Тормоза

      После небольших посиделок с Кихеном Чангюн ушел в свою комнату. Им плохо ориентировался в темноте. Наступив пару раз на какие-то провода и чуть не задев чью-то сумку, он-таки успешно плюхнулся на свою кровать. Проворочавшись в постели и найдя удобное телу положение, мужчина бросил взгляд на соседнюю, нерасстеленную кровать. Парень сначала был уверен в адекватности своих одногруппников, но со временем понял, что живет посреди какой-то Санты Барбары. Только вот его с самого начала забыли об этом предупредить. Чангюн спустя пару минут провалился в забытье. Примерное через час дверь комнаты отворилась, пропуская за собой тоненькую полоску света и второго хозяина комнаты. Минхек на цыпочках прошел к своей кровати. Этой ночью Ли так и не разобрал кровать. Утром Минхек едва разлепил глаза. Если бы не трель будильника, которого он никогда не выключал, кто его знает, когда бы он встал. Несмотря на то, что мужчина обычно не завтракает, Ли любил раньше всех вставать, дабы успеть поплескаться в тепленькой водичке без настойчивых стуков в дверь. Неспешным шагом мужчина направился в сторону ванной комнаты. Отмокая под струями душа он невольно задумался о том, как же сильно устал. Сейчас бы поехать куда-нибудь на Гавайи, понежиться в волнах Тихого океана, а не строить на очередном шоу из себя приветливого дурачка. Как же все это достало… Даже не так, это лишь часть ежедневных мучений мужчины. Хуже всего приходилось тогда, когда ему нужно было быть таким и дома. При Кихене, Шону, Хенвоне, которые хоть и понимают, но явно душевных порывов его не одобряют. » — Да поговори ты уже с ним! » Как будто бы это так легко… Просто вот так вот взять, прийти и сказать «Хони, ты мне нравишься». А он ему скажет, что тоже от него без ума. Как от друга… » — Наша дружба ведь крепче камня, бро?» Только вот камень крошится об воду… Скоро понятие их дружбы Минхека также истончится, отшлифуется и растворится в нем. Главное-не вывалить все на Чжухона. Группе такие проблемы не нужны — так Минхек думает. Мужчина старается как можно меньше спать. Минхек, несмотря на тощее тело, часто тренируется, иногда берет дополнительные уроки по вокалу. Он, в целом, придерживался мнения, что если долго спишь, то многое в жизни пропускаешь. Уже выйдя из душевой кабины парня внезапно осенило: он забыл взять полотенце. Тяжко вздохнув, Минхек обтер тело майкой, в которой до этого спал и, бросив ее в грязную корзину с бельем, вышел в одних трусах. — Это на тебя так Чангюн влияет? — Этой шутке уже больше лет чем мне, Хосоки! Шин неспешно проскользнул в дверной проем. *** — Эй, хен… — Чего тебе? Минхек приоткрыл один глаз, давая понять, что слушает Чжухона. Мужчина приблизился к нему вплотную и наклонившись сказал так тихо на ушко, чтобы никто из посторонних не смог услышать: — Ты когда-нибудь целовался? Ей богу, если бы сейчас Минхек пил, он бы точно подавился и расплескал всю жидкость, испортя многочасовой мейк и одежду. — Что прости? — Ну с девушкой. — Ну было дело… — Я вот что подумал… — Чжухон жестом отозвал стилиста. Девушка, не желая терять времени, пошла делать макияж Кихёну, — ты мог бы меня научить? — По братски? — Ну конечно! Минхек задумался. С одной стороны он безумно хотел ощутить вкус губ Чжухона, его дыхание на своей щеке и не только… Но с другой… Ему же будет больно, да? Так зачем начинать все это? Чтобы потом вспоминать это и раз за разом прокручивать в памяти? Это будет невыносимо… — Ну тогда я сегодня приду к тебе? У мелкого вроде еще должна быть запись? — Я не давал тебе своего согласия! Только вот Чжухон этого уже не услышал. Парень, обрадованный, умчался к фотографу, оставив после себя в душе Минхека полный раздрай. Долго думать об этом мужчине не позволили. В гримерку пришел Хенвон, уже полностью одетый, значит пришла его очередь идти переодеваться. В Сеуле ходила эпидемия свиного гриппа, и практически все девушки слегли больными. Фотосессия затягивалась, в гримерке было душно. Это действовало на нервы. Все ходили либо как в воду опущенные с головной болью как Хосок, либо истерили на каждом шагу как Кихен. Минхек и не думал, что все сегодня будет так просто, поэтому запасся терпением и… — Я нигде не могу найти твой костюм! — Вы его вообще проверяли перед погрузкой? Девушка ему кивнула, но была явно не на шутку взволнована. Пара менеджеров пришли ей на помощь, чтобы найти пропавшую одежду. Минхек хотел смачно выругаться, но едва сдерживал себя. Ведь никто от этого не застрахован, правда? Тогда зачем портить всем настроение? Мужчина закусил губу и нетерпеливо притоптывал ногой. Фотосессия должна была уже как час назад закончиться, а прошла только половина. Менеджеры остались одни искать костюм Минхека, в то время как стилистка занималась образом других одногруппников. Минхек ретировался в сторону кофейного автомата, заливая свое нетерпение и нервный тик порцией американо. — От этой духоты в горле першит. Минхек обернулся на голос. Шону, так и не сняв одежды, перебирает мелочь в руках. — Не хочешь пойти переодеться? — Футболка как-то полегче моего свитшота. Спустя пару секунд лидер уже практически урча от удовольствия попивал капучино с корицей. Молчание угнетало Минхека. Он решил разрядить обстановку: — Чья, говоришь, сейчас очередь сниматься? — А, Чжухона. Разрядил, молодец. Можно медальку себе за инициативу выписать, шоколадную. — Чего сразу притих? Шону хоть и казался кому-то недалеким, только вот все было с точностью наоборот: слишком проницательный даже там, где не нужно. С ним конечно можно поговорить на такую тему: но услышишь что-то вроде «Не, чувак, я не из этих и ваших проблем я не понимаю». выслушает, но относиться хорошо вряд ли будет. Он и раньше был нелюдимым: усядется за книжки и хрен дозовешься его куда-то пойти выпить. А после нового распределения комнат он практически не выходил оттуда. Хрен знаешь, что у таких на уме. Наверно, мужчина просто привык держать все в себе. Проще показать людям то, что они хотят увидеть. Правда бывает довольно ужасна… Спустя пару стаканчиков кофеина прибежала запыхавшаяся девушка и пригласила Минхека переодеваться. Он был последним, остальные его ждали уже возле машины. Когда мужчина вышел, на улице поднялся сильный ветер. Минхек облегченно выдохнул. — На сегодня все, можете ехать в общежитие. Менеджер попрощался со всеми и поспешил к своей легковушке. Минхек упал на заднее место микроавтобуса и забылся коротким сном. *** Чангюн собирался на запись слишком быстро. Парнишка в спешке кидал в сумку наушники и бутылку воды. Минхек не хотел, чтобы уходил мелкий. Ли все еще помнил обещание Чжухона прийти к нему и поцеловать. Боже, он говорил об этом так возбужденно, как будто бы они не собирались лизаться за закрытыми дверями в тайне ото всех, а как будто они идут куда-то развлекаться. «Так себе занятие, если честно…» Минхек хотел вывернуться наизнанку. Изнутри, где-то в районе сердца и солнечного сплетения было обжигающе больно, как будто его облили кислотой. «Мне нужна помощь… Если он поцелует меня, я не справлюсь… Мне будет потом слишком больно…» Минхек вспомнил родное, немного насмешливое лицо, прищуренные цвета темного шоколада глаза. Чжухон был весь каким-то неземным и съедобным, даже его милые щечки, похожие на сладкие пирожки моти. Когда в последний раз, играючи, Минхек забылся и поцеловал рэпера в его милую ямочку на щеке, краем носа он уловил цветочный запах крема для лица. Ли спустя пару дней нашел у младшего тот самый крем и купил себе такой же. Он почти нетронутый. Только защитная пленка содрана ногтем. В дни, когда было особенно тяжело и хотелось просто забить на все и разреветься как малолетке, мужчина нырял под одеяло и открывал этот тюбик, дыша тем самым запахом. Чжухон с тех пор не менял марку крема. А Минхек иногда заваливался к нему поиграть в приставку. Раньше Хенвон и Шону ничего не говорили на громкий бубнеж, когда они спали. Его не выгоняли. Он мог прийти, укутаться в плед Чжухона и играть с ним ночи напролет. Сейчас Чжухон жил с Кихеном. А эта стерва слишком любила тишину. В общем, с Чжухоном можно было теперь зависнуть только в гостиной или когда их селили в один номер, что случалось довольно редко. Сейчас они редко дурачились вместе, Чжухон работал над лирикой. Минхек вымещал всю свою нерастраченную энергию на младшеньком. Как только входная дверь за Чангюном захлопнулась, Минхек остался один в комнате. Мужчина подумывал выключить свет и притвориться, что он спит. Но это было бы слишком по-детски. Ему не пять лет. «Может, просто послать его? Я ведь и так ему отказал!» Раздался стук в дверь. Сердце Минхека сделало кульбит. На негнущихся ногах он прошлепал к двери. Пару вздохов и трясущиеся руки уже поворачивают ручку… — Эй, может пойдем поедим пиццы? Я угощаю! — Давай после, хен? Ты дашь мне пройти? Рыжий нагло протиснулся мимо хозяина комнаты и устроился на кровати. Чжухон был непривычно веселым. Хотелось придушить его, а не целовать. Минхек понимал, что это защитная реакция парня, но тогда на кой-черт было припираться к нему с такими просьбами? Зачем Чжухон делает то, что сам не хочет? Ради опыта? Минхек закрыл дверь на замок. — Может все-таки попросить нун? Они будут рады тебя научить… — Они слегли с гриппом, забыл? — А тебе оно так горит? Чжухон задумался и выдал совсем не то, чего ожидал от него вокалист: — Я тебе настолько противен? — Что?! Минхек неверяще уставился на него. Он думал, что ему послышалось, но парень сидящий перед ним, был серьезен, даже немного грустный. Вся его веселая спесь куда-то вмиг делась. Это обескуражило Ли старшего. Мужчина понимал, что он не готов сейчас это сказать лицом к лицу. Мужчина отвернулся, пытаясь унять свое волнение. Тяжело проглотив ком стоящий в горле, он тихонько прошептал, что ему не противно. — Это ведь будет по-дружески? Хоть Минхек и задал вопрос, Чжухон молчал довольно долго. Старший боялся. Он ждал этого как первого удара по и так хрупкому сердцу. — Конечно, хен. Нет, Минхек не справился. Его выдержка треснула и расползлась по швам, обнажив его ранимую и теперь уже израненную душу. Практически каждый рубец- это была работа младшего. Он не мог его винить. Скорее он себя проклинал за слабость перед рэпером. На глаза наползла пелена, пару слезинок успело скатиться по щекам. Минхек нагнулся перед комодом и притворился, что что-то ищет, поправляет. Спустя пару минут он повернулся к младшему. Он казался слишком задумчивым. Но все еще ждал, не ушел. — Как ты хочешь сделать это? Чжухон похлопал по кровати рядом с собой и повернулся в пол оборота. «Тогда я поцелую тебя так, как никакая девка не сможет.» Мужчина сел рядом. Робко потянулся к младшему и взял его за ворот серой футболки. Взглянув на него так близко, он увидел, как Чжухон прикрыл глаза. «Ждет» Минхек приблизил свое лицо так близко, что мог ощущать дыхание младшего. Ресницы Чжухона подрагивали. Он приоткрывал глаза, чтобы убедиться, что Минхек не передумал. Старший нащупал его шею и начал медленно растирать, неизбежно сокращая и так мизерное расстояние, пока их губы не встретились. Губы старшего были мягкими и чуть влажными от яблочного бальзама, Чжухон довольно выдохнул и прижался сильнее губами к чужим. Минхек медленно умирал. Вкус губ Чжухона он будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. Одинокую жизнь… » — Он никогда не станет моим…» — и неизвестно кто об этом подумал. Вокалист мягко целовал Чжухона, поочередно сминая то нижнюю, то верхнюю губу. Дыхание мужчин сбилось к чертям. Рэпер придвинулся вплотную к другу и обнял его. Минхеку было до одури хорошо и больно одновременно. Когда вокалист почувствовал тепло тела парня, он порывался его опрокинуть на кровать и показать еще много чего, что не сможет ему дать никакая нуна. Потому что любить его может так только он. Когда-то Минхек, будучи подростком, смотрел один фильм про нимфоманок. Пошлый и безумный для консервативной Кореи. Но именно в нем он запомнил смысл одного высказывания подруги главной героини, что секс перестанет быть пустым и безвкусным, если в него добавить любовь. Любви Минхека бы хватило на десятерых. Старший не спешил, медленно целуя друга. С каждым касанием кожи о кожу он пытался отдать всю свою любовь, показать все свои нежные чувства. Язык вокалиста осторожно коснулся верхней губы, немного мазнув ее. Младший крепко зажмурился и тихонько застонал. Минхек не мог, просто не мог заставить себя закрыть глаза, хоть ему было и хорошо сейчас. Он хотел запомнить такого Чжухона, милого и нуждающегося в ласке. Спустя какое-то время младший начал отвечать немного неумело, но даже такие попытки заставляли Минхека пищать внутри как школьницу. Ладонь вокалиста начала массировать шею другу, а вторая зарылась в рыжие волосы. Старшему становилось сложнее держать себя в руках. Рассудок помутился. Минхек, не помня себя, не разрывая поцелуя, залез на колени рэпера. Язык старшего протиснулся между губ друга. Чжухон приоткрыл рот, впустив Минхека. Язык старшего ласкал все, к чему о прикасался, нежно поглаживал чужой язык. Минхек ощутил вкус пива. «Значит, решил набраться храбрости? Нечестно.» Чжухон обнял за талию друга и последовал примеру старшего. Минхек задушено простонал. Рыжий с силой сжал руки на чужой талии. Это отрезвило Минхека, он оторвался первым и встал с чужих коленок. Голова еще не ясно варила, но вокалист предпочел отойти как можно дальше от друга в дальний конец комнаты. Это было настолько восхитительно, что теперь даже смотреть на младшего было больно. Минхек устремил свой взор на улицу за окном. Ему нужно было многое обдумать. Только вот вместо всех мыслей приходил на ум только лютый пиздец. Ему точно кранты. Он не сможет теперь жить вот так спокойно, не после такого… Внутреннюю борьбу прервал виновник ее: — Хен, можно я сегодня посплю с тобой? — Пожалуйста, иди к себе в комнату…