Альквалондис.

Хисильмэ в сотый раз причёсывала волосы. Диадема, сплетённая из кос, венчала ниспадающие до талии перламутровые волны. Но всякий раз какая-нибудь волосинка, ложилась, не так. Ну вот… опять. Из зеркала, обрамлённого серебряной вязью хмеля, вьюнков и глициний, она глядела на себя, придирчиво хмурясь. Противное чувство засело шпилькой в сердце. Майтимо ещё больше изменился к ней.Да…он весьма учтив, вежлив, благодарен… как хороший старинный сосед. Они виделись пару раз, и то, не наедине. Общением это трудно назвать. Майтимо скорее наблюдал за ней и Финдекано, редко участвовал в разговоре. «Может сейчас — лучшее время разорвать их связь до конца, если это, вообще, возможно. Он ведь всё ясно сказал тогда, обвиняя в гибели Феанаро себя и Хисильмэ. После смерти отца Майтимо оделся чëрной тоской… за которую невозможно было пробиться. Но после стольких лет страданий, неужели он продолжит истязать себя, убеждая, что ничего, кроме исполения клятвы ему не нужно? " Заколки, сорванные с волос, полетели в угол. Нелепо! Глупо и нелепо рядом с Финтуимой! А она стояла рядом; теперь даже во сне не давала покоя Хисильмэ. Элегантная в простоте, пленительная в каждой черте. Если на её прелестные волосы водрузить корону, никто не усомниться, что она всегда была королевой. Время встречи близилось. Хисильмэ расплела косы, наскоро расчесала волосы, оставив их на сей раз без затей.

***

— Прости. Вижу я опоздала. Финтуима доплетала венок из жёлтых нарциссов и мышиного гиацинта. В зное полуденного солнца дева сияла, как всегда в голубом с серебром. Звезда, не боящаяся солнца, что заблудилась, утром отстала от подруг, скрывшихся из ильмена. Солнце нисколько не слепило её глаза. — Что-то случилось? — спросила дева — звезда. — Ты бледна. — Ничего… Слишком жарко…и ярко сегодня. — ответила Хисильмэ, стараясь улыбнуться непринуждённо. Майтимо встретил их на пороге. Финдекано, Ангарато и Айканаро отвлеклись от оживлённой беседы, приветливо поклонились. — Майтимо! — воскликнула Финтуимо. — Финдарато хорошо потрудился. — улыбнулся Майтимо, смотря в лицо Финтуимы. — Правда, труд этот состоял в основном в том, чтобы не давать мне есть. — Нельо! Для меня ни Луна ни Солнце не взошли, покуда Финдекано не забрал тебя у проклятого Моргота! Как же я рада видеть тебя прежним! — красавица кинулась к нему, коротко поцеловала в щёку и надела ароматный венок. — Если бы такая красота сразу явилась мне, я бы исцелился и раньше. — Финдарато не пускал меня к тебе. — лепетала она. — Слушай поменьше этого зануду. Приходи, когда пожелаешь. Хисильмэ стояла рядом и не понимала, почему в этот жаркий день ледяной сквозняк лижет её спину, а шпилька в сердце обратилась в ледяную сосульку. Звенел смех, тонкий фарфор, хрусталь. Хисильмэ жадно слушала общие воспоминания друзей. Были среди них праздники, игры, песни, обиды и разбитые статуи… не было только…её. Чтобы как можно меньше походить на статую, она взялась наливать чай. Майтимо не сводил глаз с Финтуимы. Её белые зубки сверкали в обворожительной ответной улыбке. Финдекано нежно взял чайник из рук Хисильмэ, когда горячий янтарный напиток перелился через край чаши. Он что-то спросил. Хисильмэ взглянула в спасительную синеву его больших, широко-распахнутых глаз. Очень длинные чёрные ресницы. Почти как у Финтнуимы, подумала она. Прикосновение его рук спугнуло тягучий ноющий морок ревности. — Должно быть, сегодня слишком жарко? — повторил он ласково свой вопрос. — Наверное. — Надо же! Не думала, что эльдар могут так бояться света и тепла. — удивилась Финтуима, пожалуй, излишне театрально. — Бедняжка. А я обожаю Анор. Может потому что он так похож на Майтимо. — кокетливо добавила она. — Особенно на зоре и на закате. — Определённое сходство есть — согласился Финдекано. — Солнышко ты наше. — приговаривал он, подбрасывая и трепля, пунцовые локоны кузена. Хисильмэ улыбнулась, по-настоящему, первый раз за эту встречу. Майтимо великодушно-глумливо терпел. — И так — указал он пальцем на Финьо, — Было всегда. Знали бы вы, сколько волос пало жертвой этих шаловливых рук. — Ложь. Я не один тут пасся… — Так мило. — сказала Финтуима, как бы невзначай задевая Майтимо плечиком, делая вид, что тянется за мармеладом. — Мне кажется гораздо милее, — Майтимо снял венок и, переложил его на голову Финдекано, — Вот так. — Финьо, тебе правда идёт — сказал Айканаро. — Твои цвета — добавил Ангарато. — Кстати, как идёт подготовка? — спросил Майтимо, поправляя растрёпанные волосы левой рукой. — Кажется неплохо — пожал плечами, немного смущённый Финдекано. — Дичь замариновали, мирувора наварили. — Ну да, — похлопал его по плечу Ангарато, — Праздник для Финьо готов, если соблюдены эти два важнейших условия. — А тебя, вижу, больше гирлянды интересуют? — спросил Финдекано, нарочито-вежливым тоном. — Нет, — вмешался Айканаро — его больше интересуют девы, которые эти гирлянды плетут. — Не надо путать меня с собой. Я герлянды делаю, потому что, когда ты приходишь помогать, девы бросают работу и облепляют тебя точно пчëлы акацию. Все смеялись. — Финьо, лента развязалась. — сказал Айканаро. — Друг мой, эта шутка вышла из моды тысячу лет назад. Хисильмэ посмотрела на Финдекано. — И правда развязалась — она взяла одну из глянцевых кос. Та оказалась неожиданно тяжёлая и прохладная. Она затянула туже и закрепила золотую ленту. — Если хочешь, могу показать узел, который сам не развяжется. Финьо смотрел на неё. Светился. В этом венке он бы сошёл за юного майа. — Хочу — сказал он, смотря прямо в глаза. Финтуима хихикнула. Хисильмэ улыбнулась и спряталась за чашкой, отпивая глоток остывшего напитка. Все затихли. Она подняла глаза и встретила пристальный взгляд Майтимо, первый за сегодняшний день, обращённый только к ней. Неловкая пауза затянулась. Арфинги ерзали на стульях, Финтуима мазала печенье мёдом, Финдекано рассматривал завязанный ею узел.  — Предлагаю прогуляться — сказал вдруг Майтимо. — Извини, в другой раз. Нам пора. — сказал Айканаро, вставая. За ним последовал его брат. — Майтимо, сейчас самое пекло. Может позже? — спросил Финдекано. — Боишься ушки обуглить? — У тебя кожа светлее, чем у меня, но если хочешь поджарить… — Финьо, мне хочется увидеть Солце, покуда оно не оделось облаками. А до сих пор только таким оно мне и являлось. — Идём, мэльдо. Яркий свет не вредит мне, я не боюсь сгореть. — сказала Финтуима, сделав особый акцент на последней фразе, и добавив голосу особой томности. В шатёр влетели Айканаро и Ангарато, опрокинув высокий канделябр. Оба розовые и вспотевшие от зноя, глаза их горели азартом. — Жеребец Финдекано и кобыла Хисильмэ зачали телёночка! Она понесла! Это точно. Мы сейчас слышали биение его маленького сердечка. — тараторили они, перебивая один другого*. Финдекано поморщился. — Звучит как-то… У них имена, вообще-то, есть. Хисильмэ отвернулась, насилу удерживаясь от смеха. — Кхм — кашлянул Майтимо. — Вы хоть сами поняли, что сказали? Оба брата переглянулись. Смущение остудило их пыл. — То есть, Итиль и Рингасил зачали… телёнка. — поправился Айканаро. Финтуима звонко рассмеялась. И резко замолкла, прикрыв рот рукой.