***
— Стой! Не надо разбавлять. — Не собираюсь я тебя варить! Ты и так уже краснее собственных волос! — Давай-давай. Майтимо блаженно простонал. Тепло проникало в самое нутро, наряд за нарядом выстужаемое ледяным ветром. В такие моменты он представлял, каково же было Финдекано в Хелкараксе, где за всё время его кузен ни разу не грелся по-настоящему, перед огнём, довольствуясь слабым теплом Светильников Феанаро и теплом родичей, балансировавших, как и он сам, на грани полного замерзания. — Эй! Не кабанью шкуру скорнячишь. Можно аккуратнее? — О, прости, брат. Эка тебя твой Арто разнежил. — Воздержись от фамильярности, только я могу так называть его. — Хорошо же отпрыск Третьего дома тебя к рукам прибрал. Так незаметно плющ обвил могучий дуб. — Ты опоздал, Кано, до тебя Финдекано мне уже выел печень по поводу Арталато. Не понимаю, от чего вы к нему цепляетесь? С Арто просто, удобно; мне стоит только подумать, а он уже делает. И никаких споров, нытья, подколов и обид за испорченное детство. — Нельзя так сильно зависеть от чужого эльда. Слишком уж у вас близкие отношения для господина и помощника. Майтимо повернулся к брату, расплёскивая воду. — А как иначе? Я без него, прости за интимные подробности, толком и по нужде не… — Фу, молчи! — перебил Кано, скривив лицо. — Вот видишь. Тебе фу, а он не брезгует. Арталато — мой, не только помощник, но и близкий друг. Знаешь, бывает такой вид отношений, кроме братских. — Друг. — не унимался Макалаурэ — Нравится, как он по тебе слюни пускает? Ты и в постель его берёшь. — Ещё одно слово, брат, и твоя чудесная дикция серьёзно пострадает от недостатка зубов и отёка десны! Привычка подозревать меня в гадостях — пережиток прошлого. Здесь многие так спят: и по двое, и по трое, и по четверо! Холодно. А вы, что спите порознь, тратя бесценное тепло? — Не стоит обижаться. — сказал Марьо, как-бы на всякий случай, отодвинувшись. — Только, одно дело, когда все спят в общей комнате, и совсем другое, когда принц делит покои со своим любимчиком. Неспроста его Красавицей прозвали. Вот была же Хисильмэ, зачем… Маэдрос вскочил в купели на ноги, возвышаясь над братом; тот попятился назад, выставив перед собой руки со словами «хорошо-хорошо, я всё понимаю, я же хочу, как лучше». Но имя Хисильмэ не знамя, чтобы позволить так бесцеремонно размахивать им, даже брату. — Вы озабоченные искаженцы. Сами распустили слюни, не даёт вам покоя ваниарская юная красота Арталато — холод неприятно лизал кожу; спасаясь от него, пришлось сесть обратно в, пусть не горячую, но сносно тёплую воду. — Сказывается отсутствие нисси и чрезмерное употребление мяса. — продолжил Майтимо — Надо сообразить, как организовать очерёдность отдыха в Доротонионе, Эстоладе и Хитлуме, на несколько дней, небольшими группами. — Ты же сам говорил, ребята согреваться не успевают между нарядами? Какой отдых? — Согласен. Мне ещё хотя бы пару отрядов набрать. Проблема даже не в том, что приходится одновременно и строиться и вылазки делать… но этот пронизывающий ледяной ветер… Финдекано уже почти весь Хитлум застроил, а мы всё третий этаж никак не доковыряем. Макалаурэ приблизился к купели, и присел на край. — Может ты передумаешь насчёт дев? Тьелко сказал, опять к нему приходили из Эстолада, даже показательное состязание устроили. — И слышать не хочу! — Майтимо с головой опустился под воду, задержав дыхание, пока сверху доносилось приглушённое бубнение брата. Нельзя сказать, что волна, выплеснутая при выныривании, окатила Макалаурэ случайно. Он отскочил, продолжая свою тираду. — … вольны выбирать, как им распорядиться своей жизнью. Заодно решили бы другую проблему. — брат вытянул губы трубочкой и похлопал ресницами, приобретя сходство с утконосом. — Выходом ты называешь другую проблему. Отношения в гарнизоне недопустимы. Здесь не блаженные кущи Валинора, для свивания семейных гнёзд. Макалаурэ всё делал не так: налил пену в глаза и уши, дёргал волосы, вместо того, чтобы аккуратно массировать. Не то чтобы это было слишком нетерпимо, но Майтимо точно знал — больше никто, кроме Арто, до его роа не дотронется. — Как дела в Хитлуме? — нарушил Макалаурэ недолгое молчание, продолжая тереть голову так, словно и впрямь выделывал шкуру вепря. — Финьо каждый раз хвастается своими горячими источниками в подземных купальнях, соблазняет приехать. Не знаю, может и попробовать, когда зима кончится. Говорит, Ноло планирует большой пир, если нам не преподнесут особых сюрпризов с севера. — Хм. Значит с Финьо связь хорошая? Что же это получается, проблема только в моём палантире? Майтимо зажмурился и закусил губу, понимая, что попался. — Да… Возможно… Надо разбираться… Ай! Больно же, Марьо! Ну ладно… просто мне было некогда тогда разговаривать, …спать хотелось. В ответ слышалось недовольное сопение. — Всё, хватит, давай смывать.***
— Я так и знал, нельзя было отдавать тебя брату. — сказал Арталато, когда Майтимо снял полотенце с головы. Теперь будем час это распутывать. Он принёс сухие полотенца и укутал Майтимо. Сон так и норовил загасить огонёк сознания, а мурашки, от копошения тонких пальцев в волосах, вторили ему. Но, аппетитный аромат заставил веки подняться — Арталато снял колпак с тарелки. — Ешь, а то остынет — сказал он, нарезая жаренную ветчину и квашенные грибы. — Ммм, Арто, ты — айну. Ветчина была поджарена до золотистой, чуть хрустящей корочки. С довольным видом Арто улыбался в отражении зеркала, вернувшись к нудному, с точки зрения Майтимо, занятию. — Что принц Макалаурэ делал с твоими волосами? — Мстил за то, что я увиливал от выслушивания его новых баллад через палантир. — Кстати, принц Финдекано выходил на связь. — Что-то случилось?! — Нет. Я бы сразу сказал. — Ну и хорошо. Я надеюсь мы достаточно вытравили поголовье Морготских тварей. Даже в Дор Даэделоте их найти — ещё постараться, а в степи Анфауглит они теперь и вовсе нос не суют — научены, что их там быстро снимут. Сейчас, правда, холод лютый, наверное, и орочьи кости не слишком для таких условий приспособлены. Но… иногда меня гложет подозрение, что всë не так просто…и мы видим только то, что нам показывают. Весной будет яснее, есть ли толк от нашей работы. Стели постель, глаза сами собой закрываются. — Не удивительно. Последний раз ты, мой принц, спал неделю назад. И каждый день по кругу: наряд, строительство, тренировка. Майтимо встал, потягиваясь, одолеваемый приятной сонливостью, обещающей глубокий сон без сновидений, без Альквалондэ, без Тангородрима, без Хисильмэ. — Послушать тебя — так мне самого себя жалко становиться. — Было бы правильно выбрать заместителя, чтобы он хоть иногда… — Вот сейчас, справлюсь у часового об обстановке и посплю. — перебил Майтимо. Раздался стук в дверь. От нечего делать в это время никто не тревожил бы владыку Химринга. — Майтимо бросился к двери, на ходу прикидывая, как долго продержаться стрелки на недостроенном третьем этаже, а если стрелы закончатся раньше, чем орки; время за которое подоспеет Тьелкормо, если сразу заметит сигнальный огонь… — Мой принц… — Сколько? Стены под контролем? — Мой принц, там… — Майтимо только в страшном сне мог представить смущение великого и доблестного Тирисиона, а тот наяву прятал глаза и краснел. — Да что же это, друг мой; всё настолько скверно? — тряс Майтимо могучее плечë. — Там… госпожа Финтуима…пожаловала.