Снова тебе поверю

«Встретимся на нашем месте через час»       Дважды пробежавшись глазами по лаконичным строкам сообщения, я заблокировал телефон и небрежно, возможно, даже излишне резко, отбросил его в сторону. Гаджет приземлился на гладкую поверхность бежевого постельного белья, сделанного из натурального шелка, и я еще несколько мгновений пилил его слегка раздраженным взглядом. Мне не хотелось никуда идти. Свинцовая усталость пропитала каждую клеточку моего организма, привязывая невидимые гирьки к рукам и ногам. Солнечные лучи, что ласково грели мою спину, просачиваясь через не зашторенное окно сзади, постепенно теряли свое тепло, предвещая о скором завершении дня. Ладно. Еще немного и этот роскошный, бесконечно большой дом наполнится редкими голосами, слышать которые мне отнюдь не хотелось. По крайней мере, в ближайшее время. Нехотя я все же заставил себя подняться с теплого места и направиться в сторону выхода из здания, попутно вызывая такси через мобильное приложение. Оно обещало быть через пару минут, поэтому неторопливый шаг пришлось сменить достаточно быстрым, чтобы успеть скурить очередную сигарету. Такая себе привычка, но расставаться я с ней не собирался. Выйдя из богатого особняка, который я всю свою осознанную жизнь звал домом, закурив и вновь замедлив скорость передвижения, я расстегнул первые три пуговицы белоснежной рубашки, которая, казалось, сейчас задушит своей официальностью. Черт, нужно было переодеться. Сегодня утром я провалил очередное собеседование по поводу трудоустройства, а эта одежда лишь напоминала о неудаче. Непрошеное чувство раздражения, словно магма, подбирающаяся к жерлу вулкана, поднималось откуда-то изнутри, норовя вырваться. Поддавшись нерадостным эмоциям, я резким движением выбросил несчастный окурок прямо на землю перед своими ногами, не удосужившись притушить его. Уверен, клининговая компания, которая приезжает сюда каждое утро, разберется с этим небольшим беспорядком. Все-таки это их работа, и мой отец платит им немалые деньги.

***

      Я вышел из маршрутного такси на узкий тротуар, отделяющий проезжую часть от группы невысоких кирпичных зданий, построенных в однообразно скучном стиле. На одном из них висела огромная вывеска с названием «Ситри», написанным курсивом по-английски — туда мне и надо. Ощутив неприятное чувство ностальгии, отзывающейся тошнотворной тяжестью в сердце, я прошел внутрь небольшого кафе-бара. Вкуснейшие ароматы, которыми буквально пропитано это место, мгновенно взбудоражили обоняние, а вместе с ним и, как оказалось, проголодавшийся желудок. Несмотря на внезапно возникшее ощущение голода, мой разум все же взял контроль над телом, препятствуя главенству обострившихся рецепторов и чревоугодия. Поэтому вместо того чтобы прямиком пройти к любому понравившемуся столику и заказать еду, я помедлил, внимательно рассматривая внутреннее убранство заведения. Темная отделка стен визуально сужала и без того небольшое пространство, а панорамные окна, что были установлены по всему периметру, пропускали внутрь теперь уже лишь яркий свет уличных фонарей. Негромкая электронная музыка, доносившаяся из динамиков, заставляла немногочисленных посетителей, сидевших за идеально прибранными столиками, покачиваться в такт. Это место никогда не претендовало на звание одного из лучших в городе, напротив, оно было совершенно обыденным. Таким же обыкновенным, как и рутинные жизни людей, приходивших сюда отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Оно явно не привлекало представителей высшего общества, родившихся с золотой ложкой во рту. Тем не менее, ночью в Ситри всегда собиралось большое количество народа. Люди просто хотели отдохнуть без излишнего пафоса, комфортно и довольно бюджетно. Возможно, именно в этой атмосфере простоты и уюта заключался весь шарм. Возможно, именно поэтому за семь лет здесь ничего не поменялось. Да, я не был тут так долго… Из раздумий, пропитанных ностальгической тоской, меня вывел голос, внезапно раздавшийся позади: — Не могу поверить своим глазам. Неужто Джерар Фернандес посетил наше скромное место? Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять — за моей спиной стояла Мираджейн Штраус. Эту манеру речи невозможно было забыть: высокий тембр вкупе с ласковыми, но в то же время хитрыми нотками сводил с ума половину университета, в котором нам довелось обучаться вместе. Что греха таить? Как-то раз у меня тоже сорвало крышу. Обернувшись, я обомлел, завидев насколько разительные перемены произошли с некогда дерзкой, оторванной девчонкой, любящей откровенные наряды и обводить мужчин (включая своего молодого человека) вокруг пальца. Несмотря на пристально заинтересованный взгляд глубоко посаженных, оленьих глаз, нынешняя Мира приветливо улыбалась и, казалось, сдерживалась, чтобы не заключить меня в свои объятия. Ее стройную, без малейшего изъяна фигуру, обтягивало элегантное бежевое платье до колен, а платиновые волосы были собраны в аккуратно небрежную прическу на макушке. За долгие годы, что мы не виделись, ее лицо ни капли не изменилось. Разве что чарующая улыбка роковой женщины перешла в разряд наивной простодушности. — Рад встрече, Мира, — сдержанным тоном ответил я, не лукавя, — не думал увидеть тебя здесь. Много лет назад, когда я еще был студентом Киотского университета и обучался по специальности управление бизнесом, Мираджейн была моей одногруппницей, и мы довольно быстро сдружились. На тот момент у меня уже имелся небольшой круг близких друзей, в который я и привел Штраус. Ей понадобилось не так много времени, чтобы влиться в компанию. В тот момент она только недавно переехала в Киото для получения образования, поэтому устроилась на работу официанткой в Ситри. Не сложно догадаться, что именно она привела меня и моих друзей в это место, которое со временем стало «нашим». Забавным казалось то, что мы и были теми самыми представителями золотой молодежи. — Напротив. Я ждала, когда ты появишься здесь, — сообщила Мира, ни на мгновение не убирая эту странную дружелюбную улыбку, — Джерар, я была бы не против поболтать с тобой, но мне нужно заниматься работой. Я выгнул бровь. Мираджейн по-прежнему работает здесь официанткой? Нет, не похоже. Она выглядела слишком роскошно для обыкновенной подавальщицы. Видимо, уловив немой вопрос в моих глазах, Штраус улыбнулась еще шире. — Я хозяйка этого места. — Символично, — не без удивления ответил я. — Это точно, — Мираджейн весело рассмеялась, — мне нужно закончить кое-какие дела, и я свободна. Пообщаемся после? Мне хватило нескольких секунд, чтобы взвесить все «за» и «против», а затем согласно кивнуть. Раньше компания Мираджейн никогда не была мне в тягость, и я надеялся, что это не изменилось. Друзья часто подшучивали надо мной из-за «особого отношения к дьяволице Мире», но я лишь отмахивался, раздражаясь. У меня никогда не было к Штраус тех чувств, которые должен испытывать мужчина к интересующей его или тем более любимой женщине. Разве что влечение. Но я не видел в этом ничего страшного, ведь Мира всегда была сексуальной и желанной всеми. Более того, мое сердце уже было занято, как я тогда думал, окончательно и бесповоротно.       За годы моего элиминирования из нормальной социальной жизни многое поменялось: начиная с воздуха в Киото и заканчивая некогда окружавшими меня людьми. Я разблокировал телефон, чтобы в очередной раз посмотреть на время. Ха, а что-то действительно остается неизменным — Грей как обычно опаздывал. Не сдержав усмешки, я откинулся на спинку стула, разглядывая небольшой бар, расположенный в дальнем углу помещения. Лакированная черная стойка и полочки с разнообразными напитками неярко подсвечивались, не доставляя дискомфорта глазам и не смотрясь вычурно на фоне спокойной атмосферы заведения. Одинокий бармен залипал в свой телефон, лениво потирая глаза и, вероятно, отсчитывая минуты до конца вечерней смены. Интересно, ему нравилась эта работа? По-моему скучнее некуда. Мда, но у этого парня она хотя бы есть… Отвлекшись на разглядывание сотрудника бара, я не сразу заметил, как в помещение вошел высокий стройный брюнет. Он уверенно направлялся прямиком к столику возле окна, с легким прищуром сверля меня взглядом раскосых обсидиановых глаз. Ностальгия вновь разлилась в груди, но на этот раз была довольно приятной. Мои губы растянулись в улыбке до того, как мозг послал организму запрещающий импульс. Осознание происходящего не могло достучаться до разума. Нет, дело было вовсе не в том, что я не мог поверить, что спустя годы увидел своего лучшего друга. Дело было в том, что я наконец-то свободен. Реальность ли это? — Окей, ты почти не изменился, Фернандес, — глубоким баритоном произнес брюнет, подойдя к столику. Вечно холодные глаза, в которых обычно было не разобрать эмоций, сейчас горели. — Уверен? — выгнув бровь, с вызовом спросил я, вставая со своего места для того, чтобы пожать руку старому другу. Грей вновь прищурился, делая вид, что внимательно разглядывает меня. — Ты прав, морщинки есть. — Грей, мне всего двадцать шесть, — без задней мысли произнес я, но улыбка с губ брюнета слетела тотчас. Его повзрослевшее лицо стало серьезным, а в воздухе повисла немая пауза, сопровождаемая ощущением неловкости и осознания: с нашей последней встречи прошло семь гребаных лет. Неожиданно Фуллбастер заключил меня в крепкие объятия, которые отнюдь не вызвали у меня радостных эмоций не только потому, что меня обнимал мужик, но и из-за того, что отныне физический контакт был мне неприятен. Мое тело давно отвыкло от человеческой ласки, вынужденно привыкнув лишь к жестокому обращению. Спина заныла от чужеродных прикосновений, напоминая о некогда переломанных костях и не до конца заживших синяках. Но я терпел, неохотно обнимая товарища в ответ.       Когда мы наконец-то сели за стол, в воздухе повисла неловкая пауза, вызванная годами разлуки. Судя по бегающим глазам Грея, он пытался найти тему, с которой можно начать разговор. Наверняка думал, какие вопросы будет уместно задавать мне, а какие не стоит. В моей же голове, напротив, была тишина. Признаться честно, я совершенно разучился по-человечески контактировать с людьми. Разумеется, в тюрьме я общался с сокамерниками, когда нам выделялось для этого время — у меня не было другого выхода. Но они все были преступниками. Разве с ними поговоришь, как с обыкновенными людьми и тем более, лучшим другом? За семь лет я умудрился понабраться и тюремного лексикона, от которого всеми силами пытался избавиться сейчас. — Ты уже видел Мираджейн? — несмотря на напряжение в воздухе, сделал попытку Грей. У меня не было никаких ожиданий от встречи с этим парнем — упущено так много времени и я не знал насколько сильно он изменился. Но я уж точно не думал, что ключом к началу нашего общения станет обсуждение Штраус. — Да, — прочистив горло, ответил я, — она сказала, что теперь заведует здесь. Фуллбастер заметно расслабился, акцентируя свой взор на чем-то за моей спиной. Я догадывался, что к нам направлялась официантка, ведь их стойка была прямо позади меня. — И как тебе эта новость? В ответ я всего лишь повел плечами, мол, не знаю. Как я уже говорил раньше, у меня не было никаких ожиданий — я пребывал вдали от дома, семьи и друзей слишком долго. Как бы то ни было, даже мы с брюнетом отныне были друг другу посторонними. Я не знал нынешнего Грея Фуллбастера — он не знал теперешнего Джерара Фернандеса. Возможно, ему и не стоит. К нам подошла низкорослая официантка — чистокровная японка, поздоровавшись, вручив в руки по паре меню и поставив на стол две корзиночки с приборами, она на мгновение акцентировала внимание на широком окне, а после неторопливо направилась обратно к стойке. Я посмотрел туда же, интересуясь, что же привлекло ее внимание, но, не заметив ничего необычного в стандартном городском пейзаже, открыл меню. Твою же мать! Раньше я никогда не задумывался над такой опцией, как финансы. — Раньше здесь было дешевле, да, — с усмешкой сказал Грей, вероятно, заметив замешательство на моем лице, — как у тебя с работой, кстати? — Лучше расскажи о себе, — нейтральным тоном ответил я, не отрывая взгляда от меню. Мой прогресс после выхода из тюрьмы сдвигался в область отрицательных значений. Стыдно даже рассказывать. Никто не хотел брать на работу с судимостью, а отец дал деньги лишь на первое время. Справедливо для косячного двадцатишестилетнего мужика. — Удон с овощами. — Что? — от удивления я поднял голову. — Я хочу удон с овощами, — встретившись со мной взглядом, повторил Фуллбастер. Его реплика была совершенно не в тему, но именно она каким-то образом разрядила обстановку и заставила нас обоих заметно расслабиться. Вот она — нужная волна. — Ты стал вегетарианцем? — поинтересовался я, а Грей закатил глаза. — Джувия уже довольно долго заставляет меня соблюдать правильное питание, поэтому это уже вошло в привычку. — Джувия? Мой взгляд невольно метнулся к ладоням старого друга, сжимающим картонное меню, но не обнаружил кольца на безымянном пальце. Значит, он говорил о своей девушке. — Моя девушка, — подтвердил догадки Грей, — помнишь ее? Я напряг память, которая в течение нескольких лет методично удаляла некоторые фрагменты из головы. Рядом с Фуллбастером всегда было много девушек — в свое время он был первым парнем на деревне. Даже я уступал ему в популярности несмотря на смазливую внешность и статус сына влиятельного бизнесмена. Возможно, мое поведение просто не было таким же вызывающим. Так вот, Джувия… Неожиданно в памяти всплыл образ бледнолицей дамы, что постоянно маячила на горизонте, пытаясь добиться любого внимания со стороны Грея. Даже если он посылал ее куда подальше. Фуллбастер был не без минусов, да. Но и Джувии стоило проявить гордость — я всегда считал так. — Джувия Локсар, верно? — Верно, — Грей обнажил ровный ряд зубов в дерзкой улыбке — его визитной карточке, от которой девчонки всегда падали штабелями у его ног, — мы уже около четырех лет вместе. Я вскинул брови — ничего себе! — А как же Флер? — Мы расстались очень давно, — закатывая глаза, ответил он. Флер Корона — ненормальная девушка, которая очень долгое время состояла в отношениях с Фуллбастером. Длинные рыжие волосы и сумасшедший взгляд делали ее похожей на ведьму, которую боялась даже инквизиция, и я никогда не понимал, чем же она так покорила моего друга. Хотя догадывался. Они расставались по пустякам, но постоянно сходились вновь; Флер ревновала к каждому столбу, а Грей нарочно провоцировал. Им так нравилась эта токсичная игра, что иногда я не понимал, что творилось в голове у друга и зачем ему это все. Что же, насколько я помнил, Джувия тоже была с прибабахом. — Странный у тебя вкус. — Чего не скажешь о тебе, — с кривой улыбкой произнес Грей, пристально наблюдая за моей реакцией. Это была провокация, которой я надеялся избежать в этот вечер. Во рту мгновенно пересохло. Одной фразой и взглядом Фуллбастер тотчас разрушил ментальную стену, которую я воздвиг в своей голове для этой встречи. Глупо было полагать, что он не затронет эту тему, ведь если бы он не сделал этого — я бы не сдержался и сам задал вопрос. К нам подошла официантка, забирая меню и принимая заказ, который Грей сделал за меня. Я молчал, упорно глядя на старого друга и ожидая момента, когда с глаз уберется эта чертова подавальщица. Мое спокойствие также было убито одной единственной, казалось бы, совершенно безобидной фразой. — Как она? — сухо спросил я, чувствуя, как руки до боли сжимаются в кулаки под столом. Я знал, что услышу в ответ, но до сих пор не был готов к этому. Сердце стремительно ускоряло ритм, стараясь преодолеть препятствие в виде грудной клетки и вырваться наружу. Но вместо этого с каждым ритмичным стуком откуда-то из живота, подступала необъяснимая агрессия. — Она заметно продвинулась по карьерной лестнице, — будто испугавшись моей злости, Грей отвел взгляд. Кажется, он жалел о том, что вывел меня на этот разговор, — и она вышла замуж, Джерар. — Ясно. Фуллбастер вновь посмотрел на меня, но на этот раз собрано, серьезно. Нет, все же, он не жалел о сказанном. — Прости, ты должен знать. — Зашейся, — резко и грубо. Парень, сидящий напротив, сжал челюсть так сильно, что я практически услышал скрип. Но мне было плевать. Парень, сидящий напротив, был прекрасно осведомлен, насколько много для меня значила его сестра. Да, Уртир Милкович и была той самой первой любовью. Больше — она была моей зависимостью, буквально частью меня, без которой тяжело было сделать даже элементарный вздох. Джерара Фернандеса из прошлого больше не было — это правда. Но любовь того юноши к сестре лучшего друга сохранилась во мне.       Вскоре Фуллбастеру пришлось покинуть мою душную компанию из-за звонка той самой бледнолицей красотки. Она попросила забрать ее откуда-то — я не вдавался в подробности, ведь все еще не мог выкинуть из головы мысли об Уртир. Меня раздражало то, что она так быстро вышвырнула меня из своей жизни и заменила другим, стоило лишь переступить порог остроги. Конечно, эгоистично считать, что взрослая женщина будет годами дожидаться какого-то сосунка. Она даже не приходила ко мне ни разу. А ведь я ждал, не позволяя себе хоронить собственные надежды. — Ждешь меня? Девичий голос вывел меня из трясины мыслей, заставив вздрогнуть от неожиданности. Я поднял голову, увидев возле своего столика улыбающуюся Мираджейн. Признаться, мне и позабылось, что мы договаривались пообщаться после ужина с Греем. Но, решив, что озвучивать это не стоит, я просто кивнул. Может быть, компания этой дьяволицы избавит меня от непрошеных мыслей? Я еще успею вернуться к ним ночью. Как обычно. — Отлично. Тогда пойдем, я не собираюсь торчать в этом месте дольше положенного, — Мираджейн повела бровями и указала большим пальцем в сторону выхода. Я неохотно встал, заставил себя выпрямить сгорбленную спину, и пошел. — Тебе не нравится здесь работать? — как-то монотонно. — Скажем, — Мира, идущая чуть впереди меня, обернулась, скорчив лукавую мордашку, — моя вторая работа мне нравится гораздо больше. Я слегка качнул головой, задавая девушке немой вопрос. — Я подрабатываю в модельном бизнесе. — Не удивлен, — мы вышли из кафе, но вместо того, чтобы направиться вдоль улицы, завернули за здание, — куда ты идешь? — Парковка, — в поднятой к носу ладони блондинки звонко прозвенели автомобильные ключи, которых я не заметил в ее руке ранее, — если ты не против, мне нужно заехать кое-куда, а потом я подкину тебя до дома. Моя компания ведь намного лучше, чем компания прокуренного и надоедливого таксиста, да? Я не сдержал усмешки, слушая хитрющий голос Мираджейн и видя ее лисий взгляд. За годы нашего общения я прекрасно знал, что если эта дама чего-то хочет — она добьется. Поэтому ее вопрос был скорее утверждением. Я согласился на прогулку с ней — теперь я буду плясать под ее дудку. В общем-то, я был не против, ведь возвращаться домой совершенно не хотелось.