Голос моей весны

      Так проходит несколько недель. Пак теперь почти не покидает своей комнаты, выходя только по нужде, и для того, чтобы приготовить старшему чего-то съестного, сам он не притрагивается к еде. На все попытки прогуляться, или провести время вместе со знакомыми и самим Юнги, дает вежливый отказ. Чимин чувствует, как начинает гнить изнутри. Таблетки он больше не принимал, но нашел новый способ решения этой проблемы, о котором никто не знает. Теперь Пак носит всё только с длинным рукавом, ведь, если кто-то увидит порезы на руках, объяснений он не найдет.       Неужели всё это доводит до таких крайностей? Определенно. Парень чувствует себя героем книги, где его персонаж второстепенен, и чем скорее он исчезнет, тем будет лучше.       Он тихо поздравляет друга с успехами в отношениях, дает советы, как можно сделать приятный подарок или что-то ещё. А сам после этого оставляет на теле отметину за отметиной, смотря, как вода медленно смывает кровь.       Проходит какое-то время, Юнги встречается с Хвасой, чувствует себя счастливым, но постоянно волнуется за друга, ибо он стал хмурым, больше не смеётся, не улыбается, как прежде. Мин уже много раз пытался поговорить с младшим, но тот постоянно от темы уходил, или отказом отвечал.       Сегодня он решил устроить ужин втроём, дабы получше познакомить свою любимую с лучшим другом. Он не заставлял ни того, ни другого готовить, а решил попробовать сам, надеясь на свои умения.       Несколько блюд у него получились довольно неплохо, но вот с горячим и десертом, произошли некие неприятности. Он забыл про мясо в духовке, и по всей квартире разошелся запах гари, чему брюнет не был рад. Парень постарался исправить всё, но сделал только хуже, и мясо стало угольком, а в процессе исправления дилеммы с мясом, юноша не заметил, как тесто у него всё оказалось на полу. Всё-таки готовка — это не конек Юнги.       Чимин слышал какую-то возню на кухне, но не выбрался из своего убежища. Раньше бы в такое святое место, как кухня, Пак не пустил готовить Мина, однозначно. Но сейчас всё иначе, абсолютно всё потеряло значение.       Парень нашел отдушину только в личном дневнике, который заполнял постоянно, проливая над белыми страницами слезы, от чего странички становились деформированными, и оставляя алые кляксы крови. Он так и продолжил сидеть, даже, когда услышал открывшуюся входную дверь и женский голос, от которого сердце было готово остановиться. Старший всё-таки решил не мучиться с горячим и десертом, а просто заказать его и выдать так, будто сам сделал. Уже накрыв на стол, он открыл двери, и в квартиру прошла девушка. — Привет, милая, — Мин коротко поцеловал девушку в губы в знак приветствия и пропустил ее в гостиную.       После он постучался к другу. — Чимин-а, я тут ужин устроил на нас троих. Хочу тебя наконец познакомить с Хвасой. Если ты не выйдешь с нами поужинать, я очень сильно обижусь. Я так старался приготовить вкусный ужин, а ты знаешь мои умения в готовке, — с надеждой говорил парень это через дверь Паку, зная, что он слышит всё.       Чим натягивает на себя черную толстовку, чтобы скрыть свои порезы и медленно открывает дверь. Улыбку хёна он пропускает сквозь себя, будто стеклянный сосуд, без души и тепла. Плетется за старшим на кухню, бросает короткий взгляд на девушку. Милая, красивая, под стать самому парню. Так же тихо приветствует гостью и садится на стул, опуская голову.       Видно, по бедной посуде и мусору от продуктов, что старших старался. Но и лишний кусок в горло не лезет. Парень забыл, что такое сытость и голод, практически теряя всякую потребность в еде, от чего от его розовых щек почти ничего не оставалось.       Старший старается быть услужлив с обоими, не уделяя много времени одной лишь Хвасе или Чимину. Он заметил, что у ни у кого из них не было такой радости, как у него. Мину было неприятно, но он старался их двоих как-то раззадорить, но получалось скудно.       Через какое-то время брюнет просто психанул: — Вы можете хотя бы для меня сделать вид, что вам весело? Я старался для вас обоих, учел предпочтения каждого, изголяюсь весь вечер перед вами, как только могу, стараюсь держать искреннюю улыбку, я хотел, чтобы вы подружились, но вы, похоже, не хотите этого. Зря я это все устроил.       Парень, с полными грустью глазами, встал изо стола и ушел к себе в комнату. Ему было обидно, до жути обидно. Он не хотел ни с кем разговаривать, просто лечь и уснуть. Юнги переоделся в более свободную одежду, прошлую просто кинув рядом, закутался в одеяло, сидя лицом к окну. Парень плакал редко, почти никогда, но сейчас просто выбило из колеи. Слезы стекали по его щекам, а сам он думал, что он может ещё сделать, чтобы вернуть своего прежнего друга и подружить его со своей девушкой.       Пак поднял глаза на девушку и кивнул в знак извинения. Встал изо стола и зашёл в комнату хёна, перед этим, собирая оставшиеся у него силы. — Спасибо за твои старания, всё было просто чудесно, и Хваса очень хороша, — тихо проговорил парень, кланяясь в знак благодарности. — Хён, скажи, ты хочешь увидеть на моем лице эмоции помимо безразличия? — всё также тихо, осторожно спрашивает Пак. — Мне не нужны сейчас вот эти слова, которые ты мог бы сказать ранее, — тот тихо всхлипывал, вытирал слезы одеялом, у него просто не было сил слушать вот это всё, — Хочу, я уже сколько пытаюсь вернуть прежнего Чимина, который смеялся вместе со мной, ругал меня за выкуренные сигареты и алкоголь, я хочу вернуть щёчки, которые я обожал тискать, я хочу вернуть настоящего тебя.       Пак, слушая все это, садится на против парня. Закатывает рукав толстовки по локоть, открывая следы от порезов. Берет руку хёна и кладет на порезы. — Вот моя боль, почувствуй её. Это то, с чем я живу, — По лицу младшего уже катится первая слеза, — Ты — мой самой дорогой человек. Ты спрашиваешь, чем мне помочь, прошу, излечи меня от неразделенной, безответной любви… — шепчет мягко он, собирая в себе последние силы. Он берет в ладони лицо Мина и накрывает его губы своими, целуя неумело, целуя первый раз в жизни. Целуя с его остатками тепла и чувств. — А теперь ты видишь на моем лице счастье вместе с отчаянием, — горько улыбается Пак, — счастье, потому что я отдал свой первый поцелуй любимому человеку, за которого готов умереть; счастье, что хоть на мгновение могу почувствовать твои губы и оставить свой мимолетный след на твоих… Отчаяние, потому что этот поцелуй будет единственным, потому что ты никогда не поцелуешь меня в ответ; Отчаяние, потому что я никогда не займу место в твоем сердце… — уже плача признается младший. Изливает свои чувства, которые почти умерли вместе с ним, — Юнги-я, меня прежнего убил ты, ты же можешь вернуть меня к жизни… Хён, будь счастлив, просто знай, что в этом счастье мне нет места. Я делаю так, как велит мне сердце, за тебя решит только твое…       Юнги, с полным удивлением и непониманием в глазах, смотрит на парня, одновременно слезы учащаются, он понимает, что это все из-за него. Из-за него одного.       Парень молчит, выслушивает младшего и не отталкивает его после поцелуя, а так же молча смотрит на Чимина и охуевает от произошедшего.       Пак встает и говорит на прощание. — Будь счастлив, хён… Не жди меня, я больше вам не помешаю… — говорит Чимин и убегает из комнаты, залетает в свою комнату, прихватывает деньги и телефон, случайно роняет свой дневник прямо около прихожей перед дверью и выбегает из квартиры.       Старший старается прийти в себя, переварить всё, что сказал младший и вернуть его. — Чимин, постой, пожалуйста, не уходи, умоляю! Я не могу представить своей жизни без тебя! — Юнги соскакивает с постели и хочет догнать Пака, и остановить, но опаздывает. Он выбегает в подъезд босиком и громко кричит: — Чимин-а, вернись! Я умоляю, вернись!       Как только он собирается спускаться, его останавливает Хваса и тянет в квартиру, пытается успокоить. — Мой самый близкий человек, мой самый лучший друг, он просто самый-самый, он ушел от меня. Ушел… Я такой идиот, что отпустил его.       В душе его стала царить пустота. Он не знал, что делать, за ним явно он уже не поспеет, а как вернуть — не знает. Крича на самого себя, видит какой-то блокнот, открывает его, читая.       Пак побежал на набережную, в то место, где они раньше проводили много времени. С этим местом связаны их самые теплые воспоминания. Это единственное место в этот бескрайнем мегаполисе, куда мог податься маленький и совсем беззащитный Чимин. Только прибыв к морю, он вспоминает, как оставил свой дневник на полу, в котором изложены все его мысли, страдания и горечь от каждого нового их свидания и поцелуя, описаны безмолвные признания в любви к хёну и о том, что ещё совсем немного, и Пак откажется от жизни в этом мире. Также на последних страничках описано, что парень давно собирался убежать. У него остается последний шанс стать счастливым, если Юнги вспомнит то самое место, где им было хорошо, придет туда и примет его чувства такие, какие они есть.       Младший садится на скамейку и устремляет свой взор на плавные волны, он будет ждать до рассвета. Если же его сердце не оживет и не получит хоть каплю любви, он готов попрощаться с этом миром, потому что больше нет сил лицезреть, когда любимый счастлив, но не с ним, любимый улыбается, но не ему… не принимая его чувств.       Юнги же, не переставая плакать, читает тот самый дневник, который обронил донсен. В сердце его что-то треснуло, оно стало биться сильнее, и он чувствует что-то странное, что никогда ранее не чувствовал ни к кому. — Неужели он чувствовал столько боли? Неужели я был так слеп?.. Убежать, а куда он мог убежать? — тут он начал перебирать различные варианты и вдруг понял, что он может быть на набережной, где они провели почти всё детство.       Отправив девушку домой и обещав позвонить, Мин быстро собрался и побежал на то самое место, он очень боялся не успеть. Он не хотел потерять своего единственного лучшего друга. Через час уже рассвет, парень добегает до места и видит младшего, стараясь отдышаться, подходит сзади, обнимает и шепчет на ухо: — Прости меня, прости. Я не хочу терять тебя ни за что и никогда. Юноша садится рядом, крепко обнимает, не желая отпускать, плачет в плечо. А всё, потому что он успел, он не потерял близкого человека, он не потерял частичку своего сердца.       Чимин устало прикрывает глаза, кладет свою ладонь тому на голову и начинает поглаживать, стараясь успокоить хёна, стараясь успокоить и свое искалеченное сердце. — Ты нашел меня, значит, ты всё ещё помнишь те моменты, когда нам было хорошо вдвоем. Когда мы были по-настоящему счастливы… Прости меня, хён, за всё, но, когда сердце болит, терпеть не получается. Я пытался терпеть ради тебя… — Ты же знаешь, что я не смогу забыть всего того, что было раньше. Никогда не забуду. Ты самый лучший человек, которого я знаю. Я не хочу, чтобы ты уходил от меня       Парень крепко-крепко держит младшего, не пускает. Он просит прощения за всю эту боль, которую причинил. Юнги хочет собрать по осколочкам разбитое сердце, исправить всё, пока ещё совсем не поздно. — Давай вернём всё, как раньше. Ты, я, наша маленькая уютная квартира, кафе, в котором мы работаем, наш потрёпанный ноутбук, который мы никак не можем выбросить, потому что с ним многое связано, и не будет больше никакой Хвасы, только мы вдвоем. Хочешь? — Хён, ты готов отказаться от неё? — Пак в непонимании смотрит на него. Сердце сжимается от его слов. А слезы, что опять текут по нездорово бледному лицу, осточертели парню. Он так устал плакать, так устал быть слабым. Ему стыдно за свой вид и ничтожность, — Ты же говорил, что она тебе нравится. Ты пришел в тот день на работу такой с-счастливый…       Чимин давно понял: когда эти двое светятся от близости друг друга, угасает он сам, как лишнее звено. Чем сильнее опьянен любовью Мин, тем больнее ему самому. — Булочка, я готов ради тебя. Я брошу её, и всё будет, как раньше. Клянусь, — парень вытирал ладонями слезы с щек Пака, стараясь, как можно искренней улыбаться, — Знаю, но ни одна девушка не посмеет испортить наши отношения. Ни одна, — брюнету было, конечно, обидно, что он теряет такую девушку, как Хваса, но Чимин для него важнее всего. — Х-хочу, хочу… — впервые в жизни говорит парень, что он по настоящему хочет. Всё время он думал о других, о их удобстве и чувствах, и это довело его до такого состояния. Но сейчас пришло время сказать то, что он чувствует, не думая ни о ком, — Юнги-я, пожалуйста, не покидай меня больше. Я этого не вынесу, — тихо просит Чим, стирая слезы с лица. — Значит, так и будет. Завтра же она уйдет из моей жизни навсегда, — парень облегчённо выдохнул, он был рад, что у него с Чимином может всё наладиться, всё может стать, как прежде, — Я не покину тебя более. Никогда. Не дождешься.       Крепко обнимая Пака, старший прямо светится вместе с тем солнцем, которое начинает появляться из-за горизонта.       Тем временем незаметно на небе расплываются теплые оттенки оранжевого, солнце медленно поднималось на горизонте, отражая свои лучи на водной глади. Пак не чувствует ни холода, ни усталости, когда с ним он. Его любимый хён. — Хён, — младший чуть приподнимается так, что их лица находятся на одном уровне. Глаза его блестят то ли от счастья, то ли от слез, — м-можно? — он робко, дрожащими ладонями прикасается к его щекам.       Мин смотрит вопросительно на донсена, а после молча кивает. Он не хочет сейчас расстраивать Пака и позволяет ему всё, чего он так желает.       Пак уже было медленно сокращает расстояние и накрывает его губы, но останавливается и отстраняется обратно, отводя взгляд на горизонт. — Я не буду этого делать и, тем более, просить. Я буду ждать чудо, того долгожданного момента, когда ты сам захочешь это сделать, — Пак устало улыбается, вновь смотря на изрезанные руки, — Я буду ждать, когда ты вновь скажешь мне эти заветные три слова, как тогда, напившись дешевого алкоголя. Буду ждать, когда ты скажешь это искренне, и твоё сердце ответит на мои чувства взаимностью…       Старший вновь не двигался, даже почти не дышал, но как только Чимин отстранился от его губ, парень чуть улыбнулся, беря в свои руки чужие, изрезанные. — Я не буду давать точных надежд, но всё может быть, кто знает, как судьба повернется, — Мин смотрел на эти руки и понимал, что он мог бы это предотвратить, ведь руки у Чимина были красивые и без порезов, — Чимин-а, пойдем домой. — Пойдем, — кивнул парень тому в ответ. На душе стало как-то… тепло. Всё ещё было горько, но будто бы маленькая свечка греет его внутри. И Пак надеется, что когда-нибудь этот огонек разгорится в целое пламя не только внутри него, но и у друга. Друга, которого он любит больше жизни.       Домой они добрались не скоро, неторопливо идя по улицам города, что ещё спал. Первым делом, зайдя домой, Пак идет на кухню, находит спрятанную пачку сигарет и берет кухонные ножницы. — Я тебя предупреждал. Думал, я не знаю, что ты так и куришь их, мне ничего не мешало пересчитывать количество сигарет в пачке.       Пак демонстративно изрезал пачку и отправил в мусорное ведро. Пусть с этого момента жизнь начнется с нового, чистого листа.       Но… так ли легко начать этот момент? Является ли изрезанная пачка сигарет тому началом? И сколько еще придется вынести боли истерзанному, но влюбленному сердцу Чимина? Неизвестно, никому…