Пробуждение отнюдь не стало радужным. Тело, по ощущениям, находилось далеко не в естественном положении. Конечности стали понемногу затекать, оттого покалывать. Голова гудела, в ушах звенело, в висках пульсировало и отдавало болью. Вокруг — темнота. Холодно. Что-то это мало похоже на больничную палату, куда меня, по идее, после падения должны были доставить. Чего-то я сомневаюсь, что друзья, поняв, что к чему, оставили бы меня бедную-несчастную валяться под камнями. Скорее, сначала бы Шурик позвонил в скорую помощь и сообщил о произошедшем — тоже по телефону — классной руководительнице, а уже после стал бы оттаскивать стремящуюся убить Андрея Катьку. То, что подруга сначала будет ругаться, вопить и наказывать виноватых, под сомнение не ставится; роль спасателя она всегда примерить успеет, а вот по шее надавать — только в порыве вдохновения. И вообще, я уже пыталась прийти в себя в больнице, и Лорд обещал, что, когда всё закончится…
Я дёрнулась и из-за этого движения стукнулась обо что-то головой. Поморщившись и немедленно приземлившись обратно, я поняла, что начинаю паниковать: во-первых, мне, вроде как, стёрли память, так что о своём путешествии в мир «Дворянства» я ничего помнить не должна — в том числе и о сделке с папаней Раскреи. Во-вторых, всё это мне до боли что-то напоминает…
Подозрения укрепились, когда послышался шум. В ужасе от собственного предположения, я вовремя зажмурилась, и ударивший по глазам яркий свет особого дискомфорта не причинил. Подождав секунд пятнадцать, я медленно приоткрыла глаза. На меня, в розовых фартуках поверх костюмов и перчатках на белы рученьки, смотрели Такео и М-21.
Это что ещё такое?!
Не став дожидаться ничьей помощи, я покинула своё пристанище — чёртов холодильник, чтоб ему пусто было — и испуганно воззрилась на ребят. В слабой надежде, что это всё мне снится, я с силой ущипнула себя за руку, ойкнула от боли, но картина перед глазами меняться не спешила. Наоборот, М-21 и Такео напряглись, готовясь не то атаковать, не то выводить из строя и в лабораторию к шефу — на допрос. Не виню их. В своё первое появление отделаться удалось только благодаря паршивому состоянию и обмороку. Сейчас же…
Но почему я здесь? Почему в самом начале истории?
К глазам подступили слёзы, дыхание перехватило. Я открыла рот и почувствовала, что задыхаюсь. Сдавленный хрип — не то сдерживаемые рыдания, не то предсмертные конвульсии — вырвался из груди, горло обожгло, и я упала на колени там же, где стояла. Тело била дрожь. Началась истерика. Я захлёбывалась, воздуха катастрофически не хватало. Вцепившись пальцами в волосы и смотря то на Такео, то на М-21, то на пришедшего на странные звуки Франкенштейна, я старалась выдавить из себя хоть слово, но безуспешно.
От меня во все стороны поползли нити Тёмного Копья. С какого перепугу Игнис всё ещё со мной, учитывая, что он должен был остаться в Вечном Сне, — этот вопрос нужно задать Лорду.
«Что происходит?! — мысленно обратилась я к Копью. Единственное, что осталось со мной — способность думать. — Почему я опять здесь? Договор исполнен — Рейзел жив!»
«Я не знаю», — голос Тёмного тоже сквозил страхом.
«Поздно, — замогильным голосом возвестил Лорд. — Ты умерла».
От шока я затихла и резко выпрямилась. Воздух заискрился силой Копья. Краем глаза я уловила движение — это Франкенштейн взмахнул рукой, блокируя поползновения чужой сущности в своей вотчине. Впрочем, это было лишним: стоило мне услышать о своей кончине, как нахлынувшее опустошение вмиг вернуло всё на круги своя, и фиолетовые нити исчезли.
— Умерла?.. — осипшим голосом произнесла я вслух. Это было больше похоже на выдох, чем слово.
«Я не успел, Анна. Теперь ты навеки застряла в своём последнем шансе».
Да быть такого не может! Если бы я умерла, я бы сейчас не сидела здесь! Лорд сам говорил, что моё «путешествие» и возрождения, все эти перезапуски стали возможны только благодаря тому, что я в полумёртвом состоянии валяюсь на больничной койке! И я уже как-то раз едва чуть не пришла в себя! Так что чушь собачья — я жива!
«Я должен был тебя вернуть, — тело понемногу начинало слушаться, шок сходить на «нет». — Но не успел. Ты застряла».
Нет… Я не согласна закончить свою жизнь в аналоге «Дня сурка».
М-21, Такео и Франкенштейн, тихо спорящие о том, что им со мной делать (снайпер был против хладнокровного убийства и яростно отстаивал свою позицию), упустили момент, когда я встала на ноги. Благодаря месяцам, проведённым в доме директора школы Ё-Ран, многочисленным уборкам и попыткам помочь на кухне с готовкой, я прекрасно знала, где что лежит. Открыв ящик со столовыми приборами и достав нож, я дрожащей рукой поднесла его к горлу. Если я мертва, значит, пусть будет так.
«Анна…»
«Договор больше не имеет силы, — откуда в моём голосе взялось столько твёрдости, я не знала. — Ты не выполнил свою часть. Я должна была жить!»
По щекам вновь покатились слёзы. Я сделала глубокий вдох и, боясь передумать, перерезала себе горло.
Перед глазами алым вспыхнуло «ДОГОВОР РАСТОРГНУТ», а затем воцарилась тьма…
***
Александр, Катерина и Андрей стояли перед свежим надгробием. В душе каждого была пустота. Последний винил во всём себя: именно он, дурачась, смеха ради, приключения, потащил подругу на «полосу препятствий». Это он не подумал о последствиях, о том, к чему может привести шалость. Он думал, будет весело.
Захарова Анна Андреевна.
2002-2019
Ни хрена это не весело. Она погибла.
Они каждый день приходили в больницу. Андрей испытал облегчение и радость, когда сердобольная медсестра, оглядываясь на врачей, сообщила им, что девушка, возможно, скоро придёт в себя: определённые улучшения в состоянии были, однажды она едва не открыла глаза. А две недели назад как гром среди ясного неба — мертва…
— Ты любила незабудки, — Катерина положила цветы к надгробию. — Ты… — её голос дрогнул, и девушка притихла.
Они молчали. Говорить было не о чем.
С фотографии им улыбалась счастливая девушка с живым весельем в голубых глазах. Коротко стриженые волосы были растрёпаны. Александр нашёл лучшую фотографию: они тогда ходили в парк развлечений, и снимок был сделан сразу после поездки на американских горках; за четыре дня до выпускного.
— Прощай, — напоследок шепнула Катерина, и они покинули кладбище.
