Вивиан Элизабет Амброс 29.09.1974 — 31.10.2012
В отличие от многих других, плита была чистой, а золотая краска на ней блестела так, будто ее нанесли только вчера. Стеф наклонился, чтобы положить купленные цветы, и не вздрогнул, когда на его плечо опустилась чья-то ладонь в кружевной полуперчатке. Хотел он того или нет, но стоило ему оказаться в местах, подобных кладбищу, где ткань между мирами особенно тонка, духи начинали разговаривать с ним, шептать о чем-то своем, высказывать обиды, а иногда — предупреждать об опасности. Что за ним следят, Стеф понял еще тогда, когда зашел в лес, да и проколотые шины не могли быть простым совпадением или чьей-то злой шуткой. Стеф выпрямился, обернулся и на пару секунд замер в изумлении. Все же знать — это одно, а видеть — совсем другое. Он был готов встретиться с ней, когда заявился в дом к Ифе, полный уверенности и правоты, но не сейчас… Сейчас хотелось уйти без лишних объяснений, но Стеф знал — так не получится. Тем временем Сара прошла мимо, вновь окутав его знакомым цветочным ароматом, и положила на могилу красную розу. — Тебе не кажется, что это уже слишком? — О чем ты? Сара повернулась, и Стеф поневоле задержал взгляд на ее лице, черты которого он, конечно же, не забыл. Сара была самой красивой девушкой, которую ему когда-либо приходилось встречать, и даже сейчас, когда от былых чувств ничего не осталось, он не мог отвести от нее глаз… Сара пригладила огненно-рыжие волосы и убрала их на один бок, нарочно демонстрируя идеальный изгиб шеи. — О твоей глупой слежке. И не стоило, право, прокалывать шины. Я бы и так никуда не делся. Сара пожала плечами и, кажется, ни капли не смутилась. — Да, я следила за тобой. Не могла дождаться момента, когда ты останешься один. Но с машиной я ничего не делала. Я даже не знаю, где ты ее оставил. Поверить было трудно, но, с другой стороны, теперь это не имело значения. Так или иначе, Сара своего добилась. Они встретились. И что дальше? — Ты была на рынке в день, когда я приехал. Ты разговаривала с моей девушкой, — не спрашивал, а утверждал Стеф. Какой бы красавицей Сара не была, как бы не блестели ее глаза, как бы призывно не улыбались губы, накрашенные бордовой — в тон платью — помадой, Стефа почти не трогало это великолепие. Почти. Не трогало. — Ну да. И что такого? — полушепотом произнесла она, приблизившись к нему. Стеф отшатнулся, не желая испытывать судьбу. — Можешь дурачить кого угодно, но не меня. Вы что-то пили, не так ли? Что ты подлила ей? — Ничего. — Врешь. — Стеф снова оглядел ее с головы до ног и на этот раз заострил внимание на длинных ногтях. Отгадка пришла сама собой. — Ты оцарапала ее и сделала это специально. — Возможно. — Губы Сары изогнулись в ухмылке. — Или нет… В любом случае действие яда уже должно было прекратиться. Это даже не яд был, а так… Одно безобидное вещество. — Безобидные вещества, тем более в малых дозах, не вызывают галлюцинаций. — Но ведь ты вылечил ее, да? Этой ночью бедняжка Эрел спала без кошмаров? — Слушай… — Ярость подстегнула его, будто удар хлыста. Стеф схватил Сару за плечо, а другой рукой сжал ее подбородок. — Можешь плеваться ядом, сколько угодно, но только посмей еще раз приблизиться к ней. — И что будет? — Догадайся сама. Когда Стеф отпустил ее, Сара едва не упала, вовремя ухватившись за сухую ветвь. — Ты сам виноват, ясно? Ты обещал, что никогда сюда не приедешь! Говорил, что мы больше никогда не увидимся! — Она взяла его за плечи и рывком развернула к себе. Стеф не стал сопротивляться. Пусть говорит. Пусть хоть кому-то из них станет легче. — Но ты не сдержал свое слово. Причем дважды! — Сара… — Нет, дай мне сказать! — она сжала кулаки, не желая показаться совсем уж бессильной. — Год назад, когда я, бросив все, приехала к тебе на вручение диплома, ты мог заставить меня уйти. Мог пройти мимо, сделав вид, что не знаешь меня! Буквально за минуту из дерзкой, высокомерной девицы Сара превратилась в заплаканную девчушку из прошлого. Понимая, что снова совершает ошибку и дает ложную надежду, Стеф все равно обнял ее, дождался, когда она перестанет всхлипывать, и мягко поцеловал в теплую рыжую макушку. Он не знал, что сказать ей. Все давным-давно было сказано. Да и можно ли залатать старые раны обычными словами? И так, в обнимку, они дошли до окраины леса, где Сара оставила своего любимца — мини-кроссовер от Nissan. Она вцепилась в его руку, не желая отпускать, и хотя между ними всю дорогу висело тягостное молчание, Стеф прекрасно понимал ее без слов. И да, он в самом деле чувствовал вину перед ней, поэтому спросил: — Отвезти тебя в город? — Стеф заметил, что Сара успела привести себя в порядок: вытереть глаза и щеки от потеков туши. — Мне все равно нужно будет найти Уилла, чтобы вместе довезти мою машину до автосервиса. Сара кивнула, но едва они оказались в салоне, тут же пересела с пассажирского сиденья к нему на колени и влажными губами похотливо потерлась о его щеку. Если бы не жалость, которую она неожиданно пробудила в нем, Стеф, не думая, вышел бы из машины. — Сядь на место. — Чувствуя, что низ живота начинает болезненно тянуть, и от накатывающего возбуждения в джинсах становится тесно, он попытался спихнуть ее с себя, но Сара ухватилась за спинку водительского кресла и подогнула колени, сжимая его бедра еще крепче. Ни дать ни взять, чертовка! Видимо, не зря ходили слухи, что Ифе — не родная мать Сары. Что она нашла ее на окраине болота, завернутую в одеяльце… Разумеется, Стеф не верил в эту чушь, хотя всегда замечал, что дочь, с бледной кожей и ярко-рыжими волосами, совсем не похожа на мать, имеющую африканские корни. — Она ничего не узнала в тот раз, не узнает и в этот. Я обещаю, — прошептала Сара, развязав галстук на его шее и запустив прохладную ладонь под рубашку. Вот уж нет! Схватив ее за руки, Стеф отбросил Сару на соседнее сиденье. Дышал он по-прежнему тяжело, зато неприятная пульсация в паху почти сразу прошла. — Ты не любишь ее, Стеф, я же вижу. Так зачем бороться с самим собой? — Если бы я не любил ее, прямо сейчас согласился бы на то, что ты так настойчиво предлагала. — Неужели? — продолжала упрямиться Сара, сверкая глазами и даже не думая застегивать платье, надеясь, что он купится на эту уловку, как последний дурак. — Не ее ты видишь во снах на исходе каждой луны… — Думай так, если тебе хочется. Он застегнул рубашку на все пуговицы, кроме верхней. — Я не думаю, а говорю правду. Мы обвенчались, Стеф, и от этого никуда не деться. Но Эрел, конечно же, ничего не знает, да? — Не знает о чем? — Он повернулся к Саре, и его спокойствие задело ее куда сильнее, чем недавняя вспышка гнева. Ни черта она не опасна… Просто марионетка, которую он волен дергать за нити так, как вздумается. — О ритуале, проведенном твоей одержимой мамулей? Он не имеет никакой силы. Это всего лишь игра! — Не говори так! — воскликнула Сара, и Стеф заметил, как из уголков ее глаз брызнули слезы. Верный знак, что пора заканчивать этот фарс.Глава 4
1 октября 2019 г. в 10:26
Когда Стеф, просидев в коридоре больше часа, прошел в кабинет мистера Барнса, был почти полдень. Надежда, что проблему с продажей дома удастся решить до обеденного перерыва, таяла на глазах. Клиентов было не так много, как в самом начале недели, но прием все равно затягивался. К тому же дверь была приоткрыта, и Стеф слышал, что люди говорили о чем угодно, но не о деле. Старине Барнсу время от времени приходилось изображать вежливое покашливание, чтобы перевести разговор в нужное русло.
Брендану Барнсу — старому знакомому его семьи — принадлежала единственная на всю округу риэлтерская фирма. И хотя тесную квадратную комнату с деревянным столом, двумя стульями и громоздким старомодным шкафом у окна едва ли можно было назвать полноценной фирмой, Стеф все равно не захотел ехать в Новый Орлеан, чтобы доверить продажу другому, более молодому и амбициозному специалисту.
— Добрый день, мистер Барнс! — Стеф протянул руку, слегка перегнувшись через компьютерный стол.
— Какой еще мистер? — заулыбался он. — Для тебя — просто Брендан! Забыл, что ли, как с Анной прибегали ко мне в обед, чтобы поиграть в компьютерные игры? Или как мы вместе ходили на рыбалку? Помнишь Пеликановый дом? Как я тебя за шиворот из воды вытащил?
Мистер Барнс снял очки в толстой оправе и протер их краем заношенного пиджака.
— Да, помню. Такое ощущение, будто это было вчера. — Стеф постучал по краю стола кончиками пальцев и усмехнулся собственным мыслям. — Но в то же время многое изменилось.
— Меняется мир вокруг, но не люди.
— Я бы так не сказал, мистер Барнс.
Он понимающе — по крайней мере, так показалось Стефу, — улыбнулся и направился к шкафу, чтобы достать с верхней полки заварочный чайник и пару чашек.
— Ты ведь не откажешь старику в общении? Тем более часы приема для первой половины дня закончились.
Стеф подавил вздох и нехотя кивнул. Он не испытывал неприязни к мистеру Барнсу, но меньше всего на свете сейчас хотелось предаваться ностальгии по детству и юности… Хотелось как можно скорее продать дом и покинуть душную Луизиану.
— Вы уже подыскали хотя бы одного потенциального покупателя? — выслушав долгую речь, как несладко живется на окраине штата, несмотря на то, что по соседству находится густонаселенный Новый Орлеан, поинтересовался Стеф.
— Это не так просто. Современные люди привыкли к комфорту, их тянет в крупные города, где больше работы и больше возможностей. Старые особняки на плантациях скорее оценят любители экзотики, нежели рядовые покупатели. Что же до местных жителей… — Мистер Барнс от души хлебнул чая, а после промокнул салфеткой губы и усы. — Ты сам понимаешь…
— Нет, не понимаю.
— Твой дом построен на древнем пепелище — это все знают, а из-за близости болот подвал и первый этаж иногда затапливает. Да и к чему врать… Память о Вивиан и о том, что с ней произошло, до сих пор жива.
— Десятки людей стали жертвами здешних болот, — перебил его Стеф, поставив чашку на стол и демонстративно отодвинув ее от себя, — но люди до сих пор моют кости моей матери и распускают сплетни.
— Дело в том, что она не погибла, а пропала. Тело так и не нашли, хотя полицейские прочесывали местность несколько раз.
— Это вы мне будете рассказывать?
И зачем ему приспичило надеть галстук? Подумаешь, официальная встреча! То ли от закипающего недовольства, то ли от спертого воздуха в кабинете Стефу стало тяжело дышать.
— Не подумай, я не хотел тебя расстраивать.
— Полагаете, никто из местных не купит дом?
— Ты слишком торопишься, Стеф. Подожди месяц, другой, и покупатель найдется. К тому же в Новый Орлеан каждый год стекаются туристы. Просто сейчас не сезон.
— Туристы в большинстве своем хотят побродить по Французскому кварталу, а не забираться в глушь. — Мистер Барнс хотел возразить, но Стеф покачал головой. — Нет, я не готов столько ждать. Неделя — это максимум.
— Неделя! — Мистер Барнс всплеснул руками. — Милый юноша, неделя уйдет только на оформление всех нужных бумаг!
— Я верю в вас, Брендан… А если серьезно, что еще можно сделать?
— Снизить цену, — процедил он, слегка уязвленный насмешкой, а после достал из нагрудного кармана блокнот, ручку и чуть дрожащей рукой нацарапал нужную сумму.
— Серьезно? — Стеф смял обрывок бумаги. — Хотите, чтобы я продал его за бесценок?
Мистер Барнс поджал губы и ничего не ответил, принявшись убирать со стола печенье и чай, к которому Стеф так и не притронулся.
Неужели старика так задели его слова?
— Что ж, так и быть, я согласен, — отозвался Стеф пару секунд спустя. — При условии, что за оговоренный срок вы найдете покупателя.
Напоследок они снова обменялись крепким рукопожатием, и Стеф покинул кабинет, в глубине души понимая, что он сделал правильный выбор.
Стеф много где был, но не мог припомнить места, где погода менялась так же быстро, как здесь, на юге Луизианы. С самого утра стояла жара. Солнце через ветровое стекло пекло так, что пришлось открыть все окна в машине. Теперь же на город ползла огромная грязно-серая туча, раздираемая вспышками молний. Где-то вдалеке слышался рокот грома.
Однако не приближение грозы тревожило Стефа, что-то другое…
Запах духо́в. Тяжелая сладость лилий была разлита в воздухе. И черт с ними, с духами, — в такую жару каждая девушка считает нужным вылить на себя как можно больше парфюма…
Но это были особенные духи. Как и девушка, пользующаяся ими.
Ну, или у Стефа просто началась паранойя.
Бегло оглянувшись, он спустился с крыльца старинного двухэтажного здания, где арендовал помещение не только Брендан Барнс, но и еще пара-тройка мелких предпринимателей, и направился к машине.
Каково же было удивление, когда Стеф заметил, что все четыре колеса оказались спущены. Присев на корточки, он осмотрел повреждения и даже цокнул языком от досады. Боковые части покрышек были порезаны каким-то острым предметом.
«Подкачивать бесполезно, а до ближайшего автосервиса устанешь идти пешком», — подумал Стеф, после чего выпрямился и отряхнул руки.
Возвращаться в тесный кабинет Барнса и слушать речи о том, как он — Стеф — не прав — значит расстроить себя еще больше. К тому же стоило хотя бы попытаться выяснить, кто постарался и подготовил ему такой «приятный» сюрприз.
Убедившись, что двери машины закрыты, Стеф убрал ключи в карман и быстрым шагом пошел обратно, припоминая, что раньше на первом этаже дома была цветочная лавка.
Изначально Стеф хотел посетить могилу матери вместе с Эрел и заодно рассказать обо всем, что она, возможно, пожелает узнать, но раз обстоятельства складывались именно так, а не иначе, он решил пойти один. И еще раз все обдумать.
Порывистый ветер быстро прогнал тучу. Сквозь разорванные кучевые облака вновь проглядывало солнце.
Еще пять лет назад Стеф и представить не мог, что будет идти по протоптанной тропинке в сторону креольского кладбища, спрятанного в лесной чаще.
Он не верил, что мать умерла, и в глубине души ненавидел бабушку за обратное. Он не мог принять, что год спустя она заказала небольшую мраморную плиту с эпитафией и отвезла ее на старое безымянное кладбище, а не на кладбище Святого Луиса, где нашли последнее пристанище другие предки их семьи. Стеф помнил, как в тот злополучный день позвонил отцу впервые за несколько лет. Помнил, как чеканил каждое слово, обвиняя его во всем, что случилось.
Стеф поклялся, что никогда не придет на эту могилу. Что он не сдастся и, если потребуется, будет искать ответы не только в мире людей, но и в мире духов. Но духи молчали…
Размышляя о прошлом, Стеф не заметил, как ступил на небольшую равнину, покрытую пожухлой травой и местами заросшую колючим кустарником. Небольшие холмики с покосившимися деревянными крестами почти сравнялись с землей, а плиты, надписи на которых разъело время и непогода, были засыпаны листвой и песком.
Стараясь не наступить на какую-нибудь могилу, Стеф пошел по узкой песчаной дороге, попутно разглядывая надписи на надгробиях. Когда нужное наконец-то нашлось, он остановился, как вкопанный, не решаясь подойти ближе.