Noble pirates

      День ползет со скоростью улитки, что очень раздражает Кихёна. Как только он домывает палубу, с чистой совестью идёт отчитываться к Джонхану, но пират лишь пожимает плечами и говорит, что не может оценивать проделанную работу — это обязанности квартирмейстера. Кихён с огромнейшей неохотой отправляется к Шону. Мускулистый мужчина точит клинок своего меча, поэтому, увлекшись работой, даже не замечает подошедшего новичка.       А Кихену как-то обращаться к нему даже не хочется. Как начать разговор? «Эй»? Слишком неуважительно, его наверняка смерят презрительным взглядом и (не дай Бог) вновь запрут в трюме для заключённых. Но «господином квартирмейстром» его назвать язык не поворачивается. Скорее всего, это кихенова гордость становится комком в горле. Этот мужчина совсем не нравится пареньку, и обращаться к нему хоть как-то, проявлять даже малое уважение не хочется от слова «совсем».       Благо, один из команды — Хёнвон, тот самый придирчивый, холодный и достаточно раздражающий парень — замечает замявшегося юношу.       — Эй, хён, новичок что-то хочет от тебя, — сперва он обращается к Шону, а затем и к самому Кихену: — ну что же ты, малыш, хвостик поджал? Совсем недавно источал из себя храбрость, что готов был на рожон лезть!       — Это была вынужденная мера, — пряча стыдливый взгляд за длинной челкой, отвечает Ю. А затем показывает на палубу. — Я все вымыл, как вы и просили. Могу быть свободен, или у вас есть для меня ещё работа?       — Ха! Вымыл? — усмехается квартирмейстер ядовито. — Я знал, что такая белоручка, как ты не справится даже с самым плёвым делом… Кажется, тебе доходчиво объяснили, что ты должен драить палубу. «Драить», значит вычистить её до блеска. Так, чтобы капитан мог увидеть своё отражение в нем.       — Но это же доски…       Квартирмейстер показушно отворачивается от новичка, бубня себе под нос, что дня через два этого несносного мальца точно выкинут с корабля.       В Кихёне слишком внезапно взыграло чувство самолюбия. Да, он никогда таким не занимался, да за него все делали слуги. Но можно ведь доходчиво объяснить один раз, возможно, даже показать! Кихён ведь быстро учится…       Как бы ни хотелось парню показать сильную сторону себя, глаза предательски защипало, и влага выступила наружу.       — Ты что это, реветь вздумал?       Рядом, словно гром среди ясного неба, звучит твёрдый голос капитана. Того самого, на которого Кихён обижен больше всего. Не на этого раздражающего Хёнвона, не на придирающегося Шону, а на Им Чангюна. На него, того самого, что предал доверие молодого принца.       Кихён поспешно трёт глаза рукавом белой рубахи (которая на нем ещё с того вечера, когда его похитили) и переводит на капитана взгляд, кишащий острыми нотками обиды.       — Нет, просто воздух соленый. Моя слизистая к этому неустойчива.       Ю быстро обходит капитана, не поднимая головы, чтобы тот не увидел его разбухших от влаги век и покрасневших от соли глаз, и идёт набирать ещё воды для мытья полов.       — Эти придурки что, этой самой водой нас поили? — кривя губы в отвращении, бубнит себе под нос Ю, набирая с крана болотистую воду в ведро для мытья полов.       — Эти придурки могли бы отдать тебя на корм акулам прямо сейчас, — внезапно раздаётся рядом незнакомый голос.       — Извините, больше такого не повторится, — сдерживая усталый и немного раздражённый вздох, произносит Ки и крутит вентиль крана.       — Будь осторожней со словами, здесь даже у стен есть уши.       — Понял…       Пират удаляется помогать Джонхану и ещё какому-то парню (который, видимо, главный на кухне) готовить еду. Ю понимает, что впервые видит его. Он выглядит близким с Джонханом… Стоит помочь им с едой, когда с уборкой будет покончено?       Ю быстро отбрасывает эту мысль, ведь уверен, что провозится с этим, казалось бы, простеньким делом до конца дня.       И это действительно так. К закату он устает настолько сильно, что пустое ведро и деревянная швабра становятся непосильным грузом, под которым его худощавое тельце трясется так, будто сейчас поломается на мелкие кусочки.       — Не думал, что ты справишься, — хлопают по плечу и громко хохочут. — Ты превзошёл мои ожидания, Принцесса.       — Какого хрена, Шин Хосок? — орут позади, и Вонхо прилетает очередной подзатыльник, после чего он тут же отлипает от Кихёна.       — Эй, эй, малыш, это лишь прозвище! — машет руками, словно дитя, и кидается в объятья худощавому Хёнвону. Да, перекаченное дитя…       Хотя Хосоку это очень даже к лицу. К примеру, представить в такой форме Тэхёна Ю просто не в состоянии, а себя уж тем более!       — Ну прости-и, — тянет Шин, на что Че закатывает глаза.       — Пойдем на ужин. Сегодня суп из морепродуктов, как и два дня назад. Но они хотя бы разнообразили меню салатом из острой моркови.       — Твоя любимая, — Хосок щёлкает Хёнвона по носу, и парочка уходит в сторону столовой в обнимку.       — Вроде жестокие пираты, а ведут себя так мило, — бормочет Ю, заливаясь краской.       — О да, эти двое любят понежиться вечерами, — раздаётся голос рядом.       — Етиж… — подпрыгивает от неожиданности Кихён, — когда же вы научитесь издавать хоть какие-то звуки при передвижении?       — Пойдем есть, — коротко кидает Джонхан, сдерживая улыбку, и идёт следом за удалившимися ребятами       — А тебе не жарко с такими волосами длинными? — бежит за ним Ю. — Удобно?       Парни заходят в трюм, наполненный людьми, и садятся за столик, что пустует в углу. Порции уже рассчитаны и расставлены на всю команду, так что идти за ними не приходится.       — Я уже привык, — пожимает плечами в ответ. — А что насчёт тебя? Твои тоже достаточно длинные.       — Я думал, что было бы неплохо остричь их.       В то время, как Кихён произносит эти слова, Джонхан поднимает свою хрупкую, на кихёнов взгляд, руку и невесомо касается локонов огненно-рыжих волос Ю. Он откидывает их назад, «чтобы не мешались во время приема пищи» и поднимает взгляд тёмных глаз на Кихёна.       — Хэ-эй, чем заняты, девочки? — за стол к ним подсаживается высокий парень в белом фартуке (видимо, повар на этом судне) и усаживает за собой отпирающегося низковатого юношу. — Джонхан, Сынчоль только что хотел подойти сюда, но внезапно передумал и пошел к столу капитана. Не знаешь, почему? — расплывается в, кажется, совсем недружелюбной улыбке, после чего переводит взгляд на Кихёна, тут же меняясь в лице. Теперь же оно ярко пышет негативными эмоциями.       — Я пойду, Кихён, поешь сегодня один, — Юн поднимается из-за стола и уносит свою порцию за другой стол.       Кихён панически хватается за локоть уходящего пирата, но пальцы соскальзывают. Принц не сдаётся — цепляется за рукав белой рубашки Джонхана, а в голове сиреной бьёт мысль «не оставляй меня». Но руку его деликатно убирают и посылают извиняющуюся улыбку.       — Не переживай, мы составим тебе компанию, новенький, — кривит улыбку повар.       — Ещё один недружелюбный взгляд, Хоши, и я ухожу отсюда, — угрожающе шепчет невысокий пират, опустошая кружку пива.       — Конечно, дорогой мой Джихун-и, — уже совсем нежно смотрит на соседа. — Вот только я уже в тысячный раз повторяю тебе — Кво-он Су-у-нё-ён.       Он произносит это чертовски медленно, по слогам, растягивая гласные, будто объясняя ребенку. Но тон его голоса, взгляд, улыбка — все это совершенно не для детей, это совершенно не невинный подтекст. Атмосфера становится интимнее, и Кихён уже всей своей кожей чувствует, что сейчас, в этом окружении он абсолютно лишний.       Хоши медленно опирается подбородком на руку, по-собственнически смотрит на Джихуна и улыбается — наслаждается. Уджи же стеклянным взглядом смотрит в свою тарелку и делает вид, будто не замечает всего этого. Но бледно-розовый румянец всё же предательски проступает на его щеках.       Кихён наспех заталкивает в себя остатки супа и, даже не притрагиваясь к пиву, относит его на стол с грязной посудой. От такой близости тех двоих у него даже затряслись руки и, кажется, поднялась температура. Ю пулей вылетает из трюма и, почувствовав такой свежий прохладный ночной воздух, идёт к бортику корабля.       Звёзды здесь кажутся почему-то ярче, чем в городе. Шум волн успокаивает молниеносно, и Кихён даже забывает о ситуации, в которой он оказался. Внезапно это похищение становится отдушиной. Сейчас, именно в этот момент, Кихён думает, что нужно было давно попросить отца взять его с собой хотя бы в одно путешествие.       Внезапное желание посмотреть на мир охватывает Ю, и он даже успокаивается. У него теперь есть обязанности — это, кажется, новый этап его жизни. Кихен видит в этом множество плюсов, что не может не радовать юношу. Теперь приключение на пиратском корабле будет не таким мучительным…       Когда из столовой выходит Им Чангюн, Кихён просит у него одежду, ведь во фраке ходить чертовски неудобно.       — Эй, малец, для этого есть специальный человек, который занимается всеми вопросами по… — занудный надоеда-квартирмейстер не успевает договорить, его перебивает капитан.       — Пойдем, я выдам тебе два комплекта — на смену.       Ю направляется вслед за Чангюном. Он всё ещё обижен на «предателя», но в этот момент внутри него разливается приятное чувство маленькой победы и он, совсем разыгравшись, показывает Хёну язык. Квартирмейстер фыркает и уходит ко штурвалу.       Чангюн открывает дверь своей каюты и придерживает ее для юноши. Кихён немного удивлён, поэтому залипает и застывает на месте.       — Проходи, — улыбается обворожительно, понимая в чём дело.       — Спасибо, — лепечет тихо в ответ, стараясь как можно быстрее юркнуть внутрь каюты. Корит себя за столь нечёткий ответ, но, как говорится, сказанного не вернёшь.       Чангюн распахивает дверки шкафа и достает две из вешалок, на которых красуются наряды: один состоит из бордовой рубахи, белых штанов и красного кафтана, а второй — из белой рубахи и черных штанов. А также из нижних полок шкафа — кожаные светло-коричневые сапоги.       — Первый наряд мы обычно надеваем на праздники или если выходим в город.       — Я могу комбинировать? Я бы хотел быть одет во все белое.       — Да, конечно, как пожелаешь.       — Спасибо вам.       Кихён забирает костюмы и идёт в свою каюту, которую ещё днём ему успел показать Джонхан. Людей на корабле достаточно много, поэтому в каютах спят по шесть-семь человек. Но специально для принца капитан приказал освободить маленькую кладовку, в которой стояло множество мешков и банок с различными ингредиентами. Всё это пираты перенесли в кухню и еле как разместили, при этом выслушав огромную тираду вперемешку с отборным матом от Хоши.       Вместо обычной жёсткой кровати, на которую стелилось лишь постельное белье, Кихену любезно положили мягкий матрас. Объяснили это тем, что самой кровати на ножках лишней не осталось, поэтому в качестве компенсации — отдельная комната и мягкий матрас, заправленный чистым, пахнущим лавандой, бельем. В углу расположился небольшой комод для одежды и прочих побрякушек, коих у Кихёна не было. А в завершение сей кладовой — небольшое круглое окно, смотреть в которое гораздо интересней глубокой ночью.       Конечно, сегодня парню совсем не до разглядывания звёздного неба — в этот день он слишком устал. Но вот завтра — обязательно.       Только Кихён касается подушки, как мгновенно проваливается в сон.       И тут же резко раскрывает глаза — уже утро. Парень обречённо мычит в подушку и переворачивается на живот. Вставать совершенно не хочется, но и заснуть снова точно не получится — топот сапогов рядом и выше каюты бьёт по вискам, заставляя разделить глаза.       — Эй, малец! Хватит дрыхнуть, пора подниматься. Палуба ждёт тебя! — дверь распахивается с оглушительным грохотом, после чего по ушам бьёт грубый бас квартирмейстера. — Вот твои рабочие принадлежности, поднимай свой зад!       Дверь хлопает, и парень вновь завывает свою тираду.       — О, Боги, за что вы так со мной? Что я сделал в прошлой жизни такого, что сейчас вы даёте мне такие испытания?       — Не время ныть, малец, — слышится из-за двери уже успевший надоесть грубый голос Шону. — Капитан и без того совершенно нетребователен к тебе. Приступай к работе, иначе я…       — Да понял я понял, — прерывает его раздражающий монолог Ю. — Одеваюсь! Займись своими делами, наконец… Надоел…