* * *
Разумеется, долго скрывать своё болезненное состояние у Гарри не вышло. Стоило ему только вернуться, как Мишель начала подозрительно к нему присматриваться. А потом и вовсе принялась ощупывать на предмет лихорадки и прочих простудных признаков. Закончилось все закономерно и грустно: порцией острого зелья и постельным режимом до самого вечера. К счастью, потом ему разрешили спуститься вниз, хоть и пришлось для этого выпить ужасно кислого клюквенного морса Джека. Разбирать их «добычу» из леса Йотунов Мишель пришлось в одиночку – и Гарри оттого чувствовал себя ещё хуже. Он вспоминал бесчисленные коробочки и свертки, что они приволокли домой, и совесть вместе с чувством вины стягивались в груди в тугой мерзкий комок. И тем сложнее было заставить себя спросить.* * *
Неделя. Ему потребовалась неделя, чтобы открыть рот и начать издавать робкие звуки. Неделя и довольно шумный приход Дэнни в гости. Зато он выздоровел: горло больше не разрывал огромный упругий шар, грудь больше не стягивали тугие невидимые ремни. - Мисс Грей, - робко начал Гарри, улучив момент, когда мисс Грей решила немного отдохнуть у камина с крючком и клубком ниток в руках. - М? Гарри осторожно, сжал сложенный лист газеты в кармане своей мантии, набираясь храбрости. Вряд ли, конечно, Мишель разозлится из-за такой просьбы, но… но… …Разве она уже не сделала достаточно?... - …Не… Ничего мэм. Поттер разжал кулачок, сдаваясь. Потом. Когда-нибудь потом, в другое, лучшее время… - Парень, не дури. Говори, что хотел. - Не, это… неважно. Мисс Грей отвлеклась от вязания и скептически глянула на него поверх очков. - …И всё-таки?... - Я… Ну… - Гарри? - Я… вы не могли бы… отвести меня на могилу... родителей… - под пристальным взглядом Мишель голос Гарри, и без того негромкий и дрожащий, совсем стих, и мальчик (не дожидаясь обыкновенного: «Ещё раз, парень») повторил громче, но не поднимая головы, боясь увидеть лицо мисс Грей: - Вы не могли бы отвести меня на могилу моих родителей, мэм? В гостиной воцарилась тишина – и Поттер, не выдержав и секунды, выпалил, чувствуя, как с каждым словом на глазах набухают слёзы: - Не обязательно сейчас или в ближайшее время. Как-нибудь при случае. Я узнал… прочитал… это в Год… Гори... Год-ри-ко-вой л-о-щ-и-н-е, это поселение вол… волшебников, так что… если мы там по делам будем… может быть… мэм… - Завтра сходим. - …А? – Гарри вскинул голову, не веря своим ушам. - Б. Завтра, говорю. - Спа… - Если тебе хуже не станет, - прервала благодарности Мишель, бледная и встревоженная. Она отложила в сторону свое вязание и потянулась к газете. - …Спасибо, мэм. - Да, конечно. Пожалуйста… Джек, где чай? – мисс Грей поспешно и смущнёно отвела взгляд от Гарри – и мальчик, немного этим расстроенный, но всё же счастливый, решил подождать с дальнейшими вопросами. Главное, он увидит их. Маму и папу. Завтра.* * *
Любопытство оказалось сильнее. Он привык задавать вопросы. Интересоваться. Получать ответы на всё – или почти всё, - о чем бы он ни решил спросить. - В газете было написано… что… Моих родителей убили. Тот-Кого-Не… - Тот-Кого-Нельзя-Называть. Верно. - Кт… кто это? – Поттер покосился на спокойную Мишель. Её, кажется, не беспокоили его расспросы – несмотря на тот ужас, который, похоже, испытывали маги перед… перед этим убийцей. - И почему его нельзя называть? - На его имени было Табу. Своеобразное проклятие, запрещающее произносить его. Вообще-то его звали Воландеморт. Вряд ли настоящее имя… Темный волшебник. Крайне… неприятный, - мисс Грей поморщилась, а потом выпалила, сдавшись: - Конченый психопат. Садист. Серийный убийца. Безрассуден, умен и честолюбив. Терроризировал Королевство и – в меньшей степени – Европу, пока таинственным образом не исчез в Годриковой лощине. В доме четы Поттеров. В вашем доме. - …Исчез? Мишель скривилась. Ей явно не хотелось говорить то, что она, видимо, должна была. - Свидетелей случившегося, кроме совсем ещё маленького тебя, не было. Как и его… кхм, тела, так что... Тебя называют Мальчиком, Который Выжил… потому что ты - единственная его жертва, оставшаяся в живых после Убивающего проклятия. От него нет защиты – но ты выжил. Шрам, Гарри. Твой правый глаз. Онемение в теле и так далее. Всё это следы Убивающего проклятия. Рука Поттера автоматически вскинулась к голове. Пригладила волосы. Шрам, и после кошмаров, насланных Фантомом, бывший ему противным, вдруг показался отвратительным. Стал таким. - Воландеморт убил твоих родителей, а попытавшись убить тебя, погиб сам. Ну, такова официальная версия. Не знаю, что там происходило на самом деле, и, если честно, не горю желанием узнать… В общем, запомни: когда могущественный тёмный маг умирает, в любом случае, есть только два варианта: либо это был его план, либо он тупанул. Одно из двух. Я хочу сказать, во всей этой ситуации нет ни твоей вины, ни твоей заслуги, малыш. А теперь молча пей чай и перестань крошить печенье мне в книги. Гарри фыркнул. Невесело, впрочем, но уже за одну попытку улыбнуться Джек положил на его блюдце дополнительное сахарное печеньице. Огонь в камине весело и тепло потрескивал. Рядом чистила перья Хедвиг. У кресла хозяйки дремали адские псы. Джек многословно рассказывал о драке между соседками: старушки не поделили кошку и неплохо отмутузили друг дружку. Даже авроров вызвали... Авроры были магической полицией. Гарри не был в этом уверен, но Мишель и Джек довольно явно кривились, когда упоминали их - да и в деревне их не жаловали - именно так, как неодобрительно порой отзывался об "этих бездельниках" дядя Вернон. - Это Дэнни тебе сказал? – вдруг спросила Мишель. Она имела в виду историю Поттеров. Его историю. Гарри виновато потупился. Мисс Грей не хотела, чтобы он узнал? - …Он газеты показывал. - Понятно. Она ничего не сказала. Просто кивнула и продолжила читать. Поттер беспокойно заерзал. - А… - Ну что ещё? - А почему у вас фотографии в газетах не шевелятся? - Они меня отвлекают. Есть заклинание, которое замораживает их, - автоматически ответила мисс Грей и, снова отвлёкшись от газеты, весело посмотрела на Гарри поверх очков. – Ещё что-нибудь?.. - ...Можно мне ещё печенья?* * *
В Годрикову лощину Мишель перенесла их утром. Совсем-совсем рано, Гарри обычно в это время ещё только спускался вниз, к завтраку. "Чтобы глаза не мозолить никому," - туманно пояснила она, поправляя на шее Поттера колючий и слишком душный шарф. Мозолить глаза сейчас они могли разве что бродячим кошкам, сонно жмурящимся на них с обросших девичьим виноградом заборов, да противно урчащим голубям у церкви. Эта деревня разительно отличалась от Пустошей или Хогсмида. То тут, то там стояли машины, между красивых старых домов и фонарных столбов ловко прятались провода. В этой деревне жили и магглы тоже, вот в чём было дело. Наверняка простые люди думали, что это место проклято. Или, может быть, здесь жили родственники волшебников? Или с-к-в-и-б-ы. - Это случилось здесь, - тихо проговорила мисс Грей, неожиданно остановившись перед заросшим двухэтажным домом. Однако Гарри уже понял это. Каким-то неведомым чувством, до того, как они остановились, до того, как он разглядел некрасивую скульптуру (женщина с ребенком на руках, мужчина рядом с ними - и понимание, что это он и его родители, лишь усиливало неприязнь к этой глупой штуке возле дома) и мраморную доску рядом с ней. Пальцы Мишель крепко и сильно сжались на его плече – и, несмотря на боль, Гарри был признателен за эту молчаливую поддержку. Он попытался представить, как жили его родители здесь – и не смог. Он тоже жил здесь. Но не помнил этого. Не помнил этот дом. Заброшенный дом вызывал в нем странные необъяснимые чувства, ужасающую смесь самых разных эмоций. - Хочешь зайти внутрь? – вдруг предложила Мишель. Гарри испугался. Отчаянно замотал головой. - Нет? Уверен?.. Что же… Пойдем дальше? - Да, мэм… Мисс Грей взяла его за руку. Наверное, не хотела, чтобы он отстал или потерялся. Поттер прибавил шаг. В горле снова запершило. Глаза неприятно пощипывало. Наверное, он всё ещё болел.* * *
Кладбище оказалось совсем не таким, как представлял себе Гарри. Не то что нестрашным, но даже… скучным. Голые дрожащие кустики у ограды, пахнущие влажной хвоей можжевельники, неухоженные и запущенные надгробия и кресты, серое сумеречное небо, затянутое облаками, чавкающая мшистая земля, мелкий липкий дождь. Мишель ещё держала его за руку. Она шагала медленно, внимательно всматриваясь в надписи над могилами. Искала нужные. Гарри сглотнул. Вот-вот он увидит маму и папу… Место, в котором они… они… Похоронены. Возле одной из могил мисс Грей ненадолго задержалась, в удивлении округлив глаза. На мгновение, достаточное, чтобы Поттер смог заметить на покрытой глубокими трещинами плите из серого камня странный полустершийся знак – треугольник с «кошачьим глазом». Наверное, здесь был кто-то, известный Мишель, но она, ничего не сказав, пошла дальше. Остановилась она у светлого – оно будто светилось чистым нежным сиянием – надгробия, простого и аккуратного. За ним следили – это было очевидно. У его основания одиноко лежала засохшая лилия. - Мы пришли, - выдохнула Мишель, но Гарри и так понял это. Слова были лишними, но оказались странным образом подбадривающими.Джеймс Поттер Лили Поттер
27 марта 1960 года 30 января 1960 года
31 октября 1981 года 31 октября 1981 года
Последний же враг истребится - смерть
- В нашем ковене считается, что выражение стоит понимать как: «Смерть будет побеждена последней», - размеренная речь Мишель магическим образом сдерживала рвущиеся слёзы, и Гарри с силой вцепился в её ладонь, не понимая, что чувствует, что должен чувствовать. – Речь о смирении перед своим неминуемым – обязательным – концом. Иногда внезапным. Чаще всего несправедливым. Эти слова о первостепенности души, разума и человечности над материей, инстинктами и человечеством, - мисс Грей потрепала Гарри по плечу. – Твои родители будут жить, пока их помнят – вот такая вот идея. Нехитрая надежда, даже, скорее, обещание помнить. Гарри стиснул кулаки. Его губы зло и обидно дрожали. В чем смысл этой глупой фразы, если его родители лежат здесь? К чему вся эта чушь о смерти и жизни, если он один, ненужный, никчёмный, брошенный… … … … … …Это он должен был умереть? Тот злой волшебник… Тот-Кого-Нельзя-Называть… должен был убить его? За что он убил его родителей?.. …Почему он остался жить?.. Наверное, этот вопрос Гарри прошептал вслух. Слова, как маленькие горячие слезы, непрошенные, вытекли у него – и упали вниз. Мишель вдруг обняла его. Прижала к себе крепко-крепко, как тогда, когда он заблудился в зеркальном мире Фантома, и замерла. Её голос звучал твёрдо и уверенно. Но печально. - Чтобы ни говорили люди вокруг… Ещё раз: в случившемся нет ни твоей вины, ни твоей заслуги, парень. Помни это. Ты не Мальчик, Который Выжил. Ты Гарри Поттер - и только это по-настоящему важно.* * *
Ночью после визита на кладбище Гарри долго не мог заснуть. Глядел на танцующих в ночнике светлячков, на пустую клетку Хедвиг, на разбросанные по столу перья, камушки и книжки, на тёмные складки занавесок… За окном бесновались Ромео и Джульетта. Накрапывал дождь. Часы – небольшой серый будильник со скверной привычкой забираться в шкаф и орать оттуда всякого рода гадости – мерно отщелкивал секунды. Гарри прислушался к спокойному ритму. Засчитал про себя: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… …сто шестьдесят семь… …двести тридцать три… …пятьсот сор… …кто-то высоко засмеялся. Громко, торжествующе, жутко. Протяжно. Надрывно. Так смеялся красный слепой петух Бриджит, придушить которого мечтало всё Старое поселение Пустошей. Гарри захотел заплакать. Распахнул рот – но его болезненный крик смыла ядовитая зелень… Гарри распахнул глаза. Он был весь покрыт испариной и, наверное, бредил. На краю кровати, сгорбившись, сидела Мишель. Она держала его за руку. А у окна – темный силуэт. Фантом. Он, к счастью, смотрел в окно. Никто не заметил, что Гарри проснулся. И Гарри закрыл глаза. Ослепительная зелень отступила. Схлынула; словно впиталась – как дождевая вода в землю. Старый сон растворился в ней.