Мэттью и Гарри Шам-Даддарио

Гарри должен был прийти вечером в трейлер к Мэтту, чтобы они наконец приступили к написанию клятв. На самом деле, они должны были написать их ещё недели две назад, но их все время что-то отвлекало. То Мэтт «случайно» прольёт на себя воду, то Гарри придёт в одежде Магнуса, и при том в самой соблазнительной. Так что да, сегодня они обязаны были это сделать. — Сегодня или никогда! — произносит Гарри, когда Мэтт открывает ему дверь, и проходит мимо. А Мэтт просто любуется на метки, оставленные им в прошлые разы. — Хорошо. Гарри плюхается на диван и кладет стопку листов рядом. Мэтт садится на другой край, так чтобы их разделяло какое никакое расстояние. — С чего начнём? — немного хриплым голосом интересуется Мэтт, и смотрит на Гарри из-под опущенных ресниц. — Так, нет, даже не думай — восклицает Гарри, и поднимает руку в предупредительном жесте, на что Мэтт только вопросительно вскидывает бровь, и пытается скрыть хитрую ухмылочку. — Мы должны написать эти клятвы Мэтт, пожалуйста. Умоляющий тон и щенячьи глазки действуют на Мэтта, и он соглашается. Спустя пол часа у них до сих пор нет идей. Зато есть куча листов на полу. И пара новых засосов на шее Гарри. Все таки Мэтт пытался. — Хорошо, давай обсудим, что объединяет Малек? — предлагает Гарри — Они прошли долгий путь вместе, со стольким справились, нам нужно попытаться отразить все это. Передать так, чтобы фанаты это почувствовали. — Ты знаешь, какой ты красивый? — неожиданно задаёт вопрос Мэтт — Я понимаю, почему Алек полюбил Магнуса. Он прекрасен, и сейчас я говорю не про внешность, далеко нет, хотя и она тоже очень даже — добавляет он с ухмылкой, но потом опять становиться серьёзным — Он принял его как равного себе. Он полюбил его не за магию, или яркий макияж, нет. Он полюбил его за него самого. Потому что только вдвоём они могут быть настоящими, и не бояться ничего. Потому что, даже если один из них оступиться, второй будет рядом. Они знают, что будут вместе всегда, и они готовы заявить об этом всем. Потому что это настоящая любовь. — Мэтт выпалил это на одном дыхании, и похоже сам не ожидал от себя такого. — Боже, Мэтт — тихо выдохнул Гарри. — Я хотел сказать, что они действительно любят друг друга, и мы об этом знаем — Мэтт выразительно смотрит на него, — поэтому нам не обязательно изобретать велосипед, давай просто напишем об их чувствах. — Ты знал, что я очень сильно тебя люблю? — с улыбкой спросил у него Гарри. — Безгранично — также с улыбкой ответил Мэтт, и чуть подался вперёд, чтобы поцеловать Гарри. Гарри тоже наклонился, и их губы встретились. Это был нежный, трепетный и практически невинный поцелуй. Чуть отстранившись Мэтт посмотрел на Гарри и произнёс: — Любовь, которую я чувствую к тебе. — Это любовь, которая не знает границ. — И во времена радости, и грусти. — В болезни и здравии. — Я буду любить тебя как равного себе. — И защищать тебя в первую очередь. — Я разделю с тобой свои настоящие чувства. — И когда ты будешь говорить, я буду слушать. — Я поймаю тебя, если ты упадешь. — А когда ты взлетишь, я помогу тебе достигнуть вершины. — Магнус Бейн. — Александр Гидеон Лайтвуд. — Я есть и всегда буду твоим любящим мужем. — рука в руке, глаза в глаза, слово в слово. Наконец Мэтт наклоняется и целует его, будто в подтверждение всех своих слов. Закрепляя этим поцелуем все, что только что произошло. И Гарри не может поверить, что это происходит на самом деле, что это по-настоящему. Повисла тишина. Это было слишком. Все эти чувства, копившиеся в них, только что вырвались наружу. Это был их момент. — Снято, — наконец нарушил молчание режиссёр, но как-то тихо, нерешительно. Ни один из них не обернулся, даже не дернулся. Оба понимали, что сейчас были не только Малек. Никогда не было только Малек. Нет. Может вначале они и пытались, но нет. Уже давно нет. Никогда нет. Они разделили этот момент с ними. Они прожили его вместе. Они прожили всё вместе. И теперь они по-настоящему вместе. Навсегда. Чтобы не случилось. Мэтт наклоняется, и опять целует. Властно, собственнически, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кому принадлежит Гарри. Да и сам Мэтт давно не принадлежал себе. Мэтт притягивает Гарри ближе, кусает нижнюю губу. — Я так тебя люблю — тихо выдыхает он, когда отстраняется. — И я тебя. Держа Гарри в кольце рук, Мэтт просто любуется им. На губах Гарри появляется смущенная улыбка. — Мой. — с придыханием произносит Мэтт. — Твой. И больше ничего не имеет значения.