Panda

POV Ким Тэхён

— Ну как, понравилось? — спрашиваю с лёгкой ухмылкой Юй, отпивая с кружки свой остывший кофе на кухонном столе, Джихё сообщила, что окно в моей комнате разбито, и я не успел позавтракать, поскольку отправился на поиски своей сбежавшей Панды. — Ч-что п-понравилось? — вот видишь, тебе тоже не нравится, когда забываю уточнить информацию. — Меня позорить? — допивая окончательно напиток, громко ставлю кружку на стол, а мою женушку ненаглядную от этого слегка передёргивает. Подхожу ближе, а Юй будто войти пытается в чуть открытый холодильник. В глаза не смотрит, неужели признала свою ошибку? Вытягиваю её из скромного убежища за руку, это нужно же было туда залезть. Прижимаю ближе к холодильнику, из-за чего дверца закрывается. — Посмотри на меня, — говорю спокойно, а она медленно поднимает на меня свой испуганный взгляд, смотрит прямо в душу, затем отводит его, и вскоре по щекам скатываются прозрачные слезинки. Большими пальцами бережно убираю солёную воду печали. На краю лба красуется пластырь, глаза красные и опухшие, на щеках виднеются мелкие царапины и синяки, губа рассечена в нескольких местах, и это только лицо посмотрел. Неужели сиё творчество моих рук дело, я же не мог, не хотел и ещё удивляюсь, почему она от меня хотела убежать. Тэхён, какой же ты всё-таки придурок. А ещё Панда вся красная трясётся, хлюпает носиком. Ещё бы при таком морозе в одной летней рубашке из дома выходить, она же простудиться могла, возможно уже простудилась. Как моя мишутка зимняя вообще до того участка несчастного дошла? — Юй, — она вообще потеряна, взгляд в никуда. Может, у Панды температура? Хочу поцеловать в лобик, чтобы определить градус, медленно сокращаю между нами и так минимальное расстояние. Я ещё ничего не успел сделать, как Юй обессиленно падает прямо в омут моих крепких рук. Блять. Это какой уже по счёту раз? Панда всегда умудрится что-то испортить, это прям классика наших отношений. Почему всегда так, если сначала всё просто заебись, то потом обязательно пиздецки плохо? Панду температурит под 39, а я стараюсь хоть на чуть сбить градус в лучшую сторону. Всё-таки простудилась. Вертит головой по сторонам, куда-то срывается в белой горячке, говорит отрывками неразборчиво, она даже в бреду плачет. Тэхён, тебе срочно нужно менять тактику развития ваших семейных отношений. Да только я не знаю, как вдохновить Панду больше от меня не уходить? Тэхён, тебе нужно выспаться, а потом на свежую голову решать глобальные проблемы. И наплевать, что вечер ещё не близко. До самого утра находился рядом с Пандой, под вечер появились осложнения, но потом я дал ей лекарство, и она сладко заснула прямо у Тэ на груди, крепко сжимая ткань моей домашней футболки; обычно сплю без верхней одежды, но сегодня, видимо, исключение. Кратко говоря, выспался я не особо, слишком громко Юй храпит, когда болеет и дыхательные пути забиты микробами. Уже давно проснулся, и если бы Панда так по-хозяйски не расположилась прямо на мне, уехал бы на работу ещё несколько часов назад. Глажу, играясь, шелковистые волосы. Наконец-то у неё температура спала. Панде нужно покушать, а то совсем слабенькая, и раны подобающим образом обработать, чтобы зажили быстрее. Вижу подрагивание пушистых ресниц, вот мой мишутка и проснулся. А может, не нужно на меня с таким испугом смотреть? Пытается встать, но я не хочу прерывать наш контакт, поэтому крепко обнимаю Юй, полулежащую на мне. Панда нелепо старается отстраниться, безуспешно ёрзает по моему телу и, только почувствовав утренний стояк, останавливается. Теперь она смотрит прямо в душу через глаза, в те редкие моменты, когда не прячет взгляда. Начинает плакать, вертит головой. Вот что мне с ней делать, сплошное горе луковое? Заправляю выпавшие пряди Юй за ушко, шаловливо целую в лобик. — Что кушать хочешь? — ну не нужно так на меня смотреть, я же не изверг. — М-манку, — хорошо, манку, значит, манку, пишу Джихё, чтобы принесла Юй кашу, а мне омлет с отбивной. — Тебе уже лучше? — слишком она какая-то красно-бледная. В ответ она только положительно кивает. — Может, нос закапать нужно, глотать больно или голова болит? — она снова положительно кивает, скорее, всё вместе из выше перечисленного. — Минутку, я по лекарства, скоро приду, — сообщаю Панде и направляюсь по аптечку в операционную. А когда возвращаюсь в спальню, Юй уже за обе щёки уплетает кашу. В-общем, пока Тэхён стоял у двери и залипал на это редкое зрелище (у неё обычно аппетит напрочь отсутствует, но если она хорошо кушает, значит, идёт на поправку), Юй позавтракала и скрылась в ванной. Я тоже позавтракал, а она всё не выходит. Нужно проверить, что там, режущие предметы интерны отовсюду по убирали, но мало ли. Захожу в ванну, блять, это же не я, не я сделал, я же не мог, я же... Панда стоит голышом заплаканная, смотрит на себя в зеркало. Ей же больно, как я ещё вчера раны умудрился не обработать. Но чёрт побери, она даже в таком состоянии способна меня возбудить. Тихо совершаю вторую ходку по медикаменты. Когда возвращаюсь, Юй уже в душе, старается отмыться мочалкой, но, видимо, ей больно дотягиваться. Зачем же так сильно тереть, в ней что, мазохистка проснулась. Быстро избавляюсь от одежды и оказываюсь в ванне позади мишутки. Это же нужно было на ту вазу, чтоб её, так приземлиться? — Дай сюда. Я помогу. Я аккуратно, — Панда послушно отдаёт мне мочалку. — Ну зачем же ты так себя изводишь? — ей и так плохо, зачем себе больнее делать. — Оно н-не отмывается, — блять, да что же у тебя не отмывается? — Что не отмывается? — я её уже почти всю помыл. — Грязь, — а-а-а, что? — Ты чистая, не бредь, — я же старался. — Не та, в-внутри, — блять, да чем же снова тебе не угодил? — Если ты о сексе между нами, то ты моя жена, а я твой муж, и между нами это не грязно, а естественно, поэтому не грузи свою прекрасную головушку такими странными мыслями, — укутываю Панду в полотенце и, вынося в спальню, укладываю в постельку, а сам быстро вытираюсь и закрепляю полотенце на бедрах. — Открой ротик, — хочу намазать лечебным раствором горло, ей ведь больно было кашу глотать, Юй слушается и немного постанывает от болезненного пощипывания. — Это чтобы горло не болело, а это от температуры таблетка, вот, запей, — протягиваю ей стакан воды, второе лекарство Панда тоже приняла, осталось нос закапать. — Запрокинь голову назад, это от насморка, — вот, теперь почти всё. Оголяю плечо от халата, нужно раны обработать, а Панда дёргается в сторону, как ошпаренная. Меня это так бесит. Вдох, выдох, спокойно, Тэхён. — Мне нужно раны обработать, я постараюсь аккуратно, но будет чуть щипать, потом боль пройдет, да и заживёт оно быстрее, — на что Панда сама скидывает с себя полотенце одним движением, а я невольно сглатываю. Блять, Тэхён, держи себя в руках. У неё кожа такая мягкая, бледная, я просто с ума схожу от этих воздушных прикосновений. Метка у Панды на ребре явно была лишней, но действительно последнюю крышу сорвало, когда меня «Гук-и» назвали. Я оставляю мазь на щеках, и всё, теперь с этим закончено. Смотрю Панде в покрасневшие глаза, она сейчас не плачет, а это уже хорошо. — Юй, почему ты снова от меня убежала, почему ты меня не любишь, что я не так делаю, скажи, пожалуйста, я действительно не знаю, как мне быть? — смотрю с надеждой, ожидая реализуемый ответ, вытираю полотенцем её мокрые волосы. — Ты делаешь больно. Отпусти меня, — я не могу, нет, не в этой жизни. — Я отпущу тебя, только если ты от меня не уйдёшь, — мишка, не всё в этой жизни так просто. — Какой тогда в этом смысл? — значительный, Тэхёну так будет спокойней. — Если ты пообещаешь, что больше от меня не уйдёшь, у тебя будет окно в комнате, телефон с интернетом. Я больше не буду закрывать тебя в комнатах, в доме, ты сможешь гулять в саду, выходить в город, только с охраной. Одеваться так, как делала это раньше, а не в то, что выберут интерны, и тёте Джихё с готовкой сможешь помогать, знаю, ты любишь вкусняшки. На работу сможешь устроиться, нам в компанию как раз нужен переводчик. И место проживания мы можем сменить на квартиру в Сеуле, она, правда, меньше намного, но я ведь вижу, что у тебя с особняком связаны не лучшие воспоминания и эти стены на тебя давят. Нам обоим выгодно, ну так как, ты согласна? — Юй соглашайся, я не всегда смогу столько всего наобещать. — Только если ты пообещаешь не делать мне больно, — ну, не плачь, мишка, большим пальцем вытираю слёзы, как у меня вообще рука поднялась рука на это милейшее создание. — Обещаю, я больше не причиню тебя боли. Панда, только не плачь, — и не смотри на меня так, ведёт от этого. Юй сначала смотрит недоверчиво, а потом обнимает чуть растерянного меня, это типа «да»? — Я согласна, — моя ты мишутка. — Спасибо, — она всё-таки мне поверила, тоже обнимаю свою любимую Панду, чуть плачу от счастья. Затем нежно целую ещё не зажившие губы, я уже соскучился. Панда отвечает мне взаимностью. Хочется продлить этот момент на целую вечность, ещё её хочется до невозможности, до тёмных мерцаний перед глазами. Юй разрывает поцелуй, а я нежно трусь носиком о мягкую щёчку и тихо шепчу на ушко: — Панда сделает Тэхёну приятно? — она испуганно пытается отстраниться, но по-прежнему находится в моих объятиях. — Ну, пожалуйста, — моя моська попрошайки на неё не действует. — Почему? — что ей не так, договорились вроде обо всём, теперь и поблагодарить Тэхёна не мешало бы? — Ты станешь себя неадекватно вести, и мне будет больно, — рано я губу на доверие раскатал. — Угу, а ты почаще меня Чонгуком называй, не представляешь, как это бесит, особенно во время оргазма, — Тэхён, успокойся. — Вот видишь, ты снова злишься, хотя я по сути ничего такого и не сделала, — не сделала, да ты что? Блять, Тэ, держи себе в руках, и в штанах, точнее, в полотенце тоже держи, пока вся дипломатия в унитаз не слилась. — Но я же ничего такого тоже не делаю, чтобы ты начинала меня бояться. Да, обещал, что не причиню тебе боли, но вот об отсутствии секса я не заикался, — уговорил? Скорее, нет, чем да. Блять. Да почему же с тобой так сложно? — Это с-синонимы, — чего? Я вообще-то старался, обидно. — Нет. Это не синонимы. Тебе со мной спать только под колёсами нравится? — ну и до возвращения памяти нравилось, надеюсь. — Мне после них очень плохо, не делай больше так, пожалуйста, — и как отказать этому милейшему созданию? — Ок, я их больше не дам, но ты будешь спать со мной без них и этих получасовых уговоров тоже, идёт? — соглашайся, а то у Тэ выдержка не резиновая. — Идёт, — фух, я уже на полном серьёзе был готов идти в душ, снимать напряжение ручками. Наконец-то, мартовские кролики, свершилось. Нависаю сверху, чуть толкая Панду вглубь постели, одновременно с этим скидываю с себя это мешающее полотенце в сторону. Не верю своему счастью. Целую чувственно и несдержанно эти сладкие губы. Трусь своим возбуждённым другом об её киску. Так хочется внутрь, я уже на пределе просто. Панда прерывает наш поцелуй. Нет, верни всё на место, как было, Тэ сейчас в слишком подвешенном эмоциональном состоянии находится. — Давай не так, — что? Давай уже как-нибудь, только побыстрее, ибо Тэхён уже не выдерживает. — Удиви меня, Панда, — Тэ подталкивают к спинке кровати. Юй садится сверху, широко разводя ноги и упираясь своей промежностью в мой член. С огнём играешь, мишка. Не знал, что Панда такая обнаглевшая и развратная бывает. Она пошло и глубоко целует, а я схожу от этого с ума. Опускаю руки, сжимая тонкую талию, потом перемещаю их на мягкую попу, но Юй в протесте убирает мои руки за спину и слышится щелчок наручников. Что они здесь делают? Какого хрена? Панда, блять, что ты делаешь? А, да, точно, я их когда-то сам здесь оставлял и поэтому сейчас являюсь жертвой собственноручно вырытой ямы. Юй вся такая сексуальная сидит прямо на мне, а мне в этих наручниках остаётся только слюни пускать, блять. Она отстраняется и окончательно с меня слазит, вот же. Садится в соблазнительной позе на кровати. — На этом шоу закончено, — что? Панда, не смей, не нужно провоцировать Тэ на не очень хорошие поступки. Я предельно раздражён, мышцы напряжены, зрачки расширены, мой друг требует разрядки, ещё чуть, и треснут эти наручники к ебеням. Вот зачем так злить? — Юй, давай ты не будешь меня провоцировать, а потом жаловаться на боль, без понятия, что задумала твоя симпатичная головушка, но если Тэ сейчас не сделаешь приятно, он признает недействительной нашу сегодняшнюю договоренность, и тебе будет плохо, очень плохо, — у неё просто талант взбесить меня до белой горячки за считанные секунды. — Шутка. Не забывай, что я по-прежнему тебя боюсь. А так мне будет спокойней, — она подползает ближе и проводит по моей не свободной руке, я, блять, больной последний, потому что меня, чёрт побери, это садомазо заводит, особенно в исполнении Юй. Она снова садится обратно на меня, чуть придавливая налившийся красным мой половой орган, и целует в губы, запуская свой юркий язычок слишком далеко и покусывая зубками нижнюю губу. Я даже вспотел немного от такого сильного сексуального напряжения между нами. Панда отрывается от моих опухших уст, берёт в руки подушку и снимает с неё наволочку, а потом запрокидывает на голову. Вот вроде как светло, но нихера не видно. — Что за.. Юй, ты издеваешься? — да сколько уже можно? — Нет, я стесняюсь, и ты на меня так смотришь, будто убить готов, это пугает, — именно поэтому ты сейчас такая смелая, что весь страх потеряла? Нормально я смотрю, особенно для возбуждённого человека, которому уже битый час не дают. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. А выходит очень даже неплохо. Она трется об моё тело носиком, иногда касается язычком, руками невесомо проводит, стараясь вызвать лёгкую щекотку, и у неё получается, я не особо чувствителен, но мурашки пошли, волосы стали дыбом, а член продолжает болезненно ныть. Панда после длительного изучения моего тела наконец-то решает уделить внимание моему изнывающему от желания другу. Нежно, почти невесомо касается подушечками пальцев красной головки. Ну вот ещё немного так поводи, и я всё. Она щекочет ствол по всей длине, блять, ты точно издеваешься. Потом начинает его облизывать, ай, так нежно, мокро и медленно, что я с ума схожу. — Да возьми ты его уже наконец-то в рот, — рычу в белую ткань, а Панда отстраняется. И, о мартовские кролики, свершилось. Юй, ты садистка самая настоящая. Я уже в сидячем положении подпрыгиваю, толкаясь бёдрами навстречу, и с ума схожу в собственных стонах от того, как горячо, плавно и медленно. — Юй, пожалуйста, быстрее, — Панда слушается и незамедлительно ручками надрачивает мой член в быстром темпе, не забывая при этом уделять внимание яичкам и особо чувствительной головке, массируя её язычком. — А-а-а, Юй, я сейчас, — чуть дёргаюсь от переполняющих меня ощущений и с протяжным стоном кончаю на живот. Теперь мне хорошо. Пытаюсь нормализовать дыхание. Панда снова садится сверху, неужели на второй заход готова? Тэхён, закатай губу. Она убирает эту мешающую наволочку, я весь в липком поту, тяжело и не ровно дышу. Панда смотрит в мои помутневшие глаза. — Доволен? — да, давай ещё раз, только теперь без наволочки и наручников? — Угу, — просто отвечаю положительно, расплывшись в улыбке, меня на больше не хватает. Она тянется к наручникам. — Тэ, а как их открыть? — Блять.