***
Ставшая непривычной за последние пару часов тишина, прерываемая лишь негромким дыханием двух молодых людей, резала слух. В ушах по-прежнему раздавался звон как напоминание о недавних криках и стонах. Голова немного кружилась от приторно-сладкого запаха похоти и секса, всё ещё витавшего в воздухе. Тело отдавалось приятной ноющей болью. Удобно устроившись на плече футболиста, Вика всматривалась в узор на потолке, едва различимый в тёмной комнате. Сплетая пальцы своей руки с её пальцами, парень уткнулся лицом в изгиб женской шеи, обдавая обнажённую кожу горячим дыханием и время от времени аккуратно касаясь губами. — Саш, а что для тебя главное в женщине? — прерывая тишину, негромко поинтересовалась шатенка. — Сложный вопрос, — Головин задумался, отрываясь от девушки и тоже переводя взгляд на потолок. — Наверное, доброта, заботливость… Может, ещё женственность и нежность. А зачем ты спрашиваешь? — Да просто стало интересно. А знаешь, что для меня главное в мужчине? — Саша вопросительно посмотрел на Викторию, ожидая её ответа. — Честность, Саш. Ни одно качество я так не ценю в людях, как честность, — Александрова улыбнулась уголками губ и развернулась лицом к футболисту. — Кто тебе сказал? — тяжело выдохнул парень, прекрасно понимая, к чему шёл весь этот разговор. Если женщина что-то спрашивает, значит, она уже наверняка знает ответ. Нет смысла что-либо скрывать или же утаивать. — А это имеет значение? Ты обманул меня, Головин, — отодвинувшись на край кровати, Вика села, свесив ноги на холодный пол. — Это не так, — приподнявшись на локтях, протянул Головин. — Я не обманул, а просто не сказал тебе всей правды, — вытянув руку в сторону, Саша дотронулся до спины шатенки. Однако девушку подобные манипуляции и ответы совершенно не устраивали, поэтому, подняв с пола нижнее бельё, она встала с кровати, сделав шаг в сторону большого окна. — Ну да. Ты решил умолчать о такой мелочи как наличие девушки, — усмехнулась Виктория, застёгивая лифчик. — Ты знаешь, что сокрытие преступления, то есть правды — статья УК РФ? — резко повернувшись в сторону футболиста, проговорила Александрова, внимательно наблюдая за его реакцией. — В суд на меня подашь? — усмехнулся Саша. Вика раздражённо фыркнула и, подняв своё платье, принялась натягивать его. — А ты забавный. Я собираюсь уйти, а ты отшучиваешься. Видимо, реально между нами ничего не было, — поправляя волосы перед зеркалом, произнесла шатенка. — Если бы ты хотела уйти, то уже ушла бы. А не разговаривала бы тут со мной. — Как хочешь, — взяв с тумбочки свою сумочку, Виктория запихнула в неё телефон и перекинула золотую цепочку через плечо. — Серьёзно? Просто так уйдёшь? — вскочив с кровати, парень схватил девушку за руку, кажется, не на шутку испугавшись того, что сейчас она реально исчезнет. — По-моему, ты именно этого хотел. Разве нет? — Нет! — воскликнул Головин, сильнее сжимая кисть Александровой. — Ты не можешь уйти после того, что было. — А что было? — удивлённо спросила Вика, покосившись на футболиста. — Секс? Ты серьёзно? Или опять шутить пытаешься? Ни разу в жизни меня мужчины не удерживали сексом. — Приятно хоть в чём-то быть первым, — выпустив кисть шатенки, Саша поднял с пола джинсы и надел их на голое тело. — Почему мне кажется, что ты пытаешь упрекнуть меня? — словно под гипнозом Виктория наблюдала за нехитрыми манипуляциями с ширинкой и блестящей пуговицей. — Тебе кажется, — наигранно проговорил парень. — Ну, тогда я пошла, — улыбнувшись, девушка махнула Головину рукой и уже было подошла к двери, ведущей в коридор. — Нет, ты не уйдёшь от меня, — снова хватая Александрову за руку, Саша притянул её к себе, прижимаясь к женской спине. Зеркало в полный рост позволяло Вике видеть парня: морщинки, образовавшиеся на его лице от злости и раздражения; его плотно сжатые губы, его напряжённые руки, которыми он как наручниками держал её запястья. — Догоню. Найду. Накажу. Сильно, — делая небольшие паузы между словами, футболист также наблюдал за реакцией шатенки в отражении. — Откуда у вас у всех такое желание меня наказать? — усмехнулась Виктория, вспоминая про старшего Миранчука и его угрозы. — Мне кажется, тебя за такое поведение нужно регулярно наказывать, — парень осёкся и нахмурился ещё сильнее. — Подожди. Ты сказала «вас»? С кем-то ещё спишь? — резко схватив одной рукой девушку за горло, Головин несильно сдавил его, заставляя Александрову слегка запрокинуть голову, но не перестать смотреть в зеркало. — Не твоё дело! — с силой отталкивая от себя парня, Вика и сама попятилась назад, всё ещё чувствую на коже неприятное жжение от его пальцев. — Ты, как оказалось, верностью тоже только на словах отличаешься. — Она первая меня предала! Поставила перед выбором, которого я просто не мог сделать. Велела выбрать между ней и футболом. Ты не понимаешь, Вика! Я правда хотел её бросить! Правда хотел! И я улетел в Монако, чтобы, наконец, сделать это, но она сказала, что беременна от меня! Понимаешь?! А через пару дней я услышал её разговор по телефону с подругой. Она сказала, что обманула меня, что никакого ребёнка нет! Она меня дважды предала, понимаешь ты?! — Подумать только! — хлопнув в ладоши, вскрикнула шатенка. — Вот она сволочь, раз хотела, чтобы её любили, чтобы ей уделяли внимание! Какой кошмар! А если серьёзно, Головин, то не будь дураком. Вернись к ней. Она, судя по всему, тебя и правда очень любит, раз даже на такое пошла. — Она любит не меня, а мои бабки. Получу травму, выпрут из клуба — она уйдёт, — сев на кровать, Саша закрыл лицо руками. — Ты так уверенно говоришь об этом, будто это что-то неминуемое, — сбавив тон, проговорила Виктория. — Практически. Мало кто из профессиональных спортсменов уходит вот так вот, на самом пике. Обычно перед уходом идёт спад. — Знаешь, Саш, я когда тебя впервые увидела, то даже подумать не могла, что за этой молчаливостью и скромностью скрывается такая холодная и циничная натура. Ты ужасный лицемер, Сашка. Я бы никогда не догадалась, если бы… — Если бы мы не делили постель? — вскочив на ноги, футболист вновь подошёл к девушке. — Делили постель, — протянула она, будто бы пробуя каждую букву. — Красиво сказано. Я уже слышала это выражение. Когда буду писать мемуары, обязательно вставлю его. — Любишь меня? — ещё один шаг и Александрова вновь теряет всю уверенность. Тёплые руки уже не властно, а нежно обхватывают её лицо. Жаркий шёпот всего в сантиметре от неё заставляет невольно облизнуть губы и слегка приоткрыть рот. — Что? — также шёпотом спросила Александрова. — Ты услышала. — К чему это сейчас? — нервно интересуется Вика, стараясь спрятаться от прожигающего взгляда. — Хочу знать. Смотри на меня. Так ты не соврёшь, — и она слушается, снова смотрит прямо в глаза. — Мой ответ уже ничего не изменит. Ты это понимаешь? — с трудом сдерживая истеричный смех, шатенка делает последнюю попытку уйти от ответа. — Да. — Не знаю, — прикрыв глаза, ответила она. — В смысле? — Мой ответ — не знаю. Может, и люблю. Хотя слишком мало времени прошло. Трудно сказать. — Ерунда. Время и всё остальное… Если любишь, то это с первого взгляда. — То есть ты хочешь сказать, что смотришь на девушку и понимаешь, что это твоё, на всю жизнь? — Типа того, — парень чуть отстраняется и опускает руки вдоль корпуса, но не отходит. — Что ж тогда своей-то девушке мозги парил? — Регулярный секс. Снимать напряжение — очень важно для показателей. Посмейся, если хочешь. — С чего бы? Сама трахаюсь регулярно. — Имеешь кого-то или всё-таки тебя? — Головин вновь усмехается, однако вопрос его всё равно звучит серьёзно. — Когда как. Вот сегодня ты поимел меня, но я позволила тебе это сделать. — Нет, я тебя не имел. Я тебя любил. И хочу любить тебя так всегда, — притянув Викторию к себе, Саша аккуратно касается её губ своими. Целует по-детски нежно и невинно. И будто бы не было всех этих разговоров; не было крышесносного секса, после которого добрая половина соседей с ненавистью будет смотреть на футболиста; не было ни обмана, ни предательства, ни измены. — Не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями, — разорвав поцелуй, девушка прикусывает нижнюю губу и горько усмехается. — Ты не простишь меня? — парень выпускает её из объятий и теперь едва касается кончиками пальцев её ладони. — Мне не за что тебя прощать. Ведь мы фактически не встречались. Ты мне ничего не обещал, — вцепившись в ремешок сумки, Александрова быстрым шагом направляется к выходу, хлопает дверью, на каблуках бежит по лестнице, забыв про усталость; в какой-то момент оказывается на улице. Никого нет. Вдалеке раздаются негромкие голоса и лай собак. Стоит на месте, прекрасно осознавая, что Головин не побежит догонять её. Там, в квартире она ясно дала понять ему, что больше не хочет быть рядом. Громко дышит, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Не выходит. В один момент начинает казаться, что мир вокруг сужается, уменьшается в размерах, давит на виски. Падает на лавочку, сильно бьёт рукой по дереву, царапая кожу до крови. И кричит. Отчего-то внутри всё рушится. Вроде, не любит. Да и не любила никогда. Но сердце болезненно сжимается, а слёзы ручьями текут по щекам. Снова ошиблась. Пошла на поводу у чувств. Поверила в его искренность лишь на секунду. И он ударил. Попал в самую точку. Спустя пятнадцать минут Вика немного успокаивается и приходит в себя. Слёзы всё ещё капают на тёмный асфальт, а окровавленная рука начинает сильно ныть. Роется в сумочке, достаёт телефон. Сквозь слёзную пелену смотрит на экран, пытаясь найти нужный номер. Длинные гудки… Никто не берёт трубку. В памяти шатенки всплывает утренний разговор. — … Я такого парня тем вечером подцепила. Он просто охрененный. Правда у него девушка есть. Даша, вроде, зовут. — Ого. Ты даже имя его девушки запомнила. Значит, реально понравился. — Он меня сегодня на ужин пригласил к себе домой. Он обещал пожарить мясо или что-то такое. — Звучит многообещающе. — Сегодня я его точно отжарю. — Хах. Ну удачи тебе вечером, львица Марго. Становится совсем горько от мыслей о том, что её подруга развлекается с чужим парнем. Никогда ещё подобные вещи не вызывали в ней такого отвращения и тошноты. Ищет дальше. Где-то есть номер, по которому давно не звонила, но этот человек точно должен помочь. — Абонент временно недоступен… — холодный голос, раздающийся из трубки, обрубает последнюю ниточку надежды на чью-либо помощь и поддержку. Поднявшись с лавочки, Виктория снимает надоевшие туфли и босиком идёт по тротуару в неизвестном направлении.***
Протяжное жужжание дверного звонка врывается в сладкий сон Миранчука. Парень переворачивается на спину и лежит так с полминуты, искренне надеясь на то, что это всего лишь сон. Однако звон не прекращается. Взяв с прикроватной тумбочки телефон, парень, щурясь, смотрит на время. Половина второго. «И кого принесло в такое время», — возмущается он, натягивая серую домашнюю футболку. Отпирая замок, уже думает о том, как медленно и мучительно будет убивать наглеца. Прокручивает в голове тысячи вариантов того, кто мог бы быть нежданным ночным гостем: начиная от брата, заканчивая соседями или даже бывшей девушкой. Однако реальность превосходит все его ожидания. — Что произошло?! — раздражённо спрашивает Лёша, открывая дверь. Но различив знакомую фигуру, он замирает. Сердце опускается куда-то в район пяток, но громкий стук слышен и в голове. Волна крупной дрожи прошибает всё тело футболиста. Прикрыв рот одной рукой, Миранчук подсознательно делает пару маленьких шагов вглубь тёмного коридора. — Привет? — Зачем… пришла? — несмотря на все старания сделать голос грубее и безразличнее, вопрос его выражает собой удивление и испуг, который парень испытал, увидев перед собой гостя. На пороге его квартиры стояла девушка. Промокшее до нитки нежно-голубое платье липло к телу, облегая стройную фигуру и выставляя на всеобщее обозрение просвечивающиеся участки кожи на животе и торчащие от холода соски. На влажных босых ногах кое-где были видны небольшие царапины. Растрёпанные длинные волосы торчали во все стороны. Косметика размазалась по лицу то ли от дождя, то ли от слёз. Покрасневшие глаза нездорово блестели. — Не хочешь выпить со мной? — поднимая вверх бутылку вина, шатенка улыбнулась. — Мне завтра на тренировку. Я не пью, — бросив взгляд на тёмный сосуд, Лёша вновь уставился на Александрову. — А ты, я смотрю, уже где-то выпила. Одна или с кем-то? — оперевшись на дверной косяк, футболист скрестил руки на груди. — А ты ревнуешь? — Вика громко засмеялась, сгибаясь практически пополам. — Тише, пожалуйста! Соседей разбудишь. — Ой, прости, — прикрыв рот рукой, шатенка продолжала хихикать. — И по какой причине бухич? — А что, чтобы напиться, нужна какая-то причина? — парень пожал плечами. — Лёш, я мириться к тебе пришла. Знаю, что обидела сильно. Прости меня, ладно? — Виктория хотела было коснуться пальцами щеки Миранчука, но он увернулся, перехватывая её руку и опуская вниз. — Ты пьяна, Вик. Езжай домой и ложись спать. — Ты так сильно злишься на меня? — Я уже забыл. — А вот и нет. Ты врёшь. Вижу, что врёшь, — снова потянувшись к лицу футболиста, девушка всё же смогла дотронуться до его щеки и провести ладонью по горячей коже. — Тебя что, Головин выгнал? — Александрова замерла. Затуманенные алкоголем глаза широко раскрылись и заблестели ещё сильнее. Сжатые в тонкую полоску губы предательски задрожали. Склонив голову, Вика громко всхлипнула. Руки безжизненно упали вниз. — Эй, ты чего? — поняв, что сказал что-то лишнее, взволнованно спросил Лёша, подойдя ближе к шатенке. — Он тебя правда выгнал? Ничего не ответив, Виктория развернулась и быстро побежала вниз, смахивая на ходу стекающие по щекам слёзы. На улице дул холодный ветер и шёл дождь, однако девушку это не смутило. — Вика! Да стой ты! — догнав Александрову, парень схватил её за плечо и резко развернул к себе. Послышался звонкий грохот: бутылка вина вдребезги разбилась об асфальт. — Ты поранилась, Вик? Посмотри на меня? — чуть присев, Миранчук попытался взглянуть на лицо шатенки, закрытое волосами. Схватив Вику за руку, он услышал болезненное шипение. — Что с твоим запястьем?! — воскликнул Лёша, рассматривая царапины и запёкшуюся кровь на её ладони. — Это он с тобой сделал?! Я спрашиваю, это он… — Нет, не он. Я сама. Так… Получилось. — Я убью его, если узнаю, что он сделал тебе больно. — Пусти меня, Лёш. Я домой пойду, — изо всех сил пытаясь вырваться, причиняя самой себе сильную боль, практически кричала Виктория. — Куда ты пойдёшь? Ночь на дворе. А если тебя кто-нибудь изнасилует и убьёт?! — Ну и пусть. Пусть насилуют, убивают. Тебе-то что? Отстань. — Вот ты дурында, конечно. Сама ко мне мириться пришла, потом сама передумала. И кто из нас больший ребёнок? — по-доброму улыбнувшись, футболист ослабил болезненную хватку. — Не пойду. Понятно тебе! — воскликнула девушка, по-детски нахмурив брови и надув и без того полные губы. — Ты мне ещё язык покажи, — усмехнулся Миранчук. — Я серьёзно. Пойдём ко мне. Я тебя чаем угощу с шоколадкой. — А ты меня простишь? — Я уже тебя простил. Говорю же. Пойдём. Я замёрз, — потянув Александрову за руку, проговорил парень. — Подожди-подожди. Ещё один вопрос, — вцепившись свободной рукой в запястье Лёши, Вика остановилась. — Ну что ещё? — демонстративно закатив глаза, спросил футболист, оборачиваясь назад. — Зачем ты помогаешь мне? — Даже не знаю, что тебе сказать. Просто меня совесть замучает, если ты от воспаления лёгких умрёшь, или если тебя какой-нибудь мужик до смерти затрахает. — И это всё? — опуская глаза вниз, прошептала шатенка. — А что ты хотела услышать? Что ты мне до сих пор нравишься безумно? Или что я волосы на себе рвал, пока ты с Головиным развлекалась? Ну тогда слушай. Нравишься. Ревновал. Волосы тоже рвал. — Правда нравлюсь? — вновь вспыхнувшая в глазах Виктории надежда озарила ночную улицу. — Ну нравишься, — смущённо ответил Миранчук, почесав затылок. — Тогда ещё один вопрос. Ты… — Э, нет. Мы договаривались только на один вопрос, а это уже второй, — возразил парень. — Лёшенька, не вредничай. Это честно последний будет. — Ладно. Спрашивай. — Может, нам стоит с тобой попробовать… быть вместе? — робко поинтересовалась девушка, делая короткие паузы между словами. — Снова секс без обязательств предлагаешь? — Нет, не секс. Нормальные отношения. Чтобы за руки держаться, чтобы обниматься и целоваться… Секс, конечно, тоже, но не так, как раньше. Что скажешь?..