«Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые» М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
***
С трудом вдыхая воздух душного гостиничного пространства с крайне низким содержанием в нём как никогда необходимого сейчас кислорода, Вика летела вперёд. Игнорируя слишком медленный лифт, девушка бежала по ступенькам, то и дело спотыкаясь и цепляясь напрочь разбитыми каблуками об их края. Прорываясь сквозь толпы туристов, массово заселявшихся именно в эту гостиницу именно в это время, она ловила взглядом золотистые цифры на дверях номеров. Коридор казался бесконечно длинным. Но она готова была ждать, готова была терпеть. Ведь столько времени уже терпела. Главное, чтобы он дождался её.***
*Неделю назад* — Зачем мы здесь? — с плохо скрываемым возмущением спросила Александрова, теребя белый браслет напульсника на запястье. — Нас сюда пригласили. Кажется, я уже говорила об этом, — перекинув блондинистые завитые в лёгкие кудри волосы через правое плечо, Марго еле заметно улыбнулась, моментально погружаясь в приятную атмосферу громкой музыки и праздника, позволившую ей в коем-то веке отвлечься от насущных проблем. Виктория задумчиво прищурилась, закусывая нижнюю губу, будто бы и вправду почувствовав подвох и в их здесь нахождении, и в самом этом приглашении на мероприятие, к которому ни одна из них, по сути, никакого отношения не имела. — Я оставлю вас с Лизой здесь. Нужно кое-кого найти, — обросив взглядом зал ресторана, девушка, не дожидаясь одобрения, уверенно зашагала вперёд. — Рита! — воскликнула шатенка, вынуждая подругу замереть на месте. — Ну что ещё? — Что происходит? Зачем мы здесь? — чувствуя нарастающее внутри волнение, Вика сглотнула. Сжимая и разжимая в кулаки занемевшие от нервного перенапряжения руки, она ждала столь нужных ей в этот момент объяснений. — Я же уже сказала… — с завидным спокойствием произнесла Громова, лицо которой вновь украсила лёгкая полуулыбка. — Кто дал тебе эти приглашения? — не унималась Александрова. — Дорогая, упокойся. Что тебя так пугает? Отдыхай, развлекайся, а то серьёзная такая в последнее время, прям как старая бабушка. — Рит, просто ответь мне. — Вика, — негромкий голос с лёгкой хрипотцой, раздавшийся прямо над ухом, заставил Викторию, до сего момента прожигавшую Риту грозным требовательным взглядом, под которым та готова была уже вот-вот сломаться, отвлечься. Обернувшись на источник звука, она слегка приоткрыла рот, выдыхая скопившийся в лёгких воздух. — Вот и отлично, — прошептала блондинка, воспользовавшись секундным замешательством подруги. — Лёшка, — на выдохе проговорила шатенка. Парень, как и всегда, приветливо улыбнулся, вытягивая вперёд длинные руки, желая обнять бывшую подругу. Прижавшись к стройному подкаченному телу, скрытому за тканью белой рубашки, Вика опустила глаза. Могла ли она позволить себе отвечать на его приступ нежности? Или же, обнимая его в ответ, она вновь давала ему надежду на продолжение их совместной истории? Зажмурившись, девушка постаралась освободить голову от ненужных мыслей. — Я правда не думал, что увижу тебя здесь, — неохотно выпуская Александрову из кольца своих рук, Миранчук всё же заулыбался ещё ярче. — Да я и сама не думала, что приду, — опустив голову вниз, Виктория по привычке облизала и без того влажные губы. — В любом случае я очень рад, что ты пришла. Как ты? — Лучше всех. А ты? — Потихоньку, — усмехнулся футболист, сильно взволнованный неожиданной встречей, но всё-таки старавшийся не подавать виду.***
— И как же ты планируешь привести в действие свой гениальный план? — посчитав приветствие бесполезной тратой слов и времени, с ходу поинтересовалась Марго, вплотную подойдя к барной стойке. — Как тебе удалось затащить её сюда? — спросил мужчина, бросив короткий взгляд на собеседницу. — Не без труда, знаешь ли, — повернувшись спиной к бару, девушка скрестила ноги, внимательно наблюдая за подругами, всё ещё ни на шаг не отодвинувшимися от входа. — Где она сейчас? — Вместе с Лизой и старшим Миранчуком стоит у двери. — С Лизой? — нахмурившись, переспросил футболист. — Ну она же должна знать, какой из тебя герой, — коварно ухмыльнувшись, произнесла Громова, вытягивая свои тонкие бледные руки на барной стойке. — Мы так не договаривались. — Мы с тобой вообще никак не договаривались, — по-прежнему непринуждённо продолжала она, покрывая свой привычно кукольный образ новым слоем блестящей стойкой краски, защищавшей её от людей и их избитых проблем. — Зачем ты это делаешь? — соскочив с высокого барного стула, Артём на шаг приблизился к блондинке, желая задушить её прямо здесь. И он непременно сделал бы это, если бы её слова, её ответ не заставил бы его на мгновение выпасть из этой реальности, напрочь забыть как дышать и двигаться. — Потому что мне до жути интересно посмотреть на то, как ты справишься, герой страны. Не хочешь, чтобы твоя новая пассия видела, каким жестоким ты можешь быть? Тогда иди к ней. Но в таком случае Вика рано или поздно доведёт себя до полного сумасшествия. Тебе выбирать, капитан. — Сука! Какая же ты сука, Марго! — сквозь плотно сжатые зубы прошипел мужчина, до хруста сжимая кулаки. — Не думай, что ты лучше меня, дорогой, — выплюнув последнюю фразу ему в лицо, Рита вновь направилась в сторону входа, грациозно лавируя между многочисленными группами людей. — Ну что, не скучали без меня? Демонстративно проигнорировав вопрос подруги, Вика вернулась к диалогу с Миранчуком. Нельзя сказать, что их общение ей слишком сильно нравилось. Нет, она по-прежнему ощущала заметный дискомфорт рядом с ним, снова и снова вспоминая о том, что играла всё лето, а в конце бросила, заставляя страдать и заливать боль дорогим алкоголем. — Здравствуй, Лиза! — до сего момента, кажется, всеми забытая молчаливая девушка вздрогнула, поднимая большие от испуга глаза наверх. — Давно я Вас не видел. Рад. Очень. — Я тоже, — неуверенно прошептала она, скрывая робкую улыбку. — Ладно. Нужно выбрать, — прикрыв глаза, заключил футболист, ещё раз прокручивая все за и против, но уже наперёд знав, кого же в итоге выберет. — Вы что-то сказали? — Нет, Лизочка. Вам просто показалось, — переведя взгляд на Марго, он коротко кивнул головой. — Вика! — протянула та, уже предвкушая скорую развязку и то ли радуясь этому, то ли испытывая обиду за подруг, но всё ещё продолжая прятать её за натянутой улыбкой. — Чего тебе? — огрызнулась Александрова. — Не злись, а лучше подойди сюда. Я хочу кое-что тебе показать. — Прости, но, если я не подойду, она не отстанет. — Я всё понимаю. Женские секретики, — усмехнулся Лёша, самостоятельно освобождая девушку от своего общества. — Смотри, — махнув рукой, проговорила Маргарита. — Куда мне смотреть? Что я там вообще должна… — вдруг Виктория замолчала. Громкую музыку заглушил ещё более громкий звон в ушах, разошедшийся мелкой дрожью по всему телу. Её глаза, будто приклеенные к одному единственному месту в противоположном конце зала, различали в знакомом образе всё новые и новые, неизвестные до этого детали. Это точно был он. Она не могла ошибаться. Вот только он не выглядел серьёзным или безразличным, он казался ей вполне счастливым. Таким она его уже не помнила. Широко улыбался. Даже смеялся. И целовал в макушку невысокую стройную девушку с тонкими чертами лица и вьющимися тёмными волосами. — Кто это? — собрав всю волю в кулак, спросила она. — Это? Это его жена, — ответил Артём, смотря ровно в ту же сторону, что и Виктория. — Её зовут Катя. Он её очень любит. Она его тоже. Яркие глаза затянуло мутной плёнкой слёз. Медленно повернув голову, она посмотрела на мужчину, стоящего рядом. Шатенка молчала, но ему всё же удалось прочитать в выражении её лица, в её плотно сжатых губах, в её тёмно-карих радужках один единственный вопрос: «За что?» Внутри него не зародилось сладостного ликования, а на языке не ощущался приятный вкус мести. Впрочем, он и не ждал этого. Перед ним сейчас стояла сильная девушка. Девушка, которая никогда никого не просила о помощи. Девушка, которая шаг за шагом шла к своей мечте, создавала себя сама, проходя через миллионы трудностей. И эта самая девушка сейчас буквально трещала по швам, разрываясь от скопившихся слёз и горечи, ощущавшая себя настолько преданной, что хотелось взвыть. — А ещё у них двое очаровательных деток, — прервав затянувшееся молчание, произнесла Громова. — Такие ангелочки, ты просто не представляешь! — Вик, ты запросто можешь лишить его всего этого. Перестань уже пытаться и просто уйди. Он счастлив без тебя. Не мешай ему, — последние слова резали больнее всего. Не в силах больше держаться, Вика дёрнулась вперёд и, ища опоры хотя бы у стен, фактически на ощупь добралась до выхода. — Ну что ж, мы с тобой определённо молодцы, — выдохнула Рита, приподнимая уголки губ. — Я, честно говоря, не думала, что ты и правда сможешь. — Вы что творите?! — И тебе привет, Лёш! — не оборачиваясь, но узнав его по голосу, произнесла блондинка. — Ладно он, но ты, Рит! — воскликнул парень. — Она же твоя подруга! Как ты вообще можешь так поступать?! — Перестань кричать на девушку и успокойся! — скомандовал капитан, хватая Миранчука за руку. — Успокоиться?! Да как вы можете быть такими чёрствыми?! Вы что не видите, как ей больно?! Вы же сломали её только что, унизили! — Она сама себя ломает, — необычно серьёзно ответила Маргарита, наконец убрав с лица неуместную улыбку. — Мы всего лишь пытаемся ей помочь. — Да разве это помощь?! — Лёш, тебе сейчас наш поступок кажется бесчеловечным, но когда ты вырастишь, то, может быть, поймёшь нас. Мы желаем Вике только добра. Я-то уж точно.***
Выбежав на улицу, девушка остановилась. В обнажённые плечи ударил холодный сентябрьский ветер, заставляя её хоть немного прийти в себя. Нагнувшись вперёд, Александрова уперлась руками в по-прежнему дрожащие колени и громко закричала. Небольшая площадка перед ней казалась совершенно пустынной, а потому опасаться, что кто-то может её услышать, было незачем. Впрочем, даже если бы перед ней открылся широкий проспект, переполненный тысячами и тысячами человеческих лиц, она бы всё равно не смогла сдержаться. Задыхаясь от слёз, Виктория опустилась на корточки, крепко сжимая руки на животе. — Вика! — схватив шатенку за предплечья, мужчина одним резким движением поднял её на ноги. — Почему?! Почему, Тём?! — не успокаивалась она, продолжая надрывно кричать, окончательно срывая и без того негромкий слабый голос. — Успокойся. Всё уже, — обняв Александрову за ледяные покрытые мелкими мурашками плечи, футболист изо всех сил прижал её к себе. — Я ведь всё ещё его… — Нет! — прервал он. — Не всё ещё! Ты не любишь его. Восемь лет прошло. Не может быть такого, чтобы ты всё ещё его любила. — Почему? — чуть отклонившись назад и, кажется, забыв про свою истерику, спросила Вика. — Не веришь в любовь до гроба? — Верю, но не в такую. Во взаимную верю. Она бывает до гроба. А когда один любит, а другой пользуется этим… В такое не верю. Так не бывает. Чувства сходят на нет, любовь заканчивается, — произнёс футболист, прекрасно осознавая, что сейчас девушке совсем не стоит знать о том, как сильно Игорь был в неё влюблён когда-то. — Ты ведь сейчас не про него, а про меня, да? Про потребительские отношения, когда один пользуется, а второй действительно любит. — Прости, — выдохнул Артём, прикрывая глаза. — Нет, это я должна извиниться, — стирая с лица последние капли слёз, произнесла Александрова. — Ты ведь тогда так много для меня сделал, а мне как-то и невдомёк было, что ты реально что-то ко мне чувствуешь. Тебе тогда, наверное, так больно было. Мне стоило… остаться с тобой, наверное. Мне кажется, я была бы сейчас счастливой. — Поздно об этом говорить. Прошло всё. — Тём, я ведь тогда уехала ни ради себя. Ради вас всех. Потому что мне казалось, что мучаю вас. Мне тоже непросто далось это решение. — Я знаю, Вик. Знаю. — И с Сашей тогда странно вышло. Хотелось хоть немного тепла ему подарить на прощание. — Знаю, девочка моя. Всё это знаю, — целуя её в макушку, произнёс мужчина. — Прости меня, Тём, — опустив голову на его грудь, Виктория окончательно успокоилась, и лишь смазанная тушь и слегка покрасневшие глаза напоминали о том, что всего пару минут назад она рыдала. — Я не злюсь на тебя. Давно уже тебя простил. Хотя сначала убить хотел, когда только увидел, — усмехнулся футболист. — Но потом понял, что ты всё та же девчонка со смешными хвостиками на голове и красивой светлой улыбкой, только чуть-чуть подросшая. — Почему я тебя не выбрала? Ты ведь обо мне так заботился. Ты вообще был единственным, кому я была тогда нужна. А сейчас… — А сейчас у тебя снова есть шанс, — подняв голову, шатенка недоумевающе посмотрела на Артёма. — Лёха тебя очень сильно любит, кажется. Ты ему и правда нужна. Он с тебя, как я когда-то, готов пылинки сдувать. Будь с ним, — Вика задумалась. — Нет, Тём. Не могу с ним, не хочу с ним. Он глупый ещё, маленький. Убежит от меня через пару лет, а то и раньше. Надоем, найдёт себе молоденькую и здоровую. Я не верю в него. В тебя верила. Вот дура! Всё испортила. И чем я только… — затянувшийся монолог, постепенно переходящий в очередную порцию самоистязаний, прервало аккуратное, но такое уверенное касание чужих губ. Широко раскрыв глаза, девушка опустила резко ослабевшие руки вниз, ожидая того, что будет дальше. — Зачем ты… — наконец спросила она, касаясь кончиками пальцев пылающих от замешательства и смущения щёк, всё ещё ощущая на лице его горячее дыхание и жар его губ. — Проверял, — коротко ответил мужчина, слизывая с остатки её клубничного блеска. — И что? — Ничего не чувствую. Всё прошло. — Тём, — Александрова крепко вцепилась в рукава его рубашки, — я так же хочу. Мне встретиться с ним нужно, один раз всего в глаза посмотреть. Я тоже хочу понять, что ничего не чувствую. Пожалуйста. Помоги мне, — её глаза вновь горели, и он не мог противостоять этому огню, как бы сильно не пытался. Он никогда не мог ей отказать. — Ладно. Но взамен я кое-что хочу. — Всё что хочешь, Тёмочка. Всё, что хочешь. — Достань для меня номер Лизы, — произнёс он, прерывая несдерживаемый поток радости. — Тём, я не знаю. А как же Кристина? Она, кажется, любит тебя. — Не говори того, о чём не знаешь, — закусив нижнюю губу, Виктория кивнула головой. — Но Лиза… Она выходит замуж. — Вик, я ведь могу тебе и не помогать. — Хорошо. Записывай, — вытащив из сумочки мобильник, шатенка открыла телефонную книгу и быстро продиктовала ему номер девушки. Даже в такие минуты Вика оставалась Викой, слишком эгоистичной и зацикленной на себе. — Почему так смотришь? — прищурившись, спросила она. — Вик, ты не доведёшь до измены. Вы встретитесь, поговорите, пообнимаетесь, поцелуетесь и разойдётесь. Секса не будет, — мечтательный и романтичный Артём, каким он был всего минуту назад, вновь вернул себе прежнюю серьёзность. Он не просил её, он ставил её перед фактом, практически приказывал. — Хорошо, — коротко ответила она. — Нет, не хорошо. Обещай мне. — Я обещаю, что не стану с ним спать. — Я очень надеюсь, что ты меня не обманешь. Пришлю тебе адрес СМСкой.***
Когда же на горизонте показалась дверь с заветным номером, девушка чуть сбавила шаг, стараясь хоть немного отдышаться перед столь важной встречей. Александрова уже было собиралась постучаться, однако после первого же удара дверь легко поддалась, впуская шатенку в ослепительно светлую комнату, в которой её ждал Он. Тёмным неуместным пятном футболист выделялся на фоне большого, казавшегося совершенно белым окна. Сердце Виктории ушло в пятки, земля из-под ног куда-то исчезла. И, ей Богу, она точно бы не смогла избежать падения, если рядом не оказалось бы стены, к которой девушка так удачно прислонилась. Она смотрела на него со спины, часто моргала и время от времени потирала глаза, смазывая с них всю тушь. Она всеми силами пыталась убедить себя, что на этот раз Он не часть её сна, не плот больного измученного за столько лет воображения. Он был вполне реальным. Вика видела, как вздымаются его широкие плечи, слышала звук его негромкого, едва различимого из-за внешнего шума дыхания. Сзади послышался резкий хлопок входной двери. Девушка зажмурилась и по инерции отпрыгнула чуть вперёд, Он же даже не вздрогнул. — Я так боялась, что ты не придёшь, — наконец, прошептала она, всё ещё не до конца веря в реальность происходящего. — Меня друг попросил. Его просьбы для меня не пустой звук. Говори, что хотела, и я пойду, — ответ прозвучал ожидаемо холодно, кольнул в самое сердце, заставляя Александрову поёжиться. Она знала, что всё будет именно так. — Игорь, я… Я извиниться хотела за то, что так подло поступила тогда. Прости меня, пожалуйста, — Вика говорила непривычно медленно, тщательно продумывая каждое слово. Завершив свою невнушительную речь, она сильно зажмурила глаза и втянула шею в плечи, готовясь встретиться с некогда родным взглядом орехово-карих глаз. Шатенка понимала: она его не выдержит. — Ага. Прощаю. Всё? — быстро произнёс футболист, всё ещё не переставая вглядываться в уличный пейзаж, будто надеясь рассмотреть там что-то принципиально новое для себя. — Да, — тихо выдохнула она, не чувствуя совершенно никакого облечения. Здесь не пригодилось бы даже образование психолога, чтобы понять: он не простил её, он просто хочет скорее исчезнуть. Резко развернувшись, мужчина вихрем пронёсся мимо Виктории, заставляя холодный поток воздуха ударить по обнажённым плечам. Она этого не видела. Не хотела видеть, как он уходит. Ни с того ни с сего девушка развернулась и, преодолев расстояние до него в пару шагов, в конце так неуклюже запутавшись в собственных ногах, которые всё ещё не слушались свою хозяйку, врезалась лицом в мужскую спину. От неожиданности Игорь качнулся вперёд, упираясь руками во входную дверь и больно ударяясь бедренной косточкой о металлическую ручку. Слегка поморщился, но в целом виду не подал. — Нет, прошу. Не уходи. Игорь, пожалуйста, — прерывисто шептала она, как в бреду, втягивая приятный запах его любимого парфюма, первый флакончик которого сама лично подарила ему на двадцатипятилетие ровно за год до своего отъезда. Теперь же этот аромат ассоциировался у неё с болью, но она не могла перестать вдыхать его, обжигая лёгкие, уничтожая собственную душу. Вопреки самым страшным ожиданиям мужчина не оттолкнул её. Он продолжал упираться руками в дверь и молчать. — Игорь, пожалуйста, — вновь протянула Вика, впадая в какую-то странную истерию, забывая про все обещания и собственные принципы. — К чёрту всё. Возьми меня. Прошу. Кем хочешь для тебя стану: любовницей, другом, просто знакомой… Кем хочешь. Всё, что захочешь, выполню. Только попроси. Захочешь, только твоей всегда буду, ни с кем никогда не лягу больше в постель. Только не уходи, не бросай меня. Пожалуйста. — Ты жалко выглядишь, — спустя минуту молчания произнёс футболист. Отпрянув от его спины, шатенка широко распахнула глаза, пытаясь понять, что только что случилось. Она ждала совершенно любого ответа, но это оказалось слишком даже для неё. Его слова звучали до тошноты мерзко, будто бы он брезгал разговаривать тут с ней. — Жалко? — переспросила Александрова, чувствуя, с какой силой кровь вдарила в голову. — Да ты… Да я же из-за тебя… Десять лет жизни насмарку. Ты мучишь меня столько лет! Я не могу ни замуж выйти, ни мужика нормального найти! Везде ты! Во всех ты! Я с ума схожу из-за тебя, понимаешь ты это или нет?! Эгоист! Сволочь! Ублюдок! Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! — задыхаясь, кричала Виктория, со всей силы стуча кулаками по его спине, а потом, когда он, наконец, повернулся, пару раз заехав по груди. — Всё. Хватит. Я тебя слышу, — крепко сжав её руки, произнёс мужчина. Шатенка на секунду замерла, сталкиваясь с его обезоруживающим взглядом. Она не понимала ничего из того, что видела в его глазах. От этого становилось обидно вдвойне. Слёзы потекли как-то непроизвольно, сами по себе. Сначала девушка даже не почувствовала горячих капель на своих щеках. Высвободив руки из уже не такой крепкой хватки спортсмена, она уткнулась лицом в его грудь, крепко обнимая за талию. Он стоял не двигаясь: на порыв не отвечал, но и не отталкивал. — Хватит, Вик. Не унижайся. Знаешь же, что я этого не люблю, — наконец, произнёс Игорь, медленно подводя Викторию к кровати. «Не люблю», — врезалось в её голову, разносясь жгучим эхом по всему телу. Мужчина расцепил замок из её рук у себя за спиной, и она камнем упала на белоснежную постель, ещё сильнее погружаясь в истерическое состояние. Закрывая лицо руками, Вика продолжала рыдать, ощущая себя совершенно потерянной и ненужной. Тихо обойдя кровать, футболист сел на её противоположный край. Прислушиваясь к стихающим, но затем вновь нарастающим всхлипам и тяжёлому прерывистому дыханию, он прикрыл уставшие глаза. Так прошло около часа. Возможно, больше. Игорь не знал: часов нигде не было, а мобильник он благополучно оставил на переднем сидении своего автомобиля, но на улице заметно потемнело и, кажется, собиралась гроза. Гроза, которую шатенка боялась до ужаса. Он помнил это. Совершенно неожиданно хмурое задумчивое лицо озарилось лёгкой тенью полуулыбки от воспоминаний, как тёмными ночами девушка тряслась от вспышек молнии и жалась ближе к нему, надеясь найти спасения от яростных раскатов грома. Он гладил её по голове, перебирая густые каштановые волосы, и что-то рассказывал. Только тогда Вика могла заснуть. А ведь в день, когда они встретились впервые, тоже была гроза. Тогда она выглядела такой невинной, такой чистой и недоступной, но от того такой божественно-прекрасной, что он сразу же, с первых секунд, влюбился в неё. — Прости. Ты не должен был этого видеть. У меня такое иногда бывает, — стирая с лица последние солёные капли, произнесла Александрова. — Всё нормально, — выдохнул он. — Ты поговорить хотела. — Да. Хотела. Я должна отпустить тебя. Нет больше сил терпеть и держать то, что уже и так давно ушло. — Так ты для этого меня сюда позвала? — Да. Хотела доказать себе, что в тебе больше не нуждаюсь. — И как? Получилось? — Пока не знаю, — открытая усмешка в ответ на её искреннее признание задела за самое живое, что только у неё осталось. — Мне не смешно, Игорь! — воскликнула она. — Мне тоже не смешно, Вик. У меня тоже весь мир из-за тебя перевернулся, — как-то обречённо вздохнув, произнёс он, теребя край зелёной футболки. Обернувшись, шатенка несколько долгих секунд смотрела сквозь тьму небольшого помещения, разрезаемую лишь тусклым светом ночника, и о чём-то судорожно размышляла, покусывая губы. Поднявшись на ноги, она беззвучно обошла кровать и, взяв его за обе руки, вытянула в центр комнаты. Мужчина нахмурился и немного растерялся, но она выглядела вполне уверенной и точно знала, что хочет сделать. По крайней мере, со стороны казалось именно так. Опустив руки, Вика вцепилась в края его футболки и потянула их наверх. Футболист с необычной для себя покорностью поддался, хоть всё ещё и не понимал, чего она от него ждёт. Отбросив тёмно-зелёную ткань в сторону, шатенка громко выдохнула. Первое её прикосновение пришлось на живот, что вызвало у спортсмена непроизвольный приступ дрожи: слишком холодными были её руки, слишком непривычными были её касания. Одними лишь кончиками ледяных пальцев она водила по мужскому телу, стараясь запомнить его рельеф, навсегда отложить в памяти каждый бугорок и каждую впадинку. Водила руками по животу, груди, плечам, затем перешла на бёдра, с которых так и не решилась стянуть толстую джинсовую ткань. Каждое своё прикосновение девушка сопровождала восхищённым взглядом и тяжёлыми вздохами, будто этот процесс действительно доставлял ей большее наслаждение, чем все самые дурманящие вещи в мире, включая алкоголь, наркотики и секс. «Последний раз», — крутилось в голове. Она знала, что в конце должна будет отпустить его. Он вернётся к жене и детям, а она уйдёт, в этот раз насовсем, и больше никогда не постучит в его дверь. Дойдя до лица футболиста, Александрова нерешительно замерла. Это всё ещё казалось слишком запретным для неё. Подняв настороженный взгляд, она натолкнулась на его тёмные глаза, теперь наполненные не холодным безразличием и ненавистью, а чем-то абсолютно другим. Он разрешал ей делать всё, что она захочет. Только сегодня. Только в этот вечер. Игорь тоже понимал, что сейчас мимо проходят их последние совместные моменты, и от чего-то захотелось вдруг подарить ей ту любовь и то тепло, которые когда-то давно он ей не додал, но которые она, безусловно, заслужила. Только сегодня футболист позволил себе забыть о семье и своих, казалось бы, нерушимых принципах. Наконец, коснувшись его лица, Вика еле заметно задрожала, а в её глазах снова заблестели слёзы. Провела по колючим щекам, очертила контур бледно-розовых слегка приоткрытых губ, зарылась пальцами в мягкие волосы и спустилась к шее. Но дальше почему-то не пошла, а вдруг замерла и нахмурилась. Прошлась по шее ещё раз, уже гораздо смелее. Вместо мягкой гладкой кожи под ладонью ощутила что-то шершавое, несколько припухшее. Неподдельный испуг мелькнул в её глазах. Обойдя мужчину, она принялась тщательно рассматривать то, что так сильно смутило и напугало её. На шее футболиста красовалось красноватое вытянутой формы пятно, одним своим концом уходящее выше и теряющееся в коротких волосах. Дрожащей рукой Вика вновь коснулась мерзкой отметины, изуродовавшей его идеальное тело. — Что это? — спросила она, всё ещё не веря своим глазам. — Ожог. — Откуда? — Подарок от фанатов сборной Черногории[1]. — О Господи! Тебе больно? — Уже нет. — Ты же… Ты же мог… умереть, — задыхаясь от эмоций, проговорила Александрова. — Но я жив. Всё хорошо. «Всё хорошо», — повторила она про себя и, вновь оказавшись перед ним, вернулась к изучению его лица, на этот раз решив коснуться щёк ни одной, а двумя руками. Она тянулась к нему слишком медленно, будто сомневаясь в правильности своих действий. Именно из-за её медлительности он успел заметить… В глаза бросился белого цвета напульсник, который ей отдал Миранчук и который она так и не удосужилась вернуть ему обратно. Впрочем, вся эта история Игоря не слишком-то волновала. Куда более странным ему показалось то, что шатенка в принципе надела этот совершенно не подходящий к её сегодняшнему образу предмет. Перехватив её левую руку, мужчина резко сдёрнул белую ткань, заставляя шатенку болезненно зашипеть. Взгляд тут же упал на длинную тонкую полоску, ровной линией разрезавшую её запястье. Её шрам выглядел не так ужасающе и внушительно, как его собственный, но всё же это был шрам, причём достаточно свежий. И только дурак мог не догадаться, откуда эта отметина взялась на её руке. Игорь же дураком не был. — Что это? — спросил он, повторяя вопрос, заданный самой девушкой буквально несколько минут назад. Вот только в его голосе не было ни мягкости, ни трепетного волнения. Мужчина казался очень злым, он был практически в ярости. — Шрам. Как у тебя, — совершенно спокойно ответила Александрова. — Зачем? — с какой-то мольбой протянул он. — Дура просто, — всё также легко произнесла она, будто в сложившейся ситуации её совершенно ничего не смущало. Виктория дёрнула руку, и Игорь отпустил её. Оказавшись слишком близко как-то внезапно, девушка заставила мужчину пошатнуться, с трудом удерживаясь на ногах. — Всего один раз. Последний раз, — прошептала она, замерев на секунду всего в паре сантиметров от его лица. Футболист ничего не успел понять, как она уже целовала его. Сначала неуверенно и аккуратно в самый краешек губ, так, будто делала это впервые, потом, поняв, что мужчина не сопротивляется, заметно осмелела. Закинув руки ему на плечи, шатенка притянула спортсмена ближе к себе, теперь уже целуя по-настоящему. Игорь как-то неловко отвечал ей, но вскоре перехватил инициативу и, впечатав девушку в стену, углубил поцелуй, постепенно переходя с её опухших губ на выраженные скулы, на месте которых восемь лет назад были милые щёчки, на тонкую длинную шею и на открытые острые ключицы. «Последний раз», — точно так же звучало в его голове, пока он медленно стягивал с неё платье, пока он трогал её слишком откровенно и запретно для глубоко женатого мужчины. Он целовал её всю ночь, закрывая своим телом от страшной грозы, которую сама она, кажется, и вовсе не замечала. «Не доводить до измены», — мерзко отдавалось в ушах. Она обещала. И как же она была благодарна Игорю за то, что он и сам, кажется, не собирался преступать эту последнюю черту. Ближе к утру, когда в окно снова бил яркий солнечный свет, мужчина опустился рядом на холодную постель и, разочарованно выдохнув, потёр покрасневшие от недосыпа глаза. — Я знал о всех твоих изменах, — неожиданно произнёс он. — Ритка рассказывала, да? — вспоминая трогательную исповедь подруги, спросила шатенка. — Я и без неё всё знал. Каждый раз, когда ты уходила по делам, на встречу с подругой или ещё куда-то, я прекрасно знал, куда на самом деле ты собираешься. Все эти взгляды, вздохи в твою сторону. Артём светился, как уличный фонарь, когда ты появлялась рядом. Да и ты с ним другой была совсем. Признай, Вик, ты ведь всё время с момента вашего с ним знакомства любила его, а не меня, — усмехнулся футболист. — Потому что он меня любил и не боялся показать этого, а ты, Игорь Акинфеев, бесстрашный парень, испугался своих собственных чувств. Но, надеюсь, сейчас со своей женой ты совсем другой, а иначе мне искренне её жаль, — застёгивая молнию платья, произнесла шатенка. От упоминания хоть и обманутой этой ночью, но всё же самой дорогой женщины на этой планете мужчина поморщился. — Отношения с женой я с тобой обсуждать не стану, извини. — Да не за что извиняться. Ты мне ничего не должен. По-хорошему ты никогда и ничего не был мне должен. Я всегда была твоим дополнением, таким красивым аксессуаром, как дорогая сумочка. А разве ты отчитывался бы перед сумкой? Думаю, нет. — Это не так! — воскликнул футболист, вскакивая с кровати. — Брось. Я многое терпела ради тебя. Конечно. Ведь это такая честь — быть подстилкой совершенного Игоря Акинфеева. Спасибо, что согласился встретиться. Всё было идеально, как всегда, — замерев у самой двери, она вдруг добавила: — Прощай, Игорь. Будь счастлив, дорогой. — Мы ещё увидимся? Ты хотя бы будешь скучать, или это всё не по-настоящему? Ты ведь просто играешь, да? — Играю. Я всю жизнь играю. Ты меня научил, помнишь? Но не сейчас. Я всё. Я проиграла. Я теперь жить хочу с мужчиной, который меня защитит, с которым мне будет уютно и спокойно. К сожалению или же к счастью, ты этим мужчиной для меня так и не стал. — А если я скажу, что всё ещё люблю тебя? — на мгновение футболисту показалось, что в эту самую секунду он теряет что-то бесконечно дорогое, что с женой вышла ошибка, не она та самая дорогая и любимая. Но это было всего лишь мгновение. Оно быстро прошло. — Но ведь не любишь. Тебе уже не двадцать лет, чтобы вот так вот в омут чувств с головой. Ты взрослый мужчина. У тебя есть семья. — Ты, как всегда, права. Я опять не могу тебе ничего возразить, — усмехнулся он. — Мы больше не увидимся, — его последняя фраза не звучала, как вопрос, но Вика всё же ответила: — Никогда. Захлопнув за собой дверь, она замерла. Дышать стало как-то необычно легко, словно что-то тяжёлое упало с её сердца. Вся любовь и привязанность остались в этом номере. «Неужели это правда так просто работает?» — подумала она. — Спасибо тебе, Тём! — прошептала шатенка, посмотрев куда-то наверх, будто мужчина сможет действительно услышать её слова с другого конца страны. — Я теперь свободна, наконец-то. Благодаря тебе. Оковы пали, и она, словно пробудившаяся ото сна сказочная принцесса, входила в эту жизнь заново. Она была по-настоящему счастлива в эту секунду: и за себя, и за Игоря. Теперь Вика, полная радости, лёгкими шагами двигалась по коридору, не скрывая широкой улыбки. Дойдя до выхода из гостиницы, она остановилась, набирая в лёгкие как можно больше воздуха и тут же его выдыхая. Казалось, что в мире не существовало такой силы, способной стереть с её лица этот отпечаток полного удовлетворения и спокойствия, царивших внутри. — Да, — достав из сумки вибрирующий телефон, Александрова, не глядя на экран, поднесла его к уху. — Madame Alen? Vous êtes préoccupé par le Dr Venua de Hartman Clinic. (Мадам Аленс? Вас беспокоит доктор Венуа из Heartman Clinic[2]). — Bonjour, docteur! Je vous écoute (Здравствуйте, доктор! Я Вас слушаю). — Malheureusement, je dois vous dire que Votre fille… (К сожалению, вынужден Вам сообщить, что Ваша дочь…). — Seigneur! Que avec Sophie?! Lui… Elle est morte? (Боже мой! Что с Софи?! Она… Она умерла?). — Ce n'est pas si grave, Madame. Sophie est en vie, mais elle a eu un arrêt cardiaque hier soir. Nous l'avons réanimée, nous avons réussi à rétablir son rythme cardiaque, même si ce n'était pas facile. Cependant, Votre fille ne s'est jamais réveillée (Всё не настолько плохо, мадам. Софи жива, однако вчера вечером у неё случилась остановка сердца. Мы реанимировали её, нам удалось восстановить её сердцебиение, хоть это и было непросто. Однако Ваша дочь так и не пришла в себя). — Que voulez-vous dire? (Что Вы имеете в виду?) — Sophie est tombée dans le coma (Софи впала в кому), — задержав дыхание, девушка широко распахнула глаза. Её дочь, её единственная отдушина, самое дорогое в этом мире прошлой ночью могло навсегда исчезнуть. Виктории вдруг стало страшно, по-настоящему страшно. От этого страха, пронзающего тело длинными иглами, земля ушла из-под онемевших ног. — Et l'opération? Elle a été désignée mardi prochain (А как же операция? Она же была назначена на следующий вторник). — J'ai bien peur qu'elle n'ait plus de sens. Sophie a besoin d'une greffe (Боюсь, что в ней теперь нет никакого смысла. Софи нужна пересадка). — Docteur, faites ce qu'il faut. Je trouverai de l'argent. Sauvez-la (Доктор, делайте всё, что необходимо. Я найду любые деньги. Только спасите её). — Madame Alen, delon n'est pas qu'une question d'argent. Trouver un donneur pour votre fille sera très difficile. Je dois vous avertir à ce sujet (Мадам Ален, дело не только в деньгах. Найти донора для вашей девочки будет очень непросто. Я должен предупредить вас об этом). — Je suis prête à être donneuse. Prenez mon cœur, mais sauvez-le (Я готова стать донором. Заберите моё сердце, только спасите её). — Les lois françaises ne permettent pas de prendre le cœur d'une personne vivante. Mais je promets que nous trouverons quelque chose. Votre tâche est maintenant de se calmer et de recueillir le montant nécessaire le plus rapidement possible. Nous vous enverrons toutes les informations par la poste, mais vous devriez comprendre que le montant est important. De taureau. (Законы Франции не позволяют забрать сердце у живого человека. Но я обещаю, что мы придумаем что-нибудь. Ваша задача сейчас успокоиться и собрать необходимую сумму как можно быстрее. Всю информацию мы отправим вам на почту, но вам стоит понимать, что сумма большая. Очень большая)… — цифра[3], названная врачом, эхом зазвучала в ушах шатенки. Выронив из руки телефон, она прислонилась к стене здания. Картинка расплывалась перед глазами всё сильнее и сильнее, а потом и вовсе стало темно. ____________________ Примечания к главе: [1]подарок от фанатов сборной Черногории — речь идёт о беспорядках во время матча сборных России и Черногории в Подгорице в 2015 году в ходе отбора на чемпионат Европы 2016. На первой минуте того матча с трибун фанатов Черногории на поле был выброшен горящий файер, попавший в голову Игоря Акинфеева (ему дигностировали сотрясение мозга и ожог шеи). [2]Heartman Clinic — многопрофильная клиника в Париже. Одна из лучших во всей Франции. [3]Пересадка сердца в среднем стоит 500 000 долларов США, что в переводе в рубли составляет около 38 миллионов.