Крепко обнимаю и целую.
Ваш Раду».
Сворачиваю письмо и кладу к остальным. К сотне писем, написанным не мне. Ты никогда не спрашивал, почему тебе не приходят ответы. Возможно, ты догадывался, что твои письма не покидают дворца. Возможно, догадывался почему. И дело вовсе не в том, что ты мог рассказать им лишнего. Нет. Это совершенно не имеет значения. Просто я слишком жаден, если речь заходит о тебе. Просто я не могу поделиться с кем-то хоть каплей твоей нежности. Не мог. Прошло больше шести лет, а я всё ещё удивляюсь по утрам, когда не вижу тебя рядом. Глупый, выживший из ума старик. И я бы рад винить в этом Нумоса или Зариэля, вот только выбор у меня был. Что с того, что Нумос ждал нужного расклада тысячи лет? Что с того, что это его самая важная реинкарнация? Без тебя всё потеряло смысл. Нумос приехал ко мне, когда вернул память. Не сразу, конечно. Долго извинялся за промах Зариэля. На самом деле, я их совсем не виню, ни Нумоса, ни его глупого слугу. Нумос подарил мне тебя. Подарил почти двести лет счастья. И не его вина, что я своими руками тебя погубил. Он бы понял, если бы я выбрал тебя. Пожалуй, он единственный понял бы меня. В тот момент я разрывался между тобой и своим долгом. Я был уверен, что мы расстаёмся ненадолго. По нашим меркам. Я забыл, что без тебя каждая минута кажется вечностью. Нумос попросил Владык помочь. Теперь тебя ищет весь Сумеречный мир. Я каждый день жду Зариэля или его слуг с новостью о том, что тебя нашли. Знаю, это не так просто. Даже на поиски останков Наннауту ушло несколько веков. А ведь искать нужно было богов среди людей. И искать в этом маленьком мире. Может, ты попал не в Сумеречный мир, а в один из беспредельного множества миров. Такое тоже случается. Очень редко, но случается. И даже такой расклад предпочтительней, чем вероятность, что тебя больше нет. Нигде. Я не допускаю этой мысли. Стараюсь, по крайней мере. Но иногда всё-таки думаю, а вдруг? Вдруг обряды настолько истончили твою душу, что после физической смерти ты стал частью бесконечного круговорота энергии? Вдруг навечно утратил то, что делало тебя тобой? Ну почему ты так упрямился, когда я предлагал послать за кем-то другим? Почему разворачивал домой новых жертв, когда я всё же втайне от тебя писал Верриари? На самом деле я знаю почему. Ты не хотел, чтобы твоя семья, потомки твоего брата теряли своих детей. Ты слишком добрый. Слишком хороший для меня. Я очень надеюсь, что ты до сих пор не нашёлся, потому что сам не хочешь найтись. Знаю, что не смею просить у тебя прощения. Даже смотреть на тебя не достоин. Но молю тебя, просто дай знать, что ты есть. Что где-то ты есть. Раду. Я так много хочу тебе рассказать. Помнишь, как король Арканара встретил нас? Твои глаза так горели. Играли барабаны, чадили факелы, люди пели и танцевали. Ты жадно смотрел на это дикое празднество, а я не мог отвести взгляда от тебя. Только когда вышли танцевать те почти обнажённые девицы, я запретил тебе на них смотреть. Ты тогда страшно на меня обиделся, а я не мог тебе признаться, что вижу врагов в каждом встречном. Это мы влюбляемся один раз и навсегда. Люди и кунгусы способны любить нескольких за всю жизнь. Я так боялся, что ты меня разлюбишь. Что встретишь кого-то лучше меня. Я старался стать для тебя самым лучшим. Может, у меня не всегда получалось, но я правда старался. Помнишь, как ты купил в Райкуре печенье, а оно оказалось невкусным, и ты расстроился. Оно и впрямь было отвратительным, но я сказал, что мне понравилось, лишь бы ты не грустил. И потом ещё неделю давился этим печеньем, потому что ты каждый день покупал его для меня, пока мы не уехали в другой город. Но я был готов давиться им всю жизнь, если бы ты продолжал дарить его мне. Я так часто обижал тебя своей ревностью, а теперь думаю, что лучше бы ты был с кем-то другим. С кем-то, кто никогда не предал бы тебя. Раду. Мне больно произносить твоё имя, но это всё, что у меня осталось. Твоё имя и воспоминания о тебе. Я отмерил своим существованием три тысячелетия, но жил лишь двести лет. Зачем я продолжаю существовать? Я был бы рад окаменеть, как моя дочь. Но не могу. Пока кто-нибудь мне не скажет, что ты где-то есть, что ты счастлив без меня. Я знаю, что если мы встретимся, ты меня простишь. Я себя не прощу. Мне бы только знать, что для тебя это не конец. Конечно нет. Ты сильный. Ты всегда удивлял меня. Последние обряды ты переносил совсем легко, по сравнению с первым. Я цепляюсь за эту мысль, чтобы не сойти с ума. Акшары не сходят с ума? Спорный вопрос. Лично у меня большие сомнения. Сколько мне ещё осталось? Пару веков от силы. Раньше я думал, что это смехотворно мало, теперь не знаю, что мне делать с оставшимся временем. Знаешь, я уйду вместе с Нумосом. Когда он закончит здесь свои дела, я уйду в Сумеречный мир и буду искать тебя. Даже если на это потребуется вечность. Я больше не допущу этой гнусной мысли «а вдруг…». Да. Порой я полон решимости. Готов отправиться сию же секунду, использовать все свои и чужие связи в Сумеречном мире и за его пределами. На меня это часто накатывает. Всё лучше, чем создавать вокруг себя иллюзии и сутками пропадать в собственных воспоминаниях, где ты снова улыбаешься мне, снова прижимаешься к моей груди, снова дразнишь меня стариком, а я доказываю тебе по ночам, что не так уж и стар. Я мог бы не покидать этих иллюзий, заново переживая нашу с тобой жизнь, наши радости и наши невзгоды. Ты бы разочаровался во мне, поступи я так. Я знаю. Год назад вернулась моя супруга. Вспомнила, что она императрица. Я и не думал, что она ещё жива. Своим присутствием и своими слугами она оживила дворец, занялась империей. Я ей благодарен за это. Хотя мы по-прежнему чужие друг другу. Мы с ней не разговариваем. Нам не о чем. Это с тобой я мог говорить часами. Мог бесконечно слушать тебя. Только не думай, что до её приезда я совсем не интересовался своей страной. Нет. Ты бы не простил мне, поступи я так. Я знаю. И ради одной только памяти о тебе я готов стараться быть лучше, поступать так, как ты бы того хотел. Снова перебираю твои письма не мне. Я храню их в большой шкатулке вместе с цветами, которые ты иногда дарил. Срывал приглянувшиеся, вручал мне и сразу же забывал об этом. Я сохранил каждый цветок. Они давно высохли и давно не пахнут, но даже их хрупкие ломкие лепестки способны пробудить нежные воспоминания о тебе. Ты часто спрашивал, что я в тебе нашёл. Меня всегда смешил этот вопрос. Я нашёл в тебе свою жизнь, глупое дитя. Но ты спрашивал не об этом, верно? Ты хотел узнать, с чего всё началось. Я и сам точно не знаю. Вспоминая нашу первую встречу, я стыжусь самого себя. Ты знаешь, что мы можем поверхностно читать мысли и видеть сильные воспоминания людей и кунгусов. В первую нашу встречу я решил, что ты хочешь поскорее расстаться с жизнью, чтобы встретиться со своей возлюбленной. Я видел её в твоих воспоминаниях и позже всеми силами старался держать от тебя подальше похожих на неё. Но тогда меня возмутила мысль, что какой-то недоносок может хотеть использовать нас и наш долг ради своей цели. Ты казался мне жалким. Я чуть не сказал тебе тогда, что после обряда ты не попадёшь в Сумеречный мир. Так мелочно, да? Хорошо, что Этана и Урнгар меня остановили. Теперь бы я ненавидел себя за те слова. Теперь я больше всего на свете боюсь, что это может оказаться правдой. Но вернёмся на двести лет назад. Я уже говорил, что ты удивил меня. Это действительно так. Видишь ли, за три тысячи лет я успел сложить вполне определённое мнение и о людях, и о кунгусах. О том, как и чем эти расы живут, что от них ожидать и чего ожидать не стоит. Ты заставил меня пересмотреть мои убеждения. Твои предшественники всегда вели себя одинаково. Узнав о скорой смерти и попав в Сиванну, они либо старались забыть об этом до обряда, необузданно развлекаясь всеми возможными способами, либо, наоборот, готовились к гибели, проводя время в молитвах Владыкам. Сначала я подумал, что ты относишься к первым. И какого же было моё изумление, когда я понял, что ты вовсе не бежишь от мыслей о смерти. Ты не жаждал её, но и не прятался. Просто продолжал жить своей жизнью. Мне стало любопытно, что же ты собой представляешь. Пожалуй, с этого всё и началось. Я не могу сказать, в какой момент мне стало необходимо твоё присутствие. Когда я осознал это, было уже поздно. Сначала я боялся, что ты не переживёшь обряд. Потом, что не ответишь мне взаимностью. Что я нашёл в тебе? Всего лишь своё счастье. Счастье, которого не знал до тебя. Даже когда мы с тобой остались вдвоём во дворце, я не слишком переживал о своей семье. Я знаю, что сейчас почти все они у Владыки Охеса. Не скоро, но я всё же встречусь с ними. Конечно, меня расстраивала столь долгая разлука с детьми, но далеко не так сильно, чтобы ты об этом тревожился. Ты часто спрашивал, что со мной? Чувствовал мои эмоции. Я отшучивался, а нужно было всё тебе рассказать. Рассказать, что на самом деле я чудовище. Что я привязал тебя к себе. Я до сих пор не знаю, действительно ли ты меня любил или только думал, что любишь. Потому что я осознанно воспользовался твоей слабостью, чтобы приучить, привязать к себе. Я делал это из любви и из страха потерять тебя. Я держал в руках твою жизнь, когда должен был позволить тебе самому ей распоряжаться. Ты ведь догадывался, что медальон на моей груди связан с тобой. Ты спрашивал, что меня тревожит, но ответ остаётся неизменным — меня тревожили только мысли о тебе. Уже тогда я начал готовиться к нашей с тобой смерти в этом мире. Я хотел уйти в Сумеречный мир вместе с тобой, и чем больше я об этом думал, тем больше сомневался, чьё же это будет всё-таки решение — наше или только моё? Раду. Как я хочу всё тебе объяснить. Всё рассказать. Я сделал тебя рабом своих желаний, когда ты был господином моего сердца. Я обещал не отчаиваться. Я лгун. Самый большой лгун на свете. Я обещал защищать тебя и уйти в Сумеречный мир вместе с тобой, но убил тебя собственными руками. Я обещал быть верным тебе, и я же тебя предал. Я обещал никогда больше не допускать этой мысли, но всё же думаю, а вдруг…