Не имея возможности ни на кого положиться, Я решаю довериться только себе. Но теперь, когда меня начинает трясти, За кого я могу ухватиться в поисках поддержки? Я бы положил свои руки на чьи-то плечи, Ведь мои сейчас опускаются ещё ниже. Но кому на это не плевать? Я не могу выплеснуть это, просто не в силах. Боль, которую я не могу отпустить, начинает давить. Когда я пытаюсь сделать вздох, то затхлый воздух Проходит через меня, доставляя дискомфорт, и я начинаю задыхаться. Я продолжаю беспокоиться о вещах, которые не имеют значения, И в итоге они становятся важнее всего, хотя и не должны. Даже если люди не смотрят на меня, их взгляды пробирают до дрожи, Наводя на мысль, что они могут увидеть, как вырывается наружу то, что я скрывал. Мне так страшно...
streetlight, seo changbin (feat. bang chan)
— Хватит вести себя, как конченный ублюдок! — кричал Хван, давая смачную пощёчину Чанбину. — Хватит попадать в неприятности! Угомонись, Бин! — А тебе не плевать на то, что делаю я? Следи лучше за собой, ебанутый, — отвечал в более менее спокойном тоне ему Со, но внутри у него всё полыхало. Ему надоели постоянные придирки его друзей, родителей, учителей, он не понимал, что делал ужасные вещи, заставляя близких и родных сильно переживать и страдать. Со Чанбин – это и есть тот человек, у которого плохие отношения со всей школой, он считался кем-то в роде школьного хулигана, которому всё равно на всех и вся, ему важнее его спокойная жизнь, если таковую вообще можно так назвать, и то, что нравится ему: Бин обожает детей и несчастных животных, к которым так бесчеловечно относятся люди, а ведь они самые беззащитные существа на свете, которые не могут ответить тем же. Он не любит посещать детские дома, потому что ему больно смотреть на бедных детей, которые по какой-то причине остались без родителей, без родительского тепла, ласки и заботы, любви, но всё равно приходил туда в свободные дни и как можно чаще. Он ненавидел себя, что у него есть дом и любящие его мать и отец. Чанбин часто приносил им разные вкусности, игрушки или одежду, оставался допоздна и играл с ними. Здесь, в этом месте, он чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком, ведь дети придавали ему уверенности в завтрашнем дне, а дети обожали его, ласково называя его «дядя Бини» или «дядя Зайчик». Его всегда забавило это, хотя он никогда не любил, когда его так называют. Он часто посещал приюты, по дороге покупая игрушки и корм. Играя с бедными животными, Со много плакал, так как видел эти несчастные, но живые глаза, в которых горит огонёк жизни. Без хвостика, без глазика, без лапки – они бегали и играли с Бином, искренне радуясь его приходу, лая и мяукая. Он любил музыку, играя дома на электрогитаре, на которую копил долгое время, сочиняя музыку и лирику к ней, продавая песни за копейки. Когда Бин читал рэп или пел, его голос становился другим. Да что уж там, сам Со становился другим: более живым, отстранённым от этого жестокого мира. Родители были против этого занятия, считая, что учёба – это важнее всего на свете, что только с помощью неё Чанбин найдёт своё призвание. Как раз из-за этого и ещё много чего были нескончаемые ссоры с матерью и отцом. Что касается самих родителей, то их отношения можно назвать «я на грани взрыва, не доводи меня». Отец с матерью относятся к нему со всей душой, позволяя Бину делать почти всё, что он хочется, пытаются поддерживать его во всех начинаниях, кроме бессмысленной, по их мнению, музыки. В свою очередь Со тоже пытается наладить отношения с родителями, однако взрывается даже при малейшей ссоре, из-за чего все его старания катятся коту под хвост. Они переживают за него, так как он подолгу пропадает где-то, часто дерётся и ругается не только с чужими людьми, но и со своими лучшими друзьями Хёнджином и Феликсом. С Хваном Чанбин общается с шести лет, когда маленького, почти скромного Со зажали в тёмном переулке местные мелкие бандиты, угрожая ему, прося все его деньги и телефон в придачу. Бин ничего не мог ответить, его тело дрожало, голос притих, а из глаз ручьём текли слёзы. — Сопляк! Даже постоять за себя не можешь! Нытик! — кричали бандиты, громко смеясь над Чанбином. — Отойдите от него! — сзади них появляется черноволосый мальчик, расставив руки в бока, а ноги поставив на ширине плеч. — Иди домой, смазливый голубой! — ещё больше заливаясь смехом, уже чуть ли не падали хулиганы. — Ну давайте! Нападайте! — приготовив маленькие кулачки, встал в боевую позу Хван, всем своим видом показывая, что он их не боится. — А давай! — один из мальчиков уже закатывал рукава, как другой остановил его, шепча на ухо: — Эй, Мин, не трогай его, это сын того самого, — посмотрев на своего друга, хулиган убрал кулаки, высокомерно посмотрел на Джина и усмехнулся: — Хах, так и быть, отпущу тебя. Повезло, что у тебя папочка влиятельный. Бандиты начали уходить, при этом не забыв плюнуть Бину в лицо. Чанбин сразу начал вытирать свои слёзы и слюни хулиганов и быстрым шагом уходить от Хвана, но тот схватил его за руку, развернув к себе: — А где моё спасибо? — Я тебя не просил мне помогать. — Эй! Какой ты ужасный! Тебе сложно сказать спасибо? — Ты ничего не сделал. Так за что мне тогда говорить тебе спасибо? — В смысле «ничего не сделал»? А то, что я отогнал от тебя бандитов, не считается? — Это сделал не ты, а твой влиятельный папа. Отпусти меня, что пристал? — Ах ты маленький ублюдок! Хёнджин стукнул маленького Бина по лицу, и ответного удара долго ждать не пришлось. Драка, крики, помощь прохожих, ссора с родителями, наказание. Действительно, после этого ни Хван, ни Со не выходили из дома на протяжении недели, максимум во двор своих частных домов. — Бини, сходи в магазин, пожалуйста. У нас молоко закончилось. Тебе завтра завтракать будет нечем. Заодно прогуляешься, — мать заходит в комнату, видя за столом Чанбина, который сидел с высунутым языком, выводя ноты на тетрадном листке в клетку. — Почему это не могут сделать горничные или мы не можем заказать доставку? — Потому что тебе нужно прогуляться. Неделю дома сидишь. — Не по моей прихоти я сижу дома. — Бин, хватит. Ты и без наказания много дома сидишь. Так, давай, вставай и собирайся, это не обсуждается. Деньги в прихожей. Деваться было некуда, пришлось выполнять поручение матери. Встав изо стола, напялив первое, что попалось под руку, Бин спустился вниз и уже начал обуваться, как к нему подбегает ещё маленький финский шпиц, радостно лая, мотая хвостиком в разные стороны, как бы прося, чтобы он взял его с собой. — Так и быть. Пошли, прогуляемся вместе, хотя бы не так скучно будет. Привязав собаку на поводок, они вышли из дома. На улице была прекрасная погода, пахло сыростью после пройденного дождя, свежий прохладный ветер дул в лицо маленькому мальчику, много луж, который Со старательно пытался обходить и оттащить от них шпица, который так и нарывался в них залезть. Бину не очень то и хотелось отмывать его потом от грязи. В принципе, и хорошая погода, и долгожданная недолгая прогулка до магазина, и лучший друг рядом, всё это доставляло неимоверное удовольствие. Ничто не могло испортить этот день. По крайней мере, так думал Чанбин. — О! Привет, странный мальчик! — кричал Хёнджин, подбегая к Со с собачкой на поводке. — Пока, — Бин начал уходить, но шпиц резко потянул его назад. Его собака с собакой Хёнджина, видимо, уже успели найти общий язык. — Это твоя собачка? — Нет, не моя, украл. — Правда?! О Боже! Зачем ты это сделал?! Теперь хозяева будут страдать! Нужно срочно отнести её обратно! — Хван подбежал к Со, пытаясь отобрать поводок. — Совсем с ума сошёл, ненормальный?! Моя это собака, моя! — Ты же сказал, что украл её. — Зачем мне красть чужих собак?! — Ну мало ли у тебя своей нет, родители не покупают, вот и решил украсть, — Чанбин искренне не понимал, почему этот мальчик такой глупый. — Почему ты такой тупой? — Эй! Мне вообще-то обидно! — На правду не обижаются. — Какой ты противный, — Хёнджин отвернулся от него, обиженно надув пухленькие губки и милые щёчки. — Это всё? Если да, то я пошёл, — Бин начал разворачиваться, но тот остановил его. — Стой. А как зовут твою собачку? Это мальчик или девочка? — Мальчик. Хван. — Чего? — В смысле «чего»? — Ты же только что ко мне по фамилии обратился. — Я даже имени твоего не знаю, что уж говорить о фамилии. Собаку мою Хван зовут, тупой. — Хватит обзываться! Я, может, подружиться хочу, а ты мне грубишь. — Иди подружись с кем-нибудь другим, а мне надо идти, пока, — Чанбин оттащил свою собаку от собаки Хёнджина и уже начал уходить, как: — У меня нет друзей, со мной никто не хочет общаться. Со замер. Будучи в таком же положении, он отлично понимал Хвана. Все называли его странным, слишком угрюмым, злым, грубияном, эгоистом, поэтому общаться с ним желания у детей не было. — Со Чанбин. — Что? — Хёнджин озадаченно посмотрел на Бина своими слезливыми глазками. — Мало того, что ты тупой, так ещё и глухой. Со Чанбин, говорю! — последнее предложение он будто прокричал. — Так значит ты Бини! — Не Бини, а Чанбин. — Бини-и-и! — Хван бросился к своему новому знакомому в объятия, расплакавшись в них. — Ты теперь мой самый-самый-самый лучший друг. Тогда Чанбин посчитал его самым странным человеком на Земле, которого он когда-либо встречал, но когда Хван говорил это, он не соврал. Им сейчас по восемнадцать лет, они заканчивают старшую школу, а они всё ещё остаются лучшими друзьями, хоть у них и было множество недопониманий. Бин дорожит дружбой с ним, хоть и не всегда показывает это. Хёнджин видит, как он дорог Чанбину, так и Чанбин дорог ему, а это главное, не так ли? С Феликсом они общаются не так долго, как с Хваном. Ли переехал с родителями из Австралии на первом году старшей школы. Ликс не знал отсюда никого, и когда был его первый день, он со своим ломанным корейским подбежал к Бину, стоящему около окна и разбирающего учебники. — Привет! Меня зовут Ли Феликс. Я из Австралии. Мой день рождения пятнадцатого сентября. Я никого не знаю и хочу найти друзей. Ты мне попался, поэтому я подошёл к тебе. Как тебя зовут? Чанбин был в шоке. Что это только что было? Мало того, что этот парень что-то очень невнятно и непонятно протараторил, так ещё стоит и улыбается, как будто все его прекрасно понимают. — Что молчишь? Не хочешь знакомиться? Со стало ещё больше непонятно, что говорит этот малой. Пытаясь разобрать, что он пытается донести до него, Бин всё же решает сказать: — Извини, я тебя не понимаю. — Так, я понял, что ты передо мной извинился, а дальше ничего не понял. Блин. Давай на английском. Ты его понимаешь? Теперь всё стало понятно. Он просто иностранец, поэтому Бин его не понял. — Немного, — на английском начал Чанбин. — Отлично, тогда начнём сначала, — английский язык Ликса показался ему странным, с каким-то странным акцентом. — Привет! Меня зовут Ли Феликс. Я из Австралии. Мой день рождения пятнадцатого сентября. Я никого не знаю и хочу найти друзей. Как тебя зовут? — Зачем мне твой день рождения? — Потому что у меня скоро день рождения. — Он через полгода... — Ну хватит, я просто паникую и не знаю, что говорить. Пожалуйста, не осуждай. — Я не осуждаю... Ох, с тобой сложно. — Так как тебя зовут? — Чанбин. — А фамилия? — Со. — Приятно познакомиться, Со Чанбин. С этого дня Ликс не отходил от Со, постоянно прилипая к нему, словно больше знакомых или друзей здесь не было. На самом деле, так и было. С Хёнджином у них дружба сразу не задалась, потому что тот видел, что какой-то блондин слишком сильно липнет к его лучшему другу, и жутко ревновал, много обижался, хотя Бин и объяснял ему, что Феликс и он даже рядом не стоят. Чанбин хоть и казался Ли очень холодным и грубым парнем, однако, подружившись с ним, он поменял своё мнение. Бин добрый и заботливый, хоть и пытается не показывать этого. Он много помогал ему с изучением корейского, с учёбой, хотя сам был далеко не самым лучшим учеником, а Ликсу было просто приятно с ним находиться, ведь он чувствовал от Чанбина что-то невероятно тёплое. Ему было комфортно с ним. — Бини! — Ликс улыбался и крепко обнимал его. Со очень раздражало это, потому что спустя несколько лет он понял, что называть его так может только мама и Хёнджин. Обниматься он в принципе не любил. В общем, считал Феликса своим раздражителем номер один, прилипалой, легкомысленным, маленьким ребёнком и просто очень хорошим другом.***
— Хватит вести себя, как конченный ублюдок! — кричал Хван, давая смачную пощёчину Чанбину. — Хватит попадать в неприятности! Угомонись, Бин! — А тебе не плевать на то, что делаю я? Следи лучше за собой, ебанутый, — отвечал в более менее спокойном тоне ему Со, но внутри у него всё полыхало. — Нам не плевать, совсем тупой? Мы твои лучшие друзья, мы переживаем за тебя. Как ты можешь такое говорить? — встрял Феликс, искренне не понимая, почему Бин с каждым разом становится всё эгоистичнее. — Да вы ничего не стоите. Как вы можете быть моими лучшими друзьями? — Со говорил это безразлично, даже не скрывая то, что пытается их задеть. — Ах ты сукин сын! — вскрикнул Хван, накидываясь на Бина с кулаками. Ликс, который стоял рядом с Хёнджином, даже не пытался разнять их, а наоборот: влез в эту драку. Никто не жалел своих сил, все были в полную мощь. Им надоело поведение Чанбина, они хотели лучшего для него, хотели спасти его, ведь такой образ жизни до хорошего точно не доведёт, но тот отказывался их слушать, говоря, что он сам знает, как ему будет лучше, а как нет.***
— Что это такое? Хван, Ли, Со? Объяснитесь, — директриса уже двадцать минут пыталась выпытать из парней хоть что-то, но все её попытки не увенчались успехом. — Так, понятно, можете идти. Завтра в школу с родителями. Останетесь после уроков, будете отрабатывать наказание. Удивительно, но друзья разошлись, ничего не сказав друг другу. Феликс и Хёнджин пошли в свои классы, а Бин и так собирался прогулять оставшиеся уроки, поэтому просто взял свой рюкзак и пытался пройти незамеченным. Пытался. — Чанбин, ты куда собрался? Уроки ещё не закончились, — для него я появилась внезапно. Бин вздрогнул от испуга и повернулся лицом. — Опять подрался. Ну что с тобой делать, а? Пошли, обработаю тебе раны. — Ты сама то уроки прогуливаешь. Отвали от меня. — Я сказала, пошли, — взяв его грубо за руку, я направилась в медпункт вся раздражённая. Я пыталась держаться, чтобы не сорваться на него, однако его поведение в край доконало меня. Заведя его в кабинет, медсестры мы там не обнаружили, поэтому я решила взять дело в свои руки. Посадив того на кушетку, я достала все нужные средства для обработки его ран. Мне было больно смотреть на такого Чанбина. Я правда не понимала, почему он так себя ведёт. — Из-за чего на этот раз подрались? — Да как вы все уже достали лезть не в своё дело! Просто небольшая ссора, ясно?! — Просто небольшая ссора?! Просто? Небольшая? Ссора?! Из-за небольших ссор не дерутся, Чанбин! — Со мной по-другому не получается. — Вот именно! Мог бы хоть раз прислушиваться к советам, которые тебе дают! — Почему я должен слушать вас? Я сам знаю, как мне лучше. Я сам знаю, как мне разбираться со своими проблемами. Я знаю всё сам. Почему вы лезете туда, куда не надо? — Как же ты мне надоел, бессердечный эгоист. Я сам, я сам. Иногда не получится справиться с проблемами в одиночку, и для этого есть друзья. У тебя прекрасные друзья. Хёнджин и Феликс в тебе души не чают, и если бы ты им действительно надоел, то они бы тебя давно бросили. И вообще, ты не боишься, что с таким поведением ты потеряешь всё, что имеешь? Это тебе не шутки, Чанбин. Я искренне не понимаю, почему ты такой. Почему иногда просто нельзя побыть чуточку добрее? Почему нельзя побыть теплее ко всем? Сбавить тон? Не ссориться? Не драться? Нет, не пробовал такое? А стоит. И стоило бы сделать это давно. Может тогда бы этих проблем не было. А в итоге ты сейчас сидишь в грязной яме, которую сам же себе выкопал, а твои друзья каждый грёбанный раз пытаются тебя спасти, мараются в грязи. И у них не получается, они не успевают отмыться от этой грязи, потому что они дружат с тобой, с тем, кто постоянно сидит в этой грязи. Чанбин, пойми же ты ,наконец: у них и твоих родителей не стальные нервы, они тоже люди, им тоже бывает больно и тяжело. Они знают, на что ты способен, почему просто нельзя быть чуточку мягче ко всем? Они скоро не выдержат, и ты останешься один. — Тогда блять скатертью дорожка из моей жизни. Достала. Постоянно что-то не нравится. Ничего большего от Чанбина я не ожидала. Дообработав его раны, я встала и вышла из медкабинета ещё более раздражённая, чем когда заходила туда. Я в ярости. Чанбин не вышел оттуда даже после того, как девушка ушла. Он задумался над только что сказанном, поглаживая правой рукой по ране на левой. Он что, и правда такой, какой видит его она? Нет, не только она. Ему постоянно твердят это и друзья, и родители. Неужели то, что она сказала, это... правда?.. — Чанбин? Снова обработать раны? — в кабинет зашла медсестра, озадаченно смотря на Со. — Нет, извините, я уже ухожу. И даже после этого разговора Бин не поменялся. Он продолжал ссориться со всеми, драться, трепать нервы не только себе, но и родным и близким. Продолжал сбегать с уроков, хоть ему уже и грозились выгоном из школы, однако из-за его влиятельного папочки этот выгон был отклонён. Продолжал ходить в детские дома и приюты для животных. Продолжал играть на гитаре и сочинять песни. Продолжал дружить с Хёнджином и Феликсом. — Ты никогда не поменяешься, Со Чанбин. Жизнь – бумеранг, к тебе всё это вернётся в троекратном размере. Запомни это, эгоист хренов. И только сам Чанбин знал, почему он ведёт себя так. Что скрывает, что держит внутри, не давая вырваться этому наружу. Он не даёт себе довериться другим, предпочитая доверять лишь себе. — Мне так страшно...