Panda

— Ну, Чонгук, открывай быстрее! — нетерпеливо мнётся Чимин в кресле, потому что спустя несколько минут он услышит слова, которые определят весь дальнейший ход его жизни. — У самого руки трясутся, будь терпеливее, — отвечает с тёплой улыбкой друг. — Что там? — неспокойно спрашивает Чимин. А Чон от этого едва мышку на пол не роняет. — Чимин, — парень уже сам смотрит в экран компьютерного монитора и своим глазам не верит — они отклонили запрос на грант. — Идиоты они в этом Juilliard, если такое сокровище не расслышали, — пытается утешить друга Чонгук. — Ты не понимаешь, — шепчет в слезах Чимин, выбегает на балкон и давится свежим весенним воздухом. Для него это конец, ведь корейских экзаменов он не сдавал. А сколько денег на это всё добро было потрачено? Чимин даже вспоминать не хочет. Одни только билеты в Нью-Йорк и обратно чего стоят. Простое предложение, ломающее жизнь. Молодой человек прикрывает веки и видит в подсознании уплывающий вдаль маленький бумажный кораблик под названием "шанс доказать, что ты чего-то стоишь". Чимин ещё с самого детства хотел стать известным всему миру певцом. Он так сильно мечтал доказать свою важность бросившим и улетевшим от него в Америку родителям, что не заметил, как потерял её для самого себя. Годы потраченного времени, сил, здоровья и нервов — всё ушло, укатилось насмарку. И сейчас он чувствует себя настолько разбитым и сломанным, что сам в это не верит. Уже прошёл год, а Чимин всё так же поёт посетителям ресторана, который принадлежит родителям Чонгука. Парень получает очень даже приличные чаевые, их вполне хватает на жизнь. А ещё слишком много людей приходят сюда, чтобы послушать его ангельское пение. Для Чимина его слушатели являются самой движущей силой во вселенной, только благодаря им он до сих пор сохраняет уверенность в своей квалификации и не перестаёт проходить всевозможные прослушивания в корейских лейблах, не оставляя надежды стать популярной мировой звездой. Ему даже кажется, что в одного из своих поклонников он имеет счастье влюбиться. Эти преданные кошачьи глазки неотрывно смотрят на него, подбадривая целое выступление, и Чимин поклясться готов, что великих усилий стоит не захлебнуться собственными чувствами в этот чёртовом омуте пленительных глаз. Юнги задыхается ему в такт. Парень и подумать не мог, что так надолго останется в Тэгу. Всего несколько секунд, и сияющая улыбка незнакомого мальчишки смогли кардинально изменить его жизнь. Юнги кажется, что его на тяжелейший наркотик в этом мире подсадили, хотя Чимин будет получше любой травы. Как вообще можно быть настолько идеальным? Юнги каждый раз, когда его разглядывает, очам своим не верит, будто Пак не настоящий и стоит потянуться к нему кончиками пальцев, он сразу исчезнет. Мужчина не может отвести от искусно смоделированной фарфоровой куклы широко распахнутых глаз и целую вечность готов слушать этот ангельский до мурашек голос. Юнги ещё ни разу с ним не заговорил, а уже считает Чимина самым близким человеком в прогнившем до необратимости мире. Только как ему об этом сказать, мужчина не знает. Каждый раз, когда смотрит на эти счастливые глаза, скрывающие грусть необъятную, сердце кровью обливается. Чимин одновременно так близко и так далеко, что Юнги от этого двуличия внутри себя хочется на стену карабкаться до сломанных ноготков. А что он может ему сказать? У парня, наверное, отбоя от девушек с такой-то внешностью нет, да и Юнги ему в отцы годится. Это всё чертовски неправильно, но и притягательно одновременно. Если бы раньше Мину сказали, что ему будут нравиться парни, он бы беднягам языки поотрывал, но здесь сама судьба подъёбывает, и послать её нахер не так-то и просто. Особенно сложно, когда женщины тебя уже не привлекают, но потом оказывается, что и парни тоже, а всё из-за блядского Чимина, который не выходит из головы. Но и здесь не просто дела обстоят, потому что у Юнги воображение не собирается пачкать своими извращёнными фантазиями неземного мальчика. Спустя несколько месяцев Мину удалось подступиться к предмету своего обожания. Каким же приятным было его удивление, когда узнал, что Чим-чим-и и сам давно хотел с ним познакомиться. Они проболтали о чём-то своём до самого грейпфрутового расцвета. А дальше встречи в любимой кофейне Чимина, разговоры о важном и не очень, записи песен в арендованной Юнги студии и тёплые объятия самых родных под одним пледом на двоих. Поцелуи смазанные, несмелые в щёчку и страстные, глубокие, не упоительные, где юркий язычок заинтересованно пересекает границы дозволенного. Мин чувствует, что конкретно проебался, когда понимает, что отец узнал о них с Чимином. Он неподдельно охреневает, когда на следующий день после их семейной ссоры видит новости о своей предстоящей свадьбе. Так плохо он себя чувствовал впервые. Безысходность выбивает из раненого сердца то, чего больше не осталось, а металлические цепи обстоятельств коротким поводком вокруг шеи обвиваются, словно змеи, мешают дышать. Мин выкупает тираж, и горят эти желтые писюльки ярким пламенем, а сам парень давится дымом, нервно докуривая последнюю сигарету в пачке. Раньше успокаивало, а теперь это так не работает. Юнги не за себя боится, а за Чимина, ведь он ему доверял, он не заслужил такого. Сначала Мин хочет рассказать любимому правду, но соскучившийся Чимин своими объятиями невысказанные признания партнёра отталкивает в дальний потайной уголок. Сегодня мелкий сам не свой, или Мин уже слишком долго страдает недотрахом, или Чимчим его откровенно соблазняет. — Блять, — думает Мин и обещает себе держаться молодцом, но всё слетает к ебеням, когда блядский Чимин в одних шортах ёрзает там, где не нужно бы. Юнги честно держал себя в штанах на протяжении целого года их близких отношений. — Ну ты же меня любишь? — эта провокация младшего подливает масла в огонь, и Мин не выдерживает. Ему не под силу смотреть на такого необузданного и позволяющего себя любить Чимина. — Больше всего на свете! — честно отвечает Юнги и накрывает его пухлые губы своими. Чимин просыпается утром один в холодной постели отеля и вместо Юнги замечает лишь оставшуюся после него записку.

Чимин, прости меня за всё. Я не хочу причинять тебе боль поэтому должен уйти. Я очень сильно тебя люблю, но ответных чувств не заслуживаю. Пожалуйста, забудь всё, что между нами было. Постарайся стать счастливым БЕЗ МЕНЯ. Юнги.

Чимину "БЕЗ НЕГО" ничего ненужно. Он чувствует себя идиотом, а Юнги хочет подписать в телефоне "Подлым эгоистичным трусом". Но даже этого удовольствия ему не оставили. Мин удалил свой номер из контактов, беседы в соцсетях, их общие фото, удалил всё, что могло бы напоминать Чимину о нём, удалил себя из его жизни, а из сердца не смог. Ещё больнее Паку становится, когда он случайным образом натыкается на фото Юнги в популярном журнале. Парень шокирован, что Мин богат и он сегодня женится на какой-то Ким Лиён из знатной семьи. У Юнги и Чимина сегодня похороны. Пак просто не может сопоставить в своей голове логичное 2+2 и направляется в бар. Чим просит Хосока плеснуть ему амнезийного покрепче. Сначала у него трещит по швам черепушка, потом он играет роль потерянного в тумане ёжика, а дальше совершенно ничего не помнит. На следующее утро Чимин снова захочет удалится с этой жизни. Настолько херового будуна он ещё в своей жизни не встречал. Всё болит, чувство такое паршивое, будто его целую ночь шпилили. Чимин смотрит расфокусированным взглядом в зеркало, едва узнает в нём своё, потрёпанное жизнью, отражение. — Неужели он изменил Юнги? А может это и был Мин? Где тогда его черти носят? Ах да, Юнги же женился вчера. Значит это был определённо не он. Почему так раскалывается башка? А может пить нужно меньше? Пак запомни, больше никакого алкоголя, — мысленно тероризирует себя парень. Чимин поднимается с трудом, а когда планирует мимолетно окинуть свое отражение взглядом, слишком долго остается залипать на этот ужас. И кто же его ночью так красочно разхреначил? Вот оно, сука, почему всё так болит. Чимин разрывается от боли снаружи, боли внутри. Как же в такие провальные моменты нашей жизни хочется сдохнуть. Парень погружается в наполовину пустую ванну с теплой водой и ароматическими бомбочками. Чимин расслабляется. Тело постепенно уходит под воду. Пак блаженно прикрывает веки, в надежде, что водой накроет, он от счастья захлестнется и больше не будет страдать. Едва Чимин успевает провернуть свой суицидный план, как раздается телефонный звонок. — Вот сто лет никто не звонил, а теперь вот, пожалуйста, вспомнили, сука, — бубнит под нос Пак и вылазит из ванны, осторожно ступает к телефону, чтобы не подскользнуться на скользком от влаги кафеле. Этот звонок поменял его жизнь. По телефону сообщили, что он прошел первый этап прослушивания и теперь его приглашают в один из ведущих музыкальных лейблов на живое прослушивание. Во время звонка Чимин думал, что это какой-то телефонный розыграш. Но вскоре все сомнения развеиваются, потому что Чимин им понравился, они предложили ему контракт, который парень подписал даже не задумываясь. До дебюта группы остается всего лишь три месяца. Чимин является последним добавленным в группу участником. Парень выжимает свою производительность на крищендо, лишь бы мысли дурные в голову не лезли, лишь бы забыть Юнги. За несколько минут до дебюта, Чимин в предвкушении ожидает того, о чём всю жизнь мечтал и неподдельно чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Вот она слава, всеобщее признание, безразмерная любовь фанатов, жизнь под круглосуточным прицелом камер, забитый до невозможности график, бешеная гонка за право называться "лучшим". Всё это так близко, что может поглотить. Чимин мечтал быть с музыкой одним целым, под этим соусом его та самая музыка и скушала, сыпя соль обильно в доверчивые глаза. В этом безвыходном лабиринте он чувствует себя загнанным марионеточным зверьком, куклой, которая развлекает взрослых людей, а ведь хотел стать творцом, хотел стать артистом. Чимин сильно ошибался, ибо по сути лишь инструментом в руках не творцов, а купцов оказался. Только парень в жизни не согласится поверить в такую жестокую правду. Даже сейчас, танцуя босыми ногами по теплой воде в облегающих кожаных штанах и слишком откровенной прозрачной рубашке перед, до тошноты протухшими, сливками элитарного общества высоких нравов. Именно таким высококачественными молоко продуктом является Юнги. Мужчина до сих пор помнит тот день, когда приобрёл жену и потерял Чимина. Да, он хотел всё исправить, хотел извинится, потому что это наивное ангельское создание определённо не заслуживает. Мин сбегает со свадебной фотосесии и не находя Чимина дома, чуть ли не весь Тэгу к верху пяточками переворачивает. Юнги его находит и нимф, над пепельными волосами, рогаткой ревности из своего сознания одним лишь выстрелом в дребезги разбивает. Чимин не ангел, он — шлюха, которая сейчас тает и стонет от пылко желающего его ещё сильнее на себя натянуть, Хосока, не Юнги. Мина это в бешенство приводит. У Пака в глазах отчаяние, а на устах улыбка, но Мин отнимет и её, потому что с этого момента Чимин будет стонать только для него. Раз ему любить его не позволено, то будет иметь, и в самом извращенном смысле этого слова. Охрана Юнги вышвыривает нагого и неудовлетворенного Хосока за двери. Мина пробивает на ироничную ухмылку, когда он видит в Чиминовых глазах капли испуга. Слезам его он больше не поверит. Предателям пощады нет. А кем он сам является? Чимина в ужас отрезвляет этот взгляд кошачьих глаз, не человека, что душу из него толчками выбивает. Он знать его больше не желает, хоть и любит сильнее самого себя. Всё бесполезно, никто не слышит его криков, Юнги же на них прямо в лицо парню смеется, строптивость младшего его ещё больше возбуждает. Мин наслаждается юнным телом уже не сопротивляющегося Чимина до самого утра. Ему по прежнему мало этого парнишки и он вернется ещё к решению этого вопроса. Юнги хорошо знаком с генеральным директором Black Hit Labels и рекомендует ему взять седьмым участником новой поп группы Чимина, соглашаясь оплатить все коммерческие, образовательные и бытовые расходы группы, а также спонсировать мальчиков в дальнейшем их нелегком пути. Мин сам не знает, как оказался на одном из закрытых концертов своих подопечных в Сеуле. Юнги смотрит на Чимина и слюнки глотает, а ещё подумывает все эти закрытые концерты отменить, потому что смотреть на такого слишком сексуального Чимчима позволительно только ему. Мин не выдерживает пытки и сразу после окончания сольного выступления Пака, следует за артистом в пустую гримерную, закрывая за собой двери. Чимин обернутся на звук не успевает, как от сильного удара в спину падает на стол с кучей косметики. Юнги кажется, что если он сейчас не поместит свою сосиску между сочных чиминовыъ булок, то та треснет от перевозбуждения. Мин Чимчима целую вечность не видел, и поэтому так сильно с ума сходил от нехватки воздуха. Юнги раскладывает в судороге бьющегося Чимина на гримерном столе, до алых отметен сжимает подкачанные бедра и грубо вдалбливает безумно желанное тело в стеклянную поверхность. — Запомни, мой малыш, за всё в этой жизни нужно платить. Каждые выходные я буду присылать за тобой водителя, чтобы ты мог порадовать своего самого щедрого спонсора. А если собираешься меня ослушаться, будь добр перечитай ещё раз свой рабочий контракт и сделай правильные выводы. Ты ведь не думаешь, что блистаешь на сцене в этих блядских шмотках только благодаря своим сомнительным талантам? — отвечает уже в конце Юнги на его крики и слёзы. Мин застегивает штаны и на прощание грязно ухмыляется прямо Чимину в глаза.