***
Тодороки ушёл в свою квартиру. Изуку стало грустно, что он даже не попрощался с ней. И бросил с больной ногой. У девушки даже даже бинта нет! Что-что, а про лекарства Мидория забыла. После она хорошенько подумала и мысленно сказала Тодороки спасибо за то, что он хотя бы донёс её до квартиры. Только вот Шото и не бросал её. Через пять минут он вернулся с бинтом и сухим льдом. — Как же тебя угораздило-то? У тебя ведь даже лекарств нет. Эх, ты ж моя девочка-беда. Уже третий раз тебя спасаю. Погодите, Изуку не мерещится? Он только что сказал МОЯ? При этом ещё и улыбнулся??? Нет, теперь Мидория не просто влюблена в Тодороки. Она не может жить без него.***
Парень перевязал ногу Изуку и сел разбирать вещи. — Тодороки, что ты делаешь? Я ведь сама в состоянии разобрать сумку! Не такая уж я и беспомощная! – Сказав эти слова, Изуку попыталась встать на ноги, но правая всё ещё болела от ушиба. Мидория присела обратно на диван, ворча себе что-то под нос. Тодороки лишь усмехнулся и продолжил своё занятие. Вскоре Мидория заснула от скуки. Шото взял подушку с кровати и аккуратно положил голову девушки на неё. Тодороки взял также и плед, накрыл им это хрупкое существо, поцеловал в висок и пошёл на кухню приготовить чего-нибудь сдобного. Да, Тодороки тоже был влюблён в Изуку, но тщательно это скрывал от неё. Только с ней он смеялся и улыбался. Парень не контролировал эти чувства, ведь он всегда равнодушен ко всем, кроме его брата, сестры и мамы. Отца он ненавидел, ведь он просто жестокая машина. Ему были неважны человеческие чувства. Абсолютно. Тодороки не заметил за готовкой и своими мыслями, как уже стемнело. Была осень, поэтому темнеть начинало рано, около шести часов. Как только Шото разложил лапшу по мискам и приготовил какао со взбитыми сливками, он услышал робкое сопение и шорохи на диване. Изуку проснулась. Она была такая милая, заспанная, но всё такая же красивая. Несколько прядей выбилось. Она смотрела своими идеальными глазами-изумрудами на гетерохрома. — Проснулась наконец, спящая красавица! – Она хмыкнула и уселась на диване, включая телевизор, но потом резко обернулась. — Почему ты ещё здесь? Разве ты не должен идти к себе в квартиру? Мы же едва знакомы, а ты уже хозяйничаешь в моем доме! – возмутилась было Мидория, но потом расхохоталась. – Ладно, забудем. Ты мне лучше скажи, где моя пижама? — В шкафу на нижней полке. Ты иди, приведи себя в порядок, умойся, а я пока поищу интересный фильм. — А разве мы не идём завтра в школу? – Мидория совсем ничего не понимала. — Мидория, завтра суббота! — Что-то я совсем потеряла счёт времени... – Сказав эти слова, Изуку направилась в ванную, не забыв по пути схватить пижаму изумрудного цвета. Идеальный мужчина! Вот бы выйти за такого замуж…Вот бы уйти из Лиги и просто быть счастливой с ним...***
Изуку "навела красоту" и вышла к Тодороки, он уже выбрал фильм и даже успел сходить помыться и тоже переодеться в пижаму. — Наконец-то, вселенная сжалилась надо мной! – сказал Тодороки, а Мидория хмыкнула, взяла два пледа и две подушки по пути к дивану. Девушка присела, и Шото вручил ей лапшу и какао. — Что за фильм? — Титаник, я подумал ты любишь такие фильмы. Он, конечно, очень старый, но он гласит о том, что было тысячелетие назад!***
Под конец фильма Изуку плакала у Тодороки на плече. — Почему Джек не дождался! Они были так счастливы с Розой! Шото гладил девушку по голове и обнимал, пытаясь успокоить. — Не ожидал, что этот фильм произведёт на тебя впечатление! Мидория, ты что, никогда фильмы не смотрела? К сожалению, это было правдой.***
Мидория перестала плакать, но все ещё лежала на плече Шото, попивая какао. Сейчас она была очень решительна. Изуку поставила кружку какао на пол, взяла лицо Тодороки в свои руки. Гетерохром смотрел на неё в полном недоумении. Зелёноглазая посмотрела прямо в его глаза, она утопала в них, и поцеловала его. Сейчас она не понимала, что делает. В жилах Изуку кипела какая-то нездоровая решительность. На утро она будет жалеть о том, что сделала. У Изуку была парочка бывших, которые научили её целоваться, но все они были убиты Шигараки. Тодороки сидел в полном недоумении, но потом понял, что делает Изуку. Он поддался её невинному поцелую, углубляя его. Шото тоже понимал, что на утро он будет жалеть, но сейчас всё, что ему хотелось — целовать Мидорию и говорить ей, как сильно он любит её. Их языки будто бы вытанцовывали сальсу. Когда им уже не хватало воздуха, они оторвались друг от друга. Тогда-то Мидория и поняла, что наделала.