Шуга
Юнги роется в тумбе твоего стола, создавая откровенный беспорядок. — Ну и какого ты тут делаешь, а? — заглядываешь ты ему через плечо, отвешивая лёгкий подзатыльник. — Я ластик искал, — парень слегка морщится, недовольно уворачиваясь, и вдруг выуживает что-то из-под стопки блокнотов и тетрадей. Хмыкает. — Серьезно? — Абсолютно, — отрезаешь в ответ, слегка смущаясь, — да иди уже, сама уберу и принесу тебе что хотел. — Да ну, это уже интересней. Игрушечный синтезатор? Зачем? — тонкие пальцы пробегаются по небольшим клавишам, пытаясь выдавить из них звук, и Мин наконец вспоминает, — это же с того конкурса в парке, да? Праздник какой-то был, ты меня выволокла принять участие. — Это было наше первое свидание, — уведомляешь, немного обиженно надувая губы и пытаясь выхватить у него дорогую сентиментальной части души вещь. — Первое? - искренне удивляется, даже не пытаясь сделать вид, что помнит, и ускользает от тебя за стол, аккуратно отщелкивая заднюю крышку устройства, — отвёртку принеси, а. И пульт, всё равно телик не смотрим, а в нём батарейки заряжены. Невольно улыбаешься, послушно исполняя просьбу и усаживаешься на стул, подперев голову рукой. Ты любишь наблюдать за сосредоточенным на любой работе вдохновленным Юнги и просто молчишь, зная, что ему не нравится, когда отвлекают. Спустя некоторое время он удовлетворённо потирает руки, и, перевернув синтезатор, умело пробегается пальцами по клавишам. Прикрывает глаза, мелодия звучит уже более определенная. Замирает. Смотрит с насмешкой. — Ты помнишь? Кивает, пожав плечами. Его скул невольно касается лёгкий румянец. Сюда вписалось бы столько романтичных фраз, но Мин молчит. Он просто вновь играет, и плевать, что на далеко не профессиональном инструменте. Звучит то, что вы тогда ванильно и незамысловато назвали мелодией своей любви.Намджун
Компания из восьми человек уютно расположилась на заднем дворе вашего недавно купленного загородного дома. Гости, пришедшие на новоселье, разбрелись ещё вчера, но в том, чтобы потусить подольше в компании бантанов, все нашли только плюсы. — В бутылочку? — весело хихикнул Чонгук в ответ на чью-то жалобу, что скучно, и начинает искать пустую, но, получив скептический взгляд от Намджуна, отбрасывает идею. — Правда или действие, — предлагает Тэхен, выдирая ту самую бутылку из рук друга, и, дождавшись нескольких кивков, дважды прокручивает её на столе, прежде смахнув с него остатки еды и стакан. — Чимин задаёт Т.И. — Правда, — опасливо фыркаешь, подумав, что удачливость попадать в этой игре у тебя, конечно, в крови. — У тебя есть какие-то вещи Джуна, которые ты хранишь в тайне от всех? — подвыпивший, как и, впрочем, все остальные, Чим, хохочет, подмигивая с намёком на фетишизм. — Порванные наушники, — ты отвечаешь не без насмешки и встречаешь непонимающие взгляды, — ну а вы чего хотите, я девушка романтичная, а он мне тогда в любви признавался. — И сломал наушники? Почему я не удивлён... — Порвал. Они мешали мне слушать его признания, — невольно смеёшься, вспоминая, и переводишь теплый взгляд на чувствующего себя явно немного неудобно парня. — Да не дуйся ты, ну, рассказала. Никто ведь не удивлён, — тычешь пальцем его в щеку, с удовольствием наблюдая, как там появляется ямочка. — Я не дуюсь. Просто однажды, чаги, я порву ещё кое-что, — он лишь ухмыляется под общий смех, получая твой возмущенный тычок локтем в бок и целует в скулу, пытаясь унять порывы к его уничтожению.Хосок
— Ну ты чего?! — возмущённо хватаешь парня за запястье обеими руками, когда он пытается забрать твою любимую фотокарточку. — Я здесь ужасно вышел, — он недовольно поджимает губы и отводит взгляд, слыша твоё недовольное фырчание. — Хватит нести чушь, ты прекрасно выглядишь. Чон Хосок, отдай! — раздражённо отталкиваешь его и скрещиваешь руки на груди. — Ну зачем тебе? У нас же есть куча фоток получше, ну, не напечатанных, — парень отчаянно оправдывается. — Ты не понимаешь, — вздыхаешь, с болью посмотрев на то, как он смял снимок в ладони, — это из фотобудки напечатано, и я помню тот день... Это всё так атмосферно, и осязаемо... — отмахиваешься, почему-то стыдясь собственной сентиментальности и хлопаешь дверью. *** — Знаешь, я вначале хотел, чтобы это это было сюрпризом, — Хосок задумчиво обводит взглядом комнату, — но подумал, что тебе будет интересно заняться этим со мной. Если ты, конечно, не обижаешься. Понимаешь на него вопросительный взгляд, и с каждым последующим словом парня твои глаза невольно зажигаются. Небрежно натягиваешь вытянутые из шкафа джинсы и, быстро накинув протянутую парнем куртку, подхватываешь под локоть, быстро шагая за ним в сторону фотостудии. Отбор, корректировка, наложение фильтров, печать - со временем процессы мешаются в кучу, но открываться не хочется, и вы лишь самозабвенно улыбаетесь друг другу. Пару дней - и стена со вкусом украшена фотографиями в стиле полароид, прицепленными декоративными деревянными прищепками к неяркой гирлянде. — Не знаю, что на меня тогда нашло, — виновато вздыхает Хосок, доставая из ту самую фотокарточку с трещиной измятости, перечеркнувшей ваши лица, и поглаживает её подушечками пальцев, — Я думал восстановить в лучшем качестве, но почему-то вот так, — снимок занимает место, как кажется, под самым ярким огоньком гирлянды. — Спасибо, оппа, — сладко касаешься его губ, а в животе вдруг вспорхают те самые бабочки, что тогда, в фотобудке, во время вашего первого поцелуя.Сокджин
— Джин... Оппа... — ты отчаянно шепчешь в трубку, пытаясь нормализовать дыхание и слыша лишь гудки. — Т.И, у меня рейс через час, давай потом, — бросает нетерпеливо и слышит твой всхлип. — Чаги? Что случилось? Тебе плохо? — Хуево, — парню не понравится, что ты материшься, и ты это знаешь, но ничто не опишет твоего состояния столь точно. — Что произошло? — устал, обеспокоен, разрывается между чувствами ответственности и любви. Жалеешь, что позвонила. Что нагрузила его. Но так хотелось поддержки. Где-то на кухне резко свистит чайник, поставленный в надежде на правду советов "чай успокаивает". Подскакиваешь от неожиданности, и телефон выпадает из дрожащих рук. Тихо шипишь, пытаясь включить аппарат, который, как, кажется, и весь мир, настроен против тебя. Рыдаешь. Неспособна себя контролировать. Теряешь счёт времени. Твоё имя вдруг слышится ещё из-за входной двери, кто-то судорожно открывает её ключом, явно не попадая в скважину. Кто-то? Снова пропасть в воспоминаниях. Ты уже в кровати. Аккуратные крепкие объятья, а в губы проталкивают стакан воды со странным привкусом. Успокоительное? Становится всё равно. Приходишь в себя и видишь его уставшее лицо. Мешаешь оправдания с извинениями. — Всё точно уже хорошо? Мне бы догнать ребят хоть следующим рейсом. — вздыхает, смахивая сообщение с экрана смартфона. Рвано киваешь и целуешь. Почему-то несмело, в уголок губ. — Держись, хорошо? Остаться я, увы, не могу. — уходить он не хочет, правда, но невольно отрывается, медленно, как магнит, и хлопает дверью. На прикроватной тумбе остаётся просроченный билет на самолёт. "Его можно было бы вернуть за полцены?" *** В который раз теребишь в руках белый прямоугольник, исписанный заурядными строчками типографского шрифта авиалинии, и почему-то улыбаешься, смотря на дату в углу. Прошло столько времени. — Так вот где я его тогда посеял, — Джин смеётся неожиданно тихо, обнимая сзади, — я же говорил тогда, что всё будет хорошо и что вернусь. Видишь, я всегда говорю только правду, вот и сейчас не скучай, — поцелуй в шею, скользящий и влажный, — а в следующий тур я договорился взять тебя с собой. Кроме того, только тебя и взять. И вообще, это будет медовый месяц. Ты же выйдешь за меня, правда, Т.И.? Держи хоть кольцо, а то в память о том, что я только твой, какая-то бумажка. Парень хохочет, и ты невольно счастливо смеёшься вместе с ним, бросившись на шею и даже не говоря "да", потому что всё и так ясно.