Попытка любить

            Отключив телевизор, Оксана материализовалась возле Тимура. - Помоги мне передвинуть кресло, - подхватив его под руку, потянула к камину. - Что ты придумала?! Два кресла, диван, низкий столик, стоящие полукругом, центром которого был камин - композиция была продуманной и завершенной, и убрав один предмет, целостность, несомненно разрушиться, и вряд ли хозяину это понравится. - Поставь кресло рядом со своим стулом. Ты будешь дежурить, а я рядом. - Оксана, - взяв девушку за плечи, отодвинул её от себя, - дежурить, значит работать, как бы это пафосно не звучало. Стулом пользуется только ночная смена. Ты хоть раз видела, чтобы я развалился на нём средь бела дня? - Ты сидишь в кресле. - И это неправильно. Достаточно того, что я ем в хозяйской кухне. Оксана хлопала ресницами не понимая, что его так задело. - И спишь рядом со спальней хозяйки, - ехидно напомнила она. - Кстати, надо бы сделать ей укол, пока она не проснулась. Варягин на автомате задрал голову вверх. Странно, что Люба ещё не спустилась, обычно она рано встаёт. Ночью он потревожил её сон, может этим объясняется задержка. Словно услышав его беспокойство, Любы вышла из комнаты. Бесстрастно взглянула сверху на умилительную парочку внизу, но услышав их разговор, по спине пробежал отвратительный холодок. - Зачем укол? Тебе Минаев приказал? Пока хозяина нет дома, Тимур был полон решимости не допустить никаких инъекций. - Скажем так, - рекомендовал. Ты хоть представляешь, что нас сегодня ожидает? Я лично опасаюсь её, с уколом как-то надежнее, ну спит и спит человек. - Тогда зачем я нужен? Охранять спящее тело? Да и вообще, Минаев мне ясно дал понять, что хочет, чтобы Люба была в адеквате. - Ты прав. Что мы не справимся с ней вдвоём, и не забабахаем ей укол, если она распсихуется? Люба зябко передернула плечами. Варягин опять её защищал, но зачем, что за хитроумный план у него в голове? Люба никогда особо не предполагала, и не задумывалась, что связывает Тимура и Оксану. Он был её личным водителем последние несколько месяцев, и сопровождал её везде, но вечера были свободны. Люба припомнила, как пару раз видела Варягина, топчущегося на крыльце домика охраны, и заглядывающего на их окна. Возможно, так и возник их взаимный интерес. Но тогда она не замечала ничего, ей это была не нужно. Она строила свою жизнь. Всё внимание отдавала Свете, пыталась быть хорошей женой Минаеву, мечтала о тихом семейном счастье. Люба грустно вздохнула, ведь она никогда не была наивной, может быть горе сделало её ранимой, и сентиментальной? Зато Оксана, судя по настрою, взялась за Варягина капитально. Всё рассчитала, и с абсолютным равнодушием, совершенно не задумываясь о последствиях инъекций, просто, чтобы Люба не мешала, решила уложить её в постель. Из которой та поднялась всего несколько дней назад. Люба в первый раз за всё время задумалась, и связала симптомы анемии и действие седативных препаратов. Вяземский появился сразу после выкидыша, если бы потеря крови была критической, имея под рукой всё необходимое оборудование, он вполне мог сделать переливание даже в домашних условиях, но он этого не сделал, вместо этого назначил какой-то препарат железа, который вводил её в сон, и симптомы которого чудесным образом и исчезали, когда Люба ездила к нему на приём. Очень удобно, пока она валялась в беспамятстве, неизвестно что происходило в доме. Теперь она знает о намерениях Оксаны, и не позволит сделать из себя жертву. С Минаевым ей тягаться тяжело, но всё же он напрасно надеется задурить ей мозги. Хоть немного, но время у неё есть, она что-нибудь придумает, а Оксане нужно показать её место уже сегодня. Варягин стоял между холлом и гостиной, Оксана сидела рядом, и качалась на ножках стула. Любе вдруг нестерпимо захотелось, чтобы они соскользнули, и девушка упала. Её захлестнуло несвойственное ей злое желание, разрушить эту идиллию. Если Варягин сам не видит неискренности девицы, она охотно откроет ему глаза, и не мешает напомнить ему, что он не дамский угодник, а прежде всего её телохранитель. Преисполненная решительности, Люба откинула волосы назад, и стала спускаться, наблюдая за Варягиным. Отметив как всегда идеальный костюм и свежую рубашку, она нервно сглотнула, вспомнив его без одежды. Рядом с ним, Оксана, по меньшей мере выглядела нелепо. Особой фигуристостью она не отличалась, самой выдающейся и привлекательной частью была грудь, но и она, под обтягивающей майкой, расплылась и приплюснулась. Ярко накрашенные глаза и губы, источали сладострастие, не оставляя сомнений в её намерениях. Странно, сколько раз Оксана заходила в кабинет Минаева и подолгу с ним совещалась, никогда Любу не интересовали темы их бесед, в голову не приходило ревновать или ограничивать их общение. Но за Варягина стало обидно, у девушки явно задатки дрессировщицы и сделать из него ручного медвежонка ей ничего не стоит. Не торопливо Люба спускалась по деревянной лестнице. Лицо ее не отражало никаких эмоций. Тимур следил за каждым её движением, первый раз видел её такой, по-домашнему теплой, уютной. Даже в балахонистом халате она излучала волнующую притягательность и женственность. Шелковая ткань струилась по стройным бедра, мягко обволакивая плавные изгибы. Широкий пояс туго обхватывал талию. Полы халата беспрестанно распахиваясь, обнажая ноги. Люба легкомысленно этого не замечала, а у Тимура засосало под ложечкой, мужская реакция не заставила себя ждать. Они пристально смотрели друг на друга, в его взгляде было ожидание, в её - его приговор, но она не торопилась его выносить, и всё же взгляд отвела первой. Переключилась на Оксану. - Как я понимаю, готовить и убирать теперь буду - я. Люба остановилась напротив них. Внешне, она казалась спокойной, но лихорадочный блеск в глазах кричал совсем о другом. Тимур слишком хорошо понимал - её злость лишь отголосок вчерашнего, расслабляться рядом с ней не стоило, а вот почему свой гнев она направила на невинную девушку, было не ясно. Устрашающе посмотрев, Люба сдернула со спинки кресла ветровку и швырнула ею в Оксану. - Ты же отказалась от прислуги, ты - хозяйка, - поймав тряпку, Оксана надменно встала и прошла к телевизору, демонстративно показывая, чтобы на неё в хозяйственных делах не рассчитывали. - Я в вашем распоряжении. Поспешил откликнуться Тимур, под осуждающий вздох Оксаны. Оказавшись на кухне вдвоём, некоторое время Люба молчала, но оборотов не убавила, резкие движения выдавали её взвинченность. Не трудно было догадаться о причине. Сам Тимур, проводив Минаева, пользуясь тем, что время ночного поста не закончилось, сбегал в тренажёрку, надеясь, что нагрузка вытеснит из головы ненужные мысли. Надо просто запретить себе думать о Любе, как о женщине! Он уже пробовал, но как назло, к воспоминаниям о первой встрече, прибавился вчерашний удар по дых. И сейчас он наблюдал как Люба двигается по кухне, близкая, и такая далёкая, прекрасная и недосягаемая, его мечта, вдребезги разбивающаяся о реальность. - Держите, - Люба подала ему тарелку с нарезкой. - Что за выходку вы вчера себе позволили? Варягин дёрнул тарелку на себя, но она неожиданно не отпустила руку. Ссорится ему не хотелось, он бы предпочёл, чтобы она немного свыклась со своим незавидным положением, но Люба не оставляла шансов. - Это было сегодня, и это было случайно. - Серьезно? Случайно перелез. Звучит не очень убедительно, учитывая, что на улице -20. Люба взорвалась как порох, напомнив время, когда он возил её, тогда она позволяла себе быть несдержанный и по менее веским причинам. Появление Оксаны приземлило обоих, но не остудило пыла. К счастью девушку привлёк не шум, а аппетитные запахи. Подхватив с тарелки кусочек ветчины, даже не заметив, что Варягин и Люба вцепились в неё с двух сторон, она приоткрыла духовку. - Могла и в микроволновке это запечь, - подсказала Оксана более простое решение. - Позволь мне самой решать, что и как делать, - грубо отрезала Люба. Не обратив внимания на её тон, девушка с сочувствием подмигнула Варягину, и беспечно крикнула с порога: - Позовете, когда будет готово! Люба со стуком поставила тарелку на стол, наглость Оксаны, и взгляд Варягина, провожающий её, оказались той искрой, от которой она вновь вспыхнула. Оторвав от рулона бумажную салфетку Люба протянула её Тимуру: - Слюни подотрите, - ехидно посоветовала, - и челюсть придержите. Насыщенное электричеством грозовое облако нависло над ними. Ослепительные молнии разлетались осколками. - А вы лицемерка! Злитесь на меня, а срываетесь на невинной девушке. Может вы ей завидуете? Не сводя глаз с ложбинки груди, Варягин провел рукой по гладкой ткани на её плече. - Что? - Возникло секундное замешательство. Люба опешила от подобной наглости, лицо вытянулось. Прищурив глаза, кивнула в сторону гостиной. - Ты поэтому так похабно ухмыляешься? Может теперь объяснишь, какого чёрта ты залез голый на мой балкон, а не на её? Чтобы я посмотрела или оценила? Ты, наверное, забыл, что я врач, и тело меня интересует исключительно как вместилище больных органов. Будь ты хоть Мистер вселенная, я не загляну к тебе в штаны, если у тебя там не гангрена. Его притягивало её желание казаться сильной, но она не очень преуспела, голос скрывался, но отсутствие храбрости только добавляло горячности. - Если бы я хотел, чтобы оценила, залез бы в постель, - прошептал ей в ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Густой румянец залил её щёки, глаза испепеляюще блеснули, пульс участился, она чувствовала опасность, в том, что он вышел за рамки своего костюма. Он усмехнулся, на её тщетные попытки придумать достойный ответ. Не найдя ничего лучше она замахнулась для удара, не осознавая, что бросает вызов. Варягин резко наклонился к ней, перехватывая руку. Люба без страха и опасения подняла голову, ожидая услышать очередную колкость, и даже приоткрыла губы уверенная, что сумеет тут же отразить удар. Решительность в его глазах не пугала, она знала этот огонь, имела честь доводить его до этого состояния бешенства. То, что произошло дальше, повергло её в шок. Его губы впились в её рот, грубо захватили его в тугое кольцо, но прежде чем она почувствовать боль, хватка ослабла. Словно шепотом перебирая нежные слова, его губы ласкали её. Руки гуляли по спине, расслабляя, снимая настороженность и воинственность. Тимур не пытался форсировать и добавить интимности, подводил, и не пересекал грань, поглощающую сознание, но Люба видела её - яркую, запретную и опасно желанную. Неудержимая волна мягко укачивая, подталкивала её к ней. Защищаясь, рука её непроизвольно скользнула Тимуру на грудь. Мускулы под ладонью напряглись, она чувствовала жар, исходящий от его тела, удары сердца, пульсирующие на кончиках её пальцев. Вздох застрял в горле, не хватало воздуха. Её испугало отзывающееся глубоко внутри тела, опьяняющее волнение на его прикосновения. Поразила беспомощность перед мужской силой, смирение и покорность с которой она терпела его дерзость, или скорее, наглость, с которой он, пользовался её несопротивлением. Услышав шаркающие шаги, тяжело дыша, они отскочили друг от друга. Кое-как, ухватившись за край стола, найдя опору, почувствовав свободу, Люба шумно вздохнула полной грудью. Ноги не слушались, тело пошатывалось. Ощущение от его поцелуя не имело ничего общего с её знаниями о поцелуях. Варягин тоже был озадачен тем, что произошло, стоял как вкопанный, не шелохнувшись. Её близость, запах, выбили из колеи. Мягкость губ и страсть, с которой она вырывалась, ошеломили, он был повержен. Перешагнув через порог Оксана остановилась, смерив оценивающим взглядом замеревшие фигуры. - Вы что, поссорились? - Спросила бесцеремонно. - Нет, - ответил Варягин за двоих. - Ну тогда, может мы уже позавтракаем. Люба попыталась успокоиться, это было нелегко. Руки потрясывала мелкая дрожь, всё к чему она прикасалась, начинало дребезжать. - Позвольте я. Варягин взял из её рук противень, она передала ему кулинарные щипчики, он стал выкладывать горячие бутерброды на блюдо, потом вернул ей инструмент, это было ни к чему, если бы не его мягкие, успокаивающие касания. Люба отворачивалась, боялась посмотреть на него открыто, зная, что от его прожигающего взгляда не укроется её растревоженное состояние. Своему благоразумию она уже не доверяла, пришлось менять тактику. - Оксана, помоги мне. Варягин усмехнулся, разгадав её замысел, она же, вздернув подбородок, всё своё внимание обратила на ничего не понимающую девушку, но увидев Варягина у двери, окликнула: - Тимур вы куда? Садитесь за стол. Сработал чисто женский рефлекс, все должны сидеть за столом, и все должны быть накормлены. - Я уже завтракала сегодня, с Марком Владимировичем. - Это было ранним утром. Обед будет поздно, потому что сейчас, мы займемся уборкой. - Вот ты зануда, - возмутилась Оксана. - Я лучше пойду почитаю, освежу память, после Нового года придётся искать работу. - Если бы не твоя патологическая лень, я бы взяла тебя к себе, оперирующей сестрой. Ты быстрая, сметливая. - Ты в Италии собираешься работать, вряд ли Марк Владимирович разрешит. Не для этого он тебя туда везёт. - Может скажешь для чего? - Он любит тебя, - убеждённо заверила Оксана. - Мне бы этого было достаточно, - добавила с осуждением. После завтрака Люба переоделась в потертые джинсы и простенькую кофточку, и весь остаток дня Варягин, ходил за ней, как привязанный. Помогал держать стремянку, подносил воду, когда она мыла витраж и окна, пылесосил, сдвигал мебель. Со стороны могло показаться что Люба смирилась, нашла какой-то компромисс, но не смотря на все старания, он то видел её подавленность. Вечером Люба села в гостиной с книжкой на коленях. Оксана, как всегда, смотрела телевизор. Иногда Люба поднимала глаза, но вряд ли её интересовали комментарии, она прислушивалась к тому, что происходит во дворе, не хотела встречаться с Минаевым, который словно услышав её немую просьбу остался ночевать в городе. От долгого сидения в одной позе мышцы затекли. Люба встала их размять, не замечая, как от её невинных действий, загорелись глаза у Варягина. - Нам спать не пора? - Если тебе пора, никто не держит, а мы с Тимуром ещё посидим, - отмахнулась Оксана. Люба поднялась к себе, Варягин вошёл за ней и закрыл дверь. Люба попробовала смело взглянуть на него, но не выдержав и секунды, опустила глаза. Не зная, как спрятать нервозность, приглушить беспокойно бьющееся сердце, отвернулась, подошла к балкону, и встретила его улыбку, в отражении темного стекла. Оно преломляло действительность, оставляя чувства на удивление живыми и острыми. Его серо-зелёные глаза смотрели внимательно, она так привыкла к ним, но где они были вчера? Ей вдруг стало стыдно, она не видела ничего, кроме его наготы. Люба грустно усмехнулась, и её вздох при этом не оставил Варягина равнодушным. Он подошёл и мягко взял её за плечи. Никто не хотел вспоминать ссору и последующий поцелуй, ощущения были ещё слишком осязаемы и тревожны. - Не знаю, правильно ли я поступила? Во сколько вы должны ложиться спать? - Всё верно. Я ложусь после вас, перед сном проверяю комнату, и ухожу к себе. - И спокойно спите? Не удержалась от лёгкой иронии. - Почти всегда. - На самом деле, я хотела поблагодарить за этот день, который пролетел незаметно. Он нежно провел рукой по её опущенной руке, это была не жалость, просто он понял её. Наверное, первый раз видел её такой... смущённой, с подрагивающим от волнения голосом. - Пожелания на завтра? - Продолжим уборку. - Я готов. - Спокойной ночи. - Спокойной. От его голоса вздрогнула каждая поджилка в её теле, она рассеянно улыбнулась. Держа в руках её ладошку, Варягин мягко, но ощутимо, сжал её пальцы. Оба понимали, что спокойной она будет вряд ли. Держать отношения в рамках у них не получалось с самого начала, мешало обоюдное недоверие, постоянное ожидание удара. Теперь всё осложнилось в разы. Тревожное волнение, трепет, ощущение неизбежного, одновременно притягивало и отталкивало, закручивая в узел их обострившиеся чувства.