Сказ о Нане, жрице чужих богов

Найти одного чёрного кота в городе было не сложно. Как и сломать ему шею, чтоб не мучился. Сложно было пронести его в сторону бань так, чтобы не привлечь внимания. Завидев на улице Нану с окровавленным мешком за спиной, местные, привыкшие к странностям кюны, старались не таращиться и обойти её стороной. Варяги смотрели со снисходительной ухмылкой. Их убеждённость в её безумии наверняка только укрепилась, подумалось Нане. Она в принципе знала, что к темноте ей станет совсем всё равно на это, и поэтому старалась уже сейчас не обращать внимания на любопытные взгляды. - Наверное, очередной бедный зверёк во славу её богам, - сказала негромко молодая полная женщина своему бородатому спутнику, и тот согласно закивал. Услышав это, Нана остановилась и медленно повернулась к ним, сделав при этом лицо как можно страшнее. - Ох, Господи помилуй, - осенила себя крёстным знамением женщина и поспешила уйти, утягивая за собой изумлённого бородача. Как только они скрылись за ближайшей избой, Нана удовлетворённо захихикала. Потом поправила мешок на плече и продолжила свой путь, как всегда сопровождаемая парой-тройкой подозрительных взглядов. Баня представляла собой небольшое тёмное помещение с очень низким потолком. Из крошечного окна на уровне пояса внутрь попадало немного дневного света. Вывалив тушку мёртвого кота на дощатый пол, жрица, с охом плюхнулась на помывочную скамью. В котле было достаточно воды, да и вскипела она довольно быстро. Правда до этого со жрицы сошло несколько потов, потому как от жары не спасала даже распахнутая настежь дверь. Помешивая длинной палкой рассыпавшуюся в кипятке на части тушу в котле, и уставившись в пустоту, Нана бормотала себе под нос какой-то неприличный заговор, совершенно не относящийся к делу. Потом пришлось закрыть дверь. Чтобы не умереть от жары, Нана уже привычно разделась догола, после чего уселась обратно на лавку. Осторожно вычерпывая из котла плохо пахнущее варево с кусочками чёрной шерсти, недоваренной плоти и костей, она выливала его в таз, накрытый неплотной тканью. Как следствие, бульон уходил на дно, а на ткани оставалось всё остальное. Осторожно разложив ещё горячие ароматные косточки неровными рядами на ткани, жрица взяла небольшой начищенный до блеска кусок металла с неровными краями, видимо, бывший когда-то частью нагрудника доспеха. Меньше всего на свете Нана хотела, чтобы её единственный сын испытывал боль. Ни сейчас, ни в будущем. Тщательно скрывая своё беспокойство из-за передавшегося Ингвару от отца недуга, она понимала, что мало чем может ему помочь. Даже сейчас, решившись сделать хоть что-то, она догадывалась, что многие считают то, чем она занимается, как минимум – неприемлемым. Однако жрица Мары никогда не была человеком, которому действительно важно чужое мнение. Отсчитав кошачьи косточки быстрыми пальцами, Нана выбрала одну. Поднеся её к глазам и хорошенько разглядев в полумраке, засунула в рот, и, не смыкая губ, стиснула ровными мелкими зубами. Поднесла к лицу отполированную железяку и вгляделась в неё. С поверхности железяки на неё смотрело кривое отражение оскаленного татуированного лица. - Тьфу, - косточка упала на пол вместе с пропахшими варевом слюнями. Одна из косточек бедного мёртвого кошары должна была как-то помочь Ингвару. Как точно – она не знала. Но знала, что как только отражение пропадёт, или окрасится цветом, следует взять эту кость и незаметно вшить в одежду страдающего. Нана надеялась, что она сможет забрать боль и хромоту сына. Следующая кость дала ровно тот же результат. Как и та, которая лежала за ней. Когда пол был уже усыпан мелкими костями разной формы, жрица в очередной раз, не глядя взяла первую попавшуюся под руку – некрупную, на которой было меньше всего мяса. Вставила в зубы и взглянула в мутное отражение. Вместо привычного лица, из железяки на неё вылупилась чёрная вытянутая морда, которая в мгновенно приблизилась, и, как показалось Нане, даже вышла за пределы железяки. Впившись в неё горящими глазами, оно раскрыло пасть и низким голосом, от которого завибрировали внутренности, рявкнуло: - НЕ ТРОЖЬ! Потоком раскалённого вонючего ветра Нану откинуло назад, и вжавшись спиной в стену, она свалилась за лавку. Железка выпала из руки и провалилась куда-то между досками пола. Кость же переломилась в зубах надвое. В этот же момент дверь в баню открылась, и в проёме показалось недовольно ворчащее лицо, впрочем, замолчавшее на полуслове: - …ворю же не банный…сегодня…день… Невысокий мужичонка неопределённого возраста замер в ужасе. Торчащая вверх ногами за лавкой кюна раздражённо выплюнула обломки кости и страшными глазами уставилась на него: - Чего вылупился?! Бабу голую штоль ни разу не видал? А ну, пшёл отсюда! Кому расскажешь – прокляну! С трудом таки-поднявшись обратно на лавку, Нана обнаружила, что мужичонки и след простыл. - Ить!.. – в бессильной злости швырнула на пол оставшиеся кости жрица. В раскрытую дверь бесцеремонно ворвался промозглый осенний ветер.