***
Проснувшись, первое, что почувствовал Триалин — это дикую ломоту во всём теле, слишком явно напоминающую о ночах с Эриилем, и невыносимую головную боль. Разлепив слезящиеся глаза, он, кряхтя, приподнялся и обвёл помещение мутным взглядом. — Очухался? — холодный голос принадлежал Раяну. Айлин с трудом сфокусировал зрение на юноше, сидевшем в расслабленной позе на подоконнике, и хриплым голосом ответил: — Что произошло? — Ты ничего не помнишь? — так же холодно спросил астельский принц. — Нет… Я… где мы? — Там же, где были. Вода справа от тебя, — кивнул в сторону графина Раян и, пока Айлин жадно хлебал прямо из горла, продолжил: — Ты правда ничего не помнишь? — Нет, — помотал гудящей головой Триалин. Он только теперь осознал, что спал голышом, но не успел спросить любовника об этом, как тот заговорил сам. — Ты вёл себя просто омерзительно. Напился до непотребного состояния и творил такие вещи, что даже рассказывать стыдно. Иди, полюбуйся на себя в зеркало. Ты даже выпросил у Нерсеса одну из его сережек. На память, — ледяным голосом чеканил Раян. — Этого… не может быть, — прошептал Айлин, до которого весь ужас положения только начинал доходить. Рука дёрнулась к уху и наткнулась на колечко. — Я…я… мне жаль… — Что с того, что тебе жаль? — усмехнулся старший принц. — Как прикажешь мне теперь вести переговоры с Нерсесом? Вчера они, из-за кое-кого, провалились. — Прости… — пришибленно всхлипнул Триалин. — Я не хотел. Прости. Я… что мне сделать, чтобы это исправить? — Если он своим поведением оскорбил брата райкурского императора, он не только уничтожил надежды Раяна на мир и благополучие для своего народа, но и, возможно, ускорил начало войны между двумя империями. Раян ведь просил его помочь, а он всё испортил. Стыд и ужас переполнили юношу. Мысли всё ещё формировались вяло, но и этого хватило, чтобы к горлу подступил ком от осознания, что он натворил. — Сначала иди, помойся. Я отвезу тебя во дворец, по дороге поговорим, — раздражённо отмахнулся Раян. Стоило Айлину опуститься в горячую воду, боль в мышцах заметно отступила. В голове понемногу прояснялось, и чем быстрее текли мысли, тем больший страх и неверие захватывали юношу. Он ведь никогда не напивался до беспамятства. Даже в самых больших разгулах ему удавалась сохранять баланс у самой черты. Доигрался. Вместо того, чтобы тихо сидеть и производить впечатление послушного мальчика, ему обязательно нужно было напиться до полного исступления. Позор. Неизвестно, что он ещё творил ночью. Возможно, именно потому, что юноша ничего не помнил, он не испытывал стыда в той мере, какой должен был. Куда больше его заботило то, что своим поступком он подвёл Раяна. От одной этой мысли сердце сжималось. Айлин никогда не видел Раяна, своего Раяна, таким сердитым и разочарованным. Ещё страшнее становилось, стоило представить, к каким последствиям могут привести сорванные переговоры. Вдруг оскорблённый Нерсес убедит брата развязать войну с Астеллой? Мало того, что Астелла совершенно не готова к войне, и погибнет куда больше народа, чем погибло бы, развяжи конфликт сам Эрииль, так ещё и Крастская Империя окажется под ударом. Что он наделал? Триалин прижал ладони к лицу и по шею погрузился в воду, искренне жалея, что его самоубийство не решит все проблемы. Из пяти империй, образующих Имперский Союз, только одна в настоящий момент была полностью устойчива. Дегроуэль пережил многолетнюю гражданскую войну, три масштабных набега кочевников, две смены власти — не страна, а руины. Дела Крастской Империи после гибели императорской семьи резко пошли под откос: капитуляция в войне с Королевским Союзом и выплата огромных репараций, захват власти канцлером, растратившим большую часть казны и наследство принцев и принцессы в своих интересах. Хоть десятилетия благополучия и оставили после себя прочную основу, всё же за последние четыре года острая нехватка средств в казне начали сказываться на всех слоях населения, и подступающий кризис ощущался всё острее. Астелла ещё крепка, но и здесь ситуация неспокойна. Продолжительная засуха, брожения в армии, народное недовольство — нужен лишь толчок, чтобы видимость спокойствия исчезла. Как обстоят дела в Сиванне, никто точно не знал. Это была закрытая империя на северо-востоке материка, добровольно изолировавшая себя от остального мира. На её поддержку можно не рассчитывать. Оставался только Райкур. Южная империя, надежды на которую одинаково возлагали и Раян, и Рубеллин. Если Райкур сейчас сцепится с Астеллой, что не раз случалось за долгую историю существования двух империй, Королевский Союз может решить, что одних репараций ему мало, и посягнуть на территории Крастской Империи. Ещё одной войны родина Триалина не переживёт. Боги… он подставил не только Раяна, но и Рубеллина, своего брата, который так старался наладить мир между соседями, удержать на плаву свою огромную страну. Что он натворил… Айлин ещё никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Ком в горле мешал дышать, в груди горело, а в уголках глаз собиралась влага. «Матушка, отец, заберите меня с собой». Искупавшись и насилу успокоившись, юноша вернулся в комнату, где его ждал Раян. В груди Айлина тёплым огоньком горела твёрдая решимость исправить всё, что он натворил, но при виде отрешенного любовника, запал малость поугас. Опасаясь возвращаться к теме, Триалин спросил о втором волнующем его вопросе. Во время купания он не мог не заметить на себе некоторые следы, весьма прозрачно намекающие на то, чем принц ночью занимался. — А…эм… Раян, мы с тобой… сегодня… эм, — заплетающимся языком пытался подобрать слова юноша. Раян, наконец, обернулся к мальчишке и прохладным голосом ответил: — Ты приставал к Нерсесу, а потом лип ко мне и угомонился только когда добился своего. Прости, я был с тобой несколько груб. Просто ты здорово меня рассердил, — тон старшего принца чуть смягчился под конец. — Это я должен просить прощения, — вздохнул Айлин, опустив голову. — Мне очень жаль. И… Раян, прости меня… Некоторое время оба юноши стояли в тишине. Триалин успел уже несколько раз мысленно себя ударить, когда Раян подошёл к нему и встал почти вплотную. Полный надежды взор устремился к лицу астельского принца. Не в силах устоять перед грустной мордашкой, Раян обречённо вздохнул, улыбнулся и, обняв мальчишку за плечи, прижал к своей груди. — Ну всё-всё, успокойся. Ничего страшного не произошло. Нерсес отнёсся с пониманием к твоему возрасту. За исключением пары нелицеприятных моментов, он вчера хорошо провёл время, а сегодня вечером мы с ним, наконец, проведём переговоры. — Ты… ты специально меня напугал? — неверящим тоном пробормотал Айлин. — Назовём это небольшим наказанием за вчерашнее, — улыбнулся Раян. — Но извиниться перед Нерсесом всё же придётся, — строго добавил принц. Триалин облегчённо вздохнул, чувствуя, как спадает груз вины, и крепко обнял любовника. — Конечно, извинюсь, — еле сдерживая довольную улыбку, пообещал юноша. — Вот и славно. Если всё пройдёт успешно, завтра ночью он уже отбудет из Аккада. Встретишься с ним перед отъездом. А сейчас тебе лучше как следует отдохнуть. Раян выпустил принца из объятий. Вместе они вышли из окутанного сонной одурью особняка. Вскоре паланкин с двумя наследниками въехал во врата Аль-Джаира. Перед воротами Раян накинул на мальчишку «маску», благодаря которой Триалин выглядел, как один из друзей старшего юноши. Помимо своего небольшого дворца на территории Аль-Джаира, у Раяна, как наследного принца, была так же собственная комната во дворце императора. Триалину никогда прежде не доводилось бывать в личных покоях любовника. Более того, так получилось, что все их свидания и встречи проходили либо за пределами Аль-Джаира, либо в спальне Айлина, поэтому юноша не видел и дворца астельского наследника. Как бы принца не распирало любопытство, его пришлось отложить до более подходящего случая, а пока довольствоваться дворцовой комнатой Раяна. Создавалось впечатление, что в комнате давно не жили. Несмотря на огромное количество вещей наследника, несмотря на то, что в покоях регулярно прибирались, в обстановке ощущался некий оттенок заброшенности. Возможно, этому способствовали вещи, вроде деревянных солдатиков, коллекции кинжалов, костяных лошадок, механических фигурок животных, несколько мячей разных размеров, маленьких нарядов и даже пылящейся на полке золотой погремушки, инкрустированной янтарём и жёлтым сапфиром. Само собой, Раян давно вырос из малолетнего возраста, чтобы со всем этим играть, отчего комната больше напоминала выставку, нежели жилое помещение. От количества игрушек у Айлина невольно загорелись глаза. — Это твоя детская комната? — не без зависти разглядывая механического крокодила, поинтересовался Триалин. — Можно и так сказать. Меня рано забрали от матери, всего в шесть лет. Переводя на человеческий возраст, это около трёх годков. Я сильно скучал по матери, и отец каждый день дарил мне разные игрушки, чтобы отвлечь, — равнодушно объяснил Раян. Заметив интерес принца к игрушечному крокодилу, Раян взял фигурку с полки, покрутил какой-то винтик на пузе животного и поставил крокодила обратно. Глаза Триалина потрясённо округлились, когда он увидел, как игрушка начала открывать и закрывать пасть. Глядя на всё это великолепие, Айлин невольно вспомнил своё детство. Пока он жил с родителями, у него и Рубеллина были какие-то игрушки, которые сам Триалин помнил смутно, но с тех пор, как мальчика забрали в Дегроуэль, никто никаких игрушек ему не покупал. Учителя были сосредоточены на том, чтобы поскорее обучить наследника всему необходимому. Родители при их редких встречах дарили что-нибудь полезное: маленький меч, карманный револьвер, книги, красивые павлиньи перья, серебряные чернильницы, новую одежду. Игрушки маленький принц находил себе сам — склеивал смолой жёлуди и собирал солдатиков, вырезал из дерева лошадок, представлял, что продолговатые камешки, найденные на берегу озера, это пушки, а бусины — пушечные ядра. В его детскую голову даже не приходила мысль, что у кого-то может быть иначе. Думая об этом теперь, Айлин не сомневался, что у Рубеллина игрушки были ничуть не хуже, чем у Раяна. В комнату вошёл раб. Поклонившись, он принял облик одного из друзей астельского принца. — Как всё прошло? — поинтересовался у оборотня Раян. — Хорошо, ваше высочество. Никто ничего не заподозрил. Разве что… возможно, Лорд Верриари раскрыл меня, но он никому не сказал. — Чем ты себя выдал? — Не знаю, ваше высочество. Он практически сразу после нашей встречи стал наблюдать за мной, а потом перестал со мной разговаривать, — вздохнул оборотень. — Акиэль мой лучший друг. К тому же он кунгус. Вы могли выдать себя чем угодно: жестами, мимикой, интонацией. Я с самого начала был уверен, что Акиэля провести не удастся, — вмешался Триалин и обратился к Раяну: — Нужно сказать ему, что я был с тобой. И завтра тоже лучше предупредить. Он нас не сдаст. А вот если не будет знать, где я и с кем, может поднять шумиху. — Если ты ему доверяешь, так тому и быть, — снисходительно улыбнулся Раян. — Только не рассказывай, чем мы занимаемся. — Конечно, нет. Он поймёт, если я скажу, что ты, наконец, начал учить меня магии, — хитро прищурился в сторону любовника Айлин. — Ах, я совсем забыл, прости, — с извиняющейся улыбкой вздохнул старший принц. — Давай я начну тебя учить, как только мы закончим со всеми делами? — предложил он. — Я запомнил, — довольно кивнул Триалин. — Что ж, до завтра? — большие чёрные глаза с надеждой посмотрели на Раяна. Юноше потребовалось несколько секунд, чтобы понять, чего от него ждёт мальчишка. Он отпустил оборотня и, приблизившись к Айлину, мягко чмокнул его в губы. — Остальное завтра, — Раян, смеясь, щёлкнул принца по лбу. Триалин обиженно поджал губы, огорченно вздохнул и, ещё раз попрощавшись, отправился в свои покои. Раян выждал минуту с ухода юноши, после чего смочил платок водой и тщательно вытер губы. Ему и до этого было противно целоваться с Айлином, зная, что тот ублажает Эрииля ртом, а увидев ночью, как Нерсес засунул мальчишке свой темный толстый ствол по самое горло, и вовсе зарёкся когда-либо вновь прикасаться к губам юного принца. Пришлось себя пересилить. Триалин ещё нужен, осталось потерпеть ещё один день. Третьи сутки без сна сказывались не только на настроении Раяна. Он так устал, что поленился дойти до собственного дворца, решив поспать в своей старой комнате. Юноша доплёлся до кровати и, не раздеваясь, рухнул в постель. Комната мгновенно погрузилась во мрак. На потолке крохотными кристалликами зажглись звёзды, а из маленьких ниш в стенах выплыли хрустальные сферы, полные приглушённого мягкого света, едва рассеивающего темноту. Раян уже и забыл об этом отцовском подарке. Давным-давно, когда он был маленьким глупым ребёнком, боялся темноты и постоянно среди ночи бегал в покои отца, спасаясь от выдуманных чудовищ, Эрииль, которому приходилось ради сына выставлять из спальни наложников и наложниц, создал в комнате наследника копию ночного неба и снабдил её мягким, не мешающим спать, освещением. Позже, когда Раян стал старше и полюбил спать днём, император заколдовал спальню так, что стоило принцу лечь в постель, комната погружалась в темноту, независимо от времени суток. Воздушные подушки под башнями и стенами Эрииль так же установил ради Раяна, стоило тому в малом возрасте проявить интерес к высоте. Раян перевернулся на другой бок. Зачем он вспоминает об этом теперь? Нужно поскорее выбросить из головы эту наивную сентиментальность. Время Эрииля подходит к концу. Не о чем жалеть. Это естественный порядок вещей. Конечно, не всё вышло гладко. Несмотря на всю осторожность Раяна, его первые замыслы пару лет назад не увенчались успехом. Ему повезло, отец не догадался, кто стоял за заговором и казнил лишь исполнителей. В этот раз принц был осмотрительнее. Он долго пускал пыль в глаза, притворяясь, будто ничего, кроме кутежей его не привлекает, пока не усыпил бдительность императора. Жгученосы были плохой идеей. Раян надеялся, что хвалёных навыков Триалина хватит для того, чтобы подбросить жуков Эриилю. Мальчишка оказался не способен даже на это. Мало того, что отец остался жив-здоров, он ещё и начал пристально следить за наследником. Хорошо, что у него был другой план. Уже во время покушения Нерсес плыл в Аккад для обсуждения задуманного, поэтому нужно было как-то выманить Эрииля из города. Пришлось разжечь смуту среди своих солдат, а заодно спровоцировать народные волнения у границ, посылая наёмников грабить деревни и караваны. Раян не хотел так обходиться с подданными, но ради будущего порой приходится идти на жертвы. В любом случае, их кровь не будет пролита зря. Всего несколько дней и история Астеллы перевернёт страницу.***
— Где ты был? — оторвав взгляд от книги, прохладно поинтересовался Акиэль, стоило Триалину войти в комнату. — И тебе доброе утро, — проворчал принц. — Почему ты не на занятиях? — Почему ТЫ не на занятиях? — Глаза кунгуса налились багрянцем. — Акиэль, не начинай. Я устал. Дай мне отдохнуть, и я тебе всё объясню, — умоляющим тоном обратился к другу Айлин. — Нет, я не дам тебе отдыхать. Собирай вещи. Мы уедем, как только его величество вернётся, — захлопнув книгу, встал с кровати Лорд. — Куда уедем? — не понял Триалин. — Домой. В Дегроуэль. Ты уже забыл, какой страной правишь? — Зачем нам сейчас возвращаться? Мы учиться приехали. — Неужели? И как, многому вы здесь выучились, ваше высочество? Пить и бездельничать, насколько я знаю, вы и раньше умели, — прищурив горящие алым глаза, язвил кунгус. — Акиэль, прекрати. Мы остаёмся. У тебя нет никакого права указывать мне, что делать, — Айлин начинал сердиться. — У меня — нет, — согласился друг, — зато у его величества есть право отказаться тебя учить. Я отправил к нему посла с просьбой освободить нас от ученических клятв и сообщением, что ты снова пропал, а вместо тебя во дворце оборотень. — Что ты сделал? Ты… Кто тебя просил?! — взъярился принц. — Ты даже не представляешь, что натворил! Мы с Раяном пытаемся предотвратить войну между Астеллой и Райкуром! — Подобными вопросами должен заниматься непосредственно император, — спокойно ответил Лорд. — Эрииль хочет развязать войну! Ему дела нет до своего народа! В Астелле засуха, люди уже голодают, представь, что будет, если начнётся война! — А тебе какое дело до народа Астеллы? — прошипел Акиэль. — У тебя своих подданных нет? В Дегроуэле, осмелюсь напомнить, война только закончилась. — А по чьей вине была эта война?! — воскликнул Триалин. — Не по моей уж точно! — Думаешь, дела Астеллы меня не касаются? Рубеллин тоже пытается помирить Райкур с Астеллой! Интересы Крастской Империи… — Больше не твои, — жестко закончил за принца Акиэль. — Твоя единственная задача сейчас — прилежно учиться, чтобы быть в силах поднять твою… нашу, НАШУ страну. Кто тебя просил вмешиваться в отношения Астеллы и Райкура? Эрииль? Конечно же, нет. Ты осознаёшь, что это уже измена? — Раян будущий император. — Будущий. А нынешний император — Эрииль! И всё, что вы делаете за его спиной и без его согласия — измена! — Не смей так говорить! Раян заботится о своём народе! — Вот и пускай заботится сам! Ты-то куда лезешь?! — Он попросил помочь ему, дурья ты башка! Ты не понимаешь, насколько это серьёзно! — А Раян тебе поможет, когда ты его попросишь? — Конечно! — И откуда такая уверенность? — Я это знаю, потому что я… потому что мы любим друг друга! — выпалил вдруг Триалин. На пару мгновений в комнате повисла тишина. Акиэль, зло сверкнув горящими глазами, резко замахнулся. Звонкий хлопок, и на щеке принца расцвело алое пятно от пощёчины. — Я передумал. Мы уезжаем сегодня же, — ледяным тоном тихо сказал Лорд. — Да как ты смеешь, — прошептал Айлин, потрясённый ударом. — Вон! Проваливай! Возвращайся в Дегроуэль! — Ты вернёшься со мной, — спокойно ответил кунгус. — Попробуй заставить. — Ты знаешь, что я могу это сделать. Если придётся, я потащу тебя на корабль силой. — Вон с глаз моих, — прошипел Триалин. — Убирайся отсюда! Ещё слово и можешь забыть о своём титуле и о покое для кунгусов. Акиэль с полминуты молча смотрел на принца, не веря своим ушам, а затем так же, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Айлин без сил рухнул на постель. Щека горела, и юноша пожалел, что не ударил Акиэля в ответ. Раян был прав, он слишком многое позволял другу. Боги… нужно предупредить Раяна. Триалин подскочил с кровати и бросился в покои астельского принца, надеясь, что тот ещё не ушёл. К счастью, Раян оказался у себя. — Что случилось? — в полусонном состоянии оторвавшись от подушки, поинтересовался старший юноша, глядя на разбудившего его мальчишку. — Раян, прости. Акиэль послал гонца к Эриилю, когда понял, что меня нет во дворце, — кусая губы от беспокойства, протараторил Айлин. — Этот паршивец… — хлопнув кулаком по подушке, прошипел Раян, но тут же поправил лицо и серьёзным тоном обратился к обомлевшему принцу: — Хорошо, что предупредил. У нас мало времени. Нужно немедленно вернуться к Нерсесу. — Я сейчас переоденусь и вернусь, — кивнул Айлин и собрался было побежать обратно в свою комнату, как Раян поймал его за руку. — Не торопись. Тебе нельзя сейчас ехать со мной, — усаживая принца рядом, спокойно сказал старший юноша. — Лучше сейчас, — возразил Триалин. — Я съезжу с тобой, извинюсь перед Нерсесом и вернусь во дворец. — Если ты сейчас исчезнешь из виду, твой друг наверняка скажет об этом гвардейцам. Давай сделаем так: я поеду к Нерсесу сейчас, а ты присоединишься вечером. Поезжай после ужина кататься в город, непременно с охраной. Помнишь лавку, где ты купил кинжал? В девять вечера там тебя будут ждать мои друзья и оборотень. Оборотень вернётся вместо тебя во дворец, а друзья проводят ко мне. — Хорошо, — подумав, согласился Айлин.***
Триалин с трудом заставил себя пойти на занятия. Мышцы всё ещё болели, а в голове остался лёгкий гул с похмелья. Тем не менее, принц прилежно отсидел вместе с Акиэлем право, отработал с одним из гвардейцев ложные нападения, неплохо нарисовал пейзаж гранатового сада и без запинок сыграл положенные мелодии на клавикордах. До вечера ещё оставалось несколько часов, поэтому юноша решил немного вздремнуть. Вернувшись в спальню, Айлин застал у себя удивительную компанию. Акиэль с Бриэлем довольно мирно беседовали, дожидаясь возвращения принца. — А вы разве не должны быть сейчас в лазарете? — не стал скрывать своего удивления присутствием лекарей Триалин. — Здравствуйте, ваше высочество. Его величество разрешил взять перерыв на несколько дней тем ученикам, что вылечили песчаную лихорадку у моряков, — приветливо улыбнулся Бриэль. — О, понимаю, теперь вам нечем заняться, — глядя на Акиэля, усмехнулся Айлин. — Вовсе нет, ваше высочество. Император не оставил нас без дел. Вчера мы были на обеде у судовладельца. Сегодня вечером мы едем кататься на галере вдоль залива, а завтра, после обеда у сатрапа Релькской сатрапии, мы поедем в предгорные сады. Там будет выступать известный мыслитель, мы тоже приглашены на его лекции, — поделился Бриэль. — Светская жизнь тоже входит в обучение, мой принц. — Очень интересно, — кисло отозвался Триалин. — Ну, а ко мне вы с чем пожаловали? — Мы хотели пригласить вас с собой, — снова улыбнулся старший ученик. — Вы? В смысле, вы и Акиэль или только вы? — Я и Акиэль, — уточнил Бриэль. — А что на это скажет его величество? — Он не позволил позвать вас только на обед с судовладельцем, а всё остальное, по его мнению, будет только вам на пользу. — Вот как. Что ж, благодарю за приглашение, но вынужден отклонить его, у меня есть свои планы, — вежливо отказался Триалин. — Эм, ваше высочество, — вдруг замялся старший ученик. — Осмелюсь ли я надеяться, что ваши планы не связаны с его высочеством Раяном? — А вам какое дело? — прохладным тоном поинтересовался принц. — Простите, что вмешиваюсь, ваше высочество. Сегодня я узнал, что Лорд Верриари собирается вернуться на родину. К счастью, мне удалось убедить его не делать поспешных решений, ведь ваше обучение ещё не закончено. Лорд Верриари не пожелал рассказывать мне о причинах его порыва, но, осмелюсь предположить, это связано с вами и вашими отношениями с его высочеством Раяном, — осторожно начал Бриэль. — Вас это не касается, — холодно отрезал Айлин. — Разумеется, ваше высочество. Только позвольте рассказать вам кое-что, а после вы сами решите, как поступить, — улыбнулся Бриэль и, прошептав формулу, создал вокруг троих юношей прозрачный купол, чтобы никто не услышал их разговор. — Я знаю его высочество несколько дольше, чем вы, мой принц. Два года назад, когда я только поступил в ученики его величества, был раскрыт заговор против императора. Изменщиков казнили, и вскоре все забыли об этой истории. Но спустя некоторое время его величество, возможно, случайно, проговорился мне, что за тем заговором на самом деле стоял его старший сын. — С чего бы ему вам об этом рассказывать? — с недоверием в голосе поинтересовался принц. — Вы знаете, что я близок с его величеством, — потупив взгляд, тихо ответил юноша. — Хотя эта измена и стала сильным ударом для императора, тогда он простил его высочество. Всё-таки Раян его первенец. Есть ещё один нелицеприятный случай, связанный с его высочеством. Вы не знакомы со вторым принцем Шехрияром, потому что он сейчас находится в ссылке. Чуть больше года назад его сослали к северным границам, в ученики к моему отцу, за покушение на жизнь Раяна. На самом деле было много свидетелей их драки. Мне довелось присутствовать там с самого начала, и я видел, что именно его высочество Раян спровоцировал младшего брата взять в руки палаш и напасть на наследника. — Что за брехню вы мне рассказываете? Зачем Раяну это? Он и так первый в очереди на престол, — возмутился Триалин. — Замолчи и слушай! — подал, наконец, голос Акиэль. — Я тебя вроде бы уже предупреждал, — зло прошипел принц. Бриэль не понимал, что говорят юноши, но их тон выдавал начинающуюся ссору. — Ваше высочество, милорд, пожалуйста, держите себя в руках, — строго обратился к своим младшим товарищам по ученичеству Бриэль. Не ожидавшие такой твёрдости от обычно мягкого и улыбающегося Бриэля, юноши замерли. Убедившись, что внимание друзей вернулось к нему, старший ученик продолжил: — Ваше высочество, мне известно, что у вас на севере уважают право первенства в престолонаследии. Более того, Асторды славятся своей семейственностью. У вас редко случаются заговоры внутри семьи, поскольку вы все любите друг друга и держитесь вместе. Это, в самом деле, восхищает. Увы, у нас всё не так. Принцы начинают борьбу за трон ещё до смерти императора. Наследником становится тот, кто выжил, сильнейший. Так было испокон веков вплоть до его величества Эрииля. Мой отец рассказывал, что после смерти предыдущего императора борьба за трон между старшими принцами едва не расколола империю. Его величество был двадцать восьмым принцем и старался не вмешиваться в войну за престол. Он даже бежал из страны на торговом судне и год служил простым моряком, прячась от своих собственных братьев. Когда его нашли и вернули, а затем насильно выдали замуж за его старшего брата, который тогда уже стал императором, ему пришлось встать на сторону мужа и помогать ему в войне. В конце концов, он пережил всех своих братьев и сам взошёл на трон на следующий день после похорон своего супруга. Пережив все ужасы резни за власть, его величество постарался не допустить, чтобы то же самое произошло с его детьми. Он жёстко пресекал все их попытки причинить друг другу вред и, как мог, старался привить хотя бы уважение друг к другу. Дело в том, что матери у принцев разные и каждая из них хочет, чтобы именно её сын стал следующим монархом. За матерями стоят их влиятельные семьи, которые так же желают возвыситься за счёт прямого родства с новым императором. Всё это приводит к тому, что стоит его величеству ослабить надзор, его сыновья начинают пытаться устранить друг друга. Так всегда было принято, и кроме его величества никто не видит в братоубийстве ничего предосудительного. Как я говорил ранее — выживает сильнейший. Именно поэтому в Астелле всегда были сильные императоры. Но есть некоторые ограничения. Как приветствуется борьба за власть между принцами, так и строго порицается неуважение к отцу, неподчинение императору и, тем более, покушение на его жизнь. В нашей истории крайне мало примеров, когда сын убивал отца и садился на трон. Как правило, такие императоры долго не правили. Народ просто отказывался подчиняться отцеубийце. Я веду это к тому, что какие бы благородные цели не преследовал его высочество Раян, ему следует лучше познакомиться с историей своей страны и своей семьи, — закончил Бриэль. — Очень познавательно. Если это всё, то я вас больше не задерживаю, — прохладно ответил Триалин. — Я буду молиться, чтобы вы не совершили ошибки, мой принц. Прошу простить за беспокойство, — старший ученик изящно поклонился и, сняв купол, вышел из покоев принца. — Тебе нужен персональный пинок? — всё с тем же холодом поинтересовался у кунгуса Триалин. — Айлин, очнись. Раян не такой, каким ты его себе представляешь, — устало взмолился Акиэль. — Я заметил, что он тебе сразу не понравился, — усмехнулся Триалин. — По крайней мере, не вмешивайся в отношения Астеллы и Райкура, — пытался убедить друга Лорд. — Как верно заметил Бриэль, Асторды действительно очень ценят семью. Рубеллин мой брат. Даже если бы Раяну не требовалось помощь, я не могу стоять в стороне и не помочь Рубеллину. — Тогда дождись его приезда и сам поговори с Рубеллином. Если он попросит тебя о содействии — это будет уже другой разговор. — Я сам решу, как мне поступать, — отрезал принц. Акиэль обреченно вздохнул и, не сказав больше ни слова, вышел из спальни.***
Триалин решил отправиться на прогулку пораньше. Незадолго до заката красный паланкин, окружённый конной охраной, въехал на рынок. Первым делом принц приказал доставить его к лавке с игрушками, где он почти час любовался лошадками-качалками, серебряными бубенцами, фарфоровыми куклами, яркими марионетками, настольными бумажными театрами, солдатиками, свистками в форме птиц. Для своих детей юноша купил самые красивые и яркие погремушки в виде животных, бубенцы и несколько тряпичных игрушек. Насилу поборов желание купить что-нибудь и для себя, он с сожалением покинул лавку. В оружейной лавке было немного людей, поэтому Айлин опасался, что подмена не удастся. Однако ловкости оборотню и друзьям Раяна было не занимать, и стоило принцу пройти вглубь помещения, отдалившись от охраны, как те устроили небольшой переполох в зале, благодаря которому Триалин незаметно скользнул вместе с Релоем в подсобное помещение, из которого через чёрный ход выбрался на улицу. Нехитрый план прошёл на ура. В то время, когда оборотень под личиной принца возвращался вместе с охраной во дворец, сам Триалин в сопровождении друзей любовника уже входил в двери особняка в Наршаре. — Волнуетесь? — поинтересовался у юноши провожатый, пока компания пересекала зал. — Немного, — улыбнулся Айлин. — Вот, выпейте, это поможет успокоиться, — мужчина протянул принцу фиал с настойкой. Триалин мельком взглянул на флакон и вежливо отказался: — Благодарю, но я не настолько переживаю. Слова Бриэля и Акиэля всё-таки посеяли зерно сомнений в груди юноши. Хотя Триалин и не сделал ничего плохого, ведь Раян просил только присутствовать на встрече, а не вести переговоры, его не переставали терзать колебания. Почему Раян настоял, чтобы Айлин приехал именно вечером? Куда проще было бы, если бы принц принёс извинения Нерсесу перед переговорами, а не после них. — Не хотите воды, ваше высочество? — отвлёк юношу от раздумий Релой. — Нет, спасибо. Триалин в окружении друзей Раяна поднялся на второй этаж. Отбросив неуверенность, он решил поскорее со всем покончить — извиниться, немного посидеть с Нерсесом, соблюдая приличия, и вернуться во дворец. Дверь в зал отворилась и взору Айлина предстали сидящие друг напротив друга Нерсес и Раян, каждый со своей свитой. Оба принца выглядели довольными, должно быть, переговоры прошли успешно, а стоило Нерсесу заметить Триалина, так он и вовсе расплылся в широчайшей улыбке. — Ма шарматэ сагайез [Моя прелесть уже здесь], — вставая с подушек, сказал мужчина. — Зашем тагихиз! [Мир вам!] — чуть склонив голову, поздоровался по-райкурски Айлин и, глубоко вдохнув, без запинки проговорил длинную и витиеватую, согласно райкурским традициям, речь, смысл которой сводился к тому, что Триалин очень сожалеет о том, как отвратительно вёл себя прошлой ночью и приносит свои глубочайшие извинения в надежде, что досточтимый брат императора Райкура будет снисходителен к юности принца. Закончив, юноша взглянул на Раяна, ища одобрения, но любовник не смотрел в сторону Айлина. Он что-то сказал Нерсесу на райкурском, затем встал и направился было к выходу, где стоял Триалин. Юноша был уверен, что Раян попросил отлучиться на минутку, чтобы проводить Триалина, как вдруг, за спиной послышался голос одного из друзей Раяна. — Ваше высочество, он не стал пить, — обращаясь к астельскому принцу, сообщил Релой. Фраза Айлину очень не понравилась. Предчувствуя недоброе, он развернулся к выходу и, бегло извинившись, шагнул к двери. Сразу двое мужчин встали перед ним, загораживая проход. Без лишних раздумий принц с размаху пнул одного в живот, а второго огрел кулаком в подбородок. Пусть юноша и был невысокого роста, однако это не убавляло ему проворности и навыков. Не теряя времени, он рванул к лестнице и почти добежал до неё, как позвоночник прострелила режущая боль. Ноги подкосились, перед глазами потемнело, и Айлин рухнул на пол в двух шагах от ступеней. Вторая вспышка заставила его скрючиться и стиснуть зубы. Кто-то грубо поднял его за локоть и потащил обратно. Оглушённый болевым заклятьем принц не мог найти в себе силы сопротивляться. С трудом сфокусировав зрение, он, наконец, увидел, кто его держит. — Пей, — прижимая к губам юноши фиал, приказал Раян. Триалин сжал рот плотнее, зло глядя на предателя. Раян усмехнулся и, приподняв лицо мальчишки за подбородок, посмотрел тому в глаза. — Пей, — повторил астельский принц, и его голос проникал глубоко в голову, вынуждая подчиняться. Айлин с трудом сопротивлялся желанию выполнить приказ, задней мыслью непомерно гордясь собой. Должно быть, у него проявились способности к ментальной магии, раз он может сопротивляться менталисту, каким оказался Раян. — Эрииль поставил ему ментальные блоки, — объяснил друзьям своё затруднение астельский принц. — Он меня недооценивает, — добавил юноша с усмешкой. В тот же миг голова Триалина взорвалась болью. Он сполз на пол, зажмурившись и обхватив голову руками. Казалось, череп вот-вот треснет изнутри, а глаза и перепонки в ушах лопнут. Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Очнувшись, Айлин обнаружил себя валяющимся на полу. Перед глазами застыли сапоги Раяна. Бывший любовник небрежно усадил юношу и, протянув флакон, спокойно повторил: — Пей. Не осознавая, что он делает, Триалин без колебаний выпил настой и вернул фиал Раяну. — Умница. А теперь ступай к нашему гостю и будь послушным, — улыбнулся старший принц и помог мальчишке подняться. На негнущихся ногах с поддержкой Раяна Айлин доплёлся до заждавшегося его мужчины. — Он ваш. Будьте добры в этот раз вернуть его в том же состоянии, в каком получили, — предупредил астельский принц и, нагнувшись к Триалину, тихо сказал: — Чем послушнее ты будешь, тем быстрее и безболезненнее это закончится. Айлин не верил и не хотел верить своим ушам. Это всё неправда, дурной сон, что родился под наветами Акиэля. Хлопнула дверь — Раян со свитой покинул комнату — и Триалин оказался на коленях Нерсеса. Юноша оставался совершенно спокойным, когда чужие руки огладили его талию, поднялись к плечам и нежно стянули блузу. Он не шелохнулся, когда мужчина, чуть склонив голову принца набок, припал губами к тонкой шее. Триалин хорошо знал в теории, как работают ментальные приказы. Жертва чувствовала абсолютную убеждённость в правильности происходящего, была уверена, что всё, что она делала — это её собственное желание, и пребывала в умиротворённом спокойствии. И хотя Айлин действительно выглядел безмятежным, он вполне осознавал, что всё происходящее делается против его воли. Более того, мысли остались верны ему, а ясность ума не затмевала чужая власть. Складывалось ощущение, что магия Раяна подействовала только наполовину. Должно быть, часть ментальных щитов уцелела, и это позволило Триалину сохранить сознание. Болевые заклятья здорово отрезвили принца, и теперь он не спешил поступать необдуманно. Раян с друзьями вышли, но они наверняка где-то неподалёку, поэтому вариант сбежать через дверь отметался сразу. Триалин с Нерсесом находились на втором этаже, значит можно попытаться выпрыгнуть из окна. Окна в этом зале выходили в сад и, насколько помнил Айлин, прямо под ними росли кусты самшита, которые должны были смягчить приземление. Вывихнутая нога побегу явно не поспособствовала бы. В комнате, помимо Нерсеса и принца ещё шесть человек. Все взрослые и, наверняка, маги. И это не единственная проблема. Его чем-то опоили. Это что-то точно не яд, потому что он нужен им живым. Скорее всего, какой-то дурман. Значит, у Айлина есть, самое большее, десять минут для того, чтобы выбраться. Сознание ещё оставалось трезвым, но по телу уже начинал разливаться жар, как накануне вечером. Плохо. Очень плохо. Руки мужчины спустились к бёдрам, массируя ягодицы мальчишки. Дыхание юноши немного сбилось. — Корами гежа за ма [Подготовьте его для меня], — приказал Нерсес, передавая вялого юношу своим подчинённым. Двое мужчин тут же перехватили принца. Один усадил Айлина себе на колени, второй подступил к мальчику со спины. Мужчина сзади был таким же широколицым, как Нерсес, и примерно одного с ним возраста. Широкоплечий, приземистый, с жидкими усиками над мясистыми губами, один вид которых вызывал у Триалина дрожь от отвращения. Второй мужчина, на коленях которого сидел юноша, был помоложе, с чуть вьющимися густыми волосами и более тонкими чертами лица. Он притянул Айлина к себе и, обняв за талию, нежно поцеловал. Рассеянным взглядом, принц успел заметить кинжалы за поясами обоих мужчин. Прекрасно. Он чуть прикрыл глаза, отвечая на поцелуй и умоляя себя перетерпеть, обнял мягкими ладонями лицо мужчины и одним резким движением свернул его шею. Не теряя ни одной драгоценной секунды, Айлин двинул локтем в лицо второго мужчины, свободной рукой выхватил кинжал из-за пояса заваливающегося на бок трупа и, развернувшись наполовину, вогнал остриё под массивный подбородок ослеплённого ударом райкурца. Никто ещё не успел осознать, что произошло, когда принц вскочил и метнул кинжал в сторону Нерсеса. Кинжал, конечно, не метательный, но поранить можно и им. Не дожидаясь результатов броска, Айлин побежал к окну, на ходу распахнув ставни формулой, и прыгнул. Новая ослепляющая вспышка боли прострелила позвоночник, и принц, не закончив прыжок, рухнул животом на подоконник. Удар выбил воздух из лёгких. И не успел Айлин прийти в себя и справиться с болью, как кто-то грубо потянул его назад за волосы. В размытом пятне, каким виделась юноше окружающая обстановка, мелькнуло злое лицо Нерсеса. Принц успел заметить могучий кулак мужчины, прежде чем удар в живот выбил остатки воли к сопротивлению. Айлин рухнул на пол и тут же попытался встать. От боли у него дрожали, подламывались руки, но он упрямо пытался отодрать себя от пола, только для того, чтобы снова упасть лицом вниз, когда тяжёлый сапог наступил на его спину. Нерсес носком сапога небрежно перевернул мальчишку на спину, присел рядом и, приподняв принца за руку, с размаху ударил в лицо. Голова мальчика безвольно мотнулась в сторону. Злые, полные слёз чёрные глаза грозились убить одним взглядом. Настоящие астордские глаза. Мужчина даже ощутил некую помесь радости и возбуждения, глядя на лицо принца. После второго удара по лицу в носу стало влажно. Кровь. Будь Триалин с Акиэлем близкими родственниками, Лорд Верриари сейчас бы почувствовал боль принца и бросился бы на помощь. Впрочем, будь они родственниками, Айлин и сам был бы кунгусом, и смог бы приказать своим теням-демонам разорвать Нерсеса и его свиту на куски. Самого Триалина хватило только на двоих. Обречённость перед неизбежным лишила юношу остатков сил. Лучше умереть, чем позволить им использовать его. Нерсес перехватил принца за волосы и, протащив по ковру, бросил на подушки. Одной рукой удерживая Айлина, второй он легко сорвал остатки одежды с мальчишки. Расстегнув ремень, мужчина навалился сверху на юношу и, придавив того своим весом, резко толкнулся внутрь, сорвав с окровавленных губ хриплый вопль.***
Акиэль не ожидал встретить оборотня в Астелле. В конце концов, изначально они обитали на севере и веками были в подчинении у кунгусов. Этот оборотень выдал себя легко — настоящий Триалин ни за что не стал бы так вежливо разговаривать с другом. Всё их общение состояло из бесконечных споров, взаимных подначек и грубоватой заботы друг о друге. Поняв, что Айлина во дворце нет, а его место занимает самозванец, Акиэль немедленно послал своих ищеек на поиски принца. Скорее всего, Триалин сам сбежал и теперь где-то веселился с Раяном, однако эта мысль отчего-то совсем не успокаивала Лорда. Он не стал ничего говорить гвардейцам, решив дождаться возвращения друга. Вместо этого, Акиэль отправил посла к Эриилю. Конечно, кунгус погорячился, ударив своего принца, стоило тому вернуться. Но когда Триалин заявил о своих чувствах к Раяну, Лорда вдруг обуяла такая злость, что он не сумел сдержать себя. И в большей степени чувство вины не позволило ему выполнить угрозу и увести непоседливого друга домой. Когда Айлин изъявил желание поехать вечером на прогулку, Акиэль сразу заподозрил неладное, и, хотя Триалин взял с собой охрану, чувство тревоги, зародившееся почти сразу после отъезда друга, становилось тем сильнее, чем дольше отсутствовал принц. Сумерки опускались на город, а грызущее нутро беспокойство не давало кунгусу сосредоточиться на учебнике. Пора бы Айлину вернуться, сколько времени уже прошло? Не в силах больше терпеть ожидание, Акиэль захлопнул книгу и вышел из комнаты. Необъяснимая тревога перерастала в страх. Юноша не мог объяснить своё беспокойство, но привык доверять чутью. Взяв из конюшни лошадь, Акиэль помчался в город. Тени, словно гончие, стелились по земле, не отставая от коня. Юношу удивило, что никто из охраны не стал останавливать его и спрашивать, куда Лорд отправился на ночь глядя. Должно быть, ему доверяли больше, а беспокоились о нём меньше, чем о Триалине. Отбросив посторонние мысли на потом, кунгус поехал в сторону рынка, куда собирался принц. Чутьё подсказывало, что Айлина там нет. Где он? Полсотни ищеек разлетелись в разные стороны, выискивая следы присутствия наследника, а сам Акиэль развернул коня в направлении, которое подсказывало ему интуиция. Интуиция привела его к воротам печально известного Наршара.***
Гвардейцы обыскивали дом за домом, распугивая местных жителей и вызывая всё больше недовольства среди граждан. Связанный оборотень клялся, что не знает, где точно находится принц. Скорее всего, его и вправду не посвятили в детали, иначе он не стал бы рассказывать то немногое, что привело гвардейцев в крастский район Наршара. Впрочем, возможно, он дал ложный след и намеренно тянул время. Если это действительно так, и они не успеют к возвращению императора отыскать принца… Капитан резко поднял руку, призывая подчинённых к молчанию, и вгляделся в знакомый силуэт. В конце улицы, спешившись с коня, неторопливо брёл, словно прислушиваясь к чему-то, друг принца. Кунгусская внешность и неприкрыто стелющиеся у ног тени сразу выдали мальчишку. Не похоже, что он от кого-то скрывается, скорее, наоборот, ищет. Вдруг мальчишка присел, протянув ладонь к земле, а затем резко вскочил на коня и понёсся вперёд. — За ним, — тихо скомандовал капитан.***
Привязав лошадь неподалёку от особняка, в котором ищейки обнаружили принца, Акиэль скользнул в сад. Чуткий слух уловил пьяный хохот, негромкую, но самоуверенную речь Раяна, потом различил на некотором отдалении другие голоса, тоже хмельные, но несколько запыхавшиеся и изредка обменивающиеся фразами на райкурском. И сквозь этот шум и гвалт Лорд с трудом расслышал тихие придушенные стоны. Юноша не узнавал этого хриплого голоса, но догадывался, кому он мог принадлежать. Акиэль от всей души надеялся, что ошибся. Отыскав чёрный ход, кунгус бесшумно вошёл внутрь. В нос ударил запах вина и табака. Шум голосов стал громче, и Акиэлю пришлось сосредоточиться, чтобы отыскать среди них слабый затухающий стон. Второй этаж. Пройти мимо Раяна с его свитой и остаться незамеченным казалось невозможным. Бросаться напролом представлялось не лучшей идеей. Может, Акиэль и был хорошим бойцом и магом, но он трезво оценивал свои силы и не знал, на что способны противники. Лучше не рисковать напрасно. Тени ластились к ногам, ожидая приказов, а Лорд застыл в темноте коридора, думая, как пробраться на второй этаж и убедиться, что он слышал именно Триалина, а не кого-то ещё. Раздумья юноши оборвал надрывный крик, такой громкий, что даже люди внизу услышали. Раян недовольно нахмурился, глядя в сторону лестницы. — Может, лучше его остановить? — с сомнением в голосе предложил кто-то из друзей принца. — Если мальчишка умрёт, это вызовет кучу вопросов, — продолжил второй мужчина. — Нерсес не дурак, он не станет мучить его до смерти, — возразил третий. — Пусть развлекается, — отмахнулся Раян. Крик Айлина на мгновение парализовал Акиэля, а когда он услышал разговор людей у лестницы, так и вовсе едва сдержал порыв немедленно броситься наверх. Он должен вытащить Триалина, а не играть в самопожертвование. — Радарут… ростогиш самер… [Владыки… помогите мне], — прошептал юноша. Акиэль хотел выманить Раяна и его окружение из особняка и судорожно пытался придумать, как это сделать, когда случилось сразу несколько вещей: сверху донёсся ещё один крик, в зале прогремел взрыв, а в парадную дверь ворвались люди, чьи силуэты скрывали дым и поднявшаяся пыль. Кем бы они ни были, они отвлекли и астельского принца, и его свиту. Акиэль, не теряя ни секунды, бросился вверх по ступеням, и едва он достиг второго этажа, как ближайшая к лестнице дверь распахнулась, и навстречу кунгусу вышел мужчина. Тени среагировали быстрее хозяина. Не успел мужчина осознать, кто стоит перед ним, как демоны, оторвавшись от пола, подпрыгнули и вгрызлись в лицо человека. Оттолкнув завопившего от боли райкурца, Акиэль ворвался в комнату. Глаза горели алым. Оставшиеся подле хозяина тени вились у ног кунгуса, дожидаясь приказов. Юноша успел различить четверых полураздетых мужчин, прежде чем в него полетели заклятья. Обзор загородил серый плащ. Магия с оглушающим рокотом, ударившим по чувствительному слуху кунгуса, врезалась в защитный барьер гвардейца. Поняв, кто пришёл на подмогу, Акиэль чуть не прослезился от счастья. Выскользнув из-за спины гвардейца, он бросил теневые клинки в сторону ближайшего противника, на ходу выискивая Триалина. Плечо полоснуло острой болью. Люди кричали. Вспышки заклятий и грохот почти оглушили Лорда, и среди этого хаоса, так напоминавшего годы войны, он, наконец увидел маленькое, распростёртое на подушках тело.***
Сколько это продолжалось? Несколько минут или несколько часов? Он давно потерял счёт времени, счёт ударам, вспышкам боли и своим охрипшим крикам. Они не оставили на нём ни одного незапятнанного места. Чужие жестокие руки прикоснулись везде. Пальцы оттягивали волосы, щипали соски, толкались в рот, проникали сзади. Чужие жадные губы отметили каждую частичку его тела: мокрые от слёз глаза, опухшие щёки, покрасневшую от сотни прикосновений шею, лиловевшую синяками грудь, ноющую поясницу, влажные бёдра и даже маленькие ступни. Каждая попытка освободиться пресекалась так жёстко, что он едва находил в себе силы пытаться вновь. И вновь терпеть унижения. Металлическая растяжка во рту сводила челюсть. По подбородку текла слюна, которую он не мог сглотнуть. К горлу подступала тошнота. Он раз за разом задыхался от кашля и рвотных позывов, когда очередной толстый и жилистый ствол толкался в нёбо, тёрся о щёки и упирался в язык. Его переворачивали. Его насаживали. Его имели. Сзади уже не просто болело — разрывало от боли. По ногам и ягодицам текли кровь и чужое семя. В окне бился серый мотылёк с мохнатым тельцем, упрямо и неустанно разбиваясь о стекло, отлетая назад и вновь обнимая хрупкими крыльями зеркальную гладь. Он лежал на одном из них, не в силах даже оторвать лицо от чужой груди. Они приподняли его, раздвинули ноги. Мотылёк ударился сильнее и на пару мгновений сполз по стеклу. Он не думал, что может стать больнее. Он уже давно не кричал, лишь слёзы продолжали течь по щекам, и он ненавидел себя за это. Один уже был внутри, когда второй, приподняв его бёдра, попробовал протолкнуться внутрь. Ему казалось, что его живьём разрезают пополам. Он закричал и дёрнулся вперёд. В раскрытый железной растяжкой рот снова затолкали член, и крик захлебнулся. Откуда-то взялись силы, и несколько минут он с каким-то отчаянным, безнадёжным остервенением пытался вырваться из чужих рук, разбить стекло, выпорхнуть наружу. Ещё один удар по лицу. Во рту что-то треснуло — зуб или кость — он уже не различал боли, но едва не ослеп от неё. Второй толчок. Он чувствовал, как разрывается плоть. Внутри стало нестерпимо горячо и мокро. Последний надорванный крик забрал весь воздух из лёгких. А потом всё резко прекратилось. Осталась лишь ноющая пустота и пронизывающая каждую частичку тела боль. Чужие руки отпустили его, бросили лицом вниз. Он слышал шум, не понимая его значения и природы. Мотылёк продолжал таранить стекло своим мягким тельцем, и ему казалось, что сквозь нарастающий гул и крики он слышит мерное тум…тум…тум. Кто-нибудь, остановите это, откройте окно.***
Это был второй раз в жизни Акиэля, когда он не смог удержать слёз. Боясь даже прикоснуться к принцу и причинить ему хоть немного боли, кунгус дрожащими руками стянул с себя плащ и осторожно накрыл избитое и осквернённое тело Айлина. Это он виноват. Он виноват во всём, что случилось. Он не должен был так зацикливаться на учёбе, должен был лучше приглядывать за Триалином и ни в коем случае не должен был позволять ему общаться с Раяном. Они должны были уехать днём, как и планировал Акиэль. Нет, не так. Они вообще не должны были приезжать в Астеллу. В голове Лорда попросту не укладывалось, как кто-то мог осмелиться надругаться над принцем? Как такое вообще могло произойти? Люди называют кунгусов самой жестокой расой в мире. Кунгусы сжигают своих врагов, приносят их в жертву Владыкам, скармливают демонам, но никогда, никогда не унижают достоинства поверженных. Даже рабов на севере не принуждают к близости, используя только в качестве рабочей силы. Свет в комнате померк. Мрак, выползая из углов и щелей, поглотил огонь и шум. Гробовая тишина и липкий ужас окутали людей. Пусть они все умрут. Все, кто посмел прикоснуться к принцу, все, кто причастен к его боли и все, кто видел страдания Айлина. Они не должны существовать. Они даже не достойны быть принесёнными в жертву демонам. Пусть сама тьма поглотит их тела, а души канут в небытие. Ни боги, ни демоны не станут свидетелями суда над ними. Их участь только мрак и пустота. Белая молния прорезала пульсирующую тьму. Звуки и краски вернулись в мир, разогнав тени по углам. Акиэль обернулся. Лиловый шёлк струящихся одеяний скользнул перед взором, и Эрииль приблизился к юношам, на ходу обратившись к приходящим в себя гвардейцам: — Арестовать их. — А его высочество… — вставая на ноги, подал слабый голос один из офицеров. — Всех, — отрезал император. Акиэль заметил, что очнулись только гвардейцы. Райкурцы, те, что ещё были живы, продолжали лежать на полу, оглушённые силой Лорда. — Я только что получил твоё письмо, вернулся во дворец и обнаружил, что двое моих учеников пропали вместе с третью гвардейцев. Ты подал отличный сигнал, что и следовало ожидать от потомка кунгусских королей, — присаживаясь возле принца, с лёгким смешком в голосе обратился к Лорду Эрииль. Мужчина осторожно перевернул Айлина и, куда-то нажав, вытащил изо рта юноши растяжку. Затем бережно поднял ученика на руки, встал и, обернувшись к Акиэлю, позвал: — Держись за меня. Акиэль бездумно схватился за рукав императора, всё вокруг закружилось, а в следующее мгновение все трое оказались в спальне Триалина. Эрииль опустил принца на постель и сел рядом. Акиэль тут же взобрался на кровать и, стоило учителю протянуть мерцающую голубым сиянием ладонь к Айлину, воскликнул: — Не прикасайтесь к нему! — Ты сам его вылечишь? — спокойно поинтересовался император и, не дождавшись ответа, осторожно коснулся лица принца, пока Акиэль разрывался между желанием помочь другу и стремлением спрятать его ото всех. Рядом появилась стопочка чистых полотенец и таз с водой, красноречиво указывающие кунгусу, чем он может заняться. — Что вы собираетесь делать с Раяном? — немного успокоившись, спросил Акиэль, бережно протирая руки и грудь Триалина. — А что бы ты сделал с собственным сыном, который уже трижды покушался на твою жизнь и дважды пытался устроить заговор против тебя? — с любопытством ответил вопросом Эрииль. «Убил бы», — подумал юноша, представляя ненавистное лицо астельского принца, но вслух сказал иначе. — Наказал бы. Отправил бы в ссылку, посадил бы в темницу. — Дал бы ему ещё больше причин ненавидеть тебя? — усмехнулся император. — Вам всё это кажется смешным? — зло прошипел кунгус. — Если я и смеюсь над кем-то, то только над собой, Акиэль, — спокойно ответил Эрииль. Акиэль не хотел думать о том, что значат слова учителя. Куда больше его волновало и пугало состояние принца, который лежал с открытыми глазами и равнодушно смотрел на потолок. — Айлин, ты меня слышишь? — тихо позвал друга юноша. Никакого ответа. — Всё хо… всё уже закончилось, — продолжил Лорд. — Боюсь, для него всё только начинается, — вздохнул император. — Внешние травмы далеко не самое страшное в его случае. — Вы можете что-нибудь сделать? — умоляюще глядя на учителя, спросил Акиэль. — Я мог бы стереть эти воспоминания или изменить их, но это было бы куда большим надругательством над Триалином чем то, что уже произошло. Я сделаю это лишь в том случае, если он сам попросит. — Нет, — подал, наконец, голос Айлин. Акиэль радостно обернулся к другу. Принц всё так же лежал, не шевелясь, и всё так же равнодушно смотрел прямо перед собой. — Раян знал, что это кровоеды, — вновь заговорил юноша. Его голос звучал тихо и хрипло, но совершенно спокойно, что только пугало Акиэля. — Он точно знал. Я вспомнил, как выглядят морские клопы. Они совсем не похожи на кровоедов, — продолжил принц. — О чём ты гово… — начал было Акиэль, но резкий жест учителя прервал его. — И беспорядки в армии. Я думаю, он намеренно их допустил. Или даже организовал. Не знаю. Почему мне это сразу не показалось странным? Он ведь генерал, — до ужаса невозмутимо рассуждал Триалин. — В моей армии тоже случались недовольства, но ни я, ни мои генералы не доводили дела до бунта. А потом он вернулся и решил встретиться с Нерсесом. Наверное, вчера было то же самое. Интересно, у Раяна есть целительские способности? Должны быть. Моё присутствие благотворно скажется на переговорах, — закончил Айлин и рассмеялся, а затем повернулся на бок, поджал ноги и, закрыв лицо руками, заплакал. Акиэль тут же крепко обнял друга, не зная, что сказать, чтобы его успокоить. Чем он мог помочь, когда сам едва сдерживал слёзы? — Уже лучше, — облегчённо вздохнул Эрииль и, не прерывая учеников, окутал Триалина голубым сиянием целительной магии. — Там… там был мотылёк, — спустя несколько минут, дрожа и всхлипывая, прошептал принц. — Он улетел, — мягко ответил учитель и обратился ко второму ученику: — Акиэль, отпусти его. Кунгус послушно отодвинулся, но на всякий случай не спускал горящих багрянцем глаз с императора. — Сможешь встать? — накинув на плечи Айлина покрывало, поинтересовался у немного успокоившегося юноши Эрииль. Триалин кивнул и с помощью мужчины сел, спустил с кровати ноги, а затем, чуть пошатываясь, встал. С поддержкой учителя он добрёл до купальни, где его дожидалась курящаяся тёплым паром ванна. — Помоги ему искупаться, — велел Акиэлю император и, добавив «Я скоро вернусь», направился к выходу. — Не уходите, — вдруг попросил Триалин, испуганно глядя в спину уходящего учителя. Юношу не отпускала мысль, что стоит Эриилю уйти, и с принцем случится что-то страшное. Мужчина обернулся, на мгновение задумался, а затем хлопнул в ладоши. — Здесь ты чувствуешь себя в безопасности? — поинтересовался Эрииль. Они оказались в купальне императора. Акиэль изумлённо озирался по сторонам. Он не знал, что можно переместить человека, не прикасаясь к нему. Триалин, стоя по пояс в бассейне, тоже казался удивлённым настолько, что страх и истерика ненадолго отступили на второй план. Из розовых чашечек цикламенов, растущих с уличной стороны водоёма, выплыли крошечные разноцветные огоньки, наполнившие купальню радужным сиянием. Пена в бассейне заискрилась, а в воздух взмыли сотни мыльных пузырей. Оба юноши застыли в завороженном созерцании. Айлин даже перестал на мгновение видеть перед собой отвратительные лица насильников, но, заметив удовлетворённый взгляд императора, тихо фыркнул и огляделся в поисках купальных принадлежностей. Щетка и мочало тут же появились рядом. Эрииль неспешно приблизился к воде и вылил в бассейн пузырёк с душистым настоем — воздух тут же насытился густым травяным запахом. — Это поможет поскорее очистить тело от дурмана, — объяснил мужчина и, убедившись, что его подопечные успокоились, вышел. Стоило учителю уйти, как принц схватил мочалку и принялся яростно тереть тело. — Тебе помочь? — присев у края бассейна, поинтересовался Акиэль. — Нет, — угрюмо ответил Триалин. — Мне… подождать тебя снаружи? — предложил кунгус. — Ты хочешь уйти? — зло сощурив глаза, спросил принц. — Нет. Больше никто из друзей ничего не сказал. Айлин провёл в воде почти час, тщательно шоркаясь, пока кожа не покраснела. Всё это время Акиэль молча сидел рядом и рассеянно наблюдал за огоньками. — Дырку протрёшь, — усмехнулся Эрииль, вернувшись к ученикам. Принц ничего не ответил, продолжая оттирать от себя воображаемую грязь. Император вздохнул, щёлкнул пальцами, и в тот же миг пар над водой стал гуще, а Триалин, вскрикнув, выскочил из бассейна. — С ума сошли?! — воскликнул юноша. — Не больше, чем ты, — протягивая ученику чистую одежду, спокойно ответил император. Айлин протянул руку к вещам и застыл. — Вы меня отсылаете, — мрачно усмехнулся принц, глядя на наряд, в котором он приехал в Астеллу. — Нет. Мне показалось, что сейчас тебе будет удобнее в своей обычной одежде. Если я ошибся, возьми эту, — пожал плечами мужчина, и во второй его руке появились полупрозрачные бежевые шаровары с блузой. — Не ошиблись, — буркнул Триалин, забирая свои плотные брюки и шёлковую рубашку. Наскоро одевшись, юноша проковылял в спальню императора, стащил с кровати покрывало и с головой завернулся в него. — Ляжешь спать? — поинтересовался учитель. — Я не усну, — ответил Айлин. — Ты не голоден? — спросил в свою очередь Акиэль. — Нет, — отмахнулся принц. Юноша не хотел, чтобы друг и учитель уходили, но предпочёл бы, чтобы они молчали, а ещё лучше занялись своими делами и не беспокоили его. — Я всё-таки советую вам обоим поесть и лечь спать, — вздохнул император. Рядом с мальчиками появился поднос с закусками. Айлин равнодушно взглянул на еду, затем встал и, подобрав полы покрывала, вышел из спальни. Акиэль было ринулся за другом, но твёрдая рука учителя на плече его остановила. — Позволь ему немного побыть одному, — мягко укорил юношу Эрииль. — Кажется, он пошёл в библиотеку, — прикрыв глаза, добавил мужчина. — Куда? — опешил кунгус. — Зачем ему в библиотеку? — Узнаем позже. Главное, что он чувствует себя здесь в безопасности, — отпустив ученика, улыбнулся император. — Я тоже, — признался Акиэль. — Это ваши покои? — Верно. — Когда вы уходили, мне казалось, что вы всё равно где-то поблизости. — Это недалеко от истины. — Эрииль снова улыбнулся. — Сюда никто не войдёт без моего позволения, даже если я далеко от Аккада. — Барьеры? — Не только. — Раян тоже не сможет сюда зайти? — уточнил юноша. — Не сможет, — кивнул император, а затем, придвинув к ученику поднос, добавил: — Поешь. Акиэль без особой охоты взял миску с сушёными сливами в сиропе. — А не опасно оставлять его одного? — спустя некоторое время вновь обратился к императору кунгус. — Надолго его лучше не оставлять, но сейчас меня беспокоит не только Триалин, — ответил Эрииль и, отвечая на немой вопрос во взгляде юноши, продолжил: — Что с Айлином и как ему помочь, я знаю, но вот с кунгусами мне ещё не приходилось иметь дела. Насколько я знаю, вы не болеете. — Не болеем, — кивнул Акиэль, не понимая, к чему клонит учитель. — Вот только ты у нас особый случай. Мне не приходилось раньше слышать о кунгусах, которые добровольно отказывались бы от крови. Если я правильно тебя понял, ты делаешь это, чтобы ослабить свой народ, так? — Вроде того. — И раз ты сам ослаб, то как ты объяснишь сегодняшнюю вспышку? — с любопытством глядя на мальчишку, поинтересовался император. — Я… просто разозлился и расстроился. Так бывает. Вернее, я слышал о таком. Чистокровные кунгусы в чрезвычайных ситуациях могут черпать силы не только из крови, но и из окружающих людей, питаться энергией, — смутившись, ответил юноша. — Это объясняет, почему я нашёл всех без сознания, — задумчиво протянул Эрииль. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Голова немного кружится, но, в целом, даже лучше, чем раньше. — Как считаешь, мне стоит сообщить об этом твоим родственникам? — Они уже знают. Мы же чувствуем друг друга. Когда кто-то из близких испытывает боль или сильные эмоции, мы знаем об этом. — Удобно, — отметил император. — Что же они чувствуют по этому поводу? — полюбопытствовал мужчина. Акиэль вновь прислушался к своим ощущениям. — Тревогу. Они ведь не знают, что произошло. Только почувствовали мои эмоции, — объяснил юноша. — И что же ты в тот момент чувствовал? — … Потрясение. Злость. И… и боль за Айлина, — мысленно возвращаясь в комнату на втором этаже особняка, прошептал Акиэль. — Подумай, что ещё могло бы вызвать у тебя такие эмоции и сообрази, как объяснить кунгусской знати свой всплеск. Это будет хорошей помощью Триалину, — посоветовал Эрииль. Акиэль задумался и лишь спустя некоторое время заговорил вновь. — Можно спросить? — Конечно. — Что вы собираетесь с ними делать? — Я уже подписал смертный приговор Раяну, Нерсесу и их сподвижникам. Казнь завтра утром, — бесстрастным тоном ответил император. — Вы… вы казните своего сына? — округлив глаза, неверящим тоном спросил юноша. — К счастью, он не единственный мой сын. — А Нерсес — это ведь брат райкурского императора? — Верно. — Вы не можете его казнить. — О, я могу. Так же как он смог покуситься на честь Триалина. Я уже проконсультировался по этому вопросу. Поскольку в настоящий момент я ваш с Айлином опекун, право кровной мести, которое, кстати, весьма распространено в Райкуре, позволяет мне судить Нерсеса и приговорить его к смерти. — Значит… Айлин был прав. Вы хотите войны с Райкуром? — Нерсес не был любимым братом Арафата, — пожал плечами Эрииль. — Оставь это мне. Тебе не стоит сейчас вникать в тонкости отношений между Райкуром и Астеллой, — мягко улыбнулся учитель и сменил тему: — Идём-ка проверим, чем занят Триалин. Уловка подействовала, и кунгус тут же спрыгнул с постели. Поднявшись в библиотеку императора, Эрииль с Акиэлем застали принца сидевшим с ногами в кресле и сосредоточенно читающим книгу. Акиэль едва не раскрыл рот от удивления, увидев, что ветхая, почти рассыпающаяся книга в руках друга на кунгусском. — Что-то ищешь? — полюбопытствовал Лорд. — Да. Предания о Владыке Нумосе, — не отрываясь от страниц, ответил принц. — А… зачем? — не удержался Акиэль. Поведение друга его немного пугало. — Не знаю. Хочу. Это лучше, чем думать о… — начал было Айлин и осёкся, вновь погрузившись в чтение. Не прошло и полминуты, как юноша с влажными от слёз глазами поднял взгляд на учителя. — Зачем они это сделали? За что? — За то, что ты близнец Рубеллина, — тихо ответил Эрииль, присаживаясь рядом с учеником. — Нерсес присутствовал на встрече Арафата с твоим братом и был настолько очарован Рубеллином, что захотел его себе в любовники. Его желание так и осталось бы просто желанием, если бы один глупый астельский принц не попросил у него помощи в государственном перевороте. Нерсес знал, что у меня учится близнец крастского кронпринца и, решив, что между вами нет разницы, потребовал за свою помощь тебя, — объяснил мужчина. — То есть, мной расплатились, — горько усмехнулся Айлин. — Они оба ошиблись. Откровенно говоря, Нерсес не хотел делать то, что сделал. Он ожидал, что получит послушного скромного мальчика, каким ему представлялся твой брат, и ему казалось, что его опыта будет достаточно для того, чтобы ты лёг с ним добровольно. Я только что разговаривал с ним. Представь себе, Нерсес считает, что его обманули. Что же касается Раяна — я считаю, он продешевил. Он бы добился куда большего успеха, если бы заручился твоей поддержкой и проявил терпение, которого ему, увы, никогда не хватало, — закончил Эрииль. Триалин молча и бездумно смотрел на исписанные древним автором страницы. Странная слабость и отрешённость охватили юношу. Теперь, когда он знал причину, всё воспринималось куда проще. Акиэль с самого начала был прав. Эрииль тоже запрещал принцу видеться с Раяном. Как ни посмотри, он сам виноват. На глаза снова навернулись слёзы. Да сколько можно? — Идём спать, — приобняв Айлина, предложил император и помог принцу встать. Он довёл Триалина до спальни и, проследив, чтобы оба ученика легли в постель, сел на краю кровати. Ленивый взмах рукой, и вскоре юноши мирно сопели, укрытые одним покрывалом на двоих. Дождавшись, когда мальчишки крепко заснут, Эрииль ласково погладил обоих учеников по голове, встал и неторопливо вышел в сад. Луна посеребрила листья на деревьях. В пруду плеснулась рыба, оставив за собой расходящиеся на воде круги. Мужчина не спеша пересёк мостик и поднялся по ступеням в мраморную беседку. Холодный белый камень мягко мерцал, отражая лунный свет. Император устало опёрся о перила и отрешённо оглядел застывший в призрачном сиянии звёзд сад. Когда-то давно, в этой самой беседке, в такую же ясную ночь он рассказывал маленькому белокурому мальчику с горящими глазами сказку о добрых звёздных духах. С тех пор мальчик перестал бояться ночи, если светят звёзды. И спустя тридцать лет, эта первая ночь, которую маленький мальчик с некогда горящими глазами встречает со страхом.***
Небо окрасилось в пурпурно-розовый, осветив нежным сиянием белый гранит площади наказаний. Рабы заканчивали приготовления, расталкивая хворост между брёвнами вокруг железных столбов, когда первые зрители высыпали на площадь, рассаживаясь на каменных скамьях. Наконец, из дворца, в окружении гвардии, вышел император с двумя приглашёнными учениками. Слухи уже успели распространиться среди знати. Говорили, будто именно эти два мальчика были ответственны за раскрытие заговора, виновников которого должны казнить на рассвете. Император в чёрных с золотом одеяниях занял своё место на возвышении. Справа от него расположились двое бледных юношей, привлекающих даже больше внимания толпы, нежели возведённые в центре площади орудия казни. Небо на востоке налилось золотом, предвещая восход, когда вывели закованных в цепи осуждённых. Толпа потрясённо ахнула, узнав среди приговорённых своего принца. Взволнованный гул прокатился над площадью. Многие не понимали, как наследник мог оказаться в числе преступников. Тем временем, мужчин и юношей подвели к императору. Нерсес не выдержал первым. — Вы не можете меня казнить! Мой брат не простит вам этого! — воскликнул райкурский принц. — Уже простил, — спокойно ответил Эрииль и махнул рукой. Вперёд вышел герольд и, развернув свиток, зачитал приговор, подписанный императорами Астеллы и Райкура. Смуглое лицо Нерсеса побледнело, взгляд неверяще метался от Эрииля к герольду. — Меня обманули! Я не знал! — справившись с первым потрясением, попытался оправдаться мужчина. — Вы не знали, что он наследник Дегроуэля? — кивнув на Триалина, поинтересовался император. — Или же вы не знали, что ввязавшись в этот заговор, вы подставите своего брата? Арафат был крайне удивлён, узнав, где вы находились и чем занимались, — безжалостно отрезал Эрииль и вновь лениво взмахнул рукой, после чего сопротивляющегося и сыплющего проклятиями Нерсеса вместе с остальными райкурцами приковали к железным столбам. Раян, бледный и дрожащий, с трудом переставлял ноги, когда его повели к императору. — Отец, — тихо начал юноша, оторвав взгляд от земли и осмелившись посмотреть на родителя. — Отец, прости меня. Этого… этого никогда больше не повторится, — еле слышно прохрипел принц. — Я в этом не сомневаюсь, — равнодушно усмехнулся Эрииль. — Отец! Я хотел как лучше! — срывающимся голосом воскликнул Раян. — Вы не обращаете внимания на засуху, ваш народ голодует и гибнет, пока вы… — И поэтому ты решил, что моя смерть всё исправит? — полюбопытствовал Эрииль. — Я уже выслушал вчера твои аргументы и до сих пор не нахожу их убедительными. Если тебе нечего добавить, то с этого момента его императорское высочество наследный принц и великий князь Раян Намиш Хатым ла Астелла, сатрап Бакатры и Хореши, эмир Ажмана и господин аварян лишается всех своих титулов и привилегий, а так же права претендовать на трон. Я, император Астеллы Альвиан Сайдиб Эрииль ла Астелла, отрекаюсь от тебя и приговариваю к смерти. С каждым словом императора Раян бледнел всё сильнее и, наконец, упал на колени, взмолившись: — Отец! Умоляю! Взмах кистью, и стражники потащили повисшего на их руках юношу к столбу. — Ваше величество, не надо! — Триалин вцепился в рукав учителя. Только теперь осознав, насколько Эрииль серьёзен в своих намерениях, принц понял, что одного вида поверженных обидчиков ему достаточно, чтобы чувствовать себя отомщённым. По крайней мере, он точно не хотел смерти Раяна и его друзей. Ведь совсем недавно он и сам считал их своими друзьями. Сколько хороших, светлых воспоминаний связано с этими людьми. От весёлых кутежей до спокойных прогулок на галере. Они многому его научили, а Раян… Может, астельский принц и не любил Айлина, но их свидания, тайные встречи в Акульей бухте — всё это было настоящим. — Ваше величество, я не хочу их смерти, — твёрдо сказал юноша. — Это решать не тебе, — отдёрнув рукав, отмахнулся учитель. В толпе послышался шум, и на площадь выскочила закутанная в чадру женщина. — Раян! — Матушка! — заметив женщину, которую тут же окружила стража, попытался прорваться к ней принц. — Ваше величество, пожалуйста! — умоляюще воскликнул Айлин, не в силах смотреть, как ещё недавно близких ему людей приковывают цепями к железным столбам. Женщина кричала, вырываясь из рук стражников. Чадра сбилась, и чёрное покрывало сползло с головы, открыв немолодое, но всё ещё красивое лицо первой жены императора. — Раян! — словно обезумевшая кричала женщина, не оставляя попыток прорваться к сыну. — Ваше величество! — со слезами на глазах глядя, как палачи подносят к хворосту факелы, вновь взмолился Триалин. Первые лучи солнца коснулись холодного гранита, и сизый дымок разгорающихся костров взвился к небу. — Матушка! Отец, прошу тебя! — срывая голос, кричал Раян. По щекам катились слёзы. Цепи гремели при каждой обречённой попытке освободиться. Огонь, треща хворостом, подбирался к закованным людям. На некоторых кострах пламя поднималось быстрее, и вскоре первые, полные боли и ужаса, вопли горевших огласили площадь. Крики рыдавшей женщины, обессиленно повисшей на руках стражников, стали слабее. Безмолвие толпы нарушал лишь тихий ропот, заглушаемый треском дерева и рёвом разгорающегося огня. Триалин застыл с широко открытыми глазами, неверяще глядя на место казни. Юношу вновь охватило ощущение нереальности происходящего, слишком кошмарной была явь. — Ваше величество, остановитесь, — больше не пытаясь сдерживать слёзы, прошептал принц. Костёр Раяна, наконец, занялся. Юноша прижался спиной к нагревающемуся столбу, пытаясь отступить от подбирающихся сквозь брёвна языков пламени. Ужас исказил юное лицо. С отчаянной надеждой он продолжал взывать к императору, в безумном исступлении дёргаясь на цепях. Эрииль устало прикрыл глаза. Айлин успел заметить, как шевельнулись губы учителя, и в то же мгновение от костра Раяна повалил густой чёрный дым, скрывший фигуру принца. А спустя несколько минут, когда он развеялся, все увидели юношу, безжизненно повисшего на цепях. Глядя на спокойное, умиротворённое лицо мёртвого Раяна, Айлин чувствовал, как холодеет в груди. Он больше не слышал треска огня и криков сгораемых заживо людей. Всё, что имело значение — это обращающиеся в пепел серебристые волосы и чернеющая плоть, силуэт которой скрылся в языках бушующего пламени.***
Триалин сидел на широких перилах мраморной беседки и отрешённо смотрел вперёд. Он провёл в таком положении уже несколько часов, но затёкшие спина и конечности ничуть не волновали юношу. В пруду подпрыгнула рыбка, оставив за собой мерцающую солнечными бликами рябь. На лице принца играли тени листьев винограда, лозы которого оплели каменные перила и крышу здания. Рядом, на полу, молча сидел Акиэль с раскрытой на коленях книгой, то ли читая, то ли делая вид. В таком положении и застал учеников Эрииль, поднявшись в беседку. — Акиэль, пришло письмо от твоих родственников, — протягивая кунгусу конверт, обратился к нему император. — Я надеюсь, ты найдёшь, чем успокоить их. — Да, конечно, — принимая письмо, рассеянно ответил юноша. — Ты уже пропустил обед у сатрапа, не забудь позже извиниться перед ним. А сейчас я советую тебе поспешить и присоединиться к своим товарищам. Осмелюсь напомнить, что через час в предгорных садах начнётся лекция, — мягко пожурил ученика Эрииль. — Но… — Акиэль растерянно обернулся к своему принцу. — У Триалина сегодня другие занятия. Ступай, — поторопил юношу император. Лорд вновь посмотрел на друга, ожидая, что тот возразит, но Айлин продолжал равнодушно созерцать сад, и кунгус, вздохнув, поклонился учителю, а затем послушно вышел из беседки. — Я хочу прогуляться. Не составишь мне компанию? — поинтересовался мужчина. Айлин ничего не ответил, всё так же бездумно глядя перед собой. — Сочту твоё молчание за согласие, — пожал плечами Эрииль и взял юношу за руку. Тихий хлопок и они вдвоём переместились куда-то за пределы Аккада. Больше Триалин не мог делать вид, что не замечает учителя. Он недовольно отдёрнул руку и огляделся. Вокруг, не считая редких низеньких кустов можжевельника, были лишь голые камни, да сухая, выжженная солнцем светлая земля. Крутая каменистая тропка вела вниз, к подножию горы, где взгляд различал пышную зелень садов и мерцающую гладь маленьких прудиков. А дальше, до самого моря, простирался город с золотыми куполами храмов и плоскими крышами дворцов, среди которых, поражая своим великолепием, возвышался Золотой Аль-Джаир. С высоты были видны и трущобы, и рынок, и огромный порт, упирающийся каменными причалами в сверкающее под полуденным солнцем море, чьи голубые воды сливались с небом на горизонте. Айлин оглядел раскинувшийся перед ним вид и обернулся к учителю, не понимая, зачем тот притащил сюда юношу. — Кажется, я вижу подходящее место. Идём, — позвал Эрииль и направился в противоположную от города сторону, поднимаясь по неровной тропке выше по склону. Триалин поспешил за мужчиной, и вскоре они остановились у громадного валуна, в тени которого росла одинокая высыхающая чинара. — Когда-то здесь был источник, — заметил император и, присев возле деревца, коснулся ладонью земли. Некоторое время ничего не происходило, а затем из-под валуна, пузырясь грязью, просочилась влага. Мужчина отряхнул ладонь, задумчиво глядя на землю, и негромко щёлкнул пальцами. Меж корней чинары вмиг образовалась глубокая ямка. Эрииль извлёк откуда-то из складок длинных одеяний небольшой, запечатанный воском, сосуд и осторожно, придерживая край рукава, опустил его в землю. — Не хочешь помочь? — поинтересовался у застывшего Айлина император, зачерпнув горсть сухой земли и бросив её в ямку. — Это… это Раян? — опускаясь рядом, прошептал юноша. — Да. Нужно будет позже привести сюда его мать, — просто ответил мужчина, неторопливо засыпая землёй сосуд с прахом. — Зачем вы его казнили? — не глядя на учителя, но помогая ему хоронить сына, спросил принц. — Вы могли дать ему шанс исправиться. — Я уже делал это. И уже многое ему простил. Возможно, если бы он не втянул тебя и Нерсеса, я бы просто лишил его прав на престол и сослал в колонию, но он зашёл слишком далеко. — Он хотел помочь своему народу, — возразил Триалин. — Поправлю тебя. Он думал, что хотел помочь своему народу. Он даже не нашёл смелости признаться самому себе, что в первую очередь стремился к власти. — Но ведь он не врал насчёт засухи и голода! — не выдержав, воскликнул принц. — Конечно, не врал. Мне интересно, ты действительно считаешь, будто я не знаю, что происходит в моей стране? — улыбнулся учитель. — Но тогда… — Это последний год засухи. Зимой начнутся дожди и будут идти, почти беспрерывно, несколько лет, что нанесёт куда больший ущерб урожаям, нежели нынешняя засуха. Я очень надеюсь, что моих сил хватит для того, чтобы отвести часть воды в пустыню. — То есть… откуда вы знаете, что пойдёт дождь? — Умение наблюдать и понимание, когда вмешательство необходимо, приходит с опытом. — Думаете сейчас, когда люди голодуют, нет нужды вмешиваться? — Количество голодующих незначительно превышает их число в обычные годы. Большая часть населения живёт у воды, а те, кого засуха всё же серьёзно коснулась, либо переехали в места получше, либо погибли. Засуха, недостаток продовольствия и переселение нижних слоёв населения поспособствовали распространению болезней, но среди них нет таких, что вызывали бы опасения. Умирают, в основном, старики и больные — те, кто не может позаботиться о себе сам и чья смерть, как бы жестоко это не звучало, лишь облегчает жизнь их родственников. Само собой, среди умерших немало молодых мужчин и женщин, но, поскольку все они либо рабы, либо нищие, никто не станет заботиться об их участи. С другой стороны, цены на рабов выросли, как и оплата труда свободных ремесленников. Смерть одних положила начало благополучию других. Полагаешь, мне стоит вмешаться? — Но… вы ведь могли… у вас столько денег, вы могли сократить число жертв или хотя бы вызвать дождь с вашим-то уровнем магии, — продолжал спорить юноша. — «Всех не накормишь» — это ведь твои слова, — усмехнулся император. — Зачем нищему работать, если государство всё равно всем его обеспечит? — Зачем нищему платить налоги, если государство всё равно ему не помогает? — Раян, наверное, говорил, что организовывал поставки продовольствия в трудные регионы? — Говорил. — Осмелюсь предположить, он забыл упомянуть, что делал это по моему поручению и с моих средств. — Хорошо. А дождь? Вы же в силах вызвать его. — В силах. Но никакая магия не создаст воду из ничего. Если дождь пойдёт здесь, он не пойдёт где-нибудь в другом месте. В Райкуре тоже засуха. В Сиванне засухи нет, но и дождей нет. Их спасают болота и туманы. Проще всего мне было бы вызвать дожди из Крастской Империи. Думаешь, внезапная засуха обрадовала бы Рубеллина? — Нет… — Никогда не суди о том, чего не знаешь, Айлин, — улыбнулся император. — Почему вы не поговорили с ним? Не рассказали всё это? — с горечью в голосе спросил Триалин. — Полагаешь, я не пытался? — Эрииль бросил последнюю горсть земли на образовавшийся холмик. — Видишь ли, признав мою правоту, он лишился бы предлога свергнуть меня. К тому же, если бы наши проблемы ограничивались только засухой, всё бы не закончилось так трагично. — Вы сами казнили своего сына, — заметил принц. — Я не знаю, кого я казнил. Мой сын пропал много лет назад, — вставая, устало ответил учитель. — Боюсь, с тех пор, как Раян впервые задумался о том, как ускорить мою кончину, я больше никогда не видел своего первенца и любимого сына. Высоко в небе прозвенел клёкот коршуна. Сухой ветер зашелестел листвой чинары. Эрииль выпрямился, внимательно оглядел могилу, затем развернулся лицом к Аккаду и тихо сказал: — Хорошее место. Ему всегда нравились звёзды и высота.