***
Увидев, как рабы расставляют шатры, Айлин понял, что они будут ночевать на пляже. Солнце сгинуло в бескрайних водах океана, а на густо-лиловом стремительно темнеющем небосводе высыпали первые стекляшки звёзд, когда наигравшиеся юноши плюхнулись на подушки вокруг широкого, уставленного яствами, покрывала. Рабы зажгли факелы и фонарики, гвардейцы запустили сотню магических шариков и, чуть было не погрузившийся в темноту, пляж заиграл феерией ярких красок. Измотанные и голодные подростки накинулись на еду. Триалин, устало прислонившись к плечу Акиэля, вяло жевал хурму и не без зависти поглядывал на кусок мяса в руках кунгуса. — Оно с кровью, — предупредил Лорд, не в силах игнорировать почти жалобный взгляд друга. — А дожарить нельзя? — поинтересовался принц. — Не отнимай у Акиэля, сейчас тебе тоже принесут, — обрадовал юношу император. Эрииль не ел мяса. Его уровень магии позволял ему и вовсе обходиться без еды, но он всё же поддерживал организм фруктами и овощами. Многие из его окружения переняли отказ Эрииля от мясного, тем более что на императорском столе почти всегда были одни фрукты, и всё-таки большинство несказанно обрадовалось, когда с приездом двух гостей с севера в столовой стали регулярно подавать и мясо, и рыбу, и моллюсков, и яйца. А всё потому, что, во-первых, в Дегроуэльской кухне преобладала тяжёлая сытная пища, к которой с детства привыкли оба мальчика, и, во-вторых, Триалин ещё рос, а Акиэль был кунгусом, разумным хищником в глазах прочих рас. Лорд Верриари предпочитал непрожаренное мясо, желательно, свиное — довольно жалкая попытка обмануть голодующий без крови организм. После плотного ужина ребят разморило. Айлин совсем не удивился, когда учитель сообщил юноше, что они будут ночевать вместе, и очень обрадовался, узнав, что с ними в одной палатке будет спать ещё и Бриэль. Триалин слишком устал, чтобы спать с императором, к тому же совсем не хотел делать это среди пляжа, где от остальных его будут отделять лишь тонкие стенки шатра. Присутствие Бриэля, как полагал принц, освобождало последнего от выполнения еженощных обязанностей, поэтому, когда все разошлись, уверенный в скором отдыхе юноша задержался, чтобы посидеть с другом и покормить теней. Хоть демонов теперь и кормили аж дважды в неделю, за день они так разбесились, что Акиэль не придумал лучшего способа их успокоить, чем напоить кровью. Триалин, опасаясь, что его голодующий кунгус перестарается, тоже порезал руку и присоединился к кормёжке. — Их бы, по-хорошему, пустить охотиться, — вздохнул Лорд, поглаживая ластившуюся к руке тень. — Они, наверное, скучают по войне, — задумчиво почёсывая ближайшего демона, предположил принц. — Вряд ли они знают, что такое война. Скорее, помнят время, когда еды было вдоволь. — Ты сам-то долго ещё собираешься голодать? — Не знаю. Как получится. Боишься, что сорвусь? — И это тоже. Но больше боюсь, что ты впадёшь в спячку. — Это не смертельно. — Нет, но после спячки ты станешь страшным состарившимся уродцем и проживёшь вдвое меньше положенного. — В нынешнем положении спячка практически невозможна, — усмехнулся кунгус. — На мили вокруг одни люди, потенциальные источники крови. Срыва я боюсь куда больше. — Ну так не мучай себя. — Сейчас, когда ты не в Дегроуэле, я не хочу рисковать. — Кунгусы не нарушают клятв. — Ты слишком хорошо о нас думаешь. — А ты думаешь слишком плохо о собственном народе. — Не о народе. О деде. — Ты сам просил оставить его в живых. — Да, но тогда он был убит горем после потери сына и внука и не представлял угрозы, а теперь… Иногда я чувствую его злость и злость других родственников. Знаешь, пусть пока всё остаётся как есть. Я всё равно не смогу вечно отказываться от крови. Когда ты утвердишься на троне, я, скорее всего, прерву голодовку. Хотя мне даже интересно, сколько я продержусь. Идём спать, что-то я устал. Триалин проводил друга до его палатки, а затем, зевая, побрёл к шатру императора. Приблизившись, он не услышал и шороха изнутри. Должно быть, Эрииль с Бриэлем уже спят. Айлин улыбнулся и пожелал доброй ночи стоящим у входа гвардейцам, осторожно приподнял тканевый занавес и, опасаясь разбудить своих соседей по шатру, тихо скользнул внутрь. По слуху ударил звонкий переливчатый смех Бриэля, сидящего на коленях императора и массирующего одной рукой нескромную выпуклость сквозь шёлк одеяний его величества. Триалин ровно две секунды пялился на императора, кормящего Бриэля виноградом, и елозившего у него на коленях ученика, прежде чем развернуться к выходу. — Ваше высочество! — сладко позвал Бриэль. — Мы вас заждались! Будь принц немного искушённее, он бы бросился бежать сразу после этих слов, но юноша, искренне не понимая, зачем он мог понадобиться уже нашедшим друг друга любовникам, замер и, не зная, куда девать глаза, обернулся к обнажённому Бриэлю. — Подойди, — тихо позвал Эрииль. Ноги двинулись вперёд, взгляд опущен к полу, а где-то в груди паникующий червячок здравомыслия велит убираться подальше. Айлин замер в двух шагах от императора. Бриэль плавно соскользнул с колен мужчины, грациозно поднявшись, встал рядом с принцем и, мягко обняв его за плечи, осторожно подтолкнул мальчишку к учителю. Триалин сделал невольный шаг и оказался в зоне досягаемости костистых, обвитых перстнями, пальцев Эрииля, которые, скользнув по ладони юноши, крепко сомкнулись на запястье и подтащили принца к хозяину. — Что вы делаете?! — сразу заартачился Айлин, попав в объятья императора. Лёгкие, почти невесомые поцелуи спустились от виска к гладкому подбородку мальчишки. Бриэль сзади, ласково оглаживая грудь Триалина, поцеловал острые лопатки и поднялся к шее юноши. Принц отвечал на поцелуи нехотя, оставаясь напряжённым из-за присутствия постороннего, а когда Бриэль стянул с него брюки, обнажив нетронутые загаром бёдра, Айлин так и дёрнулся в попытке вырваться из объятий императора. Мужчина развернул ученика спиной к груди и, удерживая мальчишку одной рукой, опустился ладонью к пояснице юноши. Лёгкий спазм на мгновение скрутил внутренности, и Айлин, не удержавшись, хныкнул сквозь сжатые губы. Император тут же переложил голову Айлина себе на предплечье и вновь поцеловал его. Тем временем Бриэль, вид которого Триалину заслоняло лицо Эрииля, коснулся члена юноши. Айлин тут же сдвинул колени. Учитель, несильно сжав подбородок строптивца, ласково чмокнул того в кончик носа. — Ну же, не капризничай, — улыбнулся мужчина, пальцем оглаживая припухшие губы и порозовевшие скулы Триалина. — И не делай поспешных выводов. Ладонь отпустила лицо и спустилась к промежности. — Раздвинь ноги. Колени чуть разомкнулись, но Айлин не нашёл в себе сил добровольно раздвинуть ноги перед кем-то кроме учителя или Раяна. Пришлось императору ему помочь. Он без особых усилий оттянул одну ногу юноши в сторону, освободив место для второго ученика. Бриэль, пристроившись меж бёдер принца, опустился на четвереньки и, массируя ладонью яички, обхватил губами головку ещё вялого члена. — Я не хочу, — вырвавшись из терзавших его рот поцелуев, простонал Айлин. Он устал за день и хотел спать. А тут ещё Бриэль. Наверное, стоило сказать об этом раньше, но только теперь Триалин так остро ощутил нежелание предаваться постельным утехам, тем более с кем-то посторонним. — Тише, маленький, — успокаивал император, сцеловывая слезинки — откуда они взялись — с уголков глаз своего капризника, и опустил ладонь на спину юноши, продолжая целовать его сжатые губы и смежившиеся веки. Тепло передаваемой учителем энергии наполнило Айлина от макушки до кончиков пальцев, смахнув сон и исцелив усталость. Старания Бриэля внизу стали ощущаться острее, всё больше распаляя принца. Эрииль, не отрываясь от губ Айлина, нежно оглаживал его грудь и живот, пока, наконец, юноша не стал отзываться. Бриэль резко отодвинулся и, развернувшись спиной к императору и Триалину, припал грудью на подушки. Внезапно обделённый вниманием принц хотел было самостоятельно закончить начатое старшим учеником, но учитель вдруг перехватил его руки. — Не шали, — мягко пожурил Эрииль. Он достал масло и, откупорив флакон, вылил немного жидкости на ладонь юноши, а затем прижал маслянистые пальцы ученика к тёмной дырочке второго любовника. — Сегодня он твой, — целуя шею Айлина, шепнул император. Он протиснул один палец вместе с пальцами Триалина, направляя движения принца. Это было странное чувство. Больше любопытства, чем желания, больше страха сделать что-то не так, чем страсти. Похожие ощущения были у Триалина, когда он впервые переспал с женщиной. И всё-таки теперь совсем иначе. Его наставляет учитель, он уже до предела возбуждён и перед ним не хрупкая девушка, а крепкий парень. Свободной ладонью Айлин неловко огладил тугие ягодицы Бриэля, скользнул по бархатистой коже бедра и, оглянувшись на императора, неуверенно обхватил член юноши. — Достаточно, — спустя некоторое время прервал Айлина Эрииль. Он сам, немного помассировав достоинство принца, приблизил его к чуть раскрывшемуся отверстию и, подтолкнув юношу, ввёл внутрь. Бриэль с Айлином застонали одновременно. Первый от нетерпения, второй от охвативших его ощущений. Император тем временем обошёл учеников, опустился перед лицом Бриэля и распахнул полы своих одеяний. Старший ученик чуть подался вперёд и глубоко погрузил в рот наливающуюся семенем плоть. Принц же, едва не сойдя с ума от этого небольшого движения нового любовника, начал осторожно двигаться. Надолго терпения не хватило. Влажные горячие стенки плотно обхватывали его внизу, кружа голову, разжигая пыл, и юноша всё сильнее и быстрее толкался, стараясь нагнать недавно ускользнувшее наслаждение, пока Бриэль, не выдержав, не поднял голову. — Ах, ваше высочество, прошу вас, потише. В затуманенную голову принца не сразу пришла догадка, что он таким темпом мешает Бриэлю ублажать императора. Айлин так и замер на месте, мучимый нетерпением. Эрииль лишь улыбнулся и, любовно огладив щеку Бриэля, исчез, а затем появился позади младшего ученика. Твёрдой рукой он нагнул Триалина так, чтобы тот упал грудью на спину старшего товарища по ученичеству. Юноша успел забыть, что учитель ещё в самом начале очистил его. Длинные, увлажнённые маслом, пальцы скользнули внутрь, разминая проход. Стиснув от боли зубы, Айлин всё же не удержал надрывного стона, когда сзади, после короткой подготовки, вошёл учитель. Император, не дав ему времени привыкнуть, сразу начал двигаться. Стоило боли утихнуть, как зажатый меж двумя телами принц потерялся в ощущениях. Слишком хорошо. Нестерпимо сладко. Руки, ласкающие грудь. Жаркие поцелуи в шею. Скользящий на члене тугой Бриэль. Трущаяся о стенки внутри горячая плоть императора. Юноша целиком отдался рукам учителя, позволяя тому направлять его и нагибать, как вздумается. Неровное дыхание, частые стоны. Растворившиеся в накрывающей неге мысли. Триалин кончил первым. Ослабевший, он с хмельной усталостью рухнул на спину Бриэля. Эрииль тактично оставил юношу в покое и, переложив Айлина в сторону на подушки, вернулся к изнывающему без ласки старшему ученику. Сразу стало клонить в сон. Принц едва дождался, пока его соседи по шатру закончат, чтобы лечь спать. Он уже дремал, когда кто-то обтёр его влажным полотенцем, и крепко спал, когда его перенесли на сооружённое из толстых мягких покрывал ложе. Посреди ночи Триалин поднял покоящуюся на груди императора голову, сонно щурясь, увидел в свете тусклых магических сфер Бриэля, точно так же спящего на груди учителя с другого бока и, не отдавая себе ни малейшего отчёта в действиях, вяло оттолкнул лицо старшего юноши. Бриэль, само собой, от подобного обращения проснулся и непонимающе уставился на принца, который, тем временем, по-прежнему находясь в полусонном состоянии, обхватил Эрииля поперёк груди и подвинул, вернее, попытался подвинуть мужчину к себе, чем разбудил и императора. Эрииль лишь улыбнулся его внезапному приступу ревности и, повернув голову ко второму ученику, велел Бриэлю перелечь. Бриэль нехотя поднялся, обошёл учителя и лёг за спиной Триалина. Айлин же, отвоевав своё, собственнически обхватил мужчину рукой, для надёжности закинул на него ногу и только после этого снова уснул.***
Небо ещё начинало светлеть, когда принца разбудила чья-то возня. Он с недовольным видом приподнялся в поисках шума и оглядел пространство шатра осоловелым со сна взглядом. Неподалёку император компенсировал недостаток внимания старшему ученику. Айлин тут же лёг обратно, притворяясь спящим. Увы, его движения не остались незамеченными. — Уже проснулся? — улыбнулся Эрииль. — Я… я снаружи подожду, — пробормотал Триалин и, спотыкаясь в полумраке, побрёл к выходу. — Голышом? — усмехнулся император. Айлин надеялся, что при таком скудном освещении никто не заметит его горевших от стыда щёк. Пока он мялся у выхода, Бриэль исчез и оказался рядом с ним. — Ваше высочество, не бросайте нас, — сладко протянул юноша, подталкивая принца к учителю. — Неужели вчера вам не понравилось? — огорчённо ахнул Бриэль, глядя на кислое выражение лица товарища по ученичеству. — Я не кролик, чтобы заниматься этим круглые сутки, — скривился Айлин. — Так вам не понравилось? — казалось, Бриэль и вправду расстроился, но не успел Триалин придумать ответ, как старший ученик улыбнулся и, потащив юношу к императору, сказал: — Тогда позвольте мне исправиться. Принц вновь оказался в объятьях учителя, попав в которые, как показывал опыт, выбраться было уже невозможно. — Я хочу спать, — отказываясь сдаваться, заявил Айлин. — Поспишь во дворце, — отмахнулся учитель, но всё же передал ученику энергию, чтобы стряхнуть с него сон. Настойчивый поцелуй в щёку. Триалин попытался увернуться, вяло отпираясь, и Эрииль вдруг отпустил его. Не веря своей удаче, юноша окинул императора подозрительным взглядом, медленно, не отрывая глаз от учителя, отполз и наткнулся на сидящего позади Бриэля. Старший ученик нежно обнял его за плечи, разворачивая к себе. Коротко и робко клюнул в губы, словно спрашивая разрешения принца. Изумлённый Айлин не шелохнулся и ободрённый его молчаливым согласием Бриэль несмело поцеловал юношу. Мягкая ладонь скользнула по щеке и обвила шею, не давая Айлину отстраниться. Вторая рука с почти стыдливым колебанием пробежалась пальцами по выпирающим ключицам, едва касаясь, спустилась по груди к животу и, обняв за талию, притянула принца ближе к Бриэлю. Триалин приоткрыл рот и безответный поначалу поцелуй углубился. Бриэль пах фруктами, на губах ещё осталась сладость винограда. Принц, стараясь не думать о том, что учитель наблюдает за ними, не смог оттолкнуть Бриэля, хотя бы потому, что тот был его первым мужчиной снизу. Странный подарок со стороны императора. Бриэль не смог бы стать заменой Раяна и никогда не сможет хотя бы сравниться с астельским принцем. И всё-таки… Всё-таки Айлин находил его приятным. Красивой наружности, покладистый, ласковый, игривый — полная противоположность Триалину — Бриэль больше напоминал наложника, хотя принц никогда их не видел, но представлял именно такими. Интересно, Бриэлю самому это нравится? Или он, ублажая капризного принца, превозмогает себя по указке Эрииля? Айлин обнял парня в ответ. Влажные ладони заскользили по спине. Пятернёй Триалин огладил длинные волосы Бриэля и тот отозвался сладкой дрожью. Принцу понравилась такая реакция. Он одной рукой играл с волосами юноши, второй — приподнял его подбородок, прижимаясь к губам и перехватывая инициативу. Бриэль отзывался тихими полустонами, стоило пальцам принца слегка коснуться его шеи под волосами или расчесать мягкие локоны. Изящными пальчиками юноша спустился к паху младшего ученика. Триалин тут же ответил взаимностью. Они придвинулись ближе друг к другу, Бриэль, раздвинув ноги, закинул их на бёдра принца и сомкнул ступни за его спиной. Продолжая целоваться, юноши синхронно, чуть соприкасаясь головками членов, ласкали друг друга и, казалось, совсем забыли о присутствии императора. Эрииль неторопливо потягивал вино, любуясь учениками. Впрочем, долго оставаться в роли наблюдателя мужчина не собирался. Он чуть нагнулся и, поймав Айлина за плечо, оторвал того от Бриэля. Принц неуклюже упал спиной на подушки у ног императора, рассеянно глядя на учителя. Бриэль, умничка Бриэль, всё понял без слов. Старший ученик немедля лёг меж раздвинутых ног принца и, опираясь на локти, взял в рот требующее внимания достоинство юноши. Развратный стон Триалина ласкал слух. Эрииль придвинулся ближе к ученику и откинул полы своих одеяний. Возможно, сказывалось присутствие Бриэля, но в этот раз Айлин капризничать не стал, ограничившись коротким хмурым взглядом, и вскоре император пил вино, одной рукой поглаживая чернявую макушку старающегося внизу юноши. Детская гибкость позволяла принцу изогнуться так, чтобы и самому было удобно, и Бриэлю. Зажмурившись, он усердно работал губами, а когда Бриэль начинал особенно рьяно дразнить кончиком языка головку, Айлин, опасаясь сомкнуть зубы в порыве сдержать стон, был вынужден отрываться и поднимать голову. Видимо, учителю надоели постоянные отлучки принца от дела, и он, стоило юноше в очередной раз опуститься губами на четверть ствола, твёрдо нажал на затылок мальчишки, запустив пальцы в чёрные волосы. Мужчина давил всё сильнее, почти прижимая лицо Айлина к паху, затем обманчиво отпускал, но, не позволяя влажному рту соскользнуть с конца, вновь, без труда подавляя сопротивление и игнорируя недовольное мычание, отдающее приятной вибрацией в ласкаемой части тела, толкал голову юноши к себе. И снова, и снова, постепенно наращивая темп. Уроки не прошли даром — Триалин больше не пытался противиться и даже продолжал, как мог, работать языком. Айлин ненавидел учителя в такие моменты. Моменты унизительной беспомощности. По щекам опять текли непрошенные слёзы, в уголках губ скопилась слюна, стекающая липкими дорожками к подбородку. Воздуха катастрофически не хватало, и становилось страшно, когда Эрииль несколько долгих мгновений давил на затылок, а в горле теснило слишком большее нетерпение императора. Триалин ненавидел боль от затёкшей челюсти, от растянутых губ, боль, выливающуюся позорными слезами. Но в этот раз ощущения смягчались Бриэлем, и принц не стал, хотя бы для приличия, протестовать, за что был награждён скорым окончанием пытки. Айлин закашлялся, жадно хватая воздух и вытирая подбородок. Эрииль, приподняв юношу за плечи, усадил его и повернул к себе лицом. Мерцающая голубым сиянием ладонь огладила шею и щёки принца, избавив от боли. Император притянул выровнявшего дыхание ученика к себе и горячо поцеловал, размазывая большими пальцами влагу на щеках. И не был бы Триалин самим собой, если бы не взыскал в мужчины за грубое отношение к себе. Он до крови прикусил нижнюю губу любовника и лишь потом ответил на поцелуй, компенсируя свою проказу. Давно молодой человек не получал по мягкому месту, но при Бриэле, пожалуй, не стоит воспитывать юношу таким образом. Словно интуитивно почувствовав свою безнаказанность, Айлин, обманчиво гладя спину императора, опустил руку к его боку и пребольно ущипнул учителя, улыбаясь своей самой нахальной улыбкой. Видимо, Эрииль был с ним слишком мягок в последнее время. Он резко опрокинул шкодника на спину и, согнув мальчишку пополам, прижал его колени к груди, а затем рывком вошёл почти до самого основания. Любимая мордашка исказилась от боли, Айлин вскрикнул, и покрасневшие глаза вновь наполнились солёной влагой. Бриэль не удержался от укоризненного взгляда в сторону учителя, но всё же принял его сторону. Старший ученик, безусловно, самый покладистый из воспитанников Эрииля, поймал пытавшиеся добраться до лица императора руки принца и прижал к полу, удерживая хныкающего от боли юношу. Что ж, по-хорошему Триалин всё равно не понимает. Мужчина дал ему немного времени привыкнуть, чуть отстранился и вогнал распирающий от семени ствол полностью. Айлин прикусил губу и зажмурился. Пускай. Надолго его не хватит. Эрииль наращивал темп, силой выбивая с упрямых губ стоны и, наконец, просьбы остановиться. Бриэль, продолжая твёрдо держать руки принца, что-то ласково шептал ему, целовал мокрые щёки и лоб и украдкой с мольбой смотрел на учителя. Император замедлился. Убедившись, что урок усвоен надолго, он отпустил одну ногу юноши и поднёс освободившуюся руку к пояснице ученика, исцеляя боль. Затем медленно вытащил член, густо облил его маслом и, размазав жидкость по всей длине, вновь аккуратно ввёл его в растянутое отверстие. Плавно, осторожно, задевая особое место внутри и лаская маленькое достоинство принца. Бриэль, тем временем, уже целовал юношу в губы, гладил по растрёпанным волосам, успокаивая всхлипывающего мальчишку. Теперь Триалин податливо принимал в себя учителя. Маленький, мягкий, беспомощный, с заплаканным личиком и припухшими от слёз щеками. Император склонился ниже, шире развёл ноги ученика и прижался губами к тонкой шее, выцеловывая рваные узоры на загорелой коже. Удовольствие ещё только начинало подкрадываться, значит оставалось время немного поиграть с любимцем. В опустевшей голове билась лишь одна мысль — «поскорее бы это закончилось». Ни сил, ни желания сопротивляться больше не было. Хуже всего, что принц снова разревелся. Слишком больно, слишком унизительно. А унизительнее всего молить императора смилостивиться. Боль быстро сошла на нет. Бриэль мягко целовал его, посасывая нижнюю губу, и успокаивающе гладил по голове. Только его жалости не хватало. Эрииль снова вошёл, почти не больно. Он ласкал юношу внизу, расцеловывал грудь и шею, компенсируя пролитые слёзы. Бёдра саднило от напряжения. Учитель, постепенно ускоряясь, толкался вглубь. Бриэль вновь прижал руки юноши к полу, отчего Айлин чувствовал себя пришпиленным мотыльком. Вернее, мотыльком, которого усердно шпилят. Да что за грубые пошлости лезут в голову! Согнутый пополам с широко раздвинутыми ногами и крепко удерживаемыми над головой руками принц не мог даже пошевелиться, но чем дальше, тем больше Триалин с ужасом осознавал, что такое зависимое положение ему даже… нравится? Бриэль почти не отрывался от его губ. Эрииль обвязал пульсирующую плоть юноши лентой, не давая ученику кончить раньше, чем позволит учитель. Он снова и снова, быстрее и резче выходил с влажным хлюпаньем и толкался вперёд. Жарко. Душно. По спине, щекоча, тёк пот. Всё тело неприятно мокрое. Дыхание сбивалось темпом императора, прерывалось постоянными поцелуями. Губы болели. Подушечки пальцев мужчины пробежались по внутренней стороне бедра, подразнили основание члена, огладили яички и спустились к приподнятой пояснице, вызывая приятные мурашки. Внизу живота зарождалось знакомое чувство восторга. Ещё. Ещё. Только не останавливайтесь. Принц слабо дёрнул руки, но Бриэль не отпустил его, продолжая терзать языком влажный рот, выкрадывая остатки воздуха и настойчиво привлекая к себе внимание. Айлин, требовательно хныча сквозь поцелуй, задрожал. Эрииль замедлился, растягивая пытку, огладил грудь, больно сжав затвердевшие соски и, спустив ладонь к паху, обвёл пальцами покрасневшую головку. — Пожалуйста, — простонал Триалин. Это невозможно больше терпеть. Учитель остался глух к просьбе. Он неторопливо подавался назад, вытаскивая ствол наполовину, и так же медленно двигался вперёд, погружаясь в растянутое отверстие. Император оглаживал ягодицы, щекоча, водил кончиками пальцев по бёдрам, на пару мгновений брал в кулак пульсирующее нетерпение юноши и быстро отпускал, не давая долгожданной разрядки. Ленты сжимали почти до боли. — Я могу надеяться на хорошее поведение? — с улыбкой поинтересовался Эрииль, склонившись над принцем. Длинные серебристые волосы мужчины щекотали грудь Айлина. — Да… да… умоляю вас! — едва не плакал Триалин. Он с трудом разбирал, что говорит учитель. — Никаких встреч с Раяном? — уточнил император. — Пожалуйста… ваше… величество. Я не могу… не могу… больше, — простонал ученик. Эрииль остановился, почти полностью выйдя из распалённого тела, несильно щёлкнул пальцем по головке и, обхватив возбуждённую плоть юноши ладонью, лениво продолжил дразнить её пальцем. Второй рукой мужчина медленно огладил грудь строптивца. — Я не услышал ответа, — протянул мужчина. Айлин уже не мог ответить. Он скрёб пальцами, выгибался, надеясь подтолкнуть учителя к действиям. — Никаких встреч с Раяном? — повторил вопрос Эрииль. — Да… да, ваше величество! Пожалуйста! — жмурясь, воскликнул принц. Император чуть улыбнулся, перехватил ноги ученика под коленями и вновь, до предела согнув подростка, рывком вошёл в него. Ленты соскользнули на пол. Несколько глубоких толчков и юноша, сжавшись, вскрикнул. Тело охватило дрожью истомы, прокатывающейся волной от груди и паха к напряжённым конечностям и вырывающейся наружу долгим хриплым стоном. Триалин лежал, зажмурившись, наполненный приятной усталостью. Кончики пальцев ещё подрагивали от пережитого всплеска, а грудь высоко вздымалась, выравнивая дыхание. Эрииль ещё несколько раз толкнулся в обмякшее тело и с низким, напоминающим рык стоном излился семенем. Принц неохотно приоткрыл глаза, когда учитель поднял его на руки. — Ваше величество? — позвал Бриэль, поняв, что учитель уходит. — Подожди, я скоро вернусь, — бросил мужчина. Позади послышался разочарованный вздох. Айлин не сразу вспомнил, что Бриэль всё это время терпел, как и он. Эрииль вынес свернувшегося у него на руках юношу на улицу. Небо уже наливалось лазурью, далеко на западе гасли последние звёзды, а восточная кромка неба в преддверии рассвета наливалась тёплым золотом. Гвардейцы на посту отдали честь не обратившему на них внимания императору. Мужчина прямо в одежде вошёл в воду по пояс и отпустил ученика. Перетруженные ноги отказывались держать, и принц плюхнулся на грудь учителя. Тот, одной рукой приобняв юношу за плечи, второй раздвинул ягодицы и пальцем раскрыл припухшую дырочку. Солёная вода обожгла повреждённые стенки. Айлин уткнулся носом в складки одеяний императора, сдерживая болезненное шипение, и прикусил губу. Вода, повинуясь магии учителя, омыла плечи и спину. Триалин дождался, когда мужчина вычистит всё, что оставил, и, с трудом переставляя ноги, немного развернулся, чтобы умыть лицо. Купание отняло последние силы. Не думая ни о чём, кроме сна, принц позволил Эриилю вынести себя на берег. Его даже не заботило, что он совершенно голый. В тени императорского шатра рабы расстелили на песке покрывала и выложили их подушками, на которые Эрииль опустил засыпающего юношу.***
Разбудил Триалина Акиэль. Он долго пытался растолкать заспавшегося принца, прежде чем тот недовольно продрал глаза, пробурчал что-то нечленораздельное на неизвестном языке сонь и перевернулся на другой бок. Недолго думая, Акиэль дотянулся до ближайшей подушки и со всей силы огрел его наглейшество. — Спятил?! — тут же подскочил Триалин. — Завтрак проспишь. Ты что делал ночью? — поинтересовался кунгус. Алкоголем от принца не пахло, поэтому Лорду оставалось лишь теряться в догадках. На всякий случай он потрогал лоб друга, может, принц вчера перегрелся. — Ничего, — оттолкнув руку Акиэля, буркнул Айлин. Юноша успел окончательно проснуться и с удивлением оглядеться. Кто-то одел его в новую одежду, укрыл тонким покрывалом, а сверху установил навес от солнца. Рядом лежали золотые украшения. Интересно, это подарок или извинение? Акиэль тоже заметил драгоценности. Кунгус нахмурился, ещё раз оглядел принца, но ничего не сказал и молча помог другу подняться. Вернувшись во дворец, Триалин, наплевав на занятия, отправился в свою комнату отсыпаться. Акиэль снова обеспокоенно потрогал его лоб, спросил, как Айлин себя чувствует, и несколько раз предложил позвать императора, пока Триалин, желающий только сна, не послал друга на чистом кунгусском. Но не прошло с ухода глубоко оскорблённого Лорда и десяти минут, как в спальню вошёл Эрииль. — Вы же сказали, я смогу поспать во дворце, — простонал Айлин, стоило императору опуститься на край постели. — Сможешь, — улыбнулся учитель. — Я ненадолго. Потерпишь ещё немного? Я пришёл поговорить. Триалин даже не потрудился сесть для приличия. — Ну, если так, — неопределённо ответил юноша. — Мне придётся уехать на несколько дней, возможно, на неделю, — начал Эрииль. — Куда? — заинтересованно приподнял голову принц. — К южным границам. Я не могу взять тебя с собой, поэтому очень надеюсь, что ты оправдаешь моё доверие, не вляпавшись за время моего отсутствия в новую историю. Гвардейцы проинструктированы. Если ночью тебе понадобится компания — Бриэль к твоим услугам. Можете уединяться в моей спальне — сегодня ночью её, наконец, полностью отремонтировали. И не прогуливай уроки. Как только вернусь — приму экзамен по клавикордам и праву. — Почему вы не зачли в прошлый раз? — Разве Акиэль тебе не объяснил? У твоего друга удивительная способность делать верные выводы. Ещё вопросы? — Вроде бы нет, — пожал плечами Триалин. На самом деле у него была куча вопросов, но ни один из них не был настолько важным, чтобы отсрочивать сон. — Хорошей поездки, — пожелал юноша и нехотя соизволил сесть. — Благодарю, — улыбнулся император. Мужчина обнял ученика за плечо, коротко поцеловал в губы и исчез, оставив после себя аромат благовоний.***
Рабы зажигали фонарики в саду, когда в спальню принца скользнула тень. Тёмный, скрытый в полумраке комнаты силуэт приблизился к постели и склонился над спящим юношей. Почувствовав чужой взгляд сквозь полудрёму, Айлин открыл глаза. — Раян? — сонно хлопнув ресницами, удивился принц. За ту пару мгновений, что мальчику понадобились для осознания, кто к нему пришёл, нежданный гость успел сесть рядом. — Раян! Где ты был? — радостно воскликнул Триалин. — Тише-тише, — улыбнулся старший принц. — Я всё тебе расскажу, только успокойся. Айлин полностью сел, быстро потёр глаза, сбрасывая остатки сна, и приготовился слушать. — У меня к тебе много вопросов, — серьёзным тоном предупредил юноша. — Понимаю. Прости, что исчез без предупреждения. На южных границах неспокойно. Отец посылал меня разобраться. — Что произошло? Эрииль сам сегодня туда отправился, — беспокойно заёрзал Триалин. — Вкратце — солдаты взбунтовались. Я давно предупреждал отца, что всё к этому идёт. — Тогда… почему ты не с ним? Ты ведь генерал армии, — нахмурился Айлин. — Уже нет. Я вернулся тайно. Как только пришло письмо от отца с приказом об отставке, я решил, что с меня хватит и поехал в Аккад. Пусть теперь сам разбирается, — раздражённо ответил Раян. — И… что ты теперь собираешься делать? — То же, что и обычно — хорошо проводить время, желательно, в твоей компании, — улыбнулся старший принц. — Эрииль запретил мне общаться с тобой. — И ты собираешься его слушать? — в голосе Раяна послышалась усмешка напополам с удивлением. — Нет, но… это зависит от твоего ответа. Ты знаешь, каких жуков дал мне, чтобы подшутить над Эриилем? — Триалин с прищуром посмотрел на собеседника. На лице Раяна застыло озадаченное выражение. — А, ты про ту шутку. Это были обычные морские клопы. Зловредные и кусачие, но, в целом, безобидные, — убеждённым тоном ответил принц. — Это были жгученосы, алые кровоеды, как их ещё называют, — холодно отрезал Айлин, внимательно наблюдая за реакций наследника. — Этого… не может быть, — прошептал Раян. — Я правда не знал. Ты уверен, что это они? Кровоеды редко встречаются. — Уверен. Эрииль их опознал. — Хорошо, что он их заметил. Боги, по моей вине вы оба могли… — Где ты их вообще взял? — пользуясь растерянностью друга, продолжал допрос Триалин. — А, обменял у какого-то торгаша на безделушку. Видимо, он сам не знал, что отдаёт, иначе бы так не продешевил. Что ж, это объясняет подозрения отца. Похоже, он думает, что я пытался его убить, — вздохнул Раян. — Я не говорил Эриилю, что это ты дал мне жуков, — вспомнил Триалин. — Вот как. А он спрашивал? — задумавшись, поинтересовался астельский принц. — Да, спросил один раз. Но я тогда был не в состоянии ответить, а больше он к этому вопросу не возвращался. — У мага первого уровня есть свои способы узнать ответы, — заметил Раян. — В любом случае, спасибо, что не сдал, — улыбнулся он. — Ещё раз исчезнешь — обязательно сдам, — поджав губы, пригрозил Айлин. — Больше не исчезну, — вновь улыбнулся Раян и, нагнувшись, поцеловал краешек губ юноши. — Тебе придётся как-то компенсировать своё отсутствие, — с игривой и вредной улыбкой заявил младший принц. — Для начала тебе придётся выбраться из дворца, — тем же тоном ответил любовник. Триалин тут же скис. — За мной теперь постоянно следят. Даже если получится выбраться, гвардия всех на уши поставит. — Об этом можешь не переживать. Завтра праздник в честь Зураба и Захрина. В главном храме будет много народа. У меня есть знакомый оборотень. Просто подойди завтра в полдень к статуе Захрина, он будет ждать тебя там. Мой приятель примет твой облик и вернётся во дворец вместо тебя. — Даже если он примет мой облик, он ведь должен и поведением не отличаться… не знаю, это слишком рискованно, — обдумывая идею, проговорил юноша. — Не верю своим ушам! Это говоришь ты? — хохотнул Раян. — В любом случае, решать тебе. Я могу лишь помочь. — Кто-то идёт, — всполошился Айлин. Астельский принц тут же бросился к окну, но, прежде чем скрыться в темноте сада, обернулся: — Мне ждать тебя завтра? — Да. Иди, — шепнул Триалин, прислушиваясь к шагам. Стоило Раяну исчезнуть, как в спальню вошёл Бриэль с тяжёлым подносом на руках. — Простите за поздний визит, ваше высочество, — улыбнулся старший ученик. — Я надеялся, что вы уже проснулись. Вы пропустили ужин, поэтому я подумал, что вы можете быть голодны, — взглядом указывая на поднос, полный фруктов, закусок и сладостей, объяснил своё присутствие юноша. — Благодарю. Проходите, — пригласил принц, гадая, слышал ли Бриэль Раяна. В отличие от Айлина, старший ученик, казалось, совсем не испытывал неловкости, учитывая обстоятельства их знакомства. Он аккуратно опустил поднос на прикроватный столик и с молчаливого разрешения принца плавно опустился рядом на постель, грациозно расправив вокруг себя свои ярко-жёлтые одеяния. Юноша дал Триалину пару минут, чтобы тот привык к его присутствию, прежде чем заговорил. — Его величество предупредил, что вам может понадобится компания, мой принц, — мягко улыбнулся гость. — Тебя… то есть, вас это устраивает? Я хочу сказать, его величество обращается с вами, кхм, довольно эгоистично, — подбирая слова, ответил Айлин. — Простите, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? — с извиняющейся улыбкой спросил Бриэль. Принц с трудом подавил желание закатить глаза. — Эрииль приказал вам спать со мной? — прямо спросил юноша. — Боюсь, приказал — это сильно сказано, мой принц. Я не раб, чтобы император мог позволить себе предлагать меня кому-то ещё, — всё с той же мягкой улыбкой покачал головой старший ученик. — Кажется, между нами произошло недопонимание, прошу прощения. — Вам-то за что извиняться, — буркнул Триалин. — Значит, Эрииль вам не приказывал? — Нет. Конечно, нет. Его величество сначала спросил моего согласия. В любом случае, для меня честь быть полезным принцу, ваше высочество. — Простите мою прямоту, Бриэль. У вас есть хоть немного чувства гордости? — Айлин сам не понимал, почему вдруг начал злиться. — Вы позволяете Эриилю так с собой обращаться, говорите, что «служить» мне для вас честь, это… это… Это стыдно! — задохнулся от негодования юноша. — Стыдно? — удивлённо хлопнул ресницами Бриэль. — Почему? — Потому что вы спите со своим учителем! — потеряв терпение, воскликнул принц. — Как и вы, — невозмутимо ответил товарищ по ученичеству. — Как и все прочие ученики. Не только ученики его величества, а вообще все ученики. У вас на севере не так? — искренне недоумевал юноша. — Не так… — насилу переваривая услышанное, пробормотал Триалин. — Я правильно вас понял — в Астелле так принято, чтобы ученики спали со своими учителями? — Принц даже поразился тому, что смог озвучить такую нелепицу. — Верно, — кивнул Бриэль. — Вам никто не сказал, прежде чем вы приехали, да? Ох, должно быть, вы были несколько шокированы, — вздохнул старший ученик. — Это слабо сказано, — бесцветным голосом пробормотал Триалин. — Я всё равно не понимаю, зачем… — Такая связь укрепляет узы между учителем и учеником. Учителя больше заботятся о подопечных, оторванных от родителей, сильнее любят их. А ученики, в свою очередь, крепче привязываются к наставнику, глубже почитают его. Это всегда было в порядке вещей. Когда я выучусь и стану сам преподавать, у меня будут те же отношения с учениками, — постарался объяснить юноша. — Наверное, для вас это звучит странно, но мы не видим в этом ничего предосудительного. Все свободные юноши, если не становятся чьими-то мужьями, проходят обучение у мастеров. Его величество не исключение. До того, как его насильно выдали замуж за его брата, он был учеником дворцового мастера. Я слышал, это был дряхлый старик. Так что нам с вами очень повезло, ваше высочество. Многие становятся учениками ветхих немощных стариков, а наш учитель молод, красив, не говоря уже о том, что он император. — Ну да, для семидесяти лет он выглядит свежо, — усмехнулся Айлин. — По меркам его расы это мало, — серьёзно заметил Бриэль. — Знаю-знаю, у нас на севере живут остатки кхарди. Те и вовсе до четырёхсот лет живут, и в семьдесят выглядят на двадцать, по нашим меркам, — отмахнулся принц. Он всё ещё не мог осознать услышанное от Бриэля. От невесёлых мыслей юношу отвлёк внезапно появившийся Акиэль. Войдя в комнату, он хмуро посмотрел на Триалина с Бриэлем и обратился к последнему: — Добрый вечер. Мне показалось, что для визитов уже поздновато. — Добрый вечер, милорд. Мне показалось, что решать позднее для визитов время или нет полагается его высочеству, — несмотря на недружелюбный тон кунгуса, вежливо улыбнулся Бриэль. Судя по тому, как прищурил глаза Лорд, хорошего исхода беседы ждать не приходилось. Триалин поспешил вмешаться. — Благодарю вас за беспокойство и ужин, — обратился принц к старшему ученику. — Мне было очень приятно побеседовать с вами, надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии продолжить разговор в следующий раз. А сейчас мой друг прав, время довольно позднее, — как можно любезнее улыбнулся юноша. — В таком случае, не смею больше тревожить ваше высочество, — встав, поклонился Бриэль. — Доброй ночи, мой принц, милорд, — попрощался с младшими учениками Бриэль и вышел из комнаты. — Что ему было нужно? — едва парень вышел, поинтересовался у друга Акиэль. — Ничего особенного, просто беспокоился, — равнодушно пожал плечами принц. — С чего вдруг? — Ну, мы вроде как вчера весь день вместе провели, даже ночевали в одном шатре, — Айлин старательно избегал подозрительного взгляда кунгуса. — А что это у тебя? — поспешил перевести тему юноша, заметив папку в руках Лорда. — То, что ты сегодня проспал, — передавая бумаги со своими конспектами, ответил друг. — И письма из Дегроуэля. — Есть какие-нибудь новости? — полюбопытствовал Триалин, от всей души надеясь, что Акиэль не вернётся к теме визита Бриэля. — Из Дегроуэля ничего срочного. Зато с твоей родины есть. Рубеллин приедет через пару недель. Я слышал сегодня, что он уже на полпути в Кризу, — поделился Лорд. — Вот как. Здорово, — кисло отозвался принц. — Ты не рад? — приподняв бровь, удивился кунгус. Айлин некоторое время молчал, прежде чем неопределённо пожать плечами: — Я не знаю. — Это же твой брат, — не переставал изумляться друг. — Вот именно поэтому. Просто… я же старше, — начал объяснять Триалин. — На полчаса, — со смешком вставил Акиэль. — Всё равно. Я старше. Я глава нашей семьи, хоть он этого и не знает. И по идее, я должен быть ему поддержкой, даже не так, я должен быть примером для подражания, но, если сравнить нас… — Ты слишком жалкий, — закончил за друга кунгус. — Замолкни. Я серьёзно говорю! — вспыхнул принц. — В кои-то веки, — насмешливо закатил глаза Лорд. — Ну и пожалуйста, — обиделся Триалин и, схватив с подноса горсть фиников, принялся демонстративно читать письма. — Будет тебе. Я не вижу повода для переживаний. Ты наследник Дегроуэля, он — Крастской Империи. Тебя коронуют уже в следующем году, а его только через девять лет. Может, Дегроуэль и меньше Крастской Империи, но это можно сказать вообще о любой империи — твоя родина, если ты не забыл, занимает больше всего пространства на континенте. Ну, а если ты стесняешься нашего финансового положения, так у Рубеллина оно не намного лучше — его бывший канцлер постарался. Осмелюсь напомнить, именно ты поспособствовал освобождению принца Вардласа и принцессы Каронетты и именно ты возглавлял арест канцлера после того, как Рубеллин сбежал от него. Чего тебе ещё не хватает? — рассуждал Акиэль — Это было давно. Сейчас я просто ученик Эрииля, а Рубеллин его зять. Все вокруг только и говорят о том, какой он талантливый и воспитанный. У него даже уровень магии выше моего, — прижав колени к груди, тихо ответил Триалин. — Ты завидуешь? — догадался кунгус. — Есть немного, — признался принц. — Хотя и горжусь им тоже. Я… не думаю, что я готов встретиться с ним сейчас, — голос юноши становился всё тише. — Тебя никто и не заставляет. В конце концов, Рубеллин едет к Эриилю и к своей будущей невесте. Айлин, не дури. Меня удивляет, что твоя самооценка не страдает от моего присутствия и в то же время ты раскис, сравнивая себя с тем, кого даже не знаешь лично. Это глупо, — подвёл итог Лорд. — Ты же кунгус, что мне себя с тобой сравнивать? А мы с Рубеллином люди, к тому же близнецы. У нас должны быть и способности одинаковые. — Ты сам себе противоречишь. То ты хочешь быть сильнее и лучше своего брата, то заявляешь о равенстве, — усмехнулся Акиэль. Триалин не нашёл, что на это ответить. Он молча уткнулся в письмо, признавая поражение в споре. — Ладно, уже поздно. Ты-то выспался, а я, пожалуй, пойду немного позанимаюсь и лягу спать, — собрался уходить Акиэль. — Мгм, — кивнул принц. Кунгус успел дойти до выхода, когда Айлин вдруг окликнул друга: — Завтра день Зураба и Захрина. Пойдёшь со мной в храм? — С каких пор ты стал верующим? — с усмешкой в голосе поинтересовался Лорд. — Ни с каких. Просто интересно, как здесь отмечают праздник, — как можно равнодушнее пожал плечами Айлин. — Если бы ты сказал раньше… Извини, у меня завтра встреча. — С кем? — Помнишь, я вылечил моряков с редкой болезнью? Владелец их кораблей пожелал пообедать со мной и ещё несколькими учениками, — ответил кунгус. — Ты не собирался позвать меня? — деланно обиделся принц. — Не ты же лечил больных, — усмехнулся Лорд и добавил: — Вообще-то собирался, но его величество запретил. — Вот как. Что ж, хорошо провести время, — улыбнулся юноша. — Доброй ночи. — И тебе, — тихо ответил Акиэль. Он бросил на друга задумчивый взгляд и вышел из комнаты.***
Как и предсказывал Раян, в храме было много народа. Одетые в яркие праздничные наряды мужчины и юноши своим шепотом молитв создавали монотонное гудение. Высоко под сводами храма пел гимны мужской хор, наполняя музыкой гулкое пространство в мраморных стенах. Солнечный свет дробился в цветных витражах, разбиваясь сотней оттенков и радужных переливов, отражаясь в хрустальных люстрах и драгоценных самоцветах мозаик. Кадила насытили воздух душным ароматом, а тысячи курящихся благовоний образовали над головами прихожан мутную дымную завесу. Айлин с трудом пробрался к статуе Захрина. Позади принца на почтительном расстоянии остановились гвардейцы, сопровождавшие венценосного юношу. Триалин ещё накануне вечером тайно порадовался, что Акиэль не сможет пойти с ним, а теперь и вовсе вздохнул с облегчением. Провернуть подмену перед носом кунгуса, даже в толпе, казалось невыполнимой задачей. К полудню людей стало ещё больше, особенно много их скопилось у статуй виновников торжества, Зураба и Захрина — богов близнецов, одних из главных божеств фларцианского пантеона. Зураб и Захрин — боги, изгнанные за свою запретную любовь в мир людей, заключённые в бесконечном цикле перерождений. Триалин внимательно оглядел статуи. Зураб был изображен красивым воином с копьём и щитом: кудри мягко спадают на закованные в доспехи плечи, взор, прямой и уверенный, устремлён вперёд, предвкушая битву, царственная поза немного расслаблена, словно воин нисколько не сомневается в своей победе. Захрин — прекрасный юноша в венке из цветов, лепестки которых спадают вдоль воздушных одеяний к маленьким босым ступням. Ладони сложены в молитвенном жесте, взгляд обращён к небу. Одно лицо, две сущности. Бог войны и бог милосердия. Бог силы и бог искупления. «Владыки демонов у кунгусов поинтереснее» — подумал про себя принц, со скукой разглядывая другие статуи богов. Хор смолк, а вместе с ним замолчали и прихожане. Высоко под куполом одинокий, но сильный голос завёл песню, которой молча внимала толпа внизу.Под светом звёзд хрустальных, Над синевой морских глубин, Зеркальный лик печальный Мой одинокий пилигрим. Зову. Ты слышишь голос мой, Но под холодною луной, Убитый горечью, виной, Я снова разлучён с тобой. И мерит время тихим ходом Минуты, месяцы и годы, К закатам алым и восходам, Стирает города, народы. Сквозь вечность, к пыли праотцов, Смеясь над словом мудрецов, Лирой творцов, бедой глупцов, Идём по тропам мертвецов: К восходу — ты, к закату — я, Услышь мой крик, Душа моя, От стылой ночи к жару дня, От белых астр до копья.*
Песня закончилась, хор запел новую молитву, а прихожане продолжили кланяться статуям и просить богов о благополучии, удаче, дожде и многом, многом прочем. Отчего-то песня показалась Айлину знакомой. Может, он встречал её в одной из книг на уроках астельского? Юношу не отпускало ощущение, что у песни есть продолжение, которое он теперь силился вспомнить. В груди так зудело, словно он забыл что-то важное. Принц даже развернулся к выходу, намереваясь бегом ринуться в библиотеку Аль-Джаира, как вдруг кто-то схватил его за плечо. Обернувшись, Триалин увидел свою точную копию. — Его высочество ждёт вас у восточного входа, — быстро шепнул оборотень и двинулся по направлению к гвардейцам. Из-за этого глупого праздника и ещё более глупой песни Айлин совсем забыл про Раяна. Нырнув в толпу, он угрём проскользнул меж людьми и пробрался к небольшой дверке в восточной стене. Раян стоял в тени колонны, нетерпеливо дожидаясь юношу. — Здравствуй, — улыбнулся Триалин. — Поспешим, — астельский принц, опустив приветствия, поймал любовника под локоть и потащил за собой. Выскользнув в дверку, принцы оказались в чистом храмовом дворике, окаймлённом деревцами акации и кустами мирта. Раян провёл ослепшего от яркого света Айлина через двор и вывел к неприметной, скрытой зарослями, калитке, за которой юношей дожидался паланкин. Лишь когда носильщики двинулись вперёд, увозя венценосных пассажиров от храма, Раян приветливо улыбнулся и, казалось, наконец, расслабился. — Вижу, похищение прошло успешно, — хохотнул Триалин, которого развеселила реакция любовника. — Я могу собой гордиться. Украсть принца из-под самого носа Серой Гвардии, — в тон юноши рассмеялся Раян. — Куда поедем? — оживился Айлин. — Предлагаю для начала пообедать. — Хороший план. Некоторое время юноши ехали молча. Долгая разлука окрасила молчание неловкостью. Триалин ожидал, что Раян начнёт расспрашивать о новостях, об учёбе, как делал это раньше, но старший принц, погрузившись в раздумья, лишь рассеянно смотрел в окно. Не в силах больше терпеть, Айлин заговорил первым: — Эм… мне не даёт покоя одна вещь. — Какая же? — тут же перевёл внимание на любовника Раян. — Перед тем, как ко мне подошёл оборотень, певчий пел песню, — начал Триалин. — «Ода одиночества». Я слышал, — кивнул собеседник. — Точно-точно. По-моему, певчий её не допел. Там ведь было продолжение? — … Нет, — с удивлённым тоном возразил Раян. — Ты уверен? — Абсолютно. — Тогда… не напомнишь, кто её написал? — Считается, что её написал сам Зураб в одной из своих человеческих жизней, но я думаю, скорее всего, настоящий автор просто пустил такой слух, чтобы обеспечить песне популярность. Как видишь, она стала одной из ста песен о Зурабе и Захрине, что звучат в храмах во время праздников. О, мы приехали, — оттянув занавески, вдруг переменил тему астельский принц. Айлин первым выбрался из паланкина. — Где это мы? — с любопытством оглядевшись, поинтересовался юноша. — Район Наршар, для иноверцев, — объяснил Раян. — Идём, прогуляемся и поищем, где перекусить. — А почему я раньше о нём не слышал? — Это закрытый район. И пользуется, кхм, не лучшей репутацией. Будет лучше, если никто не узнает, что мы были здесь. — Хорошо, — кивнул Триалин и принялся с восторженным вниманием оглядывать новое место. Они шли по рыночной улице, маневрируя в пёстрой толпе, старательно обходя ослов и верблюдов, заглядывая в раскрытые настежь широкие резные двери лавок. В лотках под навесами уличные торговцы продавали фисташки, горох, фрукты, рыбу и моллюсков. Фокусники, кукольники, заклинатели змей и проповедники собирали вокруг себя разномастных зрителей. К своему удовольствию и удивлению Айлин заметил в толпе немало женщин. Одни были закутаны в тёмные чадры, другие, наоборот, привлекали взгляд яркими нарядами и бусами. — И кто тут живёт? — наглядевшись, спросил Триалин. — Райкурцы, беженцы из наших новых колоний, обнищавшие или разыскиваемые дворяне из соседних империй, можно даже встретить выходцев из королевского союза. В основном, люди, конечно, порядочные, из тех, что пытаются начать новую жизнь, но есть и опасные группировки. Поэтому ночью лучше не появляться здесь без внушительной охраны. — Почему ты раньше не рассказывал? А если бы я случайно сюда забрёл? — с ноткой обиды в голосе поинтересовался Айлин. — Случайно сюда не забредёшь, — улыбнулся Раян. — Район окружён внутренними стенами. У всех ворот стоит стража. Впрочем, она там больше для виду. У этого района, на самом деле, несколько иное назначение — здесь можно приобрести всё, что угодно. — Например, жгученосов, да? — прищурил глаза Триалин. — И их тоже, если знаешь где искать, — невозмутимо согласился Раян. — Кажется, я вижу, где мы можем отдохнуть, — указав в сторону небольшой чайной лавки, оживился старший принц. Лавка оказалась более чем приличным заведением со своим внутренним двориком, где для посетителей, в тени кипарисов и цветущего олеандра, были расставлены столики с лавками. Каменный забор и густые заросли вокруг двора глушили большую часть звуков, создавая уютную полутишь. Юноши заняли столик в укромном уголке под душистыми розовыми цветами. Проворный юноша-подавальщик тут же вынес закуски, а следом за ним подошла хорошенькая девушка с чаем и сладостями. Только теперь Айлин осознал, насколько успел проголодаться. Он тут же накинулся на свои любимые медовые лепёшки с инжиром и рисовые рулетики в виноградных листьях, закусывая блюда перчёными маслинами. Раян к еде не притронулся. Астельский принц задумчиво потягивал чай, молча дожидаясь, когда его спутник наестся. — Тебя что-то тревожит? — не в силах больше терпеть напряжённую атмосферу, поинтересовался Триалин. — Ах, нет. Не совсем… — заколебался Раян и, немного подумав, признался: — Мне нужна твоя помощь. — Я слушаю, — придвинувшись ближе, ободрил Триалин. — У меня появился план, как предотвратить войну. — Это же хорошо. — Да, но, боюсь, отец будет в бешенстве. — И… чем я могу тебе помочь? — Сегодня я встречаюсь с братом райкурского императора, здесь, в Наршаре. Он приехал тайно. Я хочу попросить тебя присутствовать на встрече, скажем так, показать свою лояльность. — Не вижу в этом ничего плохого, — пожал плечами Айлин. — Дела Райкура и Астеллы меня не касаются, так что я, можно сказать, лоялен к обеим империям. А почему ты делаешь это втайне от Эрииля? — Потому что отцу нужна война. Он хочет отвоевать спорные земли, утвердить контроль на море, не заботясь о том, сможет ли это сделать в нынешней ситуации. — Ага. А Райкуру какой интерес соглашаться на мир, если они в выигрышной позиции? — Тут нужно сказать спасибо твоему брату. Оказалось, он прекрасный дипломат. Недавно между Райкуром и Крастской Империей прошли переговоры, и Рубеллин предложил Арафату выгодный торговый договор, при условии, что Крастская Империя будет держать нейтралитет, и ещё более выгодные условия, если Райкур не станет развязывать войну без серьёзной провокации со стороны Астеллы. — То есть Рубеллин ещё и миротворцем заделался, — буркнул Айлин. — Не без своих интересов. Ему война между соседями сейчас нужна меньше всего. Крастская Империя, как тебе известно, на западе граничит с Королевским Союзом. Если Астелла и Райкур ослабнут, у Королевского Союза может появиться соблазн откусить кусочек от Крастской Империи. Без сильных союзников у Рубеллина сейчас нет шансов противостоять альянсу королевств. — Он не сможет долго сдерживать вас, — хмыкнул Айлин. — Он и не собирается. Насколько я его понимаю, он хочет выиграть несколько лет, чтобы восстановить экономическое положение, после чего, полагаю, война между Райкуром и Астеллой будет для него средством дохода. У твоего брата прекрасные предпринимательские способности. Думаю, он и в будущем будет держаться стратегии — не вмешиваться в войны, но вкладываться в них. — Ага, — задумчиво кивнул Триалин. — Ну, а я здесь причём? — Ты родной брат Рубеллина, и твоё присутствие положительно скажется на переговорах, — улыбнулся Раян. — К тому же, мне видится, это отличная возможность попрактиковать, наконец, райкурский и, может быть, наладить связи с правящей семьёй Райкура. — А что твой отец? — Просто ничего ему не говори. Я сам всё улажу с ним.***
Остаток дня принцы провели, гуляя по Наршару. Раян купил Триалину новый наряд — плотные льняные брюки и тонкую кожаную жилетку — какой было принято носить мужчинам в Райкуре, а к нему золотые браслеты и пояс с золочёной пряжкой. Район отличался от остального Аккада своим многообразием. Айлин был приятно удивлён, наткнувшись во время прогулки на крастскую кофейню и весьма польщён, обнаружив скромную харчевню с дегроуэльской кухней. Множество храмов разных конфессий делили район на кварталы: в одних жили крастцы, в других — райкурцы, в третьих — бывшие жители далёких восточных земель и так далее. Некоторые кварталы, как, например, крастские и райкурские, были весьма обеспеченными и ухоженными. В них встречались и небольшие особняки, и сады, и маленькие площади с фонтанами и статуями. Другие кварталы, наоборот, больше напоминали трущобы с их грязью, нищетой и населением сомнительной порядочности. — Мы словно в другом городе, — подвёл итог прогулке Триалин. — А в Аккаде есть ещё закрытые районы? — полюбопытствовал у своего провожатого юноша. — Таких как Наршар нет, — ответил Раян. — Вечереет. Нам лучше поспешить. — А где мы с ним встретимся? — Увидишь. Сначала нам нужно собрать моих друзей, — улыбнулся астельский принц. Друзья Раяна, почти всей компанией, дожидались принцев в богатой чайной лавке. Поздоровавшись со всеми, Айлин занял подушку на ковре и, позвав подавальщика, прислушался к беседе. — Надеюсь, Нерсес оценил наше гостеприимство? — наливая себе вина, поинтересовался Раян. — Мы устроили его лучшим образом. Асииль и Релой остались с ним, — ответил один из друзей принца. — Наш друг выглядел довольным. Он спросил только, будет ли присутствовать на встрече, как ему обещали, его… — добавил второй молодой человек, но осёкся под ледяным взглядом Раяна. — Вы хорошо постарались, благодарю, — улыбнулся юноша. Холодного взгляда как ни бывало. — Что ж, пора идти. Да пребудет с нами удача!***
Сумерки окутывали город, когда внушительная компания, скрытая удлиняющимися тенями кипарисов, достигла украшенных затейливой резьбой дверей особняка. Рабы с поклоном встретили гостей и проводили их на второй этаж, где в устланном коврами и подушками зале принцев дожидался брат райкурского императора Нерсес в окружении своей свиты. Только теперь Айлин понял, почему Раян взял с собой столько друзей — для численного равенства. Заметив вошедших, мужчина медленно, с некой томной леностью, поднялся с подушек — вслед за ним встали остальные — и шагнул навстречу Раяну. Триалину пришлось задрать голову, так высок был гость с юга. Нерсес широко улыбнулся и распростёр руки, после чего крепко обнял Раяна и поцеловал его в щёку, не переставая говорить приветственные речи. — У них принято целовать друг друга при встрече, — тихо шепнул Айлину один из друзей Раяна. Пока старший принц обменивался с Нерсесом приветствиями, Триалин с вежливым любопытством оглядел райкурцев. Все они были высокими, смуглыми, с короткими чёрными волосами. Некоторые из них носили небольшие усы и бородку. Одеты иноземцы были в светлые широкие брюки и кожаные жилеты, оставляющие грудь открытой. Нерсес, само собой, был одет богаче всех. Золотые браслеты на плечах, такие же наручи, закрывающие запястья, громоздкие ожерелья из золотых пластинок, опускающиеся на половину груди и с полдюжины золотых колец на каждом ухе. Мужчина был довольно привлекательным, на свой южный манер, хотя для большей части северян его облик казался бы несколько отталкивающим: широкое улыбающееся молодое лицо, темные близко посаженные глаза, острый, немного закруглённый книзу, нос и излишне крупные губы. Тем не менее, дружелюбная улыбка компенсировала огрехи внешности, а могучее тело и вовсе с лихвой компенсировало недостаток привлекательности. Даже необиженный ростом Раян рядом с Нерсесом казался мальчишкой, что и говорить о Триалине. Юноша вдруг осознал щепетильность ситуации. Никто не учил его тонкостям райкурского этикета, и он совершенно не знал, как правильно поприветствовать райкурского принца. Если Нерсес захочет его обнять, как Раяна, ему придётся сильно нагнуться, почти поклониться или, что ещё хуже, присесть. Встать на цыпочки Айлин тоже не мог — мало того, что будет выглядеть смешно, так это ещё и вопиющее нарушение этикета. Кланяться Нерсесу он не должен — его статус наследника выше, чем у брата императора. С другой стороны, Нерсес старше и из совершенно другой страны. Пока Триалин метался в лихорадочном поиске лучшего выхода, Раян закончил с приветствиями и представил мужчине юного принца. Собравшись с мыслями, Айлин шагнул вперёд, как можно искренней улыбнулся и поздоровался по-райкурски: — Зашем Тагихиз! Бах салбаразу тагих сагишу ва каскар ша мизу ва тулканас! [Мир Вам! Да пребудет ваш дух в радости, а тело в долголетии!] Нерсес несколько мучительно долгих мгновений с молчаливой улыбкой смотрел на юношу. Триалин даже успел занервничать и с трудом подавил желание обернуться к Раяну в поисках поддержки. — Зура шармат Асторда балай [Какой прелестный астордский отпрыск**], — сказал, наконец, мужчина. Видимо, он говорил на каком-то диалекте райкурского, поскольку из всей фразы Айлин понял только свою фамилию. Впрочем, он даже не был уверен, что имелось в виду именно его родовое имя. Юноша беспомощно обернулся к Раяну, взглядом давая понять, что ничего не понял. — Ты ему понравился, — улыбнулся астельский принц. Триалин с облегчением выдохнул. Не успел он сообразить, что говорить дальше, как Нерсес обнял его за плечо и повёл к низкому столику, приглашая принца и остальных присаживаться. Как верно догадался юноша, Нерсес и его свита говорили на одном из диалектов райкурского. Раян с друзьями его понимали, но не потрудились переводить Айлину смысл разговора, отчего принц немного заскучал, отвечая только тогда, когда к нему обращались на астельском. Оказалось, что Нерсес и его спутники хорошо владеют астельским, но всё же предпочитали вести переговоры на родном языке. «Тоже мне практика», — дулся про себя Триалин. Он сидел между Нерсесом и Раяном и чувствовал себя очень глупо, когда окружающие над чем-то смеялись, а он ни слова не понимал. — Шармат Асторда балай гохта ра бехлегез ма? [адаптиров.пер.: Не хочет ли прелестный астордский отпрыск развлечь меня?] — с пьяной улыбкой спросил принца мужчина. Айлин обернулся к Раяну. — Он хочет познакомиться с тобой получше, — перевёл Раян. — Я не против, только пусть он говорит по-астельски, — ответил Триалин. Раян тут же передал просьбу юноши. Нерсес засмеялся, а затем наполнил вином два кубка. Один он протянул принцу, второй взял сам. Жест был понятен и без перевода. Айлин с удовольствием выпил с мужчиной. Поговорил об Астелле и своей учёбе. Выпил ещё. Спросил о Райкуре. Снова выпил. Хмель всё больше развязывал язык, голову немного кружило, и грудь распирала беспричинная радость. Юноша приветливо улыбался райкурскому принцу, спрашивал на дикой смеси астельского, райкурского и крастского о жизни в южной империи и уже почти считал Нерсеса своим другом, когда сквозь винный туман в голове пробилась тревожная мысль о том, что рука мужчины как-то незаметно сползла с плеча к талии Айлина. Опасаясь показаться грубым и нарушить какое-нибудь неизвестное ему правило гостеприимства, Триалин, не прерывая разговора, ловко вывернулся из объятья и развернулся к Нерсесу лицом. Благо с другого бока сидел Раян, юноша решил, что уж к любовнику он может повернуться спиной. Теперь Айлин пил медленнее, отдавая предпочтение закускам и сладостям. Где-то на задворках сознания вертелось беспокойное ощущение неправильности происходящего, но сформироваться отчётливой мысли мешали хмельной дурман и непрерывная беседа. — Ваше высочество, попробуйте, — обратился к юноше один из друзей Раяна и протянул принцу бокал. — Что это? — поинтересовался Триалин. — Гранатовое вино. Лучшее гранатовое вино в Астелле, — с улыбкой поделился молодой человек. Вино было сладким и крепким. Айлину хватило всего нескольких глотков, чтобы по телу разлилась горячая нега, истомой охватившая конечности и наполнившая грудь жарким пламенем. Он забывал, о чём только что говорил, безудержно смеялся, бесстыдно ластился к Раяну, а может, и к Нерсесу, прежде чем окончательно забыться в пьяном угаре.***
Мрак раскололся вспышкой зелёного пламени. Из огня вышел высокий тёмный силуэт. — Я вам даже завидую, — капризно пожаловался голос. — Люблю, когда грубо. — Кто ты? — Скажу сейчас — не поверите. Проснётесь — сами вспомните. — Где мы? — Какие банальные у вас вопросы. Аж сон берёт. Спросите что-нибудь поинтереснее. — Кто ты такой? — Определитесь для начала, кто ВЫ такой, а потом ко мне приставайте, — голос звучал немного обиженно. — Почему бы вам лучше не спросить, как заканчивается песня? — Песня? — Вы же почти вспомнили её сегодня в храме. Разумеется, у неё есть продолжение, правда, кроме нас с вами никто о нём уже не помнит. Так давно это было. — И… как же она заканчивается? — Пророчески, — рассмеялся голос и запел:Корону вырву у младенца, Расставлю сети пауком, Но отыщу, поймаю Сердце, Сожму железным кулаком. Мне без тебя не знать покой, Ни сон, ни радость под луной. В хрустале звёзд тиши ночной Я только твой, ты только мой…
Приложение
*Разбор стихотворения для тех, кто не читал «Хроники империи», читал, но подзабыл, и для всех тех, кто увидел в «песне» только зарифмованные строки. «Под светом звёзд хрустальных, над синевой морских глубин» — это отсылка к видениям/сну ГГ («Хроники империи» часть 1, глава 7 «Чудеса Нижнего Тракта»), которые возвращают читателя к самому началу истории, когда Захрин спустился на землю в поисках своего брата. Была ночь, и он стоял на поверхности воды посреди моря, чувствуя, что Зураб где-то рядом. «Зеркальный лик печальный» — это, собственно, прямая отсылка к тому, что боги — близнецы. «Печальный» — потеря второй половины. «Мой одинокий пилигрим»— пилигримы — это путешественники. То бишь, бог отправляется в путь на поиски своего брата. Второе четверостишье — это чувства, которые испытывал второй Зураб из-за проклятья, разлучившего близнецов. Третье и четвертое четверостишья отсылают к их реинкарнациям, когда они потеряли божественный облик и стали людьми, каждый раз проживая новые жизни, но в отличие от людей, которые просто умирали, братья перерождались в новых телах, «смеялись» над мудрецами, творцами, отчаянными героями, что сгинули во времени, тогда как братья-боги продолжали жить, отмеряя своими реинкарнациями века и тысячелетия. «К восходу — ты, к закату — я, Услышь мой крик, Душа моя» — в какой-то момент Захрин, потерявшись в бесчисленных реинкарнациях, забыл о своей божественной сущности, зато его брат Зураб (читателям хроник он, наверное, больше знаком как Нумос) смог освободиться от проклятия и цикла перерождений. Теперь Зураб ищет Захрина. «От белых астр до копья» — белые астры — символ династии Астордов (главные герои хроник) и символ Захрина. Копьё — символ Зураба в восточном фларцианстве. «Корону вырву у младенца, расставлю сети пауком» — см. «Хроники империи» Часть 2, Глава 7 «Странник, диалог Зариэля с Нумосом». «Но отыщу, поймаю Сердце, сожму железным кулаком» — Под «Сердцем» имеется в виду Захрин, вернее, его очередная реинкарнация. Трудно назвать это спойлером к концовке, поскольку посыл очень смутный. Ну, а последнее четверостишье — просто заключение. Хотя тут тоже строки «не знать покой, ни сон, ни радость» — это описание нынешнего состояния Триалина в хрониках. **«Балай» в райкурском означает и «отпрыск», и «отродье» — смысл меняется в зависимости от контекста. Автор не знает, о чем думал в тот момент Нерсес, поэтому, что именно он имел в виду и как назвал Триалина решать читателям.