«Никто из нас не застрахован от ошибок. Каждый может оступиться: сказать сгоряча, сделать не подумав, обидеть не поняв… И пусть далеко не все можно простить, но человеку порой просто необходимо дать шанс, ведь иногда именно маленький шанс способен изменить целую жизнь…» ©Олег Рой
***
Забравшись с ногами на небольшой диванчик в гостиной, Вика позволила парню приобнять себя за талию. Наблюдая за маленьким мальчиком с прекрасными небесно-голубыми глазами и белокурыми слегка вьющимися волосами, который крайне увлечённо пытался разобрать игрушечную машинку, Александрова еле заметно улыбалась. Ни на секунду не отводя взгляд от чужого ребёнка, она думала о том, как сильно мальчишка похож на своего отца, образ которого теперь расплывчатым силуэтом на фоне интерьера той самой комнаты, где они виделись в последний раз, время от времени возникал в её мыслях. В этот момент ей казалось, что стрелки часов крутятся неумолимо быстро, оставляя за собой лишь шлейф тускнеющих со временем воспоминаний. Всего четыре года назад она точно также сидела на диванчике в своём доме, наблюдая за собственной маленькой дочкой, так же увлечённо играющей на разостланном на полу детской комнаты мягком одеяле. А восемь лет назад она и вовсе не задумывалась о детях. Всё в её жизни случалось как-то слишком внезапно, настолько неожиданно, что она не успевала даже понять. Её судьба больше походила на сильно изломанную линию, то и дело подбрасывающую ей всё новые и новые резкие повороты. — У твоей подруги такой классный ребёнок, — кажется, совершенно забыв про рядом сидящего футболиста и уже привыкнув к мягкому теплу от его рук на своём теле, Виктория вздрогнула. — Хотелось бы всё-таки, чтобы и у нас с тобой был такой же. — По-моему, мы это уже обсуждали, — закатив глаза, шатенка чуть отстранилась от Миранчука, придвигаясь ближе к краю дивана. — Обсуждали, но мне просто уже так не терпится, — Лёша выглядел так, будто в любую секунду был готов запищать от странного восторга, который сама девушка понять не могла. — Что тебе не терпится? Носить за мной тазик по квартире и тратиться на витаминки? — прокручивая в голове свою беременность, Вика поморщилась. На все сто процентов она была согласна с утверждением, что дети — цветы жизни. Александрова действительно любила детей: их милые невинные улыбки заставляли расцветать её душу разноцветными цветами, а их настоящий, лишённый всякой фальши смех вызывал у неё приступы, казалось бы, совсем не привычной для такой, как она, внутренней теплоты. Однако беременность Виктория не воспринимала как что-то столь романтичное. Те девять месяцев были для неё сущим адом, наполненным, помимо самых обычных симптомов, неизвестно откуда взявшимся страхом не выносить ребёнка. Вспоминать о тех моментах было неприятно и очень сложно. — Я совсем не против делать всё это, — скептически прищурившись, шатенка посмотрела на парня, прекрасно осознавая, что он и малейшего понятия не имеет, о чём сейчас говорит. — Это ты сейчас так думаешь, — усмехнувшись, футболист поспешил сменить тему разговора. — А кстати, почему она нам снова его решила оставить? — У неё интрижка с одним парнем. Сегодня у них типа вечер романтики. — Что за парень? — поинтересовался Миранчук, ближе придвигая к себе отползшую на значительное расстояние девушку. — Не знаю. Она не рассказывает. — У них всё серьёзно? — не унимался он, будто бы эта тема действительно очень сильно волновала его. — У Ритки? — с усмешкой переспросила Вика. — У неё вообще не бывает серьёзно. Интрижка, говорю же. А почему ты спрашиваешь? — Да не. Просто. Не хочу ничего говорить про твою подругу плохого. Она у тебя классная и всё такое, но мне кажется, что ничего серьёзного ей и не светит, — философское умозаключение, к которому по каким-то неизвестным для самой Александровой причинам, пришёл Лёша, вогнали её в состояние некоего ступора. Вновь оторвавшись от созерцания малыша, она с заметным интересом уставилась на парня. — Это почему же? — спросила Виктория, немного придя в себя от услышанного ранее. — Потому что у неё ребёнок. Она же его не может вечно прятать. — С чего ты взял, что она его прячет? Может, её парень о нём знает, — не уловив совершенно никакой логики в его размышлениях, предположила она. — Если знает и всё равно продолжает к ней на свиданки бегать, то он идиот, — гордо произнёс футболист, кажется, очень довольный тем, что пришёл к такому выводу. — В смысле? — тряхнув головой, шатенка нахмурила густые тёмные брови и, свесив ноги на пол, незаметно вцепилась в мягкую диванную обивку. — Ну типа своих детей рожать надо, а не чужих воспитывать, — разъяснил он. — А если у девушки ребёнок есть, то она, вроде как, уже попользованная, — надеяться на то, что подобные высказывания не оскорбят и не разозлят девушку, было как минимум глупо. С трудом сдерживая гневный порыв, Вика до скрежета стиснула зубы и прерывисто задышала. — Лёш, ты серьёзно сейчас? — улыбнувшись, Алекандрова, видимо, рассчитывала услышать, что это шутка, однако Миранчук смотрел на неё с таким явным непониманием, что она сразу же осознала: он реально так считает. — Ты же сам без отца рос. Как такое вообще говорить можно? Ты бы разве не хотел, чтобы твоя мама снова замуж вышла? — Моя мама всю себя нам с братом посвятила. Ей было не до мужчин. Я считаю так: если у женщины ребёнок, то она должна всё время с ним проводить, а не романы крутить. — То есть если девушка забеременеет от тебя, а ты её бросишь, то её личная жизнь на этом закончится? — с трудом веря своим ушам, спросила Виктория, всё ещё надеясь, что она просто что-то не так поняла. — Я никогда не брошу девушку со своим ребёнком, — приступ нежданного благородства уже не мог смягчить то недовольство, которое с каждым новым его словом росло в девушке в геометрической прогрессии. — А что ты сделаешь? — Женюсь. — Прям так сразу и женишься, — отрицательно помотав головой, саркастически произнесла шатенка, не понаслышке зная, как же далеки эти красивые слова от реальной жизни и как быстро они забываются, когда настаёт такой момент. — За свои поступки нужно нести ответственность. Разве не так поступают взрослые люди? — Так, — тяжело вздохнув, Вика поднялась с дивана, изо всех сил борясь с внезапно накатившим желанием как следует двинуть по этой рыцарской роже. — Ты куда? — Пойду Ритке позвоню, узнаю, когда она своё чудо заберёт. Поздно уже всё-таки. Ему спать пора. — Слушай, может, не стоит звонить? Вдруг они прям сейчас… Ну ты понимаешь, — демонстративно приподняв бёдра, Лёша хитро улыбнулся. — У них полдня было на это всё. Время вышло, — покинув пределы комнаты, Александрова направилась на кухню. Сделав глоток прохладной воды и немного расслабившись, она набрала номер подруги. Продолжительные длинные гудки заставили Викторию всерьёз задуматься о словах парня. — Кролики, блин, — недовольно произнесла она, терпеливо дожидаясь ответа. — Да, — наконец, послышалось на том конце провода. Однако этот ответ смутил шатенку ещё больше. Посмотрев на экран телефона, она лишний раз убедилась в правильности набранного номера. — А где Рита? — настороженно спросила девушка, желая ещё раз услышать подозрительно знакомый голос. — Она в душе. Ей что-нибудь передать? — Сейчас вообще не поняла, — не ответив на вопрос, Вика, не сбрасывая вызов, опустила мобильник на кухонный стол. — Ты что творишь?! Кто тебе вообще разрешил? — возмущённый возглас, несмотря на приличное расстояние отчётливо донёсшийся до слуха Александровой, заставил её усмехнуться, но потом вновь задуматься. — Ты мылась, и я подумал… — Фак! Вика. Только не это, — очевидно, выхватив из рук парня телефон, произнесла Марго, по какой-то причине всё ещё не сбрасывая вызов. — Она ж теперь догадается. — Я думал, она знает. Разве нет? — Ну ты же не знаешь, что она с твоим братом мутит. «Точно! Близнец», — стукнув себя по лбу, подумала Виктория, наконец, понимая, что именно её так смутило в этом голосе и в этой интонации. — Да ладно! — удивился футболист. — Прохладно. Но теперь все всё про всех знают. Вообще класс. — Я как бы ещё немножечко здесь, — вмешиваясь в разборки подруги с её, очевидно, любовником, произнесла шатенка. — Блин! Вик, я тебе потом перезвоню, — протараторила Громова, сбрасывая звонок. — Вот и поговорили, — прошептала она, выключая телефон.***
Спустя примерно полтора часа, когда мальчик уже мирно спал, разместившись на широком диване гостиной, в дверь позвонили. — Ну, наконец-то! — воскликнула девушка, вскакивая из кресла. — Лёш, собери его вещи и постарайся его переодеть. Только аккуратно, пожалуйста. Это не плюшевый медведь, а живой ребёнок. «Тренируйся, дорогой», — усмехнулась она про себя, направившись к входной двери. — Эм, привет, Вика, — переминаясь с ноги на ногу и нервно теребя полы куртки, выдавила Марго, не зная, куда ей деть глаза. — Здравствуй! — с еле скрываемым смехом наблюдая за метаниями подруги, ответила Александрова. — А где моё дитё? — Его Лёха собирает. Это надолго, так что у нас с тобой есть время кое-что обсудить. — Может, не стоит? — слегка поморщившись и втянув голову в плечи, с надеждой произнесла Громова. — Уверена, что стоит, — отрезала Виктория. — Ладно. Ты рассказала уже Лёше? — А нужно было рассказать? — Рита испуганно замахала руками и отрицательно помотала головой. — Не понимаю я этой секретности. Он же его брат. Он должен знать. — Нет, Вик, — заметно осмелев, уверенно произнесла блондинка, принимая более расслабленное положение. — Дело в том, что у Антона есть девушка. Официальная. А я с ним типа просто… — Спишь, — закончила шатенка, прислоняясь плечом к стене. — Как бы да. Мы с ним познакомились на том вечере. Ну, когда тебе ещё нехорошо стало. Потом как-то закрутилось. Он позвал выпить кофе по-дружески, а дальше мы поехали к нему. Короче. Это всё неважно. Твой Лёша просто отрицательно относится к изменам. Мне так Антон сказал. Поэтому никто ничего и не знал. Тем более что и Лёха твой ничего не говорил про ваши с ним отношения. — Ага. Понятно всё, — перебила Вика, желая уже скорее завершить бессмысленный рассказ подруги. — Получается, что не только у меня выходит детей клеить, — помолчав с полминуты, беззаботно усмехнулась она, будто бы в этом действительно не было ничего такого. — А вот и мы, — протянул Миранчук, медленно ведя за руку сонного мальчика, недовольно потирающего чуть прищуренные глаза. — Солнце моё! — радостно воскликнула Марго, как-то слишком легко для её хрупкого телосложения поднимая ребёнка на руки. — Девочки, я тут вот что придумал… — Это уже пугает, — прошептала Александрова, чуть отступая в сторону от парня. — Давай не сейчас, Вик, — с заметным раздражением произнёс футболист. — Может, соберёмся в эти выходные у нас? Мы с Антохой уже договорились, он девушку свою позовёт. Познакомимся все нормально. Ну и ты, Рит, тоже приходи, всё-таки столько сделала и для Вики, и для меня. — Я подумаю, — ответила Марго, желая уже поскорее уйти отсюда. — Всё-таки классная у тебя подруга! — сказал футболист, захлопывая за блондинкой входную дверь. — Да не то слово. — Чем займёмся? Может, кино посмотрим какое-нибудь? — приблизившись к шатенке в надежде заключить её в свои объятия, спросил он. Однако сама Виктория, не прельщённая подобного рода желанием, выставила руки вперёд, мягко и ненавязчиво отстраняясь от футболиста. — Я так вымоталась сегодня. Пойду спать, а ты можешь смотреть кино, если хочешь. — Не, я без тебя не хочу, — выдохнув скопившийся внутри воздух сквозь плотно сжатые зубы, девушка коротко улыбнулась. Даже ложиться с ним в постель больше не казалось ей чем-то столь крутым или же необходимым. Вот только он этого, видимо, не понимал, а, может, просто делал вид, что не понимает, так умело подсовывая ей всё новые и новые предложения, не позволявшие Александровой решиться на серьёзный разговор, который она запланировала несколько дней назад. — Хорошо. Тогда пошли спать, — преодолев недлинный коридор в несколько широких шагов, больше похожих на скачки какого-то дикого животного, и оказавшись в спальне, Виктория легла в кровать, сразу же отворачиваясь лицом к гардеробу и зажмуривая глаза, будто бы рассчитывая на то, что так получится быстрее выкинуть из головы весь ненормальный вечер и спокойно заснуть. — Вик… — протянул Миранчук, неаккуратно приземляясь на кровать и тем самым заставляя её резко прогнуться, жалобно поскрипывая. — Я уже сплю, — зажмурившись ещё сильнее, проговорила шатенка. — Да я быстро. Только спрошу тебя кое о чём и всё. — Ладно. Спрашивай. — Ты точно не спишь? Слушаешь меня, да? — Да точно я не сплю, — перевернувшись на спину, шатенка открыла глаза, утыкаясь потемневшим от раздражения взглядом в светлый высокий потолок. — Видишь? Не сплю. — Тогда хорошо. Я вот что хотел спросить. Ты не хочешь на Новый год слетать куда-нибудь на море? — от этого вопроса, который, по её собственному мнению, мог потерпеть до утра и уж точно не стоил того, чтобы лишать себя целительного сна, девушка готова была гневно зарычать. — У тебя так много желаний, дорогой, — с сарказмом ответила она. — Ты и ребёнка хочешь, и на море. — Ну, ребёнок-то не успеет в любом случае к январю родиться. Не успеет ведь, да? — Беременность длится девять месяцев. Сам посчитаешь или помочь? — Ну точно, — не обращая никакого внимания на плохо скрываемое недовольство Вики, парень увлёкся своими мыслями, уже представляя, как они вдвоём валяются на песчаном пляже, слушая шум морского прибоя. — Так что по поводу моего предложения? — Какого именно? Про ребёнка или про отпуск? — Про отпуск. Давай махнём, например, на Мальдивы. Была там? — не сказав ни слова, Александрова протяжно промычала. — Вот и я не был. Но у меня есть подруга в турагентстве, она туда чуть ли не каждый год отдыхать ездит, говорит, что это прям рай. Я могу с ней поговорить, она для нас что-нибудь подберёт. Как раз в январе перерыв будет в чемпионате. — Лёш, а ты знаешь, где Мальдивы находятся? — вдруг спросила она с интонацией, кардинально отличавшейся от её обычной. Голос Виктории как-то внезапно стал намного тоньше и, кажется, даже еле заметно дрогнул на последнем слове. Она будто бы всё ещё пыталась переубедить себя на его счёт, прокручивая в голове слова Марго о его безграничной любви к ней. Конечно же, она понимала, что всё это время своими красивыми ухаживаниями, своей добротой и нежностью футболист старательно в одиночку строил мостик, который позволил бы ему добраться до противоположного берега, на котором стояла она сама. Однако то ли течение было слишком бурным, то ли материалы не очень крепкими, то ли всё вместе, но хрупкая конструкция рухнула, вдребезги разбиваясь об острые камни. «Может, стоит прислушаться к окружающим и действительно дать ему второй шанс?» — не переставала спрашивать она, слишком боясь вновь упустить что-то до ужаса важное, что уже невозможно будет вернуть никогда. — Эм… Рядом с Америкой[1], — неуверенно ответил Лёша, заставляя шатенку прикрыть глаза и нервно усмехнуться. — Да, Лёш, рядом с Америкой, — выдохнула она, понимая, что её такой идиотский, но по каким-то причинам значимый для неё тест он опять провалил. — А теперь предлагаю перейти к моему второму предложению, — пододвигаясь ближе к ней, парень хитро улыбнулся, размещая руку на женской талии. Вика поморщилась, повернув голову в противоположную сторону. Находиться с ним рядом теперь ей было сложно не только морально, но и физически. Он иссяк для неё как мужчина, как личность. Она забрала у него всё, что только можно. Он ей банально надоел. Виктория ни на секунду не прекращала жалеть его, но сделать что-либо уже не получалось, да и больше не хотелось пытаться. Он казался ей скучным, слишком понятным, лишённым какой-либо загадки, которые она так любила находить в других людях и с болезненным помешательством разгадывать. Это бесило и в то же самое время вгоняло в такую дикую тоску, что девушка готова была просто взвыть. — Прости. Сегодня никак. Месячные пришли, — на одном дыхании произнесла она, не делая пауз. — А. Ну хорошо. Тогда давай спать, — чмокнув Вику в висок, футболист отполз на свою половину кровати. Дождавшись момента, когда Миранчук окончательно провалится в сон, Виктория поднялась с постели и, схватив свою подушку, ушла, не оборачиваясь в его сторону.