Пепел и звезды

Солнечные лучи, проходя сквозь неплотные шторы, окрашивали родительскую спальню в красно-оранжевые тона, словно все в ней было залито кленовым сиропом. Вики на секунду задержалась на пороге, а потом одним прыжком пересекла границу этого сиропного царства. Папа лежал на самом краю кровати, так, что одна его рука свешивалась почти до пола. Вики, стараясь не шуметь, подобралась к нему почти вплотную и остановилась в задумчивости. Мама отправила ее разбудить папу и сказать, чтобы он шел есть блинчики. А после блинчиков они все вместе должны были пойти в Большой Магазин, чтобы сделать Большую Закупку и, возможно, купить для Вики маленький подарочек. Так что как попало будить папу было никак нельзя. А то вдруг он рассердится и откажется идти в Большой Магазин? Наконец приняв решение, девочка склонилась к уху отца и громко прошептала: — Папа! Ты спишь? Чужое дыхание обожгло ухо, заставив Роберта поежиться и перекатиться на другой бок. — Сплю, — подтвердил он, тщетно пытаясь удержать остатки сна. — Не спи! Уже утро. Роберт с неохотой разлепил глаза и уставился на часы. Двадцать минут восьмого. Действительно, утро. Утро воскресения, чтоб его. Роберт смерил дочь укоризненным взглядом (который та гордо проигнорировала) и с головой накрылся одеялом, пробормотав что-то, отдаленно напоминающее «еще полчасика». Вики была не готова идти на компромиссы и решительно ухватилась за край одеяла. — Вставай! — одеяло медленно сдвинулось с места, но было вовремя перехвачено. Некоторое время велась безмолвная борьба за одеяло, из которой Роберт благодаря значительному преимуществу в весе, силе и опыте вышел победителем. И тут же соорудил из одеяла кокон, надежно спрятав его концы под собой. Вики так просто сдаваться не собиралась и предприняла несколько попыток сделать подкоп. Кокон отреагировал на это парой сдавленных смешков и затих. — Там мама блинчики делает, — огласила Вики самый веский свой аргумент. — Пусть оставит мне парочку на столе, — раздался из кокона приглушенный голос. — Папа! — возмущенно пихнула кулачком кокон девочка. Тот вновь хихикнул и укатился на другую сторону кровати. Вики упрямо надула губки. Оглядев поле боя и ушедшего в глухую оборону отца, она решила пойти на крайние меры: залезла на кокон верхом. Папа сдавленно охнул и зашевелился, выпутываясь из одеял. — Солнышко уже встало, — многозначительно произнесла девочка, глядя в заспанное лицо отца. — И мама встала, и только ты еще спишь. — Уже не сплю, — проворчал Роберт, но невольно улыбнулся. Поспишь тут, когда одно солнышко настойчиво пытается тебя добудиться. — Точно-точно? — подозрительно спросила Вики. — Точно-точно, — обреченно подтвердил Роберт и широко зевнул. — Может, слезешь с меня? — И мы пойдем в большой магазин? — Ну, не прямо сейчас. В такое время магазины еще не открылись, они спят. Да и мне нужно еще умыться, позавтракать… А тебе не мешало бы причесаться, — он взъерошил распущенные каштановые кудряшки дочери. — А мама говорила, что большие магазины никогда не спят! — Тот магазин, в который пойдем мы, спит. Так что, слезешь? — А ты купишь мне подарочек? — Так это шантаж? Роберт резко сел на кровати и завернул не успевшую среагировать девочку в одеяло. — Вот он, мой подарочек! — прижал он завернутую в одеяло дочь к себе и поцеловал в макушку. — Никому не отдам! Вики захохотала и попыталась выпутаться из объятий отца. — Ну купишь же, да? — спросила она, на мгновенье замерев и довольно улыбаясь. — Куплю, куплю, — Роберт отставил ее в сторону и, вновь зевнув, опустил ноги на пол. — И маминому животику? В мамином животике жил маленький братик Вики. Она не совсем понимала, как он туда попал (должно быть, мама съела какую-то неправильную арбузную семечку, раз вместо арбузика в ее животике вырос мальчик), но с нетерпением ждала, когда братика оттуда достанут, и он будет жить вместе с ней и с папой. — И маминому животику, — согласился Роберт. — Спасибо! — Вики резким движением обняла его и кубарем скатилась с кровати. — Скажу маме, что ты проснулся! — крикнула она и убежала. Роберт с улыбкой проводил ее взглядом. Потом печально глянул на маняще мягкую подушку и скомканное одеяло и, тяжело вздохнув, отправился умываться.