***
Магнус гипнотизировал бутылку с коньяком. Она так и кричала: «Возьми меня! Выпей меня!» Магнус заморгал, чувствуя, как начал дёргаться его левый глаз. Он устало сжал пальцами переносицу и сполз по креслу на пол. Он вспомнил вчерашний вечер. Магнус сидел на диване с ведром мороженого, ревел, чуть ли не сморкался в своё страдательное одеяло, разговаривая по видеосвязи с Тэссой. Он рассказал девушке всё, что узнал, а потом выслушивал, как она материт Изабель и Рафаэля, но даже она не решилась поделиться секретом о том, что же произошло с Алеком. Бейн чувствовал себя плохо и хорошо одновременно. Такого облегчения он не испытывал никогда за свою жизнь. Трель дверного звонка, раздавшаяся по всему лофту, прервала разговор друзей, и Магнус поплёлся открывать дверь, радуясь тому, как быстро привезли ему пиццу. Он уже рассчитывал дать курьеру побольше чаевых, но вот только за дверью оказался совсем не курьер. Там был Алек. Весь мокрый, раскрасневшийся и нервный. Магнусу показалось, что ему плохо, его как будто лихорадило. Но, поскольку парень был в спортивной одежде, азиат списал это на любовь брюнета к пробежкам. Они стояли, казалось, целую вечность просто глядя на друга. И Магнусу стало страшно оттого, как быстро сменялись эмоции на лице Алека, как менялся его взгляд от голодного к затравленному, от смущённого к презирающему и, в конце концов, к нерешительному, боязливому. Магнус никогда не сможет забыть, каким задушенным и нервным был его голос, когда он спросил: «Ты всё ещё хочешь, чтобы мы пошли в пятницу на свидание?» Он никогда не сможет забыть то неописуемое чувство, что заставило его, разрушенного и жалкого, ответить тихо и несмело: «Да». Он помнит вздох облегчения, сорвавшийся с губ Алека, помнит, как парень отрывисто кивнул и, чуть шатаясь, побрёл в сторону лифта. Он сам тогда быстро захлопнул дверь, почувствовав, как быстро колотящееся сердце каждый раз ударяется о грудную клетку, как слёзы потекли по щекам. Сейчас он просто не представлял как себя вести и что надеть. Гардеробная была перерыта, половина вещей оттуда валялась по всей комнате. Настроения куда-либо идти, честно говоря, не было никакого. Магнус всё поглядывал в сторону не начатой бутылки с алкоголем и тяжело вздыхал. Само собой, он не сдастся так легко, не уйдёт в депрессию или запой. Он не позволит себе упустить такую возможность, воспользоваться вторым шансом, который дал ему Алек. Однако собраться сейчас было просто нереально, но ведь он Магнус, он, чёрт возьми, сам Магнус Бейн, не ему бояться свиданий с очаровательными парнями, которые третьего шанса могут уже не дать, правильно? Он пережил столько болезненных расставаний, что должен был стать одним из самых сильнейших людей. Так какого чёрта он сидит и ничего не делает? Сидит и, как обычно, ждёт чуда? Чуда не будет. Он должен сам его сотворить, ну, или хотя бы не упустить. Азиат поднялся, тяжело вздыхая и, нахмурив брови, пошёл в сторону гардеробной. «Я не просто буду шикарен, я буду неотразим настолько, что чёртов Лайтвуд потеряет дар речи», — с вызовом поставил себе цель парень, начав рыться в вещах.***
— О чём думаешь? — напрямую спросила Клэри, присаживаясь на чёрный бархатный диван в гостинной. Мебели всё ещё не хватало, но всё со временем, главное, что им с Джейсом было где спать. Эй было очень интересно, о чём она думает, потому что лично сама Клэри не могла из головы выкинуть то, что произошло на помолвке у Саймона и Рафаэля. Она чувствовала себя ужасно виноватой перед Магнусом. Не важно, сказал он, что понимает её или нет, теперь это ужасное чувство никогда не покинет её. С другой стороны, она не могла так поступить с Алеком после того, что произошло, после того, что она увидела на том мосту, она вряд ли хоть кому-то позволила бы что-нибудь сделать Алеку. Клэри обняла себя руками. Она никогда не простит брата за это. Он ей больше не брат, он никогда им не был. Сделать так, поступить так подло… Она не думала, что он способен на такое. Она совсем его не знала, его никто не знал. Теперь уже было поздно что-то менять. — Ни о чём и обо всём, — протянула Изабель, беря с подлокотника уже остывший кофе. Алек любил так говорить. Она знала, что он говорил так только тогда, когда запутался, когда он пытается делать что-то одно, думать об одном, но всё это смешалось в один ужасный ком, который никак не может развязаться. Как ни странно, именно это и было сейчас у неё в голове — ужасный запутанный ком. Если бы не она и Рафаэль, всё могло бы быть у всех хорошо. Но разве может она винить себя в том, что просто хочет брату счастье? На самом деле да, потому что это его жизнь. «Он давно уже мужчина, который живёт так, как ему нравится, Изабель. Я поверить не могу, что вы всё это сделали», — прозвучал в голове голос матери. Этот телефонный разговор она не забудет никогда. «Я лишь хотела, чтобы он был счастлив!» «А ты не думаешь, что он был счастлив до того, как вы всё это сделали, а что если ты сломала ему жизнь, Изи?» После этих слов она бросила трубку и заперлась в ванной. Она самая ужасная сестра из всех, что может быть. Глаза брюнетки наполнились слезами и она отхлебнула кофе. — Думаешь, он ненавидит меня? — тихо спросила девушка, смотря на своё коричневое отражение в напитке. — Нет, Изи, Алек бы никогда… — начала Клэри, но Изабель её перебила: — Магнус сказал, что ненавидит их. Катарина уверена, что она правда слышала в его голосе ненависть, как и в его взгляде. — Изабель, Алек не Магнус, а Магнус не Алек. Я думаю, что миссис Лайтвуд права, нам просто стоит не влезать. Они взрослые люди, они разберутся сами, — Клэри подвинулась к подруге и положила на её плечо голову. — Он любит тебя, ты его младшая сестра, единственная, кто всегда был рядом, даже Джейс таким не может похвастать. Он никогда не будет тебя ненавидеть, Изабель. Просто Алеку нужно время, чтобы всё это переварить, а ты должна пообещать мне, что ты дашь его ему. Дашь ведь? Лайтвуд закивала, смотря на стену, которую Клэри разрисовала, хотя, вряд это можно назвать рисованием. Целая стена была заляпана разноцветными кляксами, в которых, если приглядеться, можно было увидеть смысл жизни. Пока Изабель видела там лишь разноцветные брызги и ничего большего.***
Алек нервно посмотрел на часы на запястье. Уже восемь, а Магнуса всё нет. Он положил ладони на трясущиеся колени и надавил на них, чтобы остановиться. Брюнет тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула. Он так никогда в жизни не нервничал. Алек не знал, как нужно начать разговор, чтобы всё сразу не полетело в Тартарары. Молодой человек, поправил воротник рубашки, оглядываясь. Народу было довольно много. Хотя, для такого популярного и дорогого ресторана с пятью звёздами их было маловато, но Алек не жаловался — меньше народу, больше его нервных клеток. Он надеялся, что Магнус не подумает, что Алек козыряет деньгами или что-то вроде этого, просто шеф-повар этого ресторана друг их семьи, да и готовят тут превосходно. Возможно, именно в таких местах нужно проводить свидания. Ресторан находился на последних этажах небоскрёба: на первом из них был бар, скорее, что-то вроде VIP-клуба, на втором — ресторан, который выходил на крышу. Гости могли сами при бронировании выбрать, где они хотели бы сидеть: в зале или же на свежем воздухе. В зале было приятно находиться. Свет внутри помещения заливал всё не ярким и слепящим свечением, он создавал ощущение тепла, полумрака и, своего рода, интима. Модерн — царственный и элегантный, при этом больше, чем строгая классика, и не подавляет своим великолепием, как ампир. На стенах лепнина с растительными мотивами, ажурные кованые перила и ограждения, люстры и бра с цветными витражами, скатерти и салфетки с ручной вышивкой. Мебель — изысканная, без острых углов, с витиеватым орнаментом на обивке или корпусе. Модерну присуща асимметрия, которую не исключили и здесь, высокая декоративность и обилие различных орнаментов и узоров. Ощущение мягкости и уюта интерьера создается за счет использования плавных линий. Наверное, нет таких ресторанов, где посетители едят в полной тишине. Именно благодаря фоновой живой музыке, нежной и мелодичной, создаётся ощущения спокойствия и уюта. За окном уже стояли густые сумерки. К вечеру всё же распогодилось, и скоро на небе будут видны звёзды. От разглядывания интерьера Алека отвлекли голоса, он перевёл взгляд в сторону шума, и его сердце остановилось. На самом деле нет, но Алек почувствовал, как оно сделало кульбит, но лучше бы остановилось. Магнус был настолько красив, что Алек, нет, он не почувствовал себя некрасивым, он почувствовал некое чувство собственника, потому что все смотрели на Магнуса, а он этого не хотел. С другой стороны, как можно было не смотреть на него? Всё в его образе, казалось, сводилось к бежевой рубашке с цветочным принтом, немного расстёгнутой на груди. В волосах были нежно-кремовые пряди. Глаза были ярко подведены чёрным и золотым, а веки играли разными оттенками кремовых цветов. На груди не было ни одной подвески, не было и колец на пальцах, зато был бежевый лак, на котором блестели выведенные золотым завитки. Чёрные брюки, сидевшие на талии и державшиеся поясом, который завязывался в небольшой аккуратный бантик сбоку, выгодно подчёркивали плавный изгиб бёдер и сильные стройные ноги. В заключение всего шли матовые чёрные туфли. Алек на некоторое время просто завис и даже не заметил, что Магнус подошёл к столику в сопровождении блондинки метрдотель, вроде Кары, но он не был точно уверен. Он смотрел только на Магнуса, и увидел на его лице некое смущение. Лайтвуд медленно поднялся и, пересилив себя, посмотрел на девушку. — Можно нам принести меню через десять минут? — спросил он, и голос с потрохами его выдал. Девушка, что стояла, пытаясь держать лицо, всё же улыбнулась, отвешивая поклон. — Конечно, мистер Лайтвуд. Желаете вина? — поинтересовалась она, прежде чем оставить мужчин наедине. — Пусть подадут вместе с меню. Меркьюри Руж пятилетней выдержки, можно чуть больше, — Алек, разговаривая с метрдотелем, пытался совладать со смущением, возникшем из-за Магнуса, что теперь так внимательно разглядывал его с удивлением и трепетом в глазах. Как только блондинка, явно не натуральная, удалилась, мужчины опять встретились глазами. Магнус закусил губу, понимая, что они с Алеком одеты в тон. Его так тронуло то, что парень надел что-то светлое, что-то, что хоть как-то подходило к его глазам. Ещё и эти тёмные строгие брюки в клеточку, которые обтягивали сексуальные ноги. — Александр Лайтвуд, — низко произнёс Алек, протягивая руку, увидев, как вздрогнул Магнус. — Магнус Бейн, — подыгрывая, сказал Магнус, пожимая руку. Он разительно ничего не понимал, но был доволен. Он успел соскучиться по прикосновениям, по голосу, по этим невероятным глазам, заглядывая в которые можно было увидеть целый мир. Алек кинул взгляд на круглый стол, предлагая Магнусу сесть и тот кивнул. Брюнет помог ему сесть, пододвинув к столу, и сам сел напротив. «Он такой чудесный!» — восторженно запищал Магнус в голове, смотря на смущающуюся улыбку Алека. В животе порхали бабочки, он не мог совладать с дыханием и сердцебиением, а всё просто от того, что Алек проявил банальную галантность. — Честно сказать, я редко ходил в рестораны. Тут удивительно. Мой внутренний эстет умер от этой роскоши, Александр, — поделился впечатлениями Магнус, нарушая приятную тишину. — Модный дизайнер никогда не ходит по ресторанам? — усмехнулся Алек. — Предпочитаю клубы, — ответил азиат. — Но я думаю, нужно пересмотреть свои предпочтения. Когда ты написал, где мы встретимся, я, конечно же, забил это место в интернете. Здесь столы бронируют на месяцы вперёд, поэтому я жду объяснения. Ты предвидел нашу встречу и решил действовать? — в его голосе слышалась улыбка, хоть он и был наигранно требователен. — Нет, просто, у Лайтвудов везде есть связи, — пафосно ответил Алек, поставив локоть на стол, чтобы положить на открытую ладонь голову. — Ты пытаешься притворяться Джейсом? — догадался Магнус. — Получается? — Ну… не то, чтобы плохо, но стоит ещё поработать. — Приму к сведенью, — улыбнулся Алек, начав постукивать пальцами по щеке. Правду говорят, что ожидание смерти, хуже самой смерти. Алек так нервничал до прихода Магнуса, однако сейчас чувствовал себя совершенно спокойно и даже расслаблено. — Алек, я хотел бы поговорить о… — Не стоит, — перебил брюнет, получая удивлённый вздох Бейна. Он по голосу слышал, о чём именно тот хотел поговорить, и не хотел портить вечер. — То, что произошло совершенно неважно. Мы сейчас в ресторане. На свидании. И я хотел бы узнать тебя лучше, а не перебирать прошлые ошибки. — Что ты хочешь узнать? — голос Магнуса дрожал от волнения. Ещё никто и никогда не предлагал ему забыть прошлое, чтобы насладиться настоящим. — Всё, — просто сказал Алек, потянувшись рукой к руке Магнуса, пальцы которой нервно постукивали по столу. Азиат вздрогнул от неожиданности и опустил взгляд в стол, начав жевать губу. Краем глаза он видел, как пальцы Алека почти невесомо очерчивают его собственные пальцы, как они аккуратно сжимают медовую ладонь, которая при освещении ресторана кажется бронзовой, а большой водит по костяшкам. Официант молча подошёл к столу, оставил им меню и стал открывать бутылку. Алек почувствовал, как жар приливает к щекам, но не отнял руки, даже вцепился в неё сильнее, сжимая бережно, а не больно. Мужчина в возрасте разлил вино по бокалом, поклонился и ушёл. — Давай закажем что-нибудь, и ты расскажешь о своём детстве и семье. Мою ты всё равно знаешь, они невыносимы, — осторожно предложил Алек, пытаясь поймать взгляд Магнуса. Карие глаза посмотрели с доверием, сжимая руку в ответ, кивая и улыбаясь. Вечер обещал быть долгим и очень интересным.***
Магнус, смеясь, вывалился из лифта и прислонился к стене, начав ещё более истерично хохотать. Алек вышел следом, держа руки в карманах пальто. На его лице было недовольное выражение: глаза прищурены, брови сведены к переносице и губы поджаты в тонкую полоску. — Клянусь, никогда в жизни тебе больше ничего не расскажу, — обиженно буркнул Лайтвуд. Магнус заржал ещё сильнее, держась за живот и чуть ли не залезая на стену. Алек пошёл в сторону лифта. — Стоять! — Магнус схватил его за руку и с силой дёрнул на себя. Они чуть не упали, а азиат опять начал смеяться, пряча лицо в сгибе шеи Алека, вцепившись руками в его плечи. Алек чувствовал, как трясётся его грудь от смеха, такого заразительного и красивого. Пускай Алека немного задело то, что его история — совсем несмешная, между прочим! — довела парня до истерики, но его смех был настолько открытым и настоящим, что Алек просто не мог сердиться, и даже складка между бровей пропала. — Прости… прости, но это, правда о-о-очень смешно… — пытаясь отдышаться, всё ещё тихо хихикая произнёс Магнус. — Не понимаю, что тут такого смешного, — буркнул брюнет. Магнус чуть повернул голову и бросил на него шаловливый взгляд. — Ты не видишь ничего смешного в том, что ты перепутал двери раздевалок и вместо накаченных прессов и литых мышц увидел толстеньких бабулек и чуть не стал жертвой насилия? — закусывая губу, чтобы опять не засмеяться спросил Бейн. Алек закатил глаза, не сумев сдержать улыбки. — Так и знал! Боже, ты так их описал… наверное, для тебя это оказалось серьёзной моральной травмой, — хохотнул Магнус. Алек повернул к нему голову, чуть не стукнувшись подбородком с виском молодого человека. Они были так близко, и Лайтвуд позволил себе рассмотреть глаза Магнуса. Видимо, он смеялся настолько сильно, что у него потекли слёзы, потому что подводка снизу глаз была размазана, но от этого он не стал некрасивее. Если кто-то думал, что глаза азиата одного оттенка, то он далеко заблуждался, потому что помимо основы шоколадного цвета там были кофейные прожилки и чёрные крапинки. Раздался брезгливый женский голос: — Господи, Магнус, могли бы дойти до квартиры, я не хочу смотреть гей-порно. Азиат шарахнулся от брюнета, поворачиваясь. — Морин, — сквозь зубы процедил он, смотря на кудрявую блондинку в непозволительно коротком бежевом платье с большим декольте, из которого чуть ли не вываливалась грудь, обтягивающем её со всех сторон. Девушка закрывала дверь квартиры. — Кстати, парень в очках с нелепыми футболками был круче, я б его себе забрала, если бы не этот противный испанец, — вдруг сказала она, проходя мимо пары, оценивающе смотря на Лайтвуда, прежде чем нажать кнопку лифта. — Хотя этот тоже ничего, задница на двенадцать из десяти, где ты таких находишь? Алек покраснел и бросил на девушку испуганный взгляд, будто она могла повалить его и изнасиловать. Магнус взял его за руку, притягивая к себе ближе, медленно пятясь к лофту. — Такие на дороге на валяются, если ты об этом, вряд ли найдёшь на своей обочине. — Хамло! — гордо вскинув подбородок, бросила Морин, откидывая волосы на спину. — Шлюха. — Это кто из нас шлюха-то? Если бы я трахала столько мужиков в неделю, то была бы счастлива. Смотри, как бы не подцепить от него чего, красавчик, и лучше вали, как только он с тобой закончит — сам выставит. Я столько видела мальчиков в слезах, да и девочек, кстати, тоже, — усмехнулась Морин, смотря на ошарашенные лица мужчин, пока скрывалась в лифте. — Удачного вечера, Бейн. Так бывает всегда, стоит Магнусу подумать, что всё идёт хорошо. Он не помнит, сам ли выпустил руку парня, или тот выдернул её. Слова блондинки всё ещё висели в воздухе, но самое обидное было то, что это всё была правда. Как бы Алек не пытался говорить, что прошлое азиата ему не важно, от него не сбежать, оно всегда будет напоминать о том, кем Магнус был, как он испоганил жизнь сам себе, поставив клеймо. Бейн просто развернулся и на негнущихся ногах пошёл домой, он не хотел посмотреть в лицо Алека и увидеть там отвращение, он бы ни за что не смог этого пережить, лучше ему просто уйти. — Магнус. Он не повернулся, продолжая идти по коридору, слёзы подступали к глазам, показывая, насколько он жалок. Он сделал рваный вздох, горло неприятно сжалось. Было противно от самого себя. Почему он не послушал два года назад друзей, почему не остановился тогда? — Магнус!.. Он трясущимися руками достал ключи, пытаясь открыть в дверь, но даже в замочную скважину не смог попасть. Молодой человек зажмурился, пытаясь совладать с собой, успокоить… да что успокаивать то? Бури эмоций внутри не было, лишь пустота. Он пытался хотя бы не начать жалеть себя, потому что он заслужил. Ключ вошёл в отверстие. Магнуса порывисто развернули, сжимая руками предплечья. Он дёрнулся, но хватка была крепкой. Слёзы застилали глаза и грозились покатиться из глаз, поэтому парень низко склонил голову. — Отпусти, — тихо попросил азиат, закусив губу. — Нет, — упрямо ответил Алек, притягивая его ближе. — Неужели ты ничего не понимаешь, Лайтвуд? — воскликнул Магнус, вскидывая голову. Алек удивлённо распахнул глаза, растерявшись. Бейн выдернул свои руки из захвата. — Всё, что она сказала правда! Я не заслуживаю такого человека, как ты! Посмотри на меня, я шут! Те пятьдесят человек это лишь те, с коими я «встречался», а знаешь, сколько было тех, кто был здесь лишь одну ночь. Иногда их было даже несколько! Я ужасен, я отвратителен, я… Магнус проглотил остаток фразы, потому что Алек прижался в поцелуе к его губам. Он совершенно не мог понять этого человека, он растерянно хлопал глазами, чувствуя, как стоявшие в глазах слёзы катятся по щекам. Брюнет осторожно взял его лицо ладонями, так же бережно, как сжимал его руку в ресторане, и начал вытирать влажные дорожки слёз, не прекращая двигать губами. Его глаза были закрыты, ресницы подрагивали, плечи были напряжены. И Магнус отпустил себя, жалобно всхлипнув, прижимаясь к сильному телу, обнимая, сжимая на спине пальто. В этом поцелуе было столько отчаяния, столько боли, столько поддержки, что Магнус разрыдался бы, если бы мог. Алек по очереди посасывал то одну, то другу губу, то жадно и напористо сминал обе, то нежно скользил по ним языком, не желая заходить дальше, только дразня, то терзал их зубами. Когда он отстранился, этаж наполнили тяжёлые вздохи. Алек прислонился к его лбу своим, всё ещё не выпуская из рук лица. — Мне плевать, что она сказала, Магнус. Для меня её слова не имеют никакого смысла, смысл для меня имеешь лишь ты, — Алек прошептал это совершенно не думая, что его слова звучат как признание в любви, но ими они и были. — Александр, — томно выдохнул Магнус, если Алек продолжит, то он просто потеряет голову. — Магнус, — в свою очередь шепнул молодой человек, целомудренно касаясь губ азиата своими. — До встречи. Бейн закивал, смотря на Алека на прощание. На его щеках играл лихорадочный румянец, глаза блестели, а уголки губ дрогнули в нежной улыбке. «До встречи», — прошептал Магнус, щёлкая ключом в двери.