Попытка любить

            Сняв куртку, Люба бросила её на траву, легла, и раскинув руки, подставила лицо тёплому весеннему солнышку. Марк частенько катал их со Светой на снегоходе, показывая свои внушительные владения, границей которых была река. Вода в реке не замерзала, лёд был только вдоль берегов, заросших камышом. Люба приходила сюда зимой и подолгу смотрела на медленное течение темной воды. В марте была один раз. Тогда снег едва начал таять, лёд набух, потемнел, только сухие стебли шумели вдоль берега. А сейчас, весна как будто торопливо наверстывала упущенное. В считанные дни жаркое солнце растопило снег на полях, ото льда на реке не осталось и следа, а прозрачная вода ускорила течение. Другой берег зарос кустарником и оттуда доносилось гудение насекомых и щебет птиц. Этот берег был круче, но в одном месте было полого, и удобно спускаться. Тут Люба и обосновалась. Спешно, по краю леса она обходила поле, так же скоро пробегала вдоль реки. Её жизнь стремительно менялись, и ей просто необходимо было уединение, для воспоминаний и размышлений. События последних недель наслаивались одно на другое, и она не совсем понимала, что происходит. Порядок и уклад в доме Минаевых неотвратимо менялся, и связано это было не с её появлением, а с деятельностью хозяина. Поломку генератора Минаев посчитал неслучайной, учитывая прессинг, оказываемый на его банк, поэтому охрана усилилась. Теперь один человек находился в доме постоянно. Холл и гостиная были под постоянным наблюдением. Любу это не радовало. Марк уверял, что пройдет совсем немного времени и она не будет замечать человека в костюме, стоящего у стены. Ей в это верилось с трудом. Но был во всём этом один плюс. Ирина Ивановна переместилась хозяйничать в дом охраны. Люба с ней почти не встречалась, и чувствовала себя полноправной хозяйкой. Услышав шаги Люба обернулась и увидела Свету, протянув руки, помогла ей спуститься. - Как ты здесь оказалась? - Вытянув шею она смотрела на пустое поле, на дом вдалеке. - Да нет за мной хвоста, - подняв камушек Света бросила его в воду. - Я уже давно заметила, что после обеда ты частенько скрываешься. Проследила. - Надеюсь ты одна заметила? - Судя по тому, что погони нет, одна. Они улыбнулись. Обеим не нравилось присутствие постороннего в доме, между собой они подтрунивали над Марком, за излишнюю бдительность. - А как ты выбралась? Люба с ужасом представила, что Света повторила её путь. - Не через балкон, не волнуйся, - успокоила та. - Есть более безопасная схема. Крайнее окно в гостиной открывается с помощью ручки, - которую она тут же продемонстрировала. - Я прячу её за камин. - Ты часто сбегаешь из дома? - Никогда. Но мне нравиться, что у меня есть тайна, и что я перехитрила Платона. Дай ему волю, он превратит дом в тюрьму. Люба усмехнулась правильности предположения. Света зачерпнула ладошкой воду: - Тихо здесь и спокойно, а от домашней тишины неуютно как-то. А давай, когда вернёмся, включим музыкальный канал на всю громкость, и будем подпевать. - С удовольствием поддержу эту идею, завтра. А сегодня нам нужно собираться. Света сразу приуныла. - Никогда раньше папа не таскался ни на какие мероприятия, а сейчас второй раз за месяц. Возразить было нечего. Ещё совсем недавно ей казалось, что жизнь закончена, но Марк перевернул страницу, и она вновь живёт, и рядом - близкие люди. И то, что эта жизнь отличается от предыдущей, винить некого. Она вошла в другую семью, и обязана идти на компромиссы. К счастью, это касалось только Марка, вернее его работы. Он стал чаще задерживаться, приезжал за полночь. Люба ждала его, кормила. Они разговаривали о всяких пустяках, но она видела, что он напряжен, озабочен. На её прямые вопросы отшучивался и успокаивал: - Зачем тебе эти переживания, тревоги? Живи спокойно. Я всё решу сам. Те, кто выжил в девяностых, крепкие ребята. Всё правильно, мужчина сам должен решить проблемы, а задача женщины обеспечить тыл. Даже если для этого необходимо посетить прием губернатора. Неделю назад Любе со Светланой выпала такая честь. Что это почётно и престижно, читалось на лицах многих присутствующих. Миссия Любы на этот вечер, заключалась в том, чтобы следить за состоянием нервной системы Минаева. Накануне он с кем-то серьезно поругался по телефону, и пришлось дать ему лекарство от давления. То ли лекарство помогло, то ли Марк с кем-то переговорил на приеме, но возвращался он в прекрасном настроении, и оно не покидало его всю неделю. - Люба, о чем ты думаешь? - Света протянула ей крохотный букетик первоцветов. - Я? О твоём папе, - не соврала она. - С тобой он стал другим. Счастливым. Спокойным. Хорошо, что вы вместе. Света прижалась к Любиному боку, и обняла её, совершенно искренне радуясь. - Солнце припекает, а тебе голову нечем прикрыть. Надо возвращаться. - Можно я тоже буду сюда приходить? - Люба кивнула, соглашаясь. - Можно скамейку поставить... - И тогда сразу КПП. Давай оставим это место в секрете. Не открывая глаз Люба потянулась к звонящему телефону. - Папа дома? - Услышала взволнованный голос Светы. - Нет. Откинув трубку с удовольствием потянулась, отмечая, что ещё совсем рано, но чувствует она себя выспавшийся. Через мгновение дверь откроется и зайдет Света, хотя, судя по её волнению, вбежит. И Люба ей совершенно искренне улыбнется, не может она на неё сердиться, даже когда иногда, та вырывает ее из сна. Вопрос "папа дома" был их паролем, и, если ответ был отрицательным, значит Люба ночевала у себя в комнате, на втором этаже. Комната Марка, на первом, рядом с кабинетом, не совсем подходила для супружеской спальни. Мрачные обои с золотым тиснением, тяжёлая мебель из мореного дуба, и в довершении - охотничьи трофеи хозяина: голова кабана на стене, шкура медведя и рога лося. После ремонта Марк обещал перенести эту архаику в кабинет, но пока не сделал этого, снисходительно относился к ночёвкам Любы на втором этаже, если оставался в городе. Люба любила просыпаться в своей комнате, по утрам залитой солнечным светом. И соседство Светы радовало, даже если она и будила её. - Люба, сенсация! - Распахнув с грохотом дверь, девушка с разбегу заскочила на кровать и подсунула под глаза телефон. - Егоров вернулся! Это мой первый педагог по танцам, он десять лет работал в Испании. Люба оценила стать хореографа и приготовилась слушать дальше. - У него контракт на несколько спектаклей, и одновременно он набирает группу для занятий. Я отправила запрос, и меня приняли, он мне сам сейчас позвонил! - Ты не поторопилась? Отец хочет, чтобы ты училась. - Я тоже. Ты не представляешь, сколько я прочитала экономической литературы, пока валялась на койке. Мне самой можно преподавать. Но одно другому не мешает, его студия в центре, не далеко от института. Люба встала, и прошла к окну, не зная, как ещё скрыть тяжёлый вздох и горестный взгляд. Раздвинув шторы, посмотрела в даль, и решила пока не говорить, что Минаев подбирает для дочери университет в Англии. Вечером Марк сидел на кухне, перед раскрытым ноутбуком и рассказывал о плюсах образования за рубежом. - Там климат неподходящий, - возразила Люба. - Можно остаться на континенте. - Я поеду с ней? - Спросила мрачно. - Ты нужна мне здесь, - для убедительности Минаев пододвинул свой стул к ней, и обнял - Но это невозможно! Её нельзя оставлять одну. - Результаты последнего обследования тебе понравились. А твой муж обещал, что у Светы будет полноценная жизнь. Внезапно его голос сделался холодным и чужим. Люба не связала это с упоминанием Антона, но напряжение, исходящее от него, передалось ей. Она скинула его руку с плеч. - Антон не мог такого сказать. Он как никто понимал, что полноценная жизнь для нас и для неё это разные вещи. - Ты защищаешь его, зная, что он допустил ошибку, не учёл состояние сосудов. Леденящая душу обида за мужа сковала грудь. Люба понизила голос, сдерживая гнев: - Антон - хирург, это была не его ошибка, и ты не можешь его обвинять в том, чего не понимаешь. У него стопроцентная приживаемость органов. - Я бы мог подать в суд на него, на больницу, это их упущение. Чудо, что обошлось без осложнений. Она смотрела на Минаева и отказывалась его понимать: - Это руки Антона сотворили чудо. И никакой суд не принял бы в расчет твои эмоции. Если не доверял ему, почему согласился, чтобы операцию делал он? Есть другие прекрасные специалисты. - Твой муж был лучшим, не поспоришь, а ты профессионально скрыла его грехи. Профессиональная этика, в вашем случае - семейная, мне всё ясно. Резко встав, Люба вышла и поднялась в свою комнату, до мельчайших подробностей вспоминая неприятный разговор. Можно сказать, их первую семейную ссору. Мысли роились в голове, не давая сосредоточиться на чём-то важном, неуловимом, неосязаемом, что было в словах, и отношении Минаева к Антону. Антипатия, неприятие, ревность? Услышав шаги за дверью, смахнула с глаз капельки слёз. Марк принес букет белых роз, не поленился, сбегал в оранжерею. - Любушка, прости меня. Не должен был я этого всего говорить... - Даже думать не должен был. Перебила она его, наблюдая за суетливыми поисками пустой вазы. - Прости. Сама знаешь, что для меня значит дочь. Я всё сделаю, чтобы она была счастлива. - Тогда не отправляй её никуда, поговори с ней. Она уже нашла ВУЗ для себя. И, кстати, ты помнишь Егорова? С сентября она будет заниматься в его студии, я как врач, это позволю, конечно, предварительно переговорив с ним. Если ты мне не доверяешь, посоветуйся с Масловым. - Зачем ты так? Я доверяю тебе. Знаешь, что мне больше всего нравиться в нашем разговоре? Ты так яростно защищаешь мою дочь, как свою. Прежде чем принять решение, я поговорю со Светой. Люба пожала плечами, и улыбнулась своей маленькой победе.