— Я на месте, — слышит Джин в микронаушнике и вздыхает.
Джин не думал, что начнёт свой день вот так. Встанет от звонка в дверь, потянется, откроет гостю и… получит по лицу какой-то пыльной тряпкой. Как оказалось позже, это был сегодняшний наряд Джина. Юнги решил, что первое испытание будет на жадность и милосердие к бездомному. Знакомых бомжей у Юнги не нашлось, поэтому пришлось перевоплощать Джина. Ким попытался отмазаться, но друг пригрозил кулачком. Это не выглядело как что-то устрашающее, но Джин смирился и решил не перечить. Поэтому он сейчас сидит на тонкой картонке у дома объекта вожделения Мина. Юнги выпытал (Джин надеется, что тот всё-таки просто попросил и обошлось без пыток) у Марта адрес некого Чона. Неделя у Юнги ушла на то, чтобы проследить за несчастным мужчиной (несчастным, потому что он понравился Юнги). Теперь, когда у омеги было точное расписание во сколько Чон уезжает и возвращается домой, можно было действовать.
Джин не знает сколько на часах сейчас времени, кроме микронаушника у него ничего нет из техники. Юнги отнял и положил к себе в рюкзак на всякий случай, чтоб не спалиться. Поэтому ориентироваться приходится по прикидкам. Но ему кажется, что он сидит тут уже третий час, хотя скорее всего даже и получаса не прошло. Мимо проходило и проходит множество людей. И все смотрят по-разному. Кто-то с презрением, кто-то с сочувствием, кому-то вообще наплевать. Один пожилой омега пытался даже прогнать его. Джин чуть не съязвил, что он занял чужое место заработка, но сдержался и с места не ушёл. Юнги подводить нельзя.
За спиной что-то начинает трещать, и Джин резко оказывается без опоры. Он падает на спину и видит ясное небо. Понимает, что глупо сел около ворот, которые открылись, чтобы хозяин дома отправился на работу. К Джину быстро кто-то подходит, чертыхаясь, и присаживается на корточки. Заглядывает прямо в глаза и после нескольких секунд разглядывания выдаёт:
— Сокджин, это ты? Я чуть не наехал тебе на голову!
В микронаушники слышится вопросительное и удивленное «блять» от Юнги, но Джину сейчас нечего ему ответить, поэтому Ким поворачивается к Чонгуку и несчастно вздыхает. Кончики ушей и щёки вспыхивают от стыда перед знакомым. Он узнал его также быстро, как и тот его. Джин тихо отвечает на первую реплику:
— Я, господин Чон. Я.
***
Джину хочется разнести всё к чертям собачьим, но его останавливает то, что ему жалко свой дом и то, что соседи могут вызвать полицию, рассмотрев крики и грохот как семейную потасовку. А на разборки со стражами порядка у Джина уже нет сил. Его лицо невыносимо горит от стыда до сих пор, хоть они почти час, как дома.
Чонгук тогда поднял его и сказал идти в дом, где они поговорят. Джин прошипел Юнги, что разнесет ему башку за такой позор после всего этого, на что получил в ответ непонятный писк. Уже в доме Джин стыдливо смотрел в пол, сидя за кухонным столом. Чонгук тяжело вздохнул и сел напротив него.
— Как же тебя так угораздило-то так? Ты подавал такие надежды.
Им приходилось работать вместе пару раз. Чонгук, как и он, по специальности адвокат, но прибегает к своей профессии нечасто, только тогда, когда считает это действительно необходимо. Насколько Джин осведомлен, то у него своей бизнес, связанный то ли с клубами, то ли с кафе. А может, и с тем, и с другим. С его способностями успевать всегда и везде Джин бы не удивился. А работали они в тот период времени, когда Ким, можно сказать, только начинал свою карьеру. Они, конечно, не сдружились, но относились друг к другу очень положительно.
Чонгук беседовал с Джином минут сорок, всё выпытывал, что с ним стало, а не узнав почти ничего, велел если что обратиться к нему, он только рад помочь такому талантливому адвокату и хорошему человеку. Чон заставил Кима поесть и только после этого уехал на работу. Даже предложить заночевать у него, на что Джин протестующе помотал головой и сбежал. Забрал Юнги с собой, вызвал такси и поехал домой. Таксист не хотел, правда, их сначала пускать. Джину пришлось помахать деньгами у того перед носом, чтоб убедился, что они не хотят прокатится «зайцем». И вот, когда они уже оказались дома, Джин вспылил. Он наматывал круги по комнате и периодически взмахивал руками от злости, бубнил себе под нос, даже не смотря на Юнги.
— Мой тебе совет, — строго говорит Джин, повернувшись к другу. — Отстань от него. Я согласен был помогать дальше, если б это был не Чонгук. Он слишком хороший человек, чтобы так страдать.
Юнги тускнеет на глазах. Он уводит взгляд в пол и, кажется, сдерживается, чтобы не заплакать. Может, Джину просто кажется.
— Ну чего ты, — уже мягко тянет Ким. — Ладно вы были бы знакомы два года и знали друг друга, но ты встречал его мельком всё это время и даже толком не знаешь, что это за человек. Может вы бы и характером не сошлись.
Юнги кивает. «Ты прав», — бурчит. Он сворачивается на чужом диване калачиком и смотрит на стену, игнорирует дальнейшую успокаивающую речь Джина. Надо просто забыть или забить. Найти себе работу, посетить какие-нибудь курсы, начать жить как человек. Эта никому не нужная увлечённость Чонгуком и ему не должна быть нужна. Всё пройдёт. Всегда же проходило.
***
На следующих день Юнги и вправду чувствует себя другим человеком. Немного сломанным, зато другим. Он окрыленно подскакивает с кровати и мечется по дому в поисках одежды и свежей газеты, что оставляют ему добрые соседи по дому, чтобы он не скучал. Заранее одевается в самое лучшее, что у него есть и листает газету, в поисках нужной страницы. Находит какой-то старый погрызанный карандаш и обводит то, что его заинтересовало. Выбора у Мина немного: кассир в магазине, уборщик в спортивном клубе или официант в каком-то новом кафе. Сначала Юнги берет телефон у Субина и сразу звонит в кафе, потому что зарплата там больше, чем у других вариантов. Ему быстро отвечают и тараторят:
— Здравствуйте. Кафе «Пластинки». Что-то хотели?
— Здравствуйте. Я по поводу работы официанта.
— О, извините, но вакансий больше нет. Что-то ещё?
Видно не судьба ему подносы тягать. Юнги сухо прощается. Что ж, тогда кассир… И тут Юнги настигает неудача, потому что без опыта работы там не брали, а Юнги чего только не делал в жизни, но точно не работал. Остаётся только одно: поломойка. Вот именно туда Мина взяли без всяких проблем и лишних вопросов. Видимо, желающих там работать особо не было. А у Юнги просто нет выбора. А как говорится, если выбора нет, то выбора нет. Ладно, никто так не говорит. Юнги просто не может собрать мысли в кучку, потому что уже представляет лицо Джина когда сообщит ему, что нашёл работу. Это стоит того, чтоб носится со шваброй. Или нет?
***
Первый рабочий заканчивается тем, что у Юнги радость жизни тоже заканчиватся. Он ужасно вымотан. Хочется побыстрее добраться до дома и лечь на диван. Ноги ужасно гудят, спина болит, а руки, кажется, вообще собираются оторваться. Юнги выслушивает похвалу от начальника и, сказав
засунь свою похвалу себе в зад немного усталое «благодарю», отправляется на остановку.
Пока он ждет автобуса, около него останавливается знакомый фольксваген пассат малинового цвета. Дверь с пассажирского сидения открывается, и Юнги видит улыбающегося Марта. Тот кивком показывает, чтоб Мин залезал в машину. Юнги слишком устал, поэтому отказываться даже не думает. Он пристегивается и здоровается с парнем.
— Выглядишь устало, — замечает Март сразу же.
— Первый рабочий день, — пожимает плечами Юнги, будто это всё объясняло.
Март кивает и спрашивает куда его. Юнги кратко отвечает «домой», слегка сползает с сиденья и прикрывает глаза. Он бы с радостью ещё поболтал, обсудил прошедший день. Обязательно. Если б ещё оставались силы. И Март, похоже, это понимает, потому молча следит за дорогой и старается не надоедать знакомому. Юнги думает, что именно знакомому, так как до стадии дружбы они пока не дошли. Или Юнги просто плохо разбирается в дружбе. Может, и то, и другое.
Они доезжают как никогда быстро. Юнги недовольно открывает глаза и выходит из машины. Март выходит вслед на ним и оглядывается. Презрительно морщится, когда случайно наступает в грязную лужу. По его лицу Мин читает: «Боже, в какой помойке ты живёшь». Юнги согласен. Потому что это реально помойка, ему самому тут никогда не нравилось, но тут виноват всё тот же глупый выбор, которого почти всегда нет. Ну или отсутствует только у Юнги. «Как и мышление», — слышит он в голове голосом Джина.
— Благодарю, что подвёз, а то я думал сдохну.
— Тогда я бы подобрал тебе самый красивый гроб.
Юнги удивленно поднимает брови и быстро-быстро моргает.
— Эм… спасибо? Это стоит расценивать как комплимент и хорошее отношение ко мне, несмотря на старые обиды?
Март смешно фыркает, подходит к Юнги и целует его в лоб. «Как покойника», — думает Юнги ошеломленно. Активно успокаивает себя, что это обычный жест хорошего отношения и никаких сравнений проводить не надо. Чёрт возьми, Март работает в ритуальных услугах, конечно он знает, что это обозначает. Юнги роется в памяти и понимает, что Март делает так не в первый раз. При прощании всегда целовал его в лоб. Странно, что Юнги обратил на это внимание только сегодня.
— Какие обиды? Я же тебе сказал, что даже благодарен тебе. Брось думать обо мне так, будто я ходячая месть. Ладно, мне пора. Я бы попросился в гости, но, прости, что-то мне не особо хочется туда идти. Мало ли, вдруг твой дом обвалиться мне на голову.
Март подмигивает Юнги и уносится прочь. Мин смотрит вслед уехавшей машине и заходит в свой дом. Оставшийся вечер он проводит с мыслями о Чонгуке. Кстати, странно, что Март про него ничего не спросил. Впрочем, если бы у них что-то и вышло, то вряд ли бы Юнги продолжал засиживаться у себя в «сарае». Юнги грустно хмыкает и ложиться спать, даже не зная, что ему принесёт следующий день.
