женщины — это одно. Они видят в нем маленького мальчика, что прогуливает школу, но все остальные, похоже, видят только его бездомность. И Питер уже не может скрыть это под чистой одеждой и душем: он слишком долго носил одно и то же; даже дорогие, прочные джинсы, которые купил ему мистер Старк, износились, как и футболка с Железным Человеком. А еще волосы. Они слишком длинные, лежат неровными волнами и курчавятся вне зависимости от того, как часто Питер их моет. Однажды, несколько месяцев назад, он попытался подстричься, но его неуклюжая попытка только усугубила ситуацию: после Питер не трогал волосы. Но сейчас это уже ни на что не влияет. Люди неодобрительно смотрят на Питера, отходят подальше или — что хуже всего — брезгливо отворачиваются. Хотя нет. Хуже всего то, что в каждом магазине, в который он заходит, его прогоняют прежде, чем Питер успеет хоть что-то сказать. Только одна женщина, работающая в ломбарде в Нижнем Квинсе, действительно выслушивает Паркера, но потом грустно машет головой. — Солнце, — говорит она, — даже если бы тебе было восемнадцать, я все равно не дала бы тебе работать в этой дыре. Почти каждую ночь здесь что-то происходит, и я не позволю, что бы в это пришлось переживать ребенку. Прежде чем он уходит, женщина дает ему домашний Тамале*, завернутый в фольгу, и сочувственно похлопывает по плечу. Питер разочарован, но он заставляет себя улыбнуться, напоминая себе вернуться сюда, как Человек-паук. Может быть, он сможет что-нибудь сделать с постоянными грабежами. Когда он выходит на улицу и присаживается на бордюр, собираясь развернуть Тамале, он понимает, что не может. Дело не в том, что он не голоден — Питер ничего не ел со вчерашнего дня, ведь теперь его тайник слишком ценен, чтобы так часто брать из него хоть что-то — дело в том, что он на самом деле не может. Он смотрит вниз на Тамале, и его внутренности сжимаются. — Сохрани его! — кричит Упырь. — Оставь его на потом, идиот, потому что погода становится все холоднее, а твой тайник все меньше, и как ты тогда собираешься выжить без денег и еды? Это неправильно. Питер знает, что это неправильно, даже больше, чем обычно. Этот Тамале испортиться к завтрашнему дню, не говоря уже о зиме. Но он не может заставить себя съесть его. Так что Питер заворачивает фольгу, кладет Тамале в рюкзак и возвращается на склад.***
Питер хочет выйти на патрулирование сегодня ночью, но к тому времени, как солнце касается горизонта, он уже знает, что не сможет этого сделать. Его всего трясет, и он не понимает от голода ли это или от ужасного дня в целом. Ему даже не дали заявления на прием, не говоря уже о самой работе. И что ему теперь делать? Вместо того, чтобы патрулировать, Питер возвращается на склад. Он проверяет свою заначку, снова пересчитывает деньги — хотя там ничего не прибавилось и не убавилось с утра — и сворачивается калачиком под столом в обнимку с маской, думая, что по крайней мере он может поговорить с Карен, пытаясь заглушить Упыря. Она не будет пялиться на него или, что еще хуже, делать вид, что его не существует. Конечно, она не будет, потому что она, как не раз говорила, не человек. Но прежде чем он успевает натянуть маску, в заднем кармане звонит телефон. Питер чуть не ударяется головой о столешницу, доставая мобильник. Это сообщение от Неда. В животе у Паркера разливается тепло; вспомнив, каким ужасным был сегодняшний день, он начинает сомневаться, не приснился ли ему вчерашний. Как там борьба с преступностью? Сегодня я вообще не мог сосредоточиться на учебе, все думал о том, как здорово, что ты сам-знаешь-кто. Встретимся завтра после школы? Питер на мгновение закрывает глаза, чтобы собраться с мыслями. Возможно, это далеко не суперсекретное сообщение, но он не может найти в себе силы упрекнуть Неда за это. Питер: Нью-Йорк определенно боится меня. Завтра? Почему бы и нет. Та же тайская кафешка? Нед: отлично. Место на мне (в смысле, на моей маме, но ты понял, о чем я). Оставайся крутым, чувак. Впервые с того момента, как Питер покинул ломбард, напряжение в животе немного спадает. Он захлопывает телефон и тянется за рюкзаком. Питер ест Тамале. Поначалу ему не становится легче — как только пища оказывается в желудке, проявляется ощущение, будто бы там перевариваются огромные глыбы — но спустя несколько минут Паркер чувствует, как дрожь начинает медленно отступать. Питер надевает маску. — Привет, Питер, — бодро, как и всегда, говорит Карен. — Куда мы идем сегодня? — Эм, знаешь, я думал сегодня… как на счет одного выходного? Это же нормально? — Конечно, что это вполне нормально, — говорит Карен. — Мы могли бы просто поговорить, если хотите. Питер расслабляется еще больше. Он понятия не имел почему, но по какой-то причине подумал, что Карен может отругать его либо за то, что он не пошел сегодня на патрулирование, либо за отключенный трекер. Но Карен никогда не ругается. Она просто слушает. — А мы можем? — Ну конечно. Может хотите рассказать о том, что произошло сегодня? Питер снова сжимает кулак. Он совершенно определенно этого не хочет. — А ты можешь просто… Его голос срывается, когда он понимает, что собирается сказать. Можешь ли ты просто сказать мне, что делать, потому что у меня заканчиваются идеи, и это чертовски пугает? Ты можешь просто сказать мне, что все будет хорошо, даже если это не так? В голове это звучит так жалко, что Питер прерывает мысли дрожащим смехом. — Извини, — говорит он. — Эм, а ты можешь просто… рассказать что-нибудь? Пока я не засну? Он вздрагивает — это почти так же жалко. Но Карен, как обычно, не осуждает. — Конечно, — отвечает она, и, возможно, Питеру это только кажется, но сейчас ее голос звучит особенно нежно. — В моем доступе более миллиона книг всевозможных тематик и направлений. Хотите, чтобы я почитала Вам? — Это… звучит неплохо. И это действительно звучит хорошо, хотя мысль о том, что кто-то будет читать ему перед сном, заставляет Питера чувствовать себя маленьким ребенком. Но вокруг нет никого, кто мог бы его осудить. Вокруг вообще никого нет. Так что Питер засыпает под звуки голоса Карен, тихо читающей ему на ухо.***
Сегодняшняя встреча с Недом заставляет Питера на утро почувствовать себя гораздо лучше. Он не просыпается совершенно и абсолютно радостным, но, когда Паркер открывает глаза, он ощущает бодрость: «Это был лишь один неудачный день», — говорит он себе. Нью-Йорк — огромный город; вчера Питер едва обошел десятую долю процента всех магазинчиков и ресторанов. И сейчас, чем больше он думает об этом, тем больше понимает, что слишком драматизировал всю ситуацию. Где же тот герой, которым Нед так восхищается? Где тот, кто собирается доказать свою правоту мистеру Старку? А где Человек-паук? «Он здесь», — напоминает себе Питер, складывая костюм в сумку. У него есть он. После Питер даже заставляет себя взять из тайника чипсы и протеиновый батончик, и, прежде чем уйти, съедает батончик, игнорируя истерику в затылке. «Еда — это как чары», — рассуждает Питер, — «как заклинание». Благодаря ей Паркер может излучать положительную энергию, доказывая Вселенной, что может позаботиться о себе. Значит, ему просто нужно побольше положительной энергии, верно?***
Очевидно, просто больше положительной энергии не помогает. Сегодняшние поиски работы оказались не лучше вчерашних. На самом же деле все прошло даже хуже: идея накинуть толстовку для меньшей заметности проявляет обратный эффект — она, кажется, только больше напрягает прохожих. Питера дважды выгоняют из магазинов, прежде чем он, наконец, решает снять худи, решив, что отвращение лучше, чем открытая ненависть. Хорошо, что он встречается с Недом, потому что к трем часам Питер уже не уверен, что смог бы и дальше держать себя в руках. Он так привык слышать отказ, что колеблется у стойки заказов, когда заходит в тайскую кафешку, забывая, что его здесь знают. Здесь его знают, а кассирша — милая азиатка, которая, должно быть, всего на несколько лет старше Питера — улыбается ему при входе. В голове мельком пробегает мысль, что Питер мог бы попроситься сюда на работу, но она тут же отлетает. Паркер не может позволить себе, чтобы на него смотрели с подозрением: если ему скажут «нет», он не просто не получит работу; он также потеряет одно из немногих мест, куда он может позволить себе сходить. — Ваш друг уже здесь, — говорит девушка и жестом указывает на диванчики в самом углу, где сидит Нед, яро размахивая руками. Питер наклоняет голову и направляется к другу. Нед, по-видимому, заранее заметил Паркера: на столе уже стоят две коробки лапши. — Я просто не мог дождаться, — говорит Нед, ковыряя наполовину пустую коробку, — я пропустил сегодня обед, потому что у меня просто руки дрожали перед встречей с тобой. Ну и в итоге к восьмому уроку мой сахар в крови просто, — он показывает опущенный вниз большой палец. — Так что давай быстрее. Потому что тогда мы сможем, эм, поболтать. Питер настолько отвлекается на еду — и на Упыря, кричащего, чтобы он не трогал ее — что почти не улавливает взволнованности в голосе Неда. Он смотрит на Неда. Вилка в руке. Сердце колотится. — Что-то случилось? Потому что это прозвучало как «нам нужно поговорить». Но ты не хотел сказать это, правда? Потому что ты обещал… Хорошо это или плохо, но Нед быстро теряет контроль над эмоциями на лице. В любом случае, он сразу же выкладывает всю правду. — Ладно, я просто хочу сказать, что мне правда очень жаль, — тараторит Нед. — Это случилось не специально, просто на физкультуре… там была Лиз и куча ее девчонок, и все они играли в эту тупую игру, знаешь, «с кем переспишь, за кого выйдешь замуж» и… и они стали выбирать супергероев, а потом упомянули Человека-паука и… и оно просто вырвалось! — Нед, — говорит Питер в ужасе, — пожалуйста, скажи мне, что ты не сказал того, о чем я думаю. Каждый мускул в его теле сокращается, а затылок пылает, как будто внезапно загорелся. Вот почему ты никому не доверяешь, идиот. Потому что никто не может помочь тебе, кроме тебя самого, а теперь посмотри, что случилось. Тебе придется бежать, Паркер. Нед, очевидно, заметив выражение ужаса на лице Питера, отчаянно трясет головой с огромными глазами. — Нет! Нет, Господи, нет! Я не говорил им, что это ты! На мгновение слух Питера затуманивается. Он как будто под водой и лишь смутно видит очертания Неда. Штормовой прилив ужаса и внезапная волна облегчения резко сходятся вместе, формируя удушающий водоворот тошноты, с которым Паркер едва справляется, и, вероятно, благодаря лишь тому, что в его желудке нет ничего, чтобы смогло вырваться наружу. Когда он опускает глаза, то замечает, что сжимает вилку настолько сильно, что прямо сейчас сможет согнуть ее пополам. Питер медленно разжимает кулак. Когда Питер поднимает глаза, Нед машет ему рукой прямо его перед лицом. — Эй? Питер? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста, скажи, что я не испортил все всего за три дня. — Все… все нормально, — хрипло отвечает Питер. Нед вздыхает с облегчением. — Прости, — начинает он, — прости, я не хотел тебя пугать. Я никому не скажу, кто ты, обещаю. Я бы ни за что не сделал этого, чувак, клянусь. — Ты меня до смерти напугал. — Я просто не так сформулировал. Плохо… в общем. Прости, пожалуйста. — Все нормально, — Питер несколько раз сгибает руку. Там, где металл врезался в кожу, остался красный след. — Тогда что ты имел ввиду, если не это? Чувство вины вновь возвращается на лицо Неда красным румянцем. — Я никому… не говорил, кто ты, — медленно произносит он. — Но я мог бы… слегка… упомянуть, что… знаю Человека-паука? Питер стонет, закрыв лицо руками. — Ты просто убиваешь меня, Нед. — Я знаю, — голос Неда переполнен виной. — Я знаю, что все испортил. Просто… была физкультура и, чувак, ты же знаешь, как я ненавижу спортзал, а мы еще делали эту тупую тренировку от Капитана Америки, и никто не хотел заниматься со мной в паре, а потом еще и Флэш стал говорит все это дерьмо, и я просто… Питер резко поднимает голову, опускает руки и хмурится. — Что? Почему никто не хочет заниматься с тобой в паре? Нед, возможно, был единственным другом Питера в школе, но это было потому, что его одноклассники довольно сильно нервничали из-за случая с ножом, в который ввязался Питер, и другими мелкими преступлениями в его досье. С другой стороны, у Неда всегда была горстка товарищей из всевозможных кружков и дополнительных занятий. Когда Питер ушел, он предположил, что все оставалось так же и после. Невозможно не хотеть быть другом Неда. Но почему-то Питер уверен, что виноватое выражение лица Лидса является неким признаком, что все совершенно не так. — Извини, — повторяет Нед. — Я действительно не хотел тебе говорить, потому что это совершенно не твоя вина, но… все просто… все немного изменилось после твоего ухода. — К тебе плохо относятся в школе? — спрашивает Питер и кладет вилку на стол: от волчьего аппетита не остается и следа из-за нахлынувшего чувства вины. — Что они говорят? — Ничего, — говорит Лидс. — Они не говорят что-то плохое или… — он тяжело вздыхает. — Слушай, после того, как ты ушел, я вроде как… принял на себя основной удар. Все спрашивали, не знаю ли я, куда ты исчез и почему… и я имею в виду абсолютно всех. Директор тогда затащил меня к себе в кабинет и заставил разговаривать с СЗД*, а потом еще раз с полицией… и все остальные тоже хотели знать. Ну, в смысле, все остальные в школе. И не важно, сколько раз я повторял, что без понятия, куда ты ушел, все снова и снова спрашивали, как будто были уверены, что я просто покрываю тебя, как какого-то преступника, как будто я… как будто я просто перестал быть собой в тот момент… Только твоим сообщником. Хотя я просто был тем, кто все еще хотел дружить с тобой, правда. И, на самом деле, чувак, это не твоя ви… — Так вот как, — перебивает Питер. — Нед, мне так жаль. Я даже не подумал, что… даже в голову не пришло, что, когда я уходил… все это просто… Кажется, Паркер сотню раз слышал фразу «сокрушительное чувство вины», но сейчас действительно первый раз, когда он его ощутил. Это намного хуже, чем чувство, когда его выгоняли из магазинов в последние дни. Это как будто грудь сжимается до такого размера, что сейчас просто исчезнет. Как он мог подумать, что побег обернется последствиями только для него самого? И это после всего, что Нед сделал для него? Нед, напротив, качает головой. — Это не твоя вина, — повторяет он снова. — Я прекрасно понимаю, что у тебя были важные дела. И для справки, чувак, я всегда буду на твоей стороне. Просто никому не нравится, что я не позволяю говорить о тебе гадости, вот и все, — Лидс слабо улыбается. — Просто, знаешь, все… Флэш так достал меня и я… Мы с тобой так круто провели тогда время, и я сорвался, понимаешь? Я не хотел ничего говорить, оно само выскользнуло. И мне правда, очень жаль, что так получилось. — Нед, это мне очень жаль. Лидс поднимает глаза, и на его лице появляется надежда. — Ты не сердишься? Питер отрицательно качает головой. — Чувак, я и понятия не имел, через что заставил тебя пройти. Я бы так хотел… просто… мне безумно жаль. Сердце Питера, кажется, застряло в горле, и болезненно пульсирует, когда Паркер понимает, насколько сильно он хочет загладить свою вину перед Недом, его лучшим другом — другом даже лучше, чем он когда-либо мог заслужить. Но он не знает, как это сделать. У него нет ничего — буквально ничего — что он мог бы дать ему, и даже если бы у него и было что-то, этого было бы явно недостаточно. Но, может быть, Вселенная действительно слышит Питера. Иногда. Потому что следующее, что Паркер узнает — возможность принести свои извинения. — Значит… — говорит Нед, — ты на меня не сердишься? За то, что сказал, что я знаю Человека-паука? — Нет. Нет, чувак, можешь говорить это кому хочешь, ладно? Только… не говори им, что это я. — Правда? Боже, я так испугался, когда думал… я думал, что ты снова исчезнешь или перестанешь разговаривать со мной или… я даже не знаю. Облегченно вздохнув, Нед с аппетитом вытаскивает остатки лапши из своей порции. Питер все еще не может заставить себя прикоснуться к своей. — В любом случае, это не страшно, — говорит Нед с набитым ртом, — потому, что никто мне не поверил. Флэш сказал, что я все это выдумал. А я не стал спорить, ведь у меня нет никаких доказательств. — А ты бы хотел? Нед резко вскидывает голову, медленно всасывая лапшу. Питер не меньше удивляется самому себе. Это безрассудная и, определенно, глупая идея, и если бы у него не было настолько ужасных двух дней, он, вероятно, никогда бы так не сказал. Но сейчас, похоже, нет никакой разницы — в костюме Питер или без. Мистер Старк в любом случае считает Человека-паука безрассудным. А все остальные уверены, что он преступник. Почему бы хоть раз не подыграть им? Кроме того, разве Нед этого не заслуживает? — Что ты имеешь ввиду? — Я мог бы прийти, — рассуждает Питер. — Я мог бы прийти к тебе. Я имею в виду, в костюме. Просто… заскочить по дороге. Типа, знаешь, поздороваться. Сойдет за доказательство? — Ты сделаешь это для меня? Питер твердо кивает. — Просто скажи время и место. Все лицо Неда светится также ярко, как и в ту ночь, когда Питер раскрыл ему секрет Человека-паука. — Знаешь, думаю, я знаю одно место, — отвечает Лидс. — Тут в общем скоро будет одна вечеринка…***
И вот, три дня спустя, Питер садится на автобус в пригород, спрятав костюм под толстовкой, чувствуя, как с каждым ударом сердца сиденье под ним вибрирует все сильнее. То, что тогда казалось отличным способом принести свои извинения Неду, с каждой остановкой становилось все более глупой затеей. И вроде бы все просто: Лиз из команды по десятиборью устраивает вечеринку, на которую, по словам Неда, его пригласили из жалости. Все, что должен сделать Питер — зайти внутрь в костюме и поздороваться с Недом — пусть все поймут, что они приятели — и уйти. Легче легкого. Только, вот, перспектива вновь столкнуться с одноклассниками впервые за полгода болезненным ощущением врезается в мозг — даже если Питер и будет в маске, он не уверен, что сможет сдержать себя в руках. Мысли о Тони Старке, с которыми он не разговаривал после инцидента у дома Скипа, все еще всплывают в его голове. Питер думает о протоколе «ходунки». Чувак, ты уверен, что он не знает, сколько тебе лет? Может быть, костюм и не имеет значения. Может быть, Питер уже давно как на ладони, даже если и пытается скрыться. Однако есть разница между мистером Старком и бывшими одноклассниками Питера — дети уж точно не будут беспокоиться о нем. Он уверен. И если они выяснят, кто находится под маской… Именно поэтому, выйдя из автобуса и пройдя три квартала к дому, который ему указал Нед, Питер не заходит внутрь, оказавшись прямо перед входной дверью, откуда доносились крики пьяных подростков. Вместе этого он обходит дом сзади, перелезает через забор на задний двор и забирается на крышу, где усаживается на корточки и рассматривает людей через стеклянную крышу дома, пытаясь взять дыхание под контроль. Он так усердно пытается сосредоточиться, что почти падает с крыши, когда в кармане начинает жужжать телефон. — Чувак, — говорит Нед, когда Питер берет трубку, — Вечеринка отстой. Единственный человек, который вообще вообще меня заметил — это Мишель, и она только что назвала меня неудачником, что, наверно, можно воспринять, как комплимент. Ты где там? — Снаружи, — отвечает Питер, — но мне начинает казаться, что это не такая уж и хорошая идея. Человек-паук — не ряженый клоун, и я думаю... — Пожалуйста, — перебивает Нед. — Просто зайди минут на десять. Ты не можешь всегда быть просто брутальным борцом с преступностью. Это же вечеринка. Вечеринки нужны, чтобы веселиться. — Ты только что сказал, что вечеринка отстой. — Это потому, здесь нет тебя. Но, когда ты будешь здесь, все станет гораздо лучше. Ну же, Питер. Только подумай о выражении лица Флэша, когда он тебя увидит. Питер делает глубокий вдох, задерживает дыхание на секунду, а затем медленно выпускает воздух через нос. — Ладно. Дай мне пять минут. — Спасибо, — выдыхает Нед, — спасибо, спасибо тебе. Спасибо! Лидс вешает трубку. Питера все еще подташнивает. Он начинает чувствовать себя хуже, потому что он действительно не ожидал, что Мишель будет здесь, и если есть кто-то, кто сможет раскусить Паркера, так это она. За все время она была единственной, кто подозрительно относился к Скипу. Но он не может подвести Неда. Только не сегодня. Питер встает, стягивает с себя толстовку, достает из кармана маску и уже собирается надеть ее, как слышит отдаленный, но очень четкий звук взрыва. Питер тут же разворачивается и замечает голубую искру и столб дыма, едва различимого за бесконечными домиками. «Оружие Читаури», — думает Питер. Он решает не идти на вечеринку. Ответственность — это не выбор. Питер встает и натягивает маску. А после спрыгивает с крыши.***
Есть кое-что, что Питер ясно осознал в понятии слова отчаяние — сначала от Фелипе, затем от Скипа, а после из-за потери работы — когда все очень плохо, мозг и тело не могут работать согласованно. Когда кто-то не дает еды, если ты плохо ведешь себя, мозг сразу же начинает подчиняться, но тело с неистовой силой будет протестовать — выхватит нож, оставленный без присмотра — и ты ничего не сможешь с этим поделать. Точно так же и в те дни, когда ты пытаешься поесть, но лишь мысль о том, что сокровенный запас станет хоть на грамм меньше, вызывает тошноту, не дающую взять еду в руки. С одной стороны Питер понимает, что это неправильно. С другой стороны он не может сопротивляться. Кажется, будто бы правильные поступки просто могут все… испортить. И Питер не может убедить свое тело в обратном. Возможно, именно поэтому он не надевал костюм после взрыва магазинчика мистера Дельмара. Питер хотел. После того, как Нед снял жучок с костюма, Паркер пообещал себе, что докажет мистеру Старку: он не какой-то там тупой мальчишка, и он может сам о себе позаботиться. Но каждый раз, когда он думает об этом, сердце замирает. Что если в очередной попытке доказать, он все испортит? Так же, как это случилось с ограблением банка или инцидентом на крыше дома Скипа. И именно поэтому Питер не надевал костюм. Он целыми днями бродил по улице, ища работу, думая о Неде, но, в основном, о деньгах и о том, как ночи снова становятся холоднее. И на фоне всего этого из головы совершенно вылетел тот факт, что они с Недом не только отключили жучок тогда, в библиотеке. Питер вспоминает об этом, пробежав милю по полю для гольфа (слава Богу, его склад находится в городе, потому что в пригороде Человек-паук был бы абсолютно бесполезным), когда Карен активируется и с веселым голосом произносит: — Добрый вечер, Питер. Поздравляю с завершением строгого протокола «Ходунки» и получением доступа ко всем возможностям костюма. На данный момент доступно 570 новых комбинаций паутины. Желаете опробовать их прямо сейчас? Однако сейчас не самое подходящее время. Потому что когда Питер, цепляясь за осыпающуюся опорную балку, нацеливает веб-шутер на двух татуированных парней, стоящих у открытого фургона, переполненного инопланетным оружием, пока один из здоровяков направляет пистолет на третьего парня, гораздо меньшего в размерах, он не выстреливает паутиной. Он выпускает маленький наэлектризованный шар. Из паутины. Парень с пистолетом сразу же падает на землю в конвульсиях. Его предполагаемый напарник громко ругается и достает свой пистолет. А дальше все просто катится по наклонной. Питеру удается никого не ранить, и за это он отдает себе должное, но без своих веб-шутеров справиться со вторым бандитом оказывается действительно сложно. Парень дважды выстреливается в Питера, пока не оказывается поваленным на землю. В какой-то момент Паркер даже чувствует вибрации от пули в сантиметре от себя. — Господи, — кричит Питер третьему, который, очевидно, оказывается не опасен. — Все в порядке? — Кто ты такой, черт возьми? — кричит ошарашенный парень в ответ. Но времени на ответ нет; первый поваленный приходит в себя. Он и его напарник прыгают в фургон, заводя мотор. Они собираются уйти. Питер с трудом поднимается на ноги. — Эээ, все хорошо, я просто делаю свою работу, — напоследок кричит Питер. — А ты перестань быть преступником! Его следующая паутина отскакивает от уезжающего фургона, словно резиновый мячик. — Что-то не так с паутиной, Карен! Я их теряю! — Активировать режим «мгновенное убийство»? — Что? Нет, нет! Просто верни обычную паутину. Как раньше! — Как скажете. Настройки быстро переключаются, и к огромному облегчению Питера следующее, что вылетает из его веб-шутера — давно знакомая липкая длинная паутина. Сразу после облегчение испаряется, когда Паркер тянется за фургоном, волочась по асфальту и врезаясь во все, что только есть на пути: от мелких веток до огромных мусорных ящиков и автомобилей. Подумать только, двадцать минут назад Питер нервничал из-за вечеринки. Непредсказуемость, привет. Рады снова тебя видеть.***
Питер почти достает их. Он почти добирается до них, почти забирается в фургон. Он уже был над машиной и уже буквально чувствовал, как связывает преступников и передает их вместе со сверхопасным инопланетным оружие мистеру Старку, ощущая трепет и волнение. Но следующее, что видит Питер, это то, как он летит. Ощущение плавного и запланированного падения резко сменяется на взлет вверх ногами, что на несколько минут полностью дезориентирует Питера. А когда он понимает, что в действительности происходит — мужчина в металлическом костюме с огромными крыльями и маской, схватив Питера за ногу железными когтями, летит над рекой — он оказывается очень и очень высоко. Светящиеся глаза маски смотрят на Питера всего секунду. А потом он сбрасывает парня. И сейчас нет времени на построение плана и вообще любых связанных мыслей, потому что Питер летит вниз с огромной скоростью, пока небо и земля в тысячный раз чередуются друг с другом в головокружительном танце. Но это не пугает так сильно, как должно было. На самом деле, Питер слишком спокоен для такой ситуации. Даже Упырь молчит. А вот Карен — нет. — Вы набрали предельную скорость. Следует развернуть парашют. И тут Питер приходит в себя. — ДА, — кричит он. — Разворачивай, разворачивай, разворачивай! Карен, как всегда, сразу же действует.***
Питер идет назад через поле для гольфа, израненный и избитый, прилагая все усилия на то, чтобы сдержать разочарование в себе и своих способностях, когда вновь звонит его телефон. Удивленный, что мобильник не выпал из сапога за весь вечер, парень сразу же отвечает. — Привет, — говорит Нед: по голосу отчетливо слышно, что он пытается из-за всех сил не выдавать уныние. — Я не знаю, что случилось там у тебя, но я, эм, я подумал, что должен тебе сказать, что я ушел. В любом случае вечеринка оказалась отстойной, так что… — Нед, — выдыхает Питер; он совершенно забыл о вечеринке и о Лидсе. — Боже, мне так жаль. Кое-что случилось, и там были плохие парни, а потом тот чувак, и я просто, я просто отвлекся, но теперь я иду обратно, так что, пожалуйста, не уходи. Я буду очень скоро. — Слишком поздно, — ободряюще говорит Нед, но даже через телефон понятно, что он грустит. — Папа уже забрал меня. Все нормально. — Нет, — жалобно выдыхает Питер. — Я опять все испортил. Я должен был загладить свою вину, а сделал только хуже. Лидс на секунду замолкает. — Нед? — неуверенно спрашивает Питер. — Ты еще здесь? — Кхм, да. Мой папа вроде как подслушивает. Давай я позвоню тебе завтра? У Питера наворачиваются слезы. — Да, чувак. Конечно, поговорим завтра. Он хочет сказать что-то еще — что-то получше дурацких извинений — но Нед вешает трубку. Чувство вины обрушивается на него чудовищным грузом. Как это возможно? Как так получается, что в ту секунду, когда у него появляется шанс на что-то хорошее, ему удается разом испортить все? Питер откидывает голову назад, стараясь сдержать подступающие слезы. У него вибрирует телефон. Питер хочет ответить, но это не телефонный звонок. Это всего лишь смс-ка. С неизвестного номера. На крыше. Сейчас. Питер знает, кто ее послал. Он также точно знает, что это значит. И так же знает, что у него нет выбора. Питер: хорошо. У него все еще есть деньги на автобус — еще один незаслуженный подарок от Неда — в толстовке, которую он оставил на крыше дома Лиз. Он уже идет в ту сторону, но теперь ускоряет шаг, хотя ему так плохо, что он предпочел бы просто свернуться калачиком на лужайке и никогда больше не двигаться. В спешке он едва не проходит мимо пурпурного светящегося камня, валяющегося в траве — Питер замечает его лишь краем глаза. Паркер прячет находку в карман и идет на встречу с мистером Старком.***
— Я понимаю, мы заключили сделку, — начинает Железный Человек, когда Питер переползает через карниз на крышу дома Скипа, — но твои проблемы с доверием давят на мою самооценку. В чем дело? В любой другой день Питер был бы в восторге от возможности поговорить с мистером Старком с глазу на глаз, но сегодня он так устал, что предпочел бы оказаться в любом другом месте, лишь бы не здесь. Он прислоняется к карнизу, чтобы не упасть, и вытаскивает пурпурный камень Читаури из толстовки, одетой поверх костюма. — Я говорил Вам, что здесь барыжат инопланетным оружием, — отвечает Паркер. — Но Вы меня не слушали. Железный Человек не движется. — Не-а, Санни Крокетт*, не меняй тему. Мы здесь не дело обсуждать собрались. Мы здесь, потому что в один момент я прошу тебя держаться поближе к земле, а в другой получаю уведомление, что ты падаешь вниз, как чертов астероид, и в последнюю секунду раскрываешь парашют. Который, если тебе вдруг интересно, используется только в чрезвычайных ситуациях. — Я… — Поэтому, естественно, полагая, что произошло ЧП, я отправляю костюм к твоему местоположению. И я предупреждал тебя об этом, не так ли? Я имею в виду, аварийный трекер, встроенный в твой костюм. Тот самый трекер, который должен оказаться красной кнопкой экстренной помощи, когда ты будешь не в состоянии сам себе помочь. И представь мое удивление, когда отправленный костюм приближается к твоему кампусу и находит только кучку зевак-недоучек и фонарь, к которому жвачкой приклеен мой очень дорогой аварийный трекер. Кстати с фонарем все в порядке. Что насчет тебя? Питер не хочет говорить о том, что произошло сегодня. Он даже не хочет быть здесь, и судя по раздражению в голосе мистера Старка, он тоже не хочет. — Я в порядке, — говорит Паркер. — В этом-то все и дело. Я в полном порядке, я знаю, как себя вести, и я не хочу, чтобы Вы следили за мной, так что… Питер резко обрывается, потому что кое-что сказанное мистером Старком только сейчас резко врезалось ему в мозг. Он сказал: «твой кампус». Но дело не в кампусе. Он сказал «твой». Тони Старк купился. Он не считает Питера каким-то тупым подростком. Он думает, что он студент. Именно так, как хотел Питер. Так почему же у Паркера вдруг сдавило горло? Почему от этого нового знания так трудно дышать? Мистер Старк воспринимает внезапное молчание Питера, как возможность вмешаться. — Послушай, малыш, — вздыхает он, — нам надо поговорить. Ужас захлестывает Питера. Он почти роняет ядро Читаури, и, если бы он не прислонился к карнизу, то сам мог бы упасть. Ты просто ничтожество, Питер. Ты постоянно все портишь. И он это знает. — Думаю, этой игре с одиноким волком пора закончится. Мне неприятно это говорить, но ты тоже можешь попасть в беду. Я прекрасно понимаю, что есть некоторая привлекательность в том, чтобы поиграть в самостоятельного героя в твоем возрасте, но это начинает заходить слишком далеко. Питер несколько раз сглатывает навалившуюся в горле сухость, прежде чем ответить. — Вы сами сказали, чтобы я помогал простым детям. Сказали, чтобы я держался ближе к земле, помните? — Чуррос, — настаивает мистер Старк, — и милая старушка. Не инопланетное оружие, не подглядывание за маленькими девочками и не… помощь сомнительного рода парням. Да, знаю, что иногда все не может быть просто черно-белым, малыш, но иногда все именно так, понимаешь? Сердцебиение Питера, стремительно нарастающее все это время, внезапно затихает. — Вы говорите все это из-за той статьи и Дейли Бьюгл? Потому что я никогда… — Да, это тоже часть всей этой заварушки, но далеко не все. — А что еще тогда? Мистер Старк медлит, будто бы тщательно обдумывая свой ответ. — Что ты знаешь, — говорит он наконец, — о Питере Паркере? Теперь сердце парня останавливается окончательно. Он никогда не называл мистеру Старку свою фамилию. — Вы искали его, — хрипло говорит Питер. — Я… зачем Вам это? Зачем Вам… я же говорил, что все под контролем. Это мое дело. Я говорил, что сам разберусь с ним, а Вы… Вы обещали! — Я обещал, что не буду пытаться узнать, кто ты такой, — поправляет мистер Старк. — Но у меня есть отлаженная система, с помощью которой я присматриваю за другими супергероями, в особенности, когда они слишком тупые и упрямые, чтобы принять мою помощь. Одно дело хотеть спасти мир, и совершенно другое осознавать, кого ты хочешь спасти. Так что да, я искал Питера Паркера, потому что после нашего последнего разговора у меня сложилось такое чувство, что тебе плевать, кто он такой. И если уж начистоту, я не уверен, что он тот человек, с которым тебе стоит водиться. В голове Питера зарождается странное чувство. Мистер Старк внимательно смотрит на него. Может быть, он и не знает, что это именно Питер Паркер перед ним, но теперь он знает… он знает… Он знает о досье. Он знает про миссис Арлингтон. Он знает про случай с ножом в реабилитационном центре. Он знает, что Питер сбежал из дома, который так жаждет любой нормальный приемный ребенок; дома, где у него были друзья, школа и еда. Теперь он знает все. Но он не может понять, почему все это произошло, потому что Питер никогда никому не рассказывал правды. А мистер Старк поверил в то, что смог найти. Чувство, будто Питер покидает свое собственное тело, усиливается. И, возможно, так оно и есть, потому что когда он снова начинает говорить, то едва узнает свой собственный голос. — Чего Вы вообще хотите от меня? Сначала Вы советуете быть проще, но потом говорите, что не следует помогать обычному парню. Вы говорите, что Вам нужна помощь, но постоянно игнорируете меня и явно не доверяете — протокол «ходунки»? Серьезно? И как насчет того, что Хэппи буквально ненавидит каждый наш телефонный разговор и… — Ты взломал костюм? Питер лишь смутно осознает, что мистер Старк, кажется, впечатлен. Он продолжает. — Может, это окажется для Вас новостью, но я прекрасно справлялся со своими делами задолго до того, как встретился с Вами. Я помог Вам с Вашими проблемами, и все, что я хотел взамен — чтобы Вы просто… позволили мне и дальше заниматься своими делами! Без Вашего вмешательства. Так что просто сделайте это, черт возьми. Просто… — О, так ты хочешь поговорить о недопонимании? — недовольно прерывает Старк. — Отлично, тогда скажи-ка мне, чего ты хочешь, Человек-паук? Потому что в одну секунду ты холишь и лелеешь свою тайную личность, а в следующую оправляешь миллион сообщений на мою голосовую почту. И как тогда это называется? Ты хочешь быть дружелюбным соседом, но при этом играть в супергероя? — И то и другое! Я имею в виду — я не знаю… — Тогда позволь мне кое-что прояснить. Я занимаюсь этим дольше, чем ты. Хочешь верь, а хочешь нет, но я понимаю, как работает эта система и этот мир. И если бы ты не был упертым ослом, я бы мог помочь тебе решить твои проблемы. И я вижу, что тебе нужна помощь, так почему ты всячески ее отвергаешь, Человек-паук? — Всем нужна помощь, — выплевывает Питер. — Каждому, а не тем, кого Вы считаете достойными этого. Да, я отпускаю некоторых людей, совершивших ошибки, но я по крайней мере не игнорирую их. Я вникаю в суть проблемы, а не… — Эй, поосторожнее со словами, парень, потому что… — Здесь инопланетное оружие! — Питер взрывается. — Оно мощное и очень опасное, и оно прямо здесь, и никто не хочет обратить на это внимание! А вы просто… — Я просто что? — голос мистера Старка звучит холодно, тихо, но он сразу же заставляет Питера замолчать. — Я просто кто, Человек-паук? Идиот? Вот, кем ты меня считаешь? — Я этого не говорил. — Потому что в последнее время, я буквально единственный, кто пытается вникнуть в суть проблемы. Кто думал, что, возможно, не стоит нестись сломя голову всем на помощь, а то, знаешь, голова отвалится. Это делает меня идиотом, Человек-паук? Таким ты меня видишь? — Нет, — Питер медлит. — Я просто… — Ты собираешься снять маску? — прямо спрашивает Старк. Питер втягивает в себя воздух. — Нет. — Отлично, — говорит мужчина. — Хорошо, поступай как знаешь. Даже если ты думаешь иначе, я действительно не нарушаю своих обещаний. Хочешь делать все сам? Отлично. Ты не первый супергерой, тянущий все на себе. Но не говори потом, что я не предупреждал о последствиях. Обо всем этом, — он указывает на крышу и ведет рукой вниз, в сторону квартиры где, как знает Питер, спят Скип, Лили и Эмма; где пустеет его старая спальня. — Держи ухо востро, малыш. Судя по всему, тебе это понадобится, — костюм набирает мощь. — И я повторю в последний раз, оставь в покое инопланетное барахло. Я уже говорил, что разберусь с ним. У Питера нет времени на ответ. Мистер Старк улетает.