Попытка любить

            Варягин почти не спал этой ночью. Вернувшись от Любы, застал в своей комнате Оксану, заботливо перестилавшую постельное белье. - Ты что здесь делаешь? - Нарочно громко и грубо спросил Тимур. - Для тебя стараюсь. - Спасибо, это лишнее, - смягчился он, - Пойми, я не хочу неприятностей. Минаеву это не понравиться. - Ему всё равно, - Оксана резко пошла к двери. Он почувствовал себя виноватым, поманил девушку, и теперь бросает. - Подожди, - в один шаг догнал её, обнял за плечи. - Мне очень нужна эта работа. С твоих слов получается, что хозяин скоро уедет, а такие деньги мне больше нигде не заплатят. - Не волнуйся, без работы не останешься. Минаев уже порекомендовал тебя нужным людям. Ты героически спас хозяйскую дочку и жену, и в доказательство этого есть памятное видео. - О чём ты? - О видео с регистратора. У меня есть эта флешка. - А почему у меня нет? Я тоже хочу. - Хочешь, значит будет, - заверила с улыбкой, и подалась к нему всем телом. Застигнутый врасплох, он наклонился к её губам. Оксана без смущения проявила инициативу, умело заигрывая. Сжав её плечи, Тимур максимально пытался удержать дистанцию между ними, которую Оксана быстро сокращала, надеяться на её благоразумие не приходилось. Ощущение дискомфорта, неловкости, не покидало, он будто видел себя со стороны. Не то чтобы в его жизни не было отношений без любви, конечно были, но по взаимному согласию, и инициатором был он, и за стеной не было женщины, которая владела его помыслами и желаниями. Разжав руки, облокотил девушку на дверь: - Я на работе, - обречённо выдохнул, отметив угасающий интерес и пыл с её стороны. - Я тоже. Выпроводив её, вошёл в ванную и приложил ухо к стене. В соседней ванной вода не бежала. Выйдя в комнату прислушался, у Любы было тихо. Сомневаясь, что она может так быстро уснуть, после всех событий, и ударов прошедшего дня, вышел на балкон. Тусклый луч из её окна осветил оскалы собак, привлеченных движением, погрозив им кулаком, Варягин захлопнул дверь, и лёг. Сна не было ни в одном глазу. Запоздалые сомнения и раскаяния бередили душу. Сейчас, как никогда остро, он осознал, что такое работать на внедрении. Мало быть отличным опером, трезвомыслящим, расчётливым, нужно быть актером, и самое главное - быть равнодушным и бесстрастным, на всё смотреть сквозь призму закона и пользы дела. И вот с этим он не справляется. Для него Люба давно перестала быть взбалмошной истеричной особой, а объектом, никогда и не была. Эмоции не поддавались определению, эта женщина совсем недавно бесила, раздражала, затем вызывала жалость и теперь, он думает только о ней. Стоило на секунду задуматься, и перед глазами всплывала картина, той самой первой секунды, когда увидел её в спальне. Она вся была светящимся живым пламенем, энергия ярости распаляла её, негодованием вибрировала каждая клеточка прекрасного тела, горящие как у кошки глаза оцарапали его сердце, оставив глубокие незаживающие раны. Эта иллюзия, тайна, что только он видел её такой, давала ему некоторое преимущество над Минаевым, ведь с ним она всегда была выдержанной. Была. До некоторого времени. И теперь её настрой нужно использовать, но как, как к ней подступиться? О том, чтобы поделиться с ней планами не могло быть и речи. Люба слишком непредсказуема, за недолгое время работы он убедился в этом не единожды. Если вдруг завтра утром она спуститься в спальню к Минаеву, Тимур не удивиться. Бог знает, что их связывает, может у них любовь такая извращённая? Свои планы на неё, Минаев вчера озвучил прямо, без стеснения. Она его собственность, и её место рядом с ним. Может быть теперь, когда появился шанс пообщаться с Любой более тесно, Тимур сможет узнать и её планы. Но, скорее всего, остаться наедине, возможности не будет. Ясно, что Минаев не просто так держит в доме Оксану. Вот ещё один огромный минус работы, имеет ли он право вовлекать девушку в отношения, в которых изначально нет чувств, только расчёт? От его желания ничего не зависит, девушка хочет этого, а она ценный информатор, и пока от Любы толку нет, нужно пользоваться тем, что есть. Варягин досадно скрипнул зубами. Влип, так влип. Потом, будто вспомнив о чём-то, встал и повернул ключ, закрывая дверь, самому стало смешно, на свою предосторожность. Подойдя к окну, увидел свет в комнате Любы. Уверенности в её силе, о которой рассуждал Минаев, у него не было. Конечно, она показала ему свой характер, но он не верил в его твердость. А сломать можно любого. Открыв шкаф, Тимур не обнаружил ни одной своей вещи, что естественно, переезд был внезапным. Костюмная двойка и рубашка покоились на стуле. В ванной висел забытый Оксаной банный халат, уж совсем не подходящий для задумки. Остановившись, прикинул свои действия, всё нужно делать быстро, за окном мороз, а на нём только трусы. Резко открыв дверь шагнул на балкон, провел рукой по широкому деревянному ограждению, и моментально влез на него ногами. До балкона Любы было чуть больше метра, не раздумывая, он прыжком преодолел расстояние. Грузно приземлившись на корточки, не поднимаясь, заглянул в комнату, и облегчённо вздохнул. Люба спала, отвернувшись от светильника. Варягин уже был готов совершить обратный манёвр, но женщина неожиданно приподнялась и посмотрела в упор с нескрываемым удивлением. Тимур замер, не в силах пошевелиться. Глубокий вырез неглиже открывал взгляду пышную грудь. Люба вытянула шею, отчего она казалась ещё длиннее и изящнее, изогнутая линия плавно перетекала к вздёрнутому подбородку, губы были возмущённо приоткрыты. Даже через тройной стеклопакет Варягин чувствовал тепло её тела, слышал удары сердца под налитой грудью. Вожделение уже отзывалось в его теле, и Любе быть свидетелем этого не обязательно. Ко всему прочем,у она откинула одеяло и собиралась встать, и чего ждать от разъяренной женщины, он мог только представлять, а увидев её круглые голые коленки, неведомая сила подхватила его, и перекинула на свой балкон. На ходу выключив свет, заскочил в кровать. Он удостоверился, что с ней все в порядке, но успокоения это не принесло. Утешало только то, что Минаев отлучён от тела. Пусть временно, но Варягин постарается сделать это отстранение постоянным. Светящийся наконечник часовой стрелки приближался к единице. Люба уже и не рассчитывала уснуть. Голова разрывалась от боли, но сил, чтобы встать и выпить таблетку не было, тело ломило, как будто его отжали в центрифуге. Ожидаемого эффекта от укола не было, в первую очередь он должен был притупить боль и восприятие, а затем, усыпить. Вместо этого, возбужденное сознание, выуживало из теснившихся в голове мыслей, одну, и с упоением её анатомировало, по клеточкам, по молекулам. Минаев был прав, когда сказал, что она не знает жизни. Всё верно. Люба жила в параллельной вселенной, жизнь избаловала, была к ней слишком добра. На работе проблемы и конфликты, проходили мимо. Дома тоже, всё было гладко. Уважения и любви в её жизни было достаточно. Хотя она видела смерть, знала её коварство, но и предположить не могла, что она так отомстит ей, за вырванные из её лап души. Она разделила свою жизнь на детство, юность, жизнь с Антоном, и этот год. Всего один год, со смерти мужа и дочери, но ей казалось, он тянулся дольше, чем вся предыдущая жизнь. Перед глазами всплывали памятные события, одни из которых хотелось поскорее забыть, другие, сохранить в мельчайших подробностях. Новые лица, чувства, вызывали в душе противоречивые ощущения и желания. Такую гамму эмоций она не испытывала никогда. От любви до ненависти, от привязанности, до неприятия. Постепенно яркость эпизодов убывала, лица и голоса уплывали всё дальше, Люба сама не заметила, как погрузилась в зыбкую дрёму. Неожиданный грохот с балкона оглушил и выдернул из сна. Приподняв голову, сначала ничего не увидела, но тотчас в темном окне. появился виновник её пробуждения, и встал во весь рост. Варягин. Из одежды на нем были только боксеры. Балконная дверь была стеклянной, поэтому мужчина предстал во всей красе. Люба замерла. С той стороны окна её встретил немигающий взгляд, он притягивал магнитом, непостижимо обнажал сокровенные желания. От его пронзительности её тело вспыхнуло, жар растекался огненной лавой. Проклиная себя за неприлично долгий взгляд, за вспышку интереса, она опустила глаза, и невольно вспомнила как его сильные руки прижимали её сегодня к этой широкой груди, тогда она слышала стук его сердца, и он её успокоил, сейчас её сердце колотилось как сумасшедшее, она чувствовала, как горят щёки от прилива крови. Он был словно вылеплен из глины, каждая мышца рельефно выделялась, образуя захватывающий дух симметричный рисунок, спускающийся к плоскому, упругому животу. Мускулистый торс мерно вздымался от глубокого дыхания. Их противостояние длилось буквально несколько секунд. Опомнившись она тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и спрыгнула с кровати, совсем не представляя, что ей делать? Закричать, чтобы прибежал Минаев и убил Варягина. Или позвать Оксану, полюбоваться на своего красавчика, перепутавшего балкон. Какой же идиот. Словно почувствовав её недоброе замешательство, Варягина как ветром сдуло. Не веря, что можно так быстро испариться, Люба подошла, на балконе - никого. Выглянув за дверь, успела заметить, как погас свет в соседней комнате. У Оксаны света не было, значит, он не перепутал балконы. Зачем-то Люба подняла голову и посмотрела на широкий козырек, легче предположить, что Варягин свалился с неба, или привиделся ей. Собаки во дворе исходились неистовым лаем, что указывало на реальность происходящего. Старательно прогоняя неподобающие мысли, попыталась расслабиться и уснуть. Но представив, как рука дотрагивается, гладит стальные мускулы, у неё пересохло во рту. Не позволяя воображению взять верх над разумом, встала и выпила воды, в тщетной попытке потушить чувственный пожар внутри. Проснулась, потянулась, ощущая в теле приятную расслабленность. Посмотрев на часы, удивилась раннему часу, было только семь часов. Вчерашние явление героя-любовника, взволновало её, она до сих пор не чувствовала себя спокойной, но радовало другое, никаких последствий укола не было. Ни вялости, ни слабости, ни путанных мыслей. Бодро встав, Люба приняла душ, можно было спуститься за кофе, но в это время обычно завтракал Минаев, а встречаться с ним, портить настроение, совсем не хотелось. При мысли о нём, глубокое разочарование в себе, болью отозвалось в сердце. Как и когда она позволила ему отнять у себя право распоряжаться своей жизнью? Чтобы как-то отвлечься, открыла шкаф-купе, решила перебрать одежду. Её вещей, привезенных с собой, было немного, несколько вешалок жалось к краю перекладины. Кроме одежды и фотографии дочери, она сознательно ничего не забирала из дома, надеясь забыть, оставить воспоминания за порогом. Это оказалось невозможным. Горький комок встал в горле, не позволяя вздохнуть. Но Люба сумела взять себя в руки, смахнув слёзы, продолжила работу. Через пять минут выяснилось, что она помнит, когда и где была куплена каждая вещь, и слова Минаева, если это были его подарки: полушубок из рыси, три роскошных выходных платья, которые она уже никогда и никуда не наденет. Сдвинув его покупки, она перебрала бельё, и не обнаружила двух ночных сорочек, из натурального шёлка, отделанных тончайшим кружевом. Они могли быть только в спальне Минаева. Особой любви к шёлку она не питала, но и оставлять их в его комоде, посчитала невозможным. Открыв дверь, осторожно выглянула в пустую гостиную. Из кухни доносились голоса. На одном дыхании она спустилась, проскочила мимо кабинета, и юркнула в спальню. Зная привычки Минаева, была уверена, что он, как обычно уже оделся, и больше поводов заходить в спальню, у него не будет. Открыв ящик, трясущимися от волнения руками, отыскала свои рубашки, обнаружив пару трусиков, прихватила их с собой. Закрыв шкаф, остановилась, выровняла дыхание и прислушалась. Минаев и её охранник переместились в кабинет, из приоткрытой двери слышен был голос Варягина: - А если она захочет поговорить со Светой? - Пока никаких переговоров. Это не пойдет на пользу ни той, ни другой. Разведут сантименты, а мне Люба нужна в адекватном состоянии. Потом, возможно. - А если она попросит прогуляться? Любовь Юрьевна энергичная женщина. - Варягин, ты её охранник или адвокат? Ну какие прогулки? У меня людей не хватает. - Но... - Хорошо, до часовни можно, и только тогда, когда ясно. Место для дома сам выбирал, всё учёл, кроме того, что здесь низина, и когда опускается туман, камеры становятся бесполезными. Люба боялась выдать своё присутствие, но разговор явно подходил к концу, и ей лучше было спешно ретироваться. Охранник в холле что-то высматривал в окно, воспользовавшись этим, Люба стремительно взбежала по лестнице. Бросив бельё в стирку, попыталась проанализировать услышанное. Казалось бы, ничего особенного не было сказано, но странное, непонятное поведение Варягина наталкивало на некоторые выводы. Даже Минаев заметил, что он защищает Любу, и как ей к этому относится, было не ясно, к тому же, она не сможет ни на чём сосредоточиться, пока не узнает причину его нежданного визита. - Тимур, ты играешь в карты? Неожиданно спросил Минаев, разливая кофе. - Нет, - поспешил с ответом Варягин. Ему неуютно было в кухне, где хозяин сам разливал кофе и угощал его завтраком. - Плохо, - Минаев отхлебнул глоток, и пододвинул бутерброды, предлагая не стесняться. - Можно организовать компьютерную приставку, но Любу это вряд ли заинтересует. Похоже Минаев всерьез был озабочен её досугом. - С Оксаной она не общается, но это и к лучшему. Поставив чашки в мойку, он пригласил Варягина в кабинет. Сколько раз Тимур мысленно бывал здесь, но переступил порог впервые. - Заеду сегодня в магазин, накуплю любовных романов, дисков, со слезливыми мелодрамами, женщины это любят - Не знаю, - честно признался Варягин, краем глаза, наблюдая, как хозяин перебирает бумаги, что-то складывает в портфель, что-то убирает в ящик стола. Встав, он прошел к сейфу, Варягин удвоил внимание. Чего он ждал? На что надеялся? Набрав код, повернув ключ Минаев открыл дверцу, достав папку, открыл её, и пробежав глазами по тексту, отложил несколько листов, остальные вернул на место. - Ох, Люба, Люба, узлом меня завязывает, - продолжал он, не то восхищаясь, не то жалуясь. Варягин напрягся, и остолбенел, когда из другой папки Минаев вынул фотографию Любы. Тимур узнал её, не мог не узнать, сердце скакнуло в груди. Темное пальто, косынка, очки, он догадался, что это снимок с похорон. Там было целое досье на её семью. Муж, дочь, клиника, машина, квартира. Не было сомнений, что Люба познакомилась с Минаевым год назад, когда у неё уже не было семьи, но по фотографиям, было ясно, что Минаев знал её, и её семью до трагедии. Зачем? Откуда? Вопросы множились в его голове. - Но какая сильная женщина, - откровенно восхитился Минаев, доверив Варягину закрыть кабинет. - Да, - вяло подтвердил тот, вспомнив опухшее от слёз лицо, и сотрясающиеся от рыданий плечи. Вчера, когда Тимур нес Любу, как самое драгоценное сокровище, он опасался, что Минаев опомниться, и вырвет её из его рук. А сегодня он вызвал Варягина с утра, определил его новый круг обязанностей, уехал на работу, и к Любе даже не зашёл. Видимо решил, пока не беспокоить её, до тех пор, пока она свою злость и обиду не выместит на Варягине.