(не) по уставу

— Как продвигается наш план? — капитан явно не из тех, кто легко забывает о твоём существовании. К сожалению. — Нормально.       По сравнению с сегодняшним днём, план шёл просто великолепно. Ещё утром ему пришлось выпроваживать Лоис Лейн с базы, параллельно угрожая ей обвинениями в нарушении закона и выслушивая ещё больше угроз в ответ. Потом он нарвался на Суонвика, который был просто в «прекраснейшем» расположении духа и так и рвался поделиться им с кем-то ещё. Вообще-то, обычно Харди нечувствителен к подобным разносам, да только и его настроение с утра оставляет желать лучшего.       Всю ночь ему снились такие близкие и одновременно такие далекие черты милого лица. Он аж просыпался раза четыре за ночь, но насмешливые глаза не оставляли его в покое даже в его собственном сне. Издевательство чистой воды.       Так что меньше всего сегодня ему хочется обсуждать свою личную жизнь с кем бы там ни было. Тем более с капитаном Феррисом. Особенно с капитаном Феррисом. Но ей всё равно. Впрочем, как и всегда. Ничего нового. — Удалось что-то узнать о ней? — кажется, ещё немного — и Суонвик захочет поделиться своим настроением и с капитаном. — Всего ничего. Нет родственников, страницу магазина ведёт она сама, — о том, что он умудрился засветиться на этой странице, полковник благоразумно молчит. — Негусто… Но зато… — слова капитана прерывает чужой бас: — Капитан Феррис, подойдите ко мне! — и она убегает, оставляя обрадованного Харди наедине с собой.

***

      Интересно, а почему в их магазине не продаются кактусы? Этот вопрос мучил Харди с первого посещения магазина. Кактус — символ долголетия и здоровья. Именно их и дарил его отец матери на каждую их годовщину. — А вы кактусы не продаёте? — кажется, этот вопрос её всё-таки застаёт врасплох, так её тонкие брови приподнимаются на ничтожное мгновение. Но она вовремя берёт себя в руки. — Нет, господин Зод не считает, что они являются хорошим подарком для девушек. — Почему же? — Харди действительно интересно. — Есть примета, что девушка, получившая кактус, рискует никогда не выйти замуж, так как это растение изгоняет мужчин из дома, в котором проживает эта молодая особа. — Но ведь замужним женщинам тогда можно же дарить? — Харди никогда в глаза не видел этого Зода, но он его уже бесит. — Да, но согласно статистике большинство цветов дарят именно незамужним девушкам, а значит… — А значит, их невыгодно продавать, — заканчивает Харди, с удивлением отмечая, что это их самая содержательная беседа за долгое время. — Да.       Воцаряется тишина, которая магическим образом успокаивающе действует на нервы полковника. Её взгляд направлен на него, его же — на неё. В привычных уже глазах нет насмешливости, лишь какое-то странное выражение, будто она приглашает его куда-то. И он готов часами пытаться разобраться в этом, но тут замечает, что она приходит в себя, лицо возвращается к прежнему выражению, и она вот-вот спросит, что же он хочет купить, поэтому он выпаливает первое, что приходит в голову: — А у меня мама любит кактусы, — иногда Натану нравится думать о том, что он единственный из её знакомых, которому удаётся удивлять её. — Отец их дарит ей как символ долголетия их отношений.       Но магия уже утрачена, на него смотрит привычная продавщица цветов, и полковник с трудом подавляет вздох. — Тюльпаны, пожалуйста.       Когда он уходит с очередным букетом цветов, которые мог бы в идеале дарить ей, а не заставлять ими свой дом, ему в спину доносится тихое, но уверенное: — Фаора. Меня зовут Фаора.       Харди впервые за долгое время покидает магазин с искренней улыбкой.