Завтра кого-то не станет

Я застыла на полушаге меж двух огней, будто парализованная, не представляя, что делать теперь. Пойти в атаку? Подыграть стороне добра? Нацепить кольцо и попытаться сбежать? За меня всё решил Валтор, швырнув в незваных гостей каким-то взрывным заклинанием так быстро, что я и дёрнуться не успела, когда оно просвистело у меня над ухом. — Блум! — взволнованно крикнула Фарагонда, очень вовремя заслонив себя магическим куполом. Лицо Ровенны, тоже устоявшей на ногах, исказила гримаса доселе невиданной мной злости. Двое оправившихся от удара воинов приготовились атаковать, но Валтор снова оказался быстрее. Мимо меня промчалось нечто: не человек и не зверь, что-то крупное, бордовое, мускулистое, с огромными кожистыми крыльями, напоминающее эволюционировавшую версию тех монстровидных псов, что напали на Стеллу в нашу первую встречу. Когтистой лапой Валтор — я поняла это чисто интуитивно, даже не оглянувшись, чтобы проверить, что на прежнем месте его уже не было — прижал одного из оклемавшихся воинов к земле, чётко поставленным ударом вырубил второго, а затем, увернувшись от брошенных одновременно Фарагондой и Ровенной заклинаний, послал в них мощную огненную волну. Выставленный Фарагондой щит треснул подобно стёклышку, и директрису откинуло назад, припечатав к каменистой земле. Такая же участь постигла и Ровенну, исчезнувшую где-то под телами безжизненно сваленных на неё воинов. За движениями Валтора невозможно было уследить взглядом — что уж тут говорить о защите и контратаке. Всё произошло буквально за три секунды. Я, кажется, даже моргнуть за это время не успела — все семеро валялись на земле, а Валтор уже покрывал их тонкой огненной сетью, пресекающей любые попытки встать. И Фарагонда, и Ровенна были без сознания. Закончив со связыванием, Валтор развернулся, зыркнув на меня светящимися голубыми глазами, не имеющими ни зрачка, ни радужки, а затем в одно мгновение вдруг оказался рядом и подхватил на руки. Стыдно признавать, но от испуга и неожиданности я вскрикнула. Сжал он меня своими лапами крепко — настолько, что, пожалуй, даже перестарался, и наутро (если бы я до него дожила, конечно) коже предстояло расцвести букетом ярких синяков. Взмахнув мощными крыльями и чуть не снеся меня воздушной волной, Валтор нырнул в темноту пещеры, преодолел несколько крутых поворотов и понёсся куда-то вниз, петляя по узким — я чувствовала давление близких стен — извилистым коридорам. Сердце у меня в груди играло в американские горки: то ухало вниз, болезненно сжимаясь, то подскакивало к горлу, недвусмысленно намекая на то, что желудок готов вот-вот вывернуться наизнанку со всем содержимым. Но, когда казалось, что ещё мгновение — и катастрофа неминуема, Валтор остановился: так же внезапно, как сорвался с места, и по инерции меня знатно дёрнуло вперёд. Свалиться на землю не позволила лишь болезненная хватка огромных лап — я была почти уверена, что контролировать прикладываемую в этом облике силу было непросто. — Валтор! — выдохнула я со всей экспрессией, когда он не шибко аккуратно ссадил меня на каменный пол пещеры и вдруг перестал сиять голубыми глазами. На грязно-серых стенах вспыхнуло с десяток факелов, а Валтор снова предстал предо мной в человеческом облике, почти даже не запыхавшийся. — Быстрее, — поторопил он, и в голосе впервые слышалось настоящее волнение. — Другого шанса не будет. Ритуал — поняла я. Всё, что его волновало, — это освобождение от засевших в голове ведьм. Двумя большими шагами преодолев расстояние до центра пещеры, Валтор встал в заранее начерченный на полу колдовской круг и опустился на колени. Я же медлила, разом растеряв всю уверенность в своих силах. Что мне делать? Что говорить? Вдруг я облажаюсь? Или не успею? Чувство беспомощности накатывало стремительно и беспощадно, и мне оставалось только сделать глубокий вдох, закрыть глаза и обратиться к дракону: «Я ведь справлюсь?» В ответ зверь только фыркнул, показательно прячась в глубинах моего подсознания. Затеей с заклятием он был недоволен с самого начала, а стоило выяснить, что ритуал включает в себя полное освобождение от Огня, вообще обозлился, совершенно не восторгаясь этой перспективой. Мысли у меня в голове роились в полнейшей неразберихе, очень невовремя подкидывая одно сомнение за другим. — Блум, — вполголоса окликнул меня Валтор, и это короткое слово звучало как никогда тревожно и искренне. Я открыла глаза: он по-прежнему смиренно стоял на коленях и прямо сейчас, впервые, наверное, за всю свою многовековую жизнь, целиком и полностью зависел от кого-то другого. Зависел от меня. — Начинай. Я расправила плечи, раскинула руки в стороны и высвободила Пламя. Огненное облако клубилось под каменными сводами, наращивая размеры и мощь, искрилось яркими всполохами, отбрасывающими на стены пещеры страшные тени, и урчало в моей голове, ожидая дальнейших указаний. «Действуй», — сказала я ему. И Огонь набросился на Валтора, совершенно не интересуясь его одеждой, но с радостью впиваясь в бледную кожу, заставляя его стиснуть зубы, впечататься в пол лбом и с хрустом сжать кулаки. Пламя прибывало с каждой секундой, вырываясь из меня хаотично и бесконтрольно, и Валтор тонул в этом раскалённом облаке, собирающемся и уплотняющемся вокруг него, но неспособном вырваться за пределы колдовского круга. Наконец Валтор не выдержал — он закричал. Будь моя воля, я бы пожелала никогда в жизни не слышать таких воплей. Это был крик человека, горящего заживо от моей собственной руки, и только сейчас, глядя на то, как чернеет его обугливающаяся кожа, я начала в полной мере понимать значение этого выражения. Валтор завыл, скребя пальцами по каменному полу и изгибаясь так, что я почти слышала треск костей, и внутри у меня всё сжалось болезненно и ощутимо. Тело пробила крупная дрожь, но я продолжила концентрироваться на магических словах, чувствуя, как в груди зарождается пустота. Выпускать Огонь становилось всё сложнее. Всё моё естество противилось тому, что я собиралась сделать, изо всех сил удерживая Пламя в теле, и на время я отвлеклась от Валтора, обратившись внутрь себя и вырвав Огонь из цепких лап подсознания. Я здесь хозяйка. Я решаю, как использовать мою силу. В груди раздулся раскалённый огненный шар. Ноги затряслись, намереваясь вот-вот подкоситься, и я вцепилась в них руками, пытаясь хоть как-то унять накатившую дрожь. Пламя не хотело выходить — из последних сил выталкивая его прочь из тела, я почти забывала дышать. Голова отказывалась соображать трезво, по установившейся между нами связи отчётливо чувствуя, как выжигается рассудок Валтора. Но спустя несколько секунд напряжённого противостояния моя воля всё же сломила волю Огня: будто я была заряженной хлопушкой, а Пламя — спрятанными в ней конфетти, оно с яростным щелчком сгоревшего где-то внутри предохранителя вырвалось из моей груди, мгновенно заставив тело задрожать от холода и перенапряжения, и гигантской огненной бурей направилось к вопящему от боли Валтору. Крик его вдруг стих, всего на мгновение заставив меня испугаться непредвиденного финала, а затем раздался с новой силой. Словно завороженная, я наблюдала за тем, как Пламя, впервые бушующее где-то за пределами моего сознания, поглощает уже совсем чёрное, едва живое тело. Валтор кричал, крик его, усиленный связью двух Огней, набатом отдавался в моей голове, и к нему примешивались яростные вопли ведьм — прорвавшись сквозь телесную оболочку и лабиринты чужого сознания, Пламя наконец добралось до того уголка, где они прятались. Внутри у меня всё прожгло острой болью, с корнем вырывая последние связывающие нас с Огнём ниточки. Наверное, это был пик — как тогда с Реликсом, момент, когда силы было выпущено столько, что я оставалась абсолютно беззащитной. И именно в это мгновение в спину мне прилетело чьё-то заклятие: мощное, едкое, обжигающее и, кажется, прошедшее навылет. Ноги у меня подкосились, не оставляя иного выбора, кроме как безвольно рухнуть на четвереньки. Тело трясло от озноба. Одним лишь чудом мне удалось сохранить связь с беснующимся Огнём. — Сейчас же остановись! — в ярости заорала Ровенна, и у меня не было сил даже для того, чтобы просто повернуть к ней голову. — Неужели ты не понимаешь?! Освободившись, Валтор станет только сильнее! Тебя снова используют, глупая девчонка! Она швырнула в меня обездвиживающим заклятием, но часть его силы поглотил раскалённый моей магией воздух — а потому пострадали только руки, подогнувшись и вынудив меня упереться лбом в холодный камень. В голове у Валтора бушевал хаос. Я чувствовала, как горит его воспалённый разум, упорно не понимая, в чём же тут может быть спасение, и удерживала связь с Огнём на одних лишь первобытных инстинктах, ни за что не желая разжимать хватку. — Идиотка! — закричала Ровенна и, судя по ощущениям, швырнула в меня камнем. — Как же мне надоело, что Фарагонда постоянно тебя прикрывает! Я всю свою жизнь пытаюсь сохранить порядок в этом проклятом мире, а ты снова и снова безнаказанно приносишь в него хаос! Но сейчас… я не позволю тебе освободить этого монстра! Не позволю ему стать ещё могущественнее! — В спину мне, в попытке прервать ритуал, снова ударило что-то острое и обжигающее. Во рту появился металлический привкус. Со стороны Валтора вдруг раздался странный хрип, и я почувствовала, как головную боль что-то с усилием оттягивает назад. Сплюнув кровь, он приподнялся на локтях и повернул ко мне обезображенное лицо. — Ну и кому же… ты поверишь… сестрица? — прохрипел он, ухмыляясь, а затем снова стиснул зубы и застонал так глухо, как только мог. — Закрой рот! — рявкнула Ровенна, влепив по нему оглушающим заклятием, и я изогнулась в агонии: от нашей огненной связи прилетело и мне. По-своему Ровенна была права. Я могла понять её, могла посочувствовать, могла самостоятельно взойти на эшафот в день страшного суда — но только не сейчас, когда меня разрывало от желания завершить начатое. Было ли это простым упрямством, или искренней жаждой помочь, или просто бредом воспалённого рассудка, я не знала, но сжимала зубы изо всех сил и снова и снова заставляла Огонь набрасываться на почти уже не дышащего Валтора. Ведьмы в наших головах заорали — так страшно и нечеловечески, что я зажмурилась и попыталась закрыть уши неслушающимися руками. — Не смей! — прогрохотала Ровенна, атакуя сразу нас обоих. Что было сил я вжалась лбом в холодный колючий пол. — Ни за что! — заорала я в ответ, пытаясь перекричать рёв Пламени. Услышав мои эмоции, Огонь взвился ввысь и обрушился на Валтора с новой силой. — Пре-кра-ти! — чеканила Ровенна, неспособная подойти ближе из-за бушующего пожара и издали осыпая меня различными по силе заклинаниями. — Я убью тебя, если потребуется! Убью обоих! — Пошла ты, — прошипела я себе под нос и сплюнула кровь. Наверное, рёбра всё же поломались. Валтор изогнулся: не знаю, чем Ровенна его атаковала, но бок мне прострелило такой жуткой болью, словно из него без наркоза вырезали кусок размером с теннисный мяч. Заскулив, я судорожно сжала кулаки, прокалывая кожу острой каменной крошкой. Глаза заслезились — и от боли, и от обиды, и я почувствовала себя маленьким потерявшимся ребёнком. — Ни за что, — прошептала я, вновь нащупав заметно ослабевшую связь с Огнём. — Ни за что. — Полностью лишённая сил, я не могла ни защититься, ни дать сдачи. — Ни за что. — Мне было ужасно холодно, невероятно больно и очень страшно. — Ни… за что. — Я крепко зажмурилась, безуспешно пытаясь вызвать в себе волну спасительной ярости. Я почти не слышала голосов ведьм и не чувствовала чужой боли, и это означало только одно: связь слабела. — Да пошли вы все! — заорала я и саданула лбом по камню, почувствовав, как тонкая струйка крови потекла прямо в левый глаз. Тело затрясло. Раскрывшийся внутри вакуум обожгло вспышкой яркого гнева — привычные эмоции нахлынули резко и неожиданно, распаляя Огонь, возвращая ему ослепительную горячую ауру, укрепляя связь. — Остановись! — взвыла Ровенна, но крик её заглушили вопящие в агонии ведьмы. Один голос взвизгнул в последний раз и растворился без остатка — с первой из сестёр было покончено. Крупная дрожь, начавшаяся в ногах, перетекала выше: на бёдра, грудь, плечи. Спину обдавало волнами чего-то тёплого и очень знакомого. Я открыла глаза, заволоченные пеленой слёз и крови, и устремила плохо видящий взгляд на трясущиеся колени. Одежда моя мерцала, то появляясь, то исчезая, оголяя исцарапанную кожу и уступая место чему-то лёгкому и светлому. Ровенна швырнула ещё одно заклятие, по силе схожее с тем, что минуту назад прожгло мне бок, но магия её была полностью поглощена вновь проявившимся Энчантиксом. Трансформация мелькала на мне судорожно и хаотично, пытаясь пробиться наружу и занять своё законное место, и я отчётливо поняла: чем больше Огня, тем она сильнее. Валтор слабо, почти безжизненно вскрикнул, и вместе с ним завопила вторая ведьма. Онемевшее от яркой боли сознание затопило прощальной вспышкой уничтоженного призрака, и я сразу же ухватилась за последнего, выжигая каждую его чёртову клеточку из этого мира. Ровенна орала что-то на заднем плане, полностью заглушённая рёвом в ушах, и фантомно я чувствовала, как содрогалось от её ударов тело Валтора. Разве мог кто-нибудь предположить, что однажды я увижу его таким жалким и беспомощным? Оставался последний рывок. Я чувствовала, чувствовала это на каком-то совершенно интуитивном уровне и надавила на Огонь в последний раз, заставляя его с воем наброситься на загнанного в угол призрака. Всего мгновение, и ведьма полностью растаяла в Пламени. Долгое время раздувающийся у меня в груди вакуум лопнул, позволив Энчантиксу наконец проявиться в полной мере и тут же исчезнуть, вернув меня к привычному облику. Ухнув, Пламя взвилось от обезображенного тела Валтора, рывком преодолело расстояние между нами и с силой врезалось мне в спину, прибивая к полу. На несколько секунд тело потеряло всякую способность к осязанию, оставив за границей восприятия и холод, и жар, и давление всех разрывающих меня заклинаний. Последние огненные нити стремительно втягивались обратно и оседали глубоко внутри, вновь сворачиваясь в груди крепким, недвижимым клубком. Я закашлялась, пытаясь продрать горло и лёгкие, и неуклюже приподнялась над землёй, из последних сил глядя на лежащего без чувств Валтора. Неужели всё же облажалась? — Что ты наделала… — севшим голосом прошептала стоящая за спиной Ровенна. — Ты хоть понимаешь, что ты наделала?! Сказать ещё что-либо она не успела: мимо меня промчался смазанный крупный силуэт, и в следующий момент вновь обратившийся в демона Валтор уже крепко прижимал её к каменному полу одной из своих когтистых лап. — Ты… в порядке? — прохрипела я, разгибая руки и поднимаясь ещё выше. Валтор не ответил, но я всё поняла без слов. Придавленная Ровенна выплюнула какое-то проклятье и попыталась достать его заклинанием, но магия безжизненно разбилась о толстую, испещрённую шрамами и наростами кожу. Приложив ещё одно нечеловеческое усилие, я наконец села. Голова звенела так, что мне с трудом удавалось балансировать на границе реальности и кромешной темноты. Бросив на меня красноречивый вопросительный взгляд, Валтор замер в ожидании моего вердикта, и, несмотря на жуткую боль и едва крутившиеся в голове шестерёнки, я поняла всё мгновенно: либо он спасает меня, либо её. Когти на его лапе приблизились к горлу Ровенны. Одно долгое мгновение я смотрела на них широко открытыми глазами, а затем с силой зажмурилась и выпустила только-только осевший внутри огонь на волю, возводя между нами стену яркого пламени. Взмыв ввысь, огонь лизнул потолок и ещё несколько раз угрожающе полыхнул, отделив меня от другого конца пещеры. Я струсила. Испугалась взять ответственность на себя, отдав всё на откуп психопату-братцу. Когда пламя угасло, всё было уже кончено. Бездыханное тело Ровенны валялось на залитом кровью камне, и, кажется, горло у неё всё-таки было вспорото. Издав сдавленный стон, я швырнула в Валтора огненным шаром и рухнула вниз, упираясь в острый камень израненными руками. Прекрасно зная, что Огонь Дракона, в отличие от любой другой магии, легко может ему навредить, он всё равно прикрылся лишь крылом, позволив моей атаке без проблем пробить эту незатейливую защиту. — Убирайся! — закричала я, зажмурившись и чувствуя, как по щекам стекают слёзы. — Проваливай! Ты обещал! — Я выпустила в него ещё несколько серьёзных заклятий и в ответ услышала лишь болезненное шипение. Вновь обессиленно привалившись к камню, я задышала шумно и на грани истерики, изо всех сил стараясь проглотить рвущиеся наружу всхлипы. А когда открыла глаза, Валтора в пещере уже не было. И тогда я закричала. Заорала так громко, как только могла, пытаясь дать разрывающим меня изнутри эмоциям хоть какой-то выход и вместе с этим воплем выпуская самый мощный заряд энергии из всех, на которые была сейчас способна, опалив и валяющийся рядом труп, и стены пещеры, и, вполне возможно, даже саму себя. Взвыв со мной в унисон, пламя стремительно взмыло под закопчённые каменные своды и там же растаяло, растворившись в темноте. Лишившись последних сил, я безвольным мешком с потрёпанными костями рухнула на пол. Несколько минут смотрела на почерневшую стену и потухший факел, криво вставленный в приваренный к камню держатель, и чувствовала только, как по щекам бесконтрольно стекают холодные слёзы. Чужое присутствие я ощутила раньше, чем услышала голос. Сил поворачивать голову всё равно не было, и я не отводила взгляд от стены до тех пор, пока надо мной не нависла до смерти взволнованная Фарагонда. — Блум! Что с Валтором?! Я почувствовала, как губы поджимаются в преддверии новой волны истерики. Горло мне сдавил спазм, я задушенно всхлипнула, и взгляд ушёл в расфокус из-за навернувшихся на глаза слёз. — Мёртв, — выдавила я, пряча лицо в ладонях и сотрясаясь всем телом. А спустя несколько секунд провалилась в темноту.

***

Просыпаться я упорно не хотела: наверное, понимала подсознательно, что ничего хорошего от пробуждения ждать не стоит, потому и тянула с этим так отчаянно. Тянула час, два, три — пока лежать без движения не стало совсем невыносимо, а конечности не начало конвульсивно подёргивать, принуждая меня двинуть наконец хоть чем-нибудь. Не болело ничего, кроме звенящей головы. Энчантикс ожидаемо свёл любые повреждения на нет, и я помнила, о боже, я прекрасно помнила всё, что произошло тогда в пещере. А раз помнила я — вскоре узнал бы и Совет, и никакая безумная ложь не смогла бы помочь мне отвертеться на сей раз. Валтор убил Ровенну с моего молчаливого позволения, и это было равносильно тому, как если бы я убила её собственноручно, а возможность помешать ему, которой я эгоистично не воспользовалась, лишь удваивала лежащую на моих плечах вину. Я открыла глаза. Место было мне незнакомо. Судя по койкам — это был определённо лазарет, вот только совершенно точно не школьный и даже не тот, что я видела в Красном Фонтане. Приподнявшись на локтях, я огляделась, не совсем понимая, куда меня притащили на сей раз. Раздался грохот. Сидевшая за столом и сосредоточенно заполнявшая какие-то бумаги медсестра вскочила, сразу же заметив моё пробуждение, и, ни слова не говоря, быстро выбежала за дверь. Все те несколько минут, что её не было, я усиленно пыталась привести мысли в порядок, осознать и принять своё будущее, в принципе разобраться с пляшущими в раздрае чувствами и эмоциями — и за всем этим чуть не пропустила момент, когда она снова возникла на пороге, ведя за собой ужасно знакомый силуэт. Я сглотнула и окончательно приняла сидячее положение. — Вы хорошо себя чувствуете, Блум? — поинтересовалась Фарагонда сухо, и я даже пытаться не стала считывать её настрой, надёжно скрытый за маской деловой отчуждённости. Разве была хоть какая-то вероятность того, что после всех моих недомолвок и самовольств она продолжит мне благоволить? — Более-менее, — отозвалась я и спустила ноги с кровати. — Тогда умывайтесь и следуйте за мной. Вас ждут на слушаниях, — всё так же безэмоционально велела мне директриса и указала на раковину за своей спиной. Не размениваясь на лишние слова, я послушно ополоснула лицо холодной водой и направилась за ней прямиком в зал суда. Судя по всему, лазарет находился практически в самом центре здания — здесь мне ещё бывать не приходилось, но настроения разглядывать интерьер и сравнивать его с уже виденными коридорами не было совершенно. Когда впереди замаячила знакомая тёмная дверь, внутри у меня всё похолодело. Сглотнув вязкую слюну и до боли сжав руки в кулаки, — ладони у меня были непривычно холодными, словно я долго-долго держала их в ледяной воде, — я проследовала за Фарагондой в зал. Ни слова не сказав, она заняла привычное место на скамье свидетелей, а я замерла примерно по центру, робко оглядывая судейский состав. Сложно было сказать, остались ли сидящие по бокам помощники теми же, но вот на месте Ровенны теперь совершенно точно восседал какой-то мрачный мужчина. Не здороваясь, он обратился ко мне низким басом: — Что произошло тогда в пещере? Я протяжно выдохнула, быстро воссоздавая в голове картину произошедшего. Версия у меня была лишь одна. И я заранее ненавидела себя за то, что делала. — Поняв, что нас с Валтором связывает один Огонь, я попыталась отыскать его с помощью этой связи, ваша честь. У меня получилось, но, как только я добралась до его убежища, меня настигла директриса Фарагонда с посланниками Совета. Они знали, что я упрямо проигнорирую все предостережения, и хотели разобраться с Валтором раньше, чем он успеет что-либо предпринять, но он обезвредил их в мгновение ока, схватил меня и унёс вглубь пещеры… Наверное, как и предполагала директриса Фарагонда, он собирался выкачать мой Огонь, но я сумела дать отпор, и, когда до нас добралась госпожа Ровенна, мы оба уже были сильно истощены. Валтор бросился на неё, я пыталась помешать, но… он успел нанести ей смертельный удар. А потом просто взорвался. Это последнее, что я помню, прежде чем директриса Фарагонда нашла меня и я отключилась, ваша честь. Мужчина молча и очень внимательно меня слушал, постоянно, практически на каждом слове сверяясь со своими бумагами. Рассказ мой вышел коротким и невероятно хрупким: стоило им заглянуть в мои воспоминания, и подлог бы моментально раскрылся. Но услышала я совершенно другое: — Показания сходятся с результатами расследования. Я подавилась воздухом, совершенно перестав понимать, что происходит, и беспомощно взглянула на Фарагонду. — Но, — продолжил мужчина, вновь принявшись буравить меня пытливым взглядом, — в этом деле есть одна крупная несостыковка. — Он перегнулся через стойку, не прерывая зрительного контакта. — Догадываетесь, какая именно? Я помотала головой. — Ваш новоприобретённый Энчантикс. Как вам должно быть известно из школьных лекций, получить его можно лишь одним путём. Принести жертву. Спасти кого-либо. Пусть без чтения мыслей, но вот всё и рухнуло — причём рухнуло совершенно ожидаемо. Я молчала, не зная, что сказать и был ли вообще смысл отвечать. — Ваша честь, — подала голос вместо меня Фарагонда, и я вскинула голову, даже не представляя, чем она могла крыть на этот раз. — Вы забываете про ещё один способ. Чрезвычайно редкий, но всё же существующий. — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Если уровень развития ей это позволяет, при большом потрясении фея может активировать Энчантикс своими собственными силами — силой воли, если вам угодно. Полагаю, вы должны быть осведомлены об этом. Мужчина свёл брови к переносице и принялся быстро заносить что-то в свои записи. Прошло несколько томительных минут. Я переступила с ноги на ногу. Фарагонда же сидела абсолютно спокойно, сложив руки на коленях. — Вопросов больше нет. Вы свободны, — неожиданно объявил мужчина, и меня как обухом по голове огрели. Вопросов нет? Свободна? — Примите мои соболезнования. — Фарагонда поднялась со скамьи и поклонилась. — Идёмте, — сказала она мне тихо, проходя мимо, и я растерянно посеменила следом, по-прежнему не понимая, что происходит. А потому, как только тяжёлые двери зала закрылись за нашими спинами, оставив мрачных молчаливых судей позади, я принялась засыпать её вопросами, от волнения не узнавая собственный голос: — Что всё это значит? Почему меня отпускают? Почему не проверили воспоминания? Вы же прекрасно знаете, что я не драться с Валтором туда пришла, и так спокойно слушали мою ложь! Животрепещущих вопросов набралось ещё с полдюжины, и всё время моего словесного излияния Фарагонда терпеливо дожидалась тишины. — То, что вы ослушаетесь моих указаний и всё равно будете искать с ним встречи, я знала с самого начала — стоило только услышать, как вы о нём отзываетесь, — ответила она неожиданно откровенно и при этом по-прежнему чрезвычайно спокойно. — Что произошло с вами и Ровенной внизу, я не знаю, но доподлинно установлено, что убита она была руками Валтора. Простое непослушание не несёт за собой никаких серьёзных последствий, Блум. Даже в масштабах… Валтора. — Бред какой-то… — прошептала я, остановившись и устремив взгляд себе под ноги. Пойти на такой риск, чтобы в итоге отделаться простым выговором, — такого просто не могло быть, и я вскинулась, даже не зная, на кой чёрт всё это несла: — Вот видите! Вы говорили, что этого больше не повторится, но я снова пошла за злодеем, и снова он меня использовал! Неужели вам не надоело постоянно за мной подчищать?! Голос мой дрогнул, и я спешно замолчала, понимая, что ещё пара слов — и я просто расплачусь. Чувствуя неприятное покалывание в носу, я во все глаза уставилась на Фарагонду, которая снова молча наблюдала за тем, как меня несёт. А затем она вдруг улыбнулась. — Блум, — сказала директриса необычайно по-доброму и коснулась затянутой перчаткой ладонью моей щеки. — Успокойтесь, пожалуйста. — Просьба её была здравой, потому что на глаза мне всё же навернулись слёзы. — Вы хорошая девушка, но чрезвычайно упрямая. Если позволите, я тоже грешила этим в молодости. А Гриффин была и того хлеще — сколько неприятностей мы учинили во время нашей учёбы! — Она улыбнулась, вспоминая славные деньки минувшего прошлого. — О сделке с Даркаром я была прекрасно осведомлена, так что, пожалуйста, оставьте это наконец в прошлом. Сейчас же я… понимаю, чем вы могли руководствоваться. Вы пытались убедить меня, что Валтор не желает вам зла, и, как видите, после встречи с ним вы всё ещё в порядке. Я отлично понимала, что она пыталась мне сказать, и готова была согласиться с каждым её словом. Кроме одного. — Он не тронул меня, но убил Ровенну. — А вы тут при чём? — снова улыбнулась Фарагонда и наконец убрала ладонь с моей щеки. — За это преступление, ровно как и множество других, его будут разыскивать и, когда найдут, накажут по всей строгости закона. Вашей вины здесь нет. Точка её зрения казалась мне невозможной, но продолжать настаивать на своём я не стала, понимая, что в любом случае хуже сделаю только себе. Лишь с силой потёрла глаза и обратилась к ней с последним вопросом. — Мадам, вы упомянули второй тип Энчантикса… потому что пытались выгородить меня перед судьями или потому что?.. На лице Фарагонды появилось выражение глубокой задумчивости. Она молчала с полминуты, а затем ответила: — Честно сказать, Блум, я и сама не знаю. Если бы тогда я была с вами, может, смогла бы определить точно, но сейчас нам остаётся только предполагать. Я уставилась в пол. — Ясно. Продолжать разговор мы обе были не намерены, и Фарагонда быстро переправила нас в Алфею, всё так же мягко посоветовав мне отлежаться и прийти в себя — всё равно последний урок уже подходил к концу. Совету её я с радостью последовала, сначала заскочив в ванную и нормально умывшись, а затем растянувшись на кровати и принявшись отсутствующим взглядом сверлить потолок. Делать было нечего. Думать было не о чем. Эмоции постепенно отпускали, уступая место привычному спокойствию, и произошедшее забывалось, как страшный сон. Следуя договору, Валтор должен был навсегда исчезнуть из моей жизни. Не приближаться ни ко мне, ни к подругам, ни к Алфее, ни к самому Магиксу, странствовать где-нибудь по дальнему кольцу Магического измерения и жить себе в радость безо всяких голосов в голове. Возможно, он даже прислал бы мне однажды открытку с неразборчиво написанным «спасибо» внутри. Или наоборот — красивым и витиеватым. Кто знал, какой у него был почерк. Улетев мыслями куда-то совсем не туда, я не сразу отреагировала на внезапно распахнувшуюся дверь. — Блум! — огласил комнату крик, и на кровать ко мне с размаху плюхнулась Текна. Взъерошенная, взволнованная, крепко сжавшая мои ладони Текна. В тот момент я вспомнила. И про трёхчасовой уговор, и про спасительную чудо-программу, и про то, что бросила её одну в Магиксе, понятия не имеющей, почему я так долго не выхожу на связь и что делать теперь. — Текна… — прошептала я, давясь чувством вины и не находя нужных слов, но она меня перебила: — Как только время истекло, я вернулась в Алфею, но Фарагонды нигде не обнаружила. Гризельда сказала, её срочно вызвали в Совет, и я очень надеялась, что это было связано с тобой, потому что иначе… К счастью, вечером она вернулась, выслушала меня и сообщила, что ты в полном порядке, а сейчас связалась мысленно и… — Текна… — Я зажмурилась, быстро села и сжала её в крепких объятиях. Тело снова пробило крупной дрожью — особенно хорошо она была заметна на руках. Помедлив несколько секунд, Текна осторожно коснулась моей спины ладонями, словно опасалась, что, вопреки заверениям Фарагонды, я могла быть ранена. Трясти не переставало. Уткнувшись носом в её плечо, я дышала через раз, сосредоточив всю свою силу воли на том, чтобы унять разошедшиеся нервы. Поняв, что всё в порядке, Текна сжала руки сильнее и обняла меня уже по-настоящему. Сердце в её груди стремительно колотилось о рёбра. — Прости, что заставила волноваться, — прошептала я ей в плечо. Дрожь медленно отступала, возвращая мне утерянный контроль над телом и, кажется, даже капельку тепла в ледяные ладони. — Главное, что всё обошлось, — отозвалась она и ободряюще коснулась меня ладонью. Первой отстранилась я, прекрасно понимая, что Текна непременно захочет узнать все подробности, и утаивать не стала ничего — вывалила всю информацию как она была, в кои-то веки не перекладывая вину на кого-то другого. — Я убила её почти своими руками, — повторила я в третий раз, всё ещё пытаясь осмыслить всю глубину этих слов. По моей вине умер человек. Человек, боровшийся за правое дело и поддерживавший порядок во всём Магическом измерении. — Мы с Валтором… всё-таки абсолютно одинаковые. — Блум, — Текна накрыла мою ладонь своей и заглянула в глаза, — ты поступила так, как считала нужным. Не вини себя. Я с силой сжала её руку, стремясь почувствовать хоть какое-то постоянство, и вдруг — совершенно неожиданно — поняла. Что бы я ни творила и на какие бы грабли ни наступала, Текна совершенно спокойно реагировала даже на самые дикие мои выходки. Ложь, суицидальные порывы, абсолютный эгоизм, кража мощных реликвий, пособничество преступникам галактических масштабов, молчаливое позволение убить невиновного — если бы Стелла давно уже открутила мне голову даже за четверть всего перечисленного, то Текна… просто принимала это. Но сказать ничего я так и не успела: в комнату — вполне ожидаемо безо всякого стука — влетела Флора. — Ой! Блум! — обронила она, растерянно замерев на пороге, и тут же опомнилась: — Я невовремя? — Нет, нет, — я спешно улыбнулась ей, взглядом приглашая пройти, — мы просто болтали. Текна кивнула, подтверждая мои слова, и разжала ладонь. Не став спорить, Флора прошла внутрь, бросила учебники на прикроватную тумбочку и развернулась ко мне с грозно упёртыми в бока руками: — Ты где опять была?! Блум, Стелла тебя с потрохами сожрёт! — А-а. — Я дурашливо почесала затылок, судорожно пытаясь вспомнить, какую часть моей истории подруги ещё не знали, дабы с опорой на это придумать более-менее сносное оправдание. — Прости, в Совет выдернули по поводу Валтора. Сказали, что он передумал на меня охотиться и отправился на самые задворки Магического измерения. Так что отбой тревоги. Флора выдохнула с заметным облегчением: как ни крути и сколько бы сказок я им ни рассказывала, а соседство с опасным тёмным магом уверенности в завтрашнем дне не внушало. — Думаешь, всё так и закончится? — спросила она неуверенно, опускаясь на свою кровать. Я поглядела в потолок и пожала плечами: — Он охотился за заклинаниями и забрал всё, что хотел. Думаю, тут ему больше делать нечего. — Надеюсь, так оно и есть, — двусмысленно резюмировала Текна и, коротко кивнув мне на прощание, покинула нашу комнату. Флора проводила её долгим взглядом, а затем перевела его на меня. — Мне… мне показалось… — Она явно замялась, пытаясь подобрать слово. — Она тебя будто утешала… — О, — я улыбнулась, — скорее, наоборот. Я сорвалась, никому не сказав, а Текна после прежней вылазки в логово Валтора вся как на иголках. Флора понимающе кивнула и, подумав немного, вытащила из стопки на тумбочке тетрадь по целенаправленным заклинаниям. Я же легла обратно, закинув руки за голову и тупо уставившись в потолок. Мысли у меня были в полнейшем раздрае: носились от Валтора к Совету, от Даркара к Дафне, от Текны к Огню Дракона и в миллионе других хаотичных комбинаций. Время тянулось медленно, Флора время от времени тихо перелистывала страницы, повторяя материал, и я сама не заметила, как задремала. В чёрной комнате меня уже ждали. — Всё-таки ты сделала это. — На лице Дафны читалось убитое смирение, а вот дракон рычал на меня очень и очень недовольно, поднимая язычки пламени на шее дыбом. Я сунула руки в карманы и пнула воздух. — Злишься? — Вовсе нет, — честно, но как-то обречённо отозвалась Дафна. — Ты же предупреждала. Просто я до последнего надеялась, что тебе хватит мозгов повернуть назад. — Извиняться не буду, — предупредила я её, но Дафна только подплыла ко мне бесшумно и крепко обняла, прижимая к холодной груди. — Я рада, что всё обошлось, — произнесла она тихо, и я ободряюще накрыла её ладонь на моём плече своей. Напряжение от неопределённости, мучавшее меня с того самого момента, как заседание Совета было окончено, рассеялось, уступив место привычному умиротворяющему спокойствию. Отпустив мои плечи, Дафна потрепала меня по голове и дала сильный щелбан. — Чтоб ещё хоть раз ты выкинула что-то подобное! Я неоднозначно покачала головой, ничего не обещая, но Дафна наградила меня ещё одним щелчком по лбу. Дракон всё ещё сердито дулся на меня в сторонке, и некоторое время мы с Дафной провели в тишине и полутьме, рассеиваемой лишь призрачным светом её золотого платья. Мысли мои вновь плавали где-то в голубых далях, неспешно соскальзывая с одной темы на другую, и вдруг с моих губ сорвалось: — А Скай… — Дафна мгновенно напряглась. — Скай ведь был свято уверен в том, что я сумею восстановить Домино. — Она расслабила плечи, но склонила голову набок, не совсем понимая, к чему я об этом вспомнила. Я развернулась к ней всем корпусом и скрестила ноги в позе лотоса, схватившись за носки ботинок. — Он и его родители всё время твердили о том, что я как раз плюнуть сумею восстановить планету и объединить её с Эраклионом… А какие у них вообще были отношения с Домино? — Неоднозначные, — немного подумав, отозвалась Дафна. — Эраклион был нашим ближайшим союзником, и много лет у нас был заключён договор о взаимопомощи в случае военных действий, но, когда момент настал и ведьмы атаковали… Эраклион подвёл. — Значит… — Я медленно сводила в мыслях всю полученную информацию. — Как ближайшие союзники, родители Ская могут знать что-то, чего не знают остальные? — О чём ты, Блум? — совсем потеряла ход моей мысли Дафна, но я уже судорожно обдумывала пришедший на ум вариант. Если они говорили о восстановлении Домино как о чём-то должном, неужели их слова имели за собой какое-то реальное подтверждение? Неужели я… действительно могла сделать что-то подобное? — Блум! — В голосе Дафны звучало нетерпение, и я отмерла. — Слушай, а на Домино… можно как-то попасть? Вопрос «зачем» уже готов был слететь с её губ, но она себя пересилила, ответив прямо и спокойно: — Любым удобным тебе способом, от полёта до телепортации. Никаких защитных заклинаний на Домино не стоит, если ты об этом. Я закусила губу, внимательно обдумывая только что созревший в голове план. В данный момент мной впервые, наверное, руководил чистый и совершенно невинный интерес: уж слишком много за последний год у меня накопилось вопросов без ответов, и, если был шанс вычеркнуть из списка хоть малую их часть… Как минимум те, например, что касались внешнего облика родной планеты. Интересно, сильно Домино было похоже на Землю? — Милая, только не говори мне, что ты собралась отправиться… — Домой? Дафна одарила меня взглядом, полным тоски и печали, и я уже хотела пообещать ей держать рот на замке и ни словом не обмолвиться о том, во что превратился её некогда любимый мир, но не успела. — Блум! — позвал меня кто-то посторонний, и в следующее мгновение я проснулась. Флора осторожно трясла меня за плечо, нависнув надо мной в жуткой полутьме и заслонив свет лампы спавшими с плеча волосами. Продрав глаза, я прищурилась, пытаясь привыкнуть к освещению. — Блум, ужин проспишь! — Она убрала руку от моего плеча и указала на свои наручные часы: — Полчаса осталось! — У меня пожизненный VIP-пропуск на кухню, — зевнула я, но ноги с кровати всё-таки спустила и, пошатываясь, направилась в ванную. Когда я оттуда вышла, умытая и окончательно разбуженная, Флора преданно ждала меня у дверей комнаты. Мысленно умилившись, я призывно махнула ей рукой и вышла в гостиную, ударившую по глазам ярким светом выкрученных на всю мощность ламп. Зрачки оперативно сузились, отослав острую вспышку боли куда-то в область лба. — Ай! — Я с силой потёрла глаза и тут же натолкнулась на выросший из-под земли диван. — Господи! — Забыв про глаза, теперь я принялась судорожно растирать ушибленную ногу. Флора за спиной прыснула, а я тихо зарычала. Весь ужин я пребывала в прострации, всерьёз обдумывая мысль впервые в жизни навестить место своего рождения. Интерес раздирал изнутри, и мне очень хотелось воочию увидеть, чего же я всё-таки лишилась — хотя бы блёклую его тень. Флора периодически заводила о чём-то разговор, и я спешно выныривала в реальность, поддакивая или понекивая в зависимости от ситуации. В мучительных размышлениях я проходила ещё несколько дней, успешно оставив позади первую неделю третьего триместра. Ощущение близящегося конца — для кого-то буквального, для кого-то временного — витало в воздухе уже сейчас, и учителя по максимуму заваливали нас заданиями, усиленно готовя к грядущим выпускным экзаменам. Во вторник я всё же решилась. Несколько минут в неуверенности потопталась у кабинета Фарагонды, шуганулась какого-то звука в коридоре и почти без стука заскочила внутрь, сразу поймав удивлённый взгляд директрисы. — Блум? — поприветствовала она. — Вы что-то хотели? Судя по выражению её лица, Фарагонда чётко уяснила, что адекватных просьб от меня ждать не стоит. — Мадам, — я переступила с ноги на ногу, подбирая слова, — знаю, прозвучит неожиданно и странно, но теперь, когда бояться больше нечего… — Имя Валтора я предпочла не называть от греха подальше. — Могу я попросить вас кое о чём? — Слушаю, — смиренно отозвалась Фарагонда, и я была уверена, что с гораздо большим удовольствием она сказала бы что-то вроде «быстрее к делу». — В общем, могу я с помощью скипетра Стеллы смотаться на Домино? Челюсть у Фарагонды медленно отвисала. — На Домино? — переспросила она так, будто сомневалась в правдивости услышанного. — Блум, зачем вам туда? Я несколько опешила. — Ну, во-первых, я там родилась, — отозвалась я тупо, но по факту. — Во-вторых, мне хочется самой посмотреть, что с ним стало. Просто, наверное… имею право знать? Фарагонда снова собралась и поправила очки на носу. — Конечно, это ваше полное право, — быстро сменила она свой настрой. — Но, Блум, вы, должно быть, не совсем представляете себе масштабы катастрофы. — А вы знаете? — сразу оживилась я, и Фарагонда горько кивнула. — Разумеется. Домино разрушено, но не закрыто. И зрелище вас там ждёт совершенно безрадостное. — Что там? — поинтересовалась я нетерпеливо. — Если боитесь задеть мои чувства, то всё в порядке, даже не беспокойтесь по этому поводу. Фарагонда улыбнулась одними губами — дежурно и быстро. — В тот день, когда всё случилось, прорваться на помощь было очень непросто, — начала она повествовать, и я вся обратилась в слух. — Ведьмы с призванными им на помощь магами держали плотную оборону, и, к сожалению, из этой битвы так никто и не вернулся, чтобы рассказать о том, что произошло на самом деле. Когда же мы прибыли… Домино будто вовсе перестало существовать. Вместо цветущего и наполненного жизнью королевства перед нами предстала сплошная ледяная пустыня. Ни зданий. Ни лесов. Ни людей. Один только лёд, затянувший всю поверхность планеты. — Всю?.. — переспросила я неверяще, и Фарагонда кивнула. — И лёд этот был вечен. Ни один огонь, ни одно заклинание не смогло растопить даже крошечного участка земли. Как мы ни бились, планета была потеряна безвозвратно. — Бред какой-то… — пробормотала я вполголоса. Как вообще родители Ская, совершенно точно зная, что стало с Домино, могли быть уверены в том, что я смогу всё исправить? — Простите? — не поняла Фарагонда, но я помотала головой, оставляя эту тему позади, и уставилась на неё выжидающе. Выдержав несколько секунд, директриса уточнила: — Вы всё ещё хотите отправиться туда? Я усиленно закивала. Фарагонда вздохнула. — Так тому и быть. Но с одним условием. — Очередное следящее заклинание? — практически перебила её я, и по удивлённому лицу Фарагонды было понятно, что попала я в самую точку. Я махнула рукой: — Валяйте, — а затем опомнилась и тут же поправилась: — В смысле, хорошо, как скажете. Директриса только укоризненно покачала головой. — Когда вы планируете путешествие? Я задумалась. Ну, то, что не сегодня — это однозначно. Возможно, завтра?.. Хотя, если верить словам Фарагонды, на планете должен был быть лютый дубак, а потому, наверное, следовало бы смотаться перед всей этой авантюрой в Магикс и прикупить тёплых вещей — в смысле, радикально тёплых, вроде пуховиков и лыжных штанов. С другой стороны, имея при себе отличное греющее заклинание… Я махнула на всё рукой. — Послезавтра. Только после уроков, думаю, будет слишком поздно. — Я освобожу вас, — успокоила меня Фарагонда. — Вас и мисс Стеллу, верно? Я задумалась на секунду, а затем решила идти до конца. — Думаю, Текна тоже захочет присоединиться. — Вас, мисс Стеллу и мисс Текну, — смиренно повторила Фарагонда. — Ещё подруги? Я бы с удовольствием взяла сразу всех, — вместе ведь веселее, — но на сей раз только с силой сжала губы и замотала головой. Это посещение было почти разведывательной операцией — никто не знал, какие переселенцы или чудища могли ждать нас в этой заснеженной пустыне. Вот убедимся, что всё в порядке, и можно будет смело звать девчонок на гулянку. На лыжах покататься, например. — Значит, троих. — Спасибо, мадам! — Всё для себя решив, я радостно вскочила с кресла и затормозила у самых дверей. — Кстати, мне теперь в Магикс можно в любое время или всё ещё по разрешению? Фарагонда помолчала немного. — У меня больше нет причин так строго вас ограничивать. Обрадованная, я помчалась докладывать о свалившихся как снег на голову планах их невольным участницам. Текна новость восприняла совершенно ожидаемо: с умеренным энтузиазмом — а вот Стелла поначалу выглядела практически недовольной и только спустя какое-то время, поняв, сколько вещей сможет натянуть на себя за раз, всё-таки сменила гнев на милость. Условившись встретиться в гостиной ровно в десять, мы вернулись к своим обычным занятиям, а я всё-таки решила сгонять завтра в Магикс и прикупить куртку потеплее — вдруг силы забарахлят? Этой же ночью я передала всю полученную информацию Дафне. Нет, я прекрасно помнила про своё обещание держать рот на замке и не расстраивать её лишний раз напоминаниями о прошлом, но Дафна была чрезвычайно настойчива в своей просьбе не оглядываться на её чувства и ничего не скрывать. И я многое ожидала увидеть на её лице после того, как закончу свой рассказ: от злости до горечи, от тоски до сожаления — но вот нахмуренные брови и задумчиво поджатые губы в обрисованные мной образы как-то совершенно не вписывались. Задумалась Дафна глубоко и надолго, а когда наконец отмерла, я уже начинала беспокоиться. — Кажется, я могу предположить, почему, — сказала она вдруг и тем самым вогнала меня в лёгкий ступор. — Почему что? — Почему вся планета покрыта льдом, — пояснила Дафна. — Знаешь, милая, у папы была огромная библиотека с тысячами разных и очень старых книг. И в одной из них было написано столько интересного про Огонь Дракона, ты себе представить не можешь! Я зачитывалась ей несколько вечеров подряд и как сейчас помню почти всё, что было в ней написано. И одна глава… была посвящена природе нашего Огня. Тому, что это пламя было живым, всё понимало и осознавало. Огонь Дракона — магия очень ревнивая и строгая, всех своих носителей она выбирает очень внимательно и идти к кому-либо другому отказывается при любых обстоятельствах — ты уже знаешь это, не так ли? — уточнила она, и я закивала. — А место, где она обосновалась, не сменит ни на что другое до скончания времён. И, если верить написанному, в случае, когда месту этому грозит опасность, Огонь может менять свои свойства, обращая силу пламени в полную его противоположность. — Лёд? — прошептала я неверяще, и Дафна сосредоточенно кивнула. — Возможно, почувствовав угрозу Домино, горящий в его ядре Огонь Дракона ввёл планету в анабиоз, тем самым защитив её. То, что лёд ничем не берётся, лишь подтверждает эту теорию. — То есть, хочешь сказать, ведьмы не причинили ей никакого вреда? — совершенно ошарашенно переспросила я. — Что высшие силы щёлкнули пальцами и погрузили целую планету в вечную зиму? Где же тут спасение?! Кто её размораживать собрался?! Дафна внимательно посмотрела мне в глаза, и до меня наконец дошло. Если всё то же, что и она, знали правители Эраклиона, понятно было, почему они так свято верили в то, что я смогу всё исправить. Я же, чёрт возьми, была абсолютно полноправной хранительницей Огня Дракона — если не я, то кто, ну в самом деле? — Дафна, я… — Я инстинктивно попятилась, с трудом осознавая, какое бремя внезапно свалилось мне на плечи, и Дафна поспешила меня успокоить: — Милая, я ни к чему тебя не принуждаю, это всего лишь легенда без инструкций. Шумно выдохнув, я опустила плечи. Вот это новости, конечно. — Не передумала ехать? — осторожно поинтересовалась Дафна спустя какое-то время, но я упрямо мотнула головой. Горящее внутри любопытство ожидаемо никуда не делось, и всё обрисованное Фарагондой мне безумно хотелось увидеть собственными глазами. За курткой я себе всё-таки съездила, поначалу думая взять с собой Флору, но, в последний момент поняв, что это будет жутко невежливо, и вместо неё прихватив Стеллу, которой, как оказалось, тоже требовалось утеплиться — на жаркой Солярии вещи длиннее шортов и маек в принципе не требовались. Не зайти по старой традиции в наше любимое кафе было нельзя, и мы полчаса провели на хорошо изученной веранде, медленно потягивая холодные коктейли. Куртки мы, разумеется, тоже купили. Я отыскала на дальних вешалках любимого подругой бутика милейшую розовую парку, а Стелла остановила свой выбор на утеплённой, но не то чтобы сильно спасительной при минус тридцати спортивной курточке — а потому ради всех её четырёх неподготовленных к холодам конечностей я твёрдо пообещала себе силы свои всё-таки не терять. Ровно в десять, как и договаривались, за считаные мгновения до звонка, мы стояли в гостиной, и Стелла уже трансформировала своё кольцо в чудесный скипетр. Переглянувшись с Текной и без слов всё поняв, укутанные по самое не могу, но всё равно наверняка недостаточно тепло, мы перевели взгляд на Стеллу, и она стукнула скипетром об пол, перенося нас прочь из школы под аккомпанемент звонка. Первое, что я почувствовала, — злой колючий ветер, бросивший горсть острых снежинок прямо мне в лицо. Инстинктивно прикрывшись руками, я разлепила веки и вгляделась в раскинувшийся перед нами пейзаж. Как и говорила Фарагонда, разнообразием он не блистал: сплошь высокие белые сугробы и проглядывающие тут и там сверкающие ледяные дорожки. Холод стоял собачий. Несмотря на несколько слоёв одежды, морозный ветер пробирал меня до самых костей, заставляя содрогаться всем телом, руки быстро отнимались, и я поспешила врубить свой внутренний огонь на полную мощность, судорожно отогреваясь. Как только пальцы снова согласились шевелиться, я обернулась на стучащих зубами девчонок и быстро создала вокруг них греющие огненные поля. Чтобы прийти в себя и оттаять, им потребовалось некоторое время, в течение которого ошалевшая от никогда прежде не виданного холода Стелла как заведённая подскакивала на месте и пыталась вернуть кровотоку былую скорость. Выражение глубочайшего изумления на её лице грозило застыть там на всё время нашего путешествия. — Не с-с-самое д-д-дружелюбно мест-течко, — пробормотала она, стуча зубами и хлопая себя руками по бокам. — Температура близка к минус сорока, — просветила нас Текна. Выглядела она уже более-менее — по крайней мере почти не тряслась. Спустя минуту девочки отогрелись окончательно. Шокированная поначалу Стелла быстро вернула себе боевой дух, расправила плечи и, будто вовсе не чувствуя холода, принялась бодро вертеть головой по сторонам. Текна тоже не выражала никаких признаков беспокойства и, убедившись в работоспособности своей магической техники, тут же начала сканирование местности. Созданные мной поля работали на славу: и грели, и сушили, и ветер, летящий прямо в лицо, без проблем отражали. Порадовавшись своей полезности и продолжая усиленно распространять по телу огненное тепло, я неуверенно взглянула на своих спутниц и предложила: — Пошли? — Судя по рельефу, считанному сканером, в десяти милях отсюда находятся горы, — отрапортовала Текна и вдруг нахмурилась: — Но горы какие-то странные… Точнее, гора. — Посмотрим? — предложила Стелла, и решение было вынесено единогласно. Убедившись, что все могут шевелиться, мы двинулись сквозь завывающую вьюгу, почти не разбирая дороги и ориентируясь лишь по указанному Текной направлению. Ноги то и дело разъезжались — под тонким слоем снега нас встречал будто бы специально кем-то отполированный лёд, — и идти было практически невозможно. Я падала раз пять, ещё три — Стелла, Текна же — только один, но каждая поняла одинаково отчётливо, что добираться до таинственной горы пешком мы будем целый день, а потому решено было использовать крылья. Наверху, если верить моим знаниям школьного курса, должно было быть холоднее, чем на земле, и я увеличила мощность огненных полей, искренне надеясь, что их тепла хватит, чтобы защитить подруг от бушующих сверху ветров. Сложно было сказать, облегчили ли крылья нам задачу. Нежные и беззащитные, они изо всех сил боролись с натиском стихии и метр за метром упорно продвигали нас вперёд, но дело шло, если честно, не шибко быстрее, чем на земле. Везло одной лишь Текне: как и тогда с порталом, преодолевать сопротивление ветра ей было совершенно без надобности. Спустя несколько минут почти безрезультатного барахтанья в воздухе Стелле это всё же надоело, и она озарила нас ярким сиянием, облачившись в свой Энчантикс. — Ждите тут! — бросила она сквозь яростный вой ветра и помчалась вперёд заметно быстрее, чем до этого, рассекая воздух большими величественными крыльями. Мы с Текной послушно замерли, и я предусмотрительно создала вокруг нас дополнительную огненную сферу. Настроив что-то в своём компьютере, Текна вывела на мерцающий монитор схематично изображённую карту, на которой быстро двигалась крошечная точка — Стелла. Ветер с силой ударил в стену нашего убежища, и я инстинктивно подалась назад. Подумав, что я падаю, Текна дёрнула меня за руку и вернула в исходное положение, заставив заметно смутиться. — Всё в порядке, я просто… не люблю громкие звуки. Она приподняла брови, а затем улыбнулась мне слегка виновато: — Здесь пригодилась бы Муза. Я помотала головой: — Ничего, не смертельно. Ждали мы ещё около десяти минут — может, чуть меньше, ибо часы и сотовый я решила оставить в школе, боясь их смерти из-за низких температур. Стелла вынырнула из снежного облака подобно комете, плавя все летящие на неё снежинки рыжей аурой. — Вы не поверите! — ворвалась она в наш огненный пузырь, и я едва успела дать ему указание пропустить её. — Сейчас сами всё увидите! Теперь я знаю, куда нас перенести! Сменив Энчантикс обратно на базовые крылья, она активировала скипетр и мощно рассекла им воздух. Нас выкинуло на землю, и я тут же поскользнулась, плюхнувшись в сугроб. Устоявшая на ногах Текна протянула мне руку, помогая встать, но не рассчитала угол наклона и, едва попытавшись потянуть меня на себя, тоже оказалась на земле. Больше попыток встать я не предпринимала, вместо этого новой волной распространив по телу тепло. — Зачем было устраивать эту разведку? — пробормотала я недоумевающе. — Все ведь могли полететь… — Ну да, мы бы тебе пока чаёк заварили! — хмыкнула Стелла, и меня вдруг как молнией поразило: ведь ни она, ни даже Текна понятия не имели о том, что я тоже получила свой Энчантикс. Я проходила с ним несколько дней, но так зациклилась на Домино, что напрочь забыла поделиться этой новостью с подругами! Господи, я даже Дафне про него ни слова не сказала! — Блум? — позвала успевшая принять вертикальное положение Текна, вновь протягивая мне руку. Я замотала головой, боясь, что она снова окажется в снегу, и поднялась своими собственными усилиями, чувствуя, как, стоит лишь самую малость ослабить бдительность, ноги вновь принимаются разъезжаться. — Смотри! — Стелла схватила меня тёплой рукой за подбородок и развернула к горе, у подножия которой мы и стояли. Всё было затянуто толстым слоем льда, но даже сквозь него можно было без особых трудностей разглядеть цветную каменную кладку и уходящие ввысь красные крыши башенок. Медленно, но верно я начинала понимать, что именно так взволновало Стеллу: наша таинственная гора, гордо возвышающаяся посреди ледяной пустыни, оказалась не чем иным, как королевским дворцом.