Лабиринты непонимания

Если оптимизм – это окрыляющий орёл, то пессимизм – это решка, черепаха, волокущая на себе всю тяжесть монеты. А реализм – ребро, на котором её куда удобнее катить вперёд. Счастье и горе – всего лишь эмоции, две стороны одной медали. Зависимость, отбросив которую как лишнюю категорию, легче идти и даже бежать к намеченной цели. Только зачем нужна цель, если не испытывать по поводу неё ничего, кроме скупого удовлетворения? Словно сухой отчёт сознания о том, что пройдена ещё одна ступень. Человек – канат между животным и сверхчеловеком. Уже чувствующий и желающий, но ещё недостаточно сильный. Но пригодится ли эта сила? Может быть, ты и ощущаешь себя крохой рядом с памятником, но зачем существует этот бронзовый гигант? Даже если ему по силам всё, что он делает? Да ничего? Что толку быть выше желаний? Эмоциональное удовлетворение? Его нет, если нет эмоций. Финальная точка. Лена и Алиса сидели, болтая ногами в воде, на лодочной станции. Что делать, было совершенно непонятно. Мышцы просто безбожно болели. Зато, в конце концов, сумели доплыть до этого дурацкого моста, по которому время от времени подозрительно бесшумно, словно на цыпочках, прокрадывался поезд. Далеко не с первого раза можно заметить этот скучный товарняк, будто сошедший с иллюстраций книг об истории транспорта и внешней торговли. Что он везёт и куда? Лес, нефть, рыбу? Как минимум, не уголь: его засыпают сверху в открытые вагоны, да и при езде должна образовываться хоть минимальная чёрна дымка за составом. А тут – ничего. Словно игрушечный паровозик, состав пролетал время от времени в одном и том же направлении, будто описывал круг где-то вне границ видимости. В реальности всё оказалось ещё хуже, чем казалось. – Эй, держись! – Алиса успела схватить Лену за руку, когда пальцы той соскользнули с опоры и сама девушка опасно отклонилась. – Уф… – дыхание всё равно перехватило. – Спасибо. Даже если нельзя совершить роковую ошибку, сердце всё равно заходится. Органы чувств обманывают мозг и рисуют опасности там, где их не может быть. Хуже, чем ночью, когда против тебя работает только твоё воображение. Наконец они взобрались наверх. Лена плюнула. – Ох-ре-неть, – задумчиво произнесла Алиса. Когда говорят, что персонаж совсем плоский, созданный лишь для фона, имеют в виду не такое… По монорельсу без звука проехала плоская модель поезда. Наверное, можно было уцепиться за него, но долго ли продержишься без приспособлений за нечто абсолютно не имеющее толщины? И куда это «чудо» вообще может приехать? И тут Лена взвыла. Плоский камешек, прошлёпав по поверхности воды, угодил ей в лодыжку. – Точно в цель! – засмеялась Ульяна. – Сидите тут как сычи друг с другом! Пойдёмте в… А-а-а! – Хана тебе, мелкая! – на лице Лены показалась безумная улыбка. В теле будто появились новые силы. Казалось, можно было не просто догнать девчонку и поотрывать ей руки и ноги, но и по воде пробежаться. Впрочем, экспериментировать с последним девушка не хотела. – Эй! – Алиса положила ладонь на плечо. – Не надо… Она совсем глупая и маленькая. – Да нормально всё будет! Пальцы соскользнули. Двачевская неуверенно коснулась подушечками ладони. «Может быть…» А Лена уже бежала к Ульяне, застывшей в нерешительности. – Прости… Я не хотела… – виновато прошептала девочка. Лена встала рядом и, наклонив голову, положила ладони на скулы юной пионерки. – Я знаю, – сказала девушка спокойно и с улыбкой кивнула. Алиса выпучила глаза от ужаса, когда, как ей показалось, ушные перепонки буквально разорвались от оглушительного хруста свёрнутой шеи. Двачевская не слышала, как кричала, застыв на месте и приложив ладони к щекам. Опустив голову, девушка смотрела в воду. Казалось, она такая тёплая от крови. И блики на ней как на ноже Лены. – Эй… – Алиса будто очнулась. Лена трясла её за плечо. – Ты чего? – она мило улыбнулась. Задрожав, Двачевская сжала кулаки. – Ты вообще нормальная?! Зачем?! – кричать не получалось из-за сдавленного спазмом горла. Лена пожала плечами. – Пошли лучше в столовую. Есть у меня одна идейка. Не поезд, так автобус. Сегодня он будет. Губы дрожали, Алиса не знала, как вести себя. И всё же поплелась за товаркой. – Если безумие – это повторять одно и то же с надеждой на иной результат, то я не безумна: я делаю разное. Или у меня иная грань безумия. Из огня да в полымя. В клубе Лена сказала исключить Ульяну из таблицы игроков, просто-напросто бросив: «Она не придёт». Алиса лишь пропела тихо: – Её разорвали собаки, Арматурой забили скинхеды, Надломился предательский лёд… Вопросов не было. Будто всё в порядке вещей: егоза, самый азартный игрок лагеря, пропускает турнир – и плевать. Алиса проиграла Мику, Лена – Семёну, Толик – Шурику, Женя – Мику, Семён (не без надоедливого шума за спиной и шёпота «автобус на остановке») – Шурику. Дальше было неважно. Юноша спешно направился на остановку. В голове у него, как набат, билось: «Автобус! Автобус! Автобус!» Лена и Алиса шли следом, и не заметить их мог только человек с нулевой внимательностью. Собственно, звали этого человека Семёном. – Ну, приятно оставаться! Зачем мне ответы, если есть колёса?! И парень с разбегу впечатался в невидимое препятствие и потерял сознание. Алиса укусила себя за палец. «Что за хрень?» – подумала она. – А он живой? – наконец Двачевская вместе с Леной подбежала к Семёну. – Дышит… – парень фыркнул и открыл глаза. Фиолетовый хвостик щекотал ему нос. – Что… здесь… происходит? – простонал Семён. Лена ласково улыбнулась. – Почему ты лежишь? Или почему мы здесь? – Почему… всё… – ёмко сформулировал парень, всё ещё не придя в себя, отчего речь его была медленной. Лена села у его левого плеча, а Алиса – у правого. – Давай в открытую? – пожала плечами Двачевская. Товарка кивнула. – Мы тоже не знаем, как из двадцать первого века попали сюда, и хотим выбраться. Думаем, это возможно только на автобусе. И потом-м-м-му… – лицо ей залепил подхваченный ветром листок. Алиса гневно оторвала его, скомкала, а потом расправила и прочла вслух: «Ты здесь не просто так». – И как это понимать? – Семён недоверчиво смотрел на сообщение. Не только текст, но и подозрительно знакомый почерк тревожили его. – Какая разница?! Если есть вариант просто уехать? Парень прокашлялся. – Я… Мы… Этот лагерь – это полигон правительства? Высших сил? Мы ничего не знаем… – Вопросы просто разрывали голову. А теперь, в компании, их число только возросло. – И все… Лена покачала головой. – Только мы трое настоящие. Остальные – боты. Почему – неизвестно. Зачем – тоже. Лабораторным мышам опять не доложили цель эксперимента. Только выложили где-то залежавшийся сыр. – Она развела руками. – Давайте прогрызём стенку лабиринта и выберемся? – Я не понимаю… – А иногда ничего и не нужно понимать – нужно действовать! – ухмыльнулась Алиса. – Ничего же плохого не случится? Описание и аргументы были в целом неплохи, но… Как пройти барьер? И стоит ли верить девочкам, говорящим такое? Тем временем Лена встала и начала ощупывать преграду. Изнутри автобуса она бы выглядела как талантливый мим. Отойдя от открытой двери, девушка взяла камень с земли и начала стучать в стёкла. От ударов не оставалось ни малейшего следа, что вызывало волну гнева на обычно спокойном и грустном лице. – Тадам! – раздался весёлый возглас с другой стороны «Икаруса» после щелчка. – Если нельзя войти в открытую дверь, почему бы не открыть закрытую? Идите уже ко мне! Переглянувшись, Алиса и Семён направились к водительской двери и зашли следом за Леной. Уже внутри автобуса троица начала нерешительно переминаться с ноги на ногу. – Кто-то умеет водить? – смущённо спросила Лена. Алиса прищурилась. – Думаю, симулятор на компе не считается. Особенно с управлением через WSAD. Тут механика… Два молящих взгляда оказались тут же устремлены на парня. – У меня нет машины, прав, опыта, но я кое-что знаю… В теории… Ясно-ясно. Я попытаюсь. Заняв место водителя, Семён начал растерянно осматривать кнопки, рычаги и педали. Автобус был ещё менее понятен, чем автомобиль. Наконец со свистом и хлопком дверь закрылась. Ключ, сцепление, передача… В итоге всё же удалось завести двигатель и заставить машину стронуться. – К городу… – прошептал Семён, поворачивая жёсткий руль. Тут же рядом с его кистью Лена сжала колесо и потянула в свою сторону. – Бесполезно! Давай прямо, как и стоим! От райцентра! Пожав плечами, парень согласился. В глазах Лены читалось, что она что-то понимает в местных дорогах. И что она готова убить, если ей что-то не понравится. После включения фар все заметили какую-то алую вспышку справа, но решили не обращать внимания: мало ли. И по газам. Не задерживаться больше в этом проклятом месте вне времени и пространства. Плавно войти в поворот. И можно бы снова на газ… Семён сглотнул и тяжело задышал, выпучив глаза. Девочки, стоя рядом, устремив взор вперёд, обнялись и завизжали. Трава и деревья вдоль дороги горели, разрывая темноту и окрашивая в алый и жёлтый. Асфальт плавился и трескался. Запахло гарью. Воздух стал менее прозрачным. Бросило в пот. И только после этого секундного охлаждения стало ясно, что в салоне стало жарко, безбожно жарко. Адски жарко. Как и следовало ожидать, кондиционера не было. Тяжело дыша, Лена рукоятью ножа ударила в стекло двери, но, как и с камнем, тщетно. Семён дёрнул рычаг переключения передач, но тот застрял. – Эй… Алиса нервно закивала, видимо, угадав мысли парня, и вдарила по рычагу ногой. С хрустом пластик обломился. Несмотря на утопленную в пол педаль тормоза, автобус только набирал скорость. Ручки на дверях не слушались. Рёв из включившегося проигрывателя оглушил всех: Серая мгла сочится сквозь зияющие щели. Автобус 410 закрывает двери. Если ты попал сюда, ты сам виноват. Держись покрепче — наш автобус отправляется в ад.