Noble pirates

      Кихён издает протяжный стон и медленно открывает глаза. Вокруг темно, не видно совсем ничего, и Ю даже понятия не имеет, где находится, и что вообще произошло. Щиколотки словно налиты свинцом, руки онемевшие, а лицо отекшее, — все это ужасает наследного принца, привыкшего чувствовать себя здоровым и крепким. Страх неизвестности липкими лапами опутывает юношу, заставляя сердце ускорить ритм. На лбу скапливаются капельки пота, а во рту пересыхает от роя мыслей, внезапным ураганом взвившихся в голове.       Постепенно глаза начинают привыкать, и очертания близлежащих предметов становятся видны. Кихён медленно садится, решив изучить окружающую его обстановку. Пока он лежал, уже успел пройтись пальцами по жёсткой соломенной «постели» и по деревянному полу комнаты.       Сейчас, сидя, парень разглядывает в «потолке» решетку, через которую еле-еле пробивается лунный свет. Кихён вскакивает на ноги, повинуясь мгновенному желанию выбраться наружу, но тут же шлёпается обратно — он прикован. На запястье красуется широкий железный браслет, массивной металлической цепью соединённый с гирей. Цепь достаточно коротка, а гиря достаточно тяжела, что не позволяет юноше подняться. Паника медленно подступает, вызывая все большую сухость во рту. Рядом с соломенной подстилкой Кихён обнаруживает какую-то посуду. Принц быстро приближается, чтобы рассмотреть содержимое. В тарелку налита похлёбка неизвестного содержания, а в железную кружку — вода.       Ю чувствует лёгкое головокружение, все вокруг будто плывёт, а его тело, хоть мышцы и скованы, качается из стороны в сторону. Кихён не знает, что ему подсыпали в вино, но эффект налицо, так сказать.       Парень медленно тянется к ложке. Вся посуда дико грязная, по ней наверняка давно не проходились намыленной тряпкой… Желудок урчит, поэтому ничего не остаётся, кроме как зажмурить глаза и начать быстро запихивать в себя похлёбку. На вкус оказываеися ещё отвратительнее, чем на вид. Рвотные позывы не заставляют себя долго ждать — настигают, как только вторая ложка «супа» (если его можно так назвать) оказывается у Ю во рту.       Кихён крепко сжимает челюсти и кулаки, чтобы злосчастная, но какая-никакая еда отправилась в желудок. Сухость во рту не исчезает, но теперь к ней прибавляется и отвратительный вкус похлёбки. Ю хватает стакан, зажимает руками нос и большими глотками хлебает воду. Казалось бы, хотя бы вода должна быть вкусной. Вода везде одинаковая: она не сладкая, не соленая и не кислая. Но здесь вода отдаёт вкусом гнили, будто набирали ее из болота. Это настолько отвратительно, что Кихёна обуздывает* ярость.       Что это за место? Почему его сюда привели? Что он здесь делает? Почему на руке тюремная гиря, а под спиной соломенная подстилка? Столько вопросов, но ни одного ответа…       Ю сжимает в руке бокал и со всей своей силой хрупкого аристократичного мальчишки кидает его куда-то вперёд. Ожидается услышать стук о дерево, но нет, бокал ударяется обо что-то мягкое… И говорящее.       — Твою мать! Малец, какого дьявола ты творишь? — сиплый мужской голос раздаётся с темного угла комнаты.       — И-извините, я не знал, что здесь есть кто-то ещё.       — А ты что, думаешь, один такой провинившийся? — усмехается кто-то ещё.       — Заткнись, Гарри, я собираюсь поспать хотя бы сегодня!       Наступает мгновенная тишина. Кихён очень хочет разузнать побольше, но разговаривать с незнакомцами довольно неловко. К тому же, они слишком грубые для Ю, он просто боится их как-либо отвлечь.       До рассвета у парня не получается сомкнуть глаз. В ушах стоит какой-то непонятный шум, к горлу подкатывает тошнота, а воспоминания безуспешно пытаются выстроиться в полную картинку.       «Я помню лишь мужскую грудь, к которой меня прижимали… Синяя рубашка — дресс-код бала. Круг подозреваемых всё ещё не стал меньше.»       Постепенно становятся видны мужчины, лежащие в ранее темном углу; тарелка, ложка и бокал, на которые Кихён даже смотреть не хоче; ярко-голубое небо, кусочек которого виднеется сквозь решетку.       Шаги совсем рядом будто приводят юношу в чувства: он тут же подскакивает, впрочем, в эту же секунду шлепнувшись обратно на подстилку, и срывающимся голосом кричит:       — Эй, там кто-то есть? Я хочу поговорить! — Кихён надрывает горло, выкрикивает просьбы, но шаги то приближаются, то удаляются. На него не обращают внимания, будто он — пустое место. — Кто-нибудь! Я же слышу, вы там! Эй!       — Ну чего ты разорался, гнусный, избалованный мальчишка? — скрипит полусонный старик из угла. Видимо, тот, в которого Ю ночью попал бокалом. — Ты что, общаться не умеешь? Нужно вот так.       И тут сыплется отборный мат вперемешку с нормальными, понятными принцу, словами. Кихён практически сразу перестаёт разбирать речь из-за сильной головной боли, начавшейся, судя по всему, от громких звуков. Но юноша точно слышит, как мужчина бранится, проклинает все, на чём свет стоит, и один раз даже харкает вверх — в ту самую решётку, служащую и дверью, и окном. И, черт возьми, такой способ работает!       Спустя минуты три грубого ора старика над решеткой склоняется большой и сильный мужчина. Он пронзительно смотрит на старика, буквально убивая того своим взглядом, но заключённый даже глазом не моргает, лишь машет рукой Кихёну, мол, можно говорить.       — И-извините, — начинает Ю, заикаясь, чего сам от себя не ожидает.       Этот холодный, режущий взгляд буквально проедает дыру в наследном принце. Парень непроизвольно покрывается мурашками и липким потом страха. Организм реагирует сам по себе, но юноша понимает, почему так — эти громадные мускулы действительно наводят ужас.       — Не могли бы вы объяснить, что я здесь делаю? — Кихён задаёт вопрос, но тот мужчина даже не моргает, он все также сверлит взглядом юношу. — Может, вы перепутали меня с кем-то? Вы, возможно, не знаете, но я…       — Наследный принц королевства Ацилия, — заканчмвает за Ю мускулистый мужчина. — Мы знали, кого берём в плен, не глупые.       — Я… Я не говорил, что вы глупые, просто, вдруг вы перепутали…       — Да, действительно, мы пошли грабить и воровать с определенной целью, но внезапно всей командой забыли, как выглядит наша цель и какой у неё социальный статус.       — О, так этот тот самый принц? — поглаживач руками бороду и лукаво глядя на Кихёна, встревает в разговор старик.       — Так… Вы заранее спланировали кражу меня?       — Да. За тебя отвалили хорошенькую сумму, — мужчина уже усмехается, похлопывая себя по карманам. — Я и не думал, что бывают такие продажные…       Мужчина не успевает договорить, так как ему прилетает подзатыльник.       — Твою мать, Хёнвон, какого дьявола ты творишь? — он тут же вопит, мгновенно стирая из представления Кихёна образ зловещего холодного мужчины, режущего сталь своим острым взглядом.       — А какого чёрта ты распространяешь информацию о наших договорах с клиентами? Вонхо, он же нас убьёт… Сам за этой решёткой и окажешься!       — Прости… Не подумал… — тот самый «Вонхо» приглаживает волосы на затылке и поднимает виноватый взгляд на стоящего рядом худощавого юношу.       — Пойдём… — вздохнув так, будто груз колоссальных размеров свалился с его плеч, Хёнвон незаметно для остальных берёт Вонхо под руку и уводит от заключённых.       — Нет! Подождите! — паника тут же накрывает Ю. — Я хочу знать, кто заплатил за меня! Вернитесь!       Он истерично кричит, встаёт, падает, снова встаёт и снова падает. Он так хочет узнать, кто же это был, но никто больше не проходит мимо. Где-то вдалеке слышатся какие-то голоса, но поблизости, чтобы услышать кихеновы вопли, нет никого.       Когда юноша, наконец, выдыхается, команда больше не видит тем, на которые можно пошутить, поэтому все расходятся выполнять свои обязанности.       Во время обеда Вонхо приносит пленнику и провинившимся членам команды еду. Хосок спускается вниз и ставит коло каждого тарелку с какой-то склизкой кашей и стакан все той же отвратительно пахнущей воды. Только он собирается уходить, как кто-то резко хватает его за руку. А хватка эта настолько слабая, что, не поворачивая головы, можно с лёгкостью понять, что это Кихён.       — Пожалуйста, дай мне поговорить с самым главным, — взгляд и тон голоса настолько умоляющие, что Вонхо даже зависает на секунду, будто задумывается. — Прошу, я не могу есть эту дрянь. И комната настолько грязная, что мне отвратительно прикасаться чему-либо. Я не привык к таким условиям, понимаешь…       — Ишь чего требует! — внезапно протестует один из мужчин с такой же цепью на руке. — Пусть ты и королевских кровей, ты всё ещё пленник, за кражу которого заплатили.       — Он говорит правду, — с сожалением отвечает Вонхо, нехотя убирая кихёнову руку со своего предплечья. — Если капитан захочет — пощадит тебя. Но я не имею права подчиняться твоим просьбам.       Вонхо поднимается обратно и закрывает решетчатый люк. Кихён же укладывается обратно на соломенную подстилку и устало прикрывает глаза.       — Эй, малец, если ты не будешь кашу и воду, отдай нам, не пропадать же добру.       — Возьми сам. Дотянешься, — холодно произносит юноша, на что получает в ответ лишь едкую усмешку.       Отсутствие воды очень напрягает. Губы давно пересохли и потрескались, а желудок свернулся в подобие кома, отдавая болью на разных участках живота.       Двигаться, говорить, думать — не хочется делать ничего. Тело становится слабее с каждым часом, тут даже боевой дух Кихёна медленно тухнет.       — Эй, мелкий! — сверху кто-то зовёт, и Кихён тут же поднимает взгляд на решётку. — Поднимайся, капитан желает видеть тебя.       Молодой парень спрыгивает вниз, и его рассыпчатые выжженные белокурые волосы, взвившись вверх, вновь падают на узкие плечи.       Не известно, что он забыл на этом судне. Кихён уверен, что этот юноша — аристократ. Его острые черты лица и бледность кожи буквально кричат об этом. А его улыбка… Такая по-мальчишески игривая, светлая, что так и хочется улыбнуться ему в ответ. На предплечье из-под закатанного до локтя рукава белой рубашки виднеется тёмно-зелёный маленький змей. Так элегантно…       — Он не сказал, чего именно от меня хочет?       — Нет, — юноша качает головой, и выражение его улыбки становится каким-то сочувствующим.       — Могу я узнать твоё имя?       — Зачем это? — светло-карие глаза округляются, делая лицо парня ещё более по-детски невинным.       — Ты интересный, — Кихён просто пожимает плечами, после чего слышит щелчок, — железный браслет растегивается и вместе с цепью падает на соломенную подстилку.       — Юн Джонхан, — произносит юноша и, резво вскарабкавшись по стене, вылезает из «окна». — Давай руку, я помогу тебе выбраться.       Ю благодаря Джонхану легко поднимается и выбирается из трюма. Только парень поднимает взгляд и более менее осматривается, понимает, что совсем не это представлял, сидя там, внизу. Он оказался на огромном корабле с флагом веселого Роджера. Пираты…       Корабль просто гигантский. Пираты занимаются своими делами, не обращая внимания на пленника: кто-то чистит овощи для обеда, кто-то смотрит в бинокль с мачты, кто-то чистит пушки, кто-то драит палубу, кто-то точит ножи, — без дела не сидит ни один.       — Пойдём!       Кихён чувствует, как его крепко хватают за руку и тянут куда-то назад. Это Джохнан. Ю с удивлением смотрит на худое тело и не понимает, откуда столько силы в этом хрупком парне.       Проведя Кихёна в заднюю часть корабля, Джонхан громко отчитывается:       — Капитан, пленник доставлен!       Спиной к ним стоит человек в ярко-красном кафтане, черной, с поднятыми вверх полями шляпе и в огромных чёрных кожаных сапогах. Спина его гордо выпрямлена, а руки сложены замком на пояснице.       — Отлично, — звучит твёрдый голос. Сквозь эту напусканную строгость и сталь проскакивают бархатные нотки, задевающие что-то в Кихёне. — Ведите его.       Капитан делает резкие движения рукой, будто отмахивается ото всех вокруг, и Джонхан ведёт Кихёна к бортику, от которого отходит длинная доска.       — Что это? — боязливо спрашивает Ю.       — Прогулка по доске, — совершенно спокойно и даже обыденно произносит Юн, пожимая плечами.       Там, за бортом бушует жестокий солёный океан ударяясь волнами о тёмную древесину и рассыпаясь тут же густой шипящей пеной. Акулы лениво бродят в верхних слоях водной толщи, подставляя свои спинные плавники солнцу, а заодно и запугивая жертву. Они выслеживают добычу, в долгом ожидании клацая зубами.       — Н-но… Я должен прыгнуть в воду? — ужасается Кихён. Его мгновенно пробирает мурашками, а в животе завязывается узел всепоглощающего страха. — Вы схватили меня лишь затем, чтобы убить?       — За твою черепушку отвалили нехилую сумму, малец! Мы обязаны! — кричит парнишка, чистящий свои сапоги.       — Заткнись, Вонхо! — сзади ему прилетает новый подзатыльник от худощавого высокого юноши, что недовольно поджимает губы.       — А что такого? Все равно ведь умрёт!       — Давай, пошевеливайся, — Джонхан нерешительно подталкивает Кихёна, то и дело поглядывая на спину главного пирата.       — Капитан! Можно мне с вами поговорить? — выкрикивает Ю в последний момент, когда Джонхан буквально выталкивает его на доску.       — О чем нам говорить, Кихён?       Снова этот голос… Парень узнает его и ужасается:       — Чангюн? — глухо произносит принц и буквально всем своим телом чувствует боль в душе.       — Капитан Им Чангюн, — четко, остро говорит кто-то позади парня, и Ю оборачивается. — Не смей говорить неформально с капитаном, малец. Иначе не дам шанса доплыть до берега — срублю твою глупую аристократическую голову и скормлю твой труп акулам.       Угрозы действуют, но не на Кихёна.       — Шону, не пугай мальчишку! Посмотри, он и без того трясётся, словно осиновый лист, — иронично произносит Чангюн и поворачивается ко всем лицом. На губах его играет ухмылка, а в глазах пляшут черти. Чёрт, у Кихёна буквально спирает дыхание, когда он видит красивое лицо капитана. Совершенно без единого шрама… — Не виноват же он, что его враги так серьёзно настроены.       — З-значит, — подаёт голос юноша, — вы пощадите меня? Деньги вам все равно уже отдали…       — Мы привыкли выполнять задания до конца, — возражает Шону. — Да и такой хрупкий, очевидно, ничего не умеющий… Зачем ты нам нужен? Ты просто обуза.       — Что ж, хорошо, — тяжко вздыхает Кихён. Руки его трясутся от страха. Такое решение… Правильно ли оно? — Не могли бы вы выполнить последнее моё желание?       — И чего ты хочешь?       — Воды. Просто куржку воды. Но чистой, не пахнущей болотистым илом.       — Принесите, — фыркает Шону и презрительно оглядывает парня.       Джонхан идёт на кухню и приносит оттуда железный бокал, до краев наполненный чистой водой. Кихен не торопится — пьёт маленькими глотками — наслаждается. За спиной длинная доска и бушующее море, кишащее опасными морскими обитателями. Впереди — неплохая команда пиратов.       Кихён оглядывает всех лисьим взглядом — слегка прищурившись и изящно, плавно переходя от одного к другому.       — Ну и долго ты хлебать собираешься? — спрашивает какой-то парнишка и тянет руки, чтобы забрать кружку. — Перед смертью не надыш…       Он не успевает договорить: Кихён делает последние глотки и пинает его в грудь. Молодой пират падает на спину и шипит скорее от недовольства, нежели от боли. Команда тут же оживляется: все достают клинки, ножи, шпаги и стоят в ожидании дальнейших действий Ю.       — Что прикажете, капитан? — немного нервно спрашивает Вонхо.       Чангюн же ухмыляется и делает жест рукой, а-ля «не убивайте, посмотрим, что он из себя представляет». Кихён, конечно, пиратских знаков не знает, поэтому оглядывает всех беглым взглядом, ища, кто же захочет напасть первым.       Инициативу проявляет Хёнвон. Он с самого начала был «за» быструю смерть пленника. А теперь с ним ещё возиться приходится…       Че возносит клинок над юношей в попытке ранить и показать, где его место, но Ю имеет свою стратегию. Он специально выпил только половину бокала, поэтому воды в нём ещё предостаточно. Кихён резким движением плескает воду в лицо Хёнвона и отбирает у растерянного пирата клинок.       — Потанцуем? — лисий взгляд обжигает чангюнову ухмылку, стирая ее с лица капитана, и Кихён маленькими шажками продвигается вперёд. Из толпы никто не хочет нападать — интереснее наблюдать за новой игрушкой. — Неужели, вы все струсили? Капитан, плохо вы в людях разбираетесь. Команда у вас никудышная…       Реакция Чангюна совсем не та, которую ожидает Ю. Главный пират вдруг заливается громким смехом и, прикрыв лицо ладонью, пытается успокоиться.       — А ты что же, думал, они не нападают, потому что тебя боятся?       Вопрос заставляет Кихёна задуматься, а затем даже покраснеть. Действительно, почему они выжидают? Накинулись бы толпой — тут же убили бы его. Никакой мороки.       — Так чего же вы хотите, капитан? — заинтересованно спрашивает Ю. И нотка надежды проскальзывает в его дрогнувшем голосе.       — Квартирмейстер, как вы считаете, — обращается Им к Шону, — этот парень достоин того, чтобы быть в нашей команде?       — Я… Я думаю это большой риск, капитан, — ошеломленно отвечает он.       — Ну, а вы? — обращается Чангюн уже ко всем присутствующим. — Что вы думаете? Мог бы он нам пригодиться?       Все удивлённо переглядываются между собой: капитан редко спрашивает о чем-то команду, обычно все вопросы решаются с квартирмейстером.       — Да, думаю, он был бы хорошим пиратом, — высказывается первым Джонхан.       — Что ж, я даже занервничал, когда он вдруг напал на Хоши, — кивает сам себе Вонхо.       — Как бы мне не хотелось этого признавать, — устало вздохнув, весьма высокомерно говорит Хёнвон, — он действительно выйграл меня в этом бою. Может, он не такой сильный, как Шону и Хосок, но довольно хитрый, умный и ловкий. Таких нам в команде точно не хватает.       — Как заговорил… — бурчит себе под нос Хосок, недовольно оглядывая Хёнвона.       — Что ж, если остальные ничего против не имеют, то мы берём его в команду! — объявляет Чангюн.       У Кихёна словно камень с плеч падает, и он роняет клинок на палубу. Пальцы подрагивают от резкого расслабления, а улыбка навязчиво расцветает на лице.       — Я вас не подведу, капитан! — резко выпрямляется и салютует Ю. — Можете доверять мне.       — Доверять ещё рано, — возражает Хёну. — Ты сперва пройди через абортаж с нами, а потом и посмотрим.       — Хорошо, — согласно кивает Ю. — Так… Что мне делать?       — Будешь драить палубу, — откуда ни возьмись появляется Хёнвон с шваброй в руках и гадкой ухмылочкой (всё потому, что раньше он занимался этим грязным делом, а теперь, кажется, его повысят).       — Но… — только лишь собирается возразить Ю, как замечает строгий взгляд квартирмейстера. — Понял.       Кихён берет швабру, ведро с водой и идёт выполнять свои обязанности. М-да, не так он себе представлял пиратские будни…