Разделите на четверых, пожалуйста

После того дня прошла неделя. Всё более менее утихомирилось. Страшные сны перестали гложить Россию, но того же я не могу сказать про вину. Она винила себя за то, что убила собственную бабушку и даже не смогла выдавить из себя банального: «прости». Даже сейчас, она не сможет это сказать. А может, и не заслужила она извинений. Тот ужас, который она пережила, невозможно забыть. Сколько не пытайся, лишь будешь сильнее вспоминать. Тонга и Швейцария предупредили семью и Москву о том, что возможны панические атаки, этого не избежать. И если такое случится, то ей нужно срочно вколоть сильное успокоительное, из-за которого она скорее всего заснёт. Через неделю она смогла пойти в школу. Все три месяца, которые она потратила на то, чтоб изменится, разлетелись в пух и прах. Только теперь она не грубая, а просто бездушная амёба. Она не видит перед собой никого, даже себя. Просто плывёт по течению реки под названием «жизнь». — Россия. Россия. — Канада пытался позвать девушку, которая сидела и слушала, что рассказует учитель — Ты как? Всё хорошо? Она повернула на него голову и кивнула. Канаду этот ответ не устроил вообще, и он решил всеми силами выдавить из неё хоть слово: — Хей, не молчи. Кстати, за эти две недели почти ничего не изменилось. Только все ходили какие-то поникшие, как и я. А ты? Никто тебя в больнице не обижал? Россию аж передёрнуло от слова «больница». Она вспомнила все те моменты, которые с ней там происходили и она хотела тут же всё забыть. — Нет. — сказала, как отрезала. Канада надул губы, но всё же всё равно к ней полез: — Ты больше не будешь заниматься испанскими танцами? — она промолчала — А ты умеешь играть на каком-то музыкальном инструменте? — Скрипка, гитара. — Канада честно удивился, что она умеет играть на двух инструментах. — Сыграешь мне как-нибудь? — спросил парень задумчиво и мечтательно. Ему хотелось услышать мелодию выходящую из её рук. — Я не знаю. Скорее всего нет. Но я попытаюсь найти свободную минутку. — проговорила девушка, даже не дрогнув мышцей на лице. Радости канадца не было предела. Она хоть и не согласилась, но и не отказалась, а значит шансы есть. — А у тебя есть дома эти инструменты? — любопытству Канады не было предела и он всё больше задавал ей вопросы. — Да. Но семья об этом не знает. Как и о моих увлечениях. — глаза сщурились — Им было пофиг, как и сейчас. — Не надо так говорить. Сейчас ты им очень важна. — он похлопал её по плечу. Девушка ничего не сказала, отпросилась в туалет. Москва безприкословно ей разрешил. Россия прошла мимо учителя, но что-то шепнув, он пошёл за ней. — Что такое? — спросил Москва, пока девушка продвигалась к окну. Она взглядом пригласила его к себе и начала диалог: — Что врач говорила обо мне? — спросила Россия, смотря в окно, где небо всё больше поглощали тучи. — У тебя могут происходить нервные срывы. И если такое случится, нужно дать тебе снотворного. — он не посчитал нужным что-то скрывать, это ведь её здоровье. Прогремел гром, а глаза России блеснули пугающим огнём. — Я убила страну. — начала она, вспоминая руками тонкую шею — Я этого не хотела, честно. Но моя ненависть поглотила меня настолько сильно, что я не смогла что-либо сделать. И… Я поняла, почему мне снились эти сны. — Какие сны? Какую страну? — спросил парень. Россия отвечать не решила, а просто продолжила: — Она говорила мне: «И может, даже не простишь меня ты боле. Но скажу лишь одно, я люблю тебя.». А я не смогла пойти против судьбы и просто убила её, потому что не простила. Но она не сказала своими последними словами про ненависть или боль, нет. Она сказала: «Я люблю тебя». Какая же я дура! — Россия сжала свою голову, но не заплакала. Сердце сжималось до молекулы. — Не вини себя. Я уверен, ты не виновата. — Москва приобнял её. — Я не виновата?! Я своими руками душила её! Я убила её со слезами на глазах! Я не смогла удержать ненависти! — по всему коридору раздался её голос — Помню, руки помнят всё. Всё… — глаза раскрылились, будто в безумии. На своих руках она видела кровь. Сколько не моргай, сколько она её не пыталась убрать, всё четно. Убийство не смыть ни чем. Оно остаётся, словно бремя, на всю жизнь. Россия перестала смотреть на руки и повернула голову в даль коридора. Её взгляд устремился в пустоту. Она приняла то, что натворила. И пусть она будет жить с этим вечность, но не только она. Кровь осталась и на руках отца. Он собственноручно её застрелил. Не везёт ей ни с детьми, ни с внуками. Хотя последней она зла не желала, а лишь хотела помочь. Просто хотела освободить её из другого мира. Она улыбалась до последнего выдоха и желала ей добра. Эта пустота превратилась в её силует. Он улыбается и говорит: — Лети моя девочка, далеко в небеса. Лети, широко расправив крылья. Отпусти, и живи. А я… А я просто оставлю тебя навсегда. — звонкий смех — Прощай.  — взрыв, она растворилась словно фейерверк, яркими звёздами по воздуху. Её как ни бывало, но она есть. В сердце. Память вечна, сколько ты не забывай, всё равно вспомнишь. А плохое, к сожалению, запоминается лучше. Кровь на руках исчезла, а Россия не проронила ни слезинки. Только улыбка осталась на её лице. — Россия? Что такое? — голос Столицы дрожал, как осиновый лист. — Уже ничего. — она спокойно выдохнула и улыбнулась. Впервые в жизни алые глаза засияли любовью. По окну медленно сползали капли начинающегося дождя. В классе горит яркий, отдающий жёлтым свет. Россия смотрит в окно, а резкий гром прибавляет атмосферы. Всё небо тёмно-серого цвета. Вот звенит последний звонок, по классу раздаются звуки портфелей, канцелярии и звонкий голос учеников, которые наконец могут спокойно поболтать. Россия отличается от всех. Она как можно тише собрала рюкзак и так же, чуть ли не на цыпочках, вышла из класса. В коридоре было темно. Капли начали бить по окну с новой силой. — *И как я пойду?* — пронеслось у России в голове. Она обожает такую погоду, но когда у тебя нет ничего, чтоб защититься от неё, это довольно проблематично. — Россия, давай я тебя проведу? — спросил до боли знакомый голос за спиной. Девушка медленно повернулась в сторону звука. Молния. Лицо парня осветилось на секунду ярким светом. Он держал в одной руке зонт, а в другой сумку. — Не надо. Я сама дойду. — Россия категорически не хотела с ним идти. Но дождь стал лить настолько сильно, что казалось, окна полетят из рам. — Я так не думаю. — его алые глаза блеснули издевательством, а его стан возвышался над девушкой.

//Продолжение следует…//