Черненко Таня
Несясь во весь опор по опустевшему коридору, Асия едва не рухнула на пол, когда из-за ближайшего поворота вдруг появилась высокая фигура в сутане, и ей пришлось очень резко затормозить, чтобы избежать столкновения. — Помедленней, — подхватив рукой семенящую девочку, проговорил священник. — Ты в порядке? — спросил он, нагнувшись, дабы получше её рассмотреть. — Д-да, извините, — запнувшись, оттараторила она и, восстановив равновесие, отошла на пару шагов. — Отец… эм… — несмотря на то, что Асия уже не раз встречалась со Святым Отцом, она не смогла припомнить его имени — девочка по-прежнему путала некоторых священников между собой — а потому ей ничего не оставалось, кроме как виновато потупить взгляд в пол. — Симеон, — с улыбкой ответил он, поправляя сползшие из-за наклона очки. — Точно всё хорошо? — Да, — оживлённо кивнула Асия, взмахнув пшеничными волосами. — В таком случае, — уже более серьёзным тоном заговорил Симеон, — Асия, скажи мне, пожалуйста, почему ты нарушаешь правила и бегаешь по коридорам? — Я… — Особенно, когда до отбоя осталось всего несколько минут, — продолжил мужчина, смиряя девочку взглядом. — Насколько я помню, твоя комната находится в другом крыле. Прежде чем снова открыть рот, девочка призадумалась, а стоит ли говорить правду. Ей хорошо было известно, что за нарушение даже самых безобидных правил в приюте может последовать строгое наказание, испытывать которое на себе Асии, конечно же, не хотелось, однако и говорить, что здесь она оказалась из-за просьбы Изаи, ей также казалось неправильным. Что, если тогда накажут его? К тому же бежать Асии пришлось исключительно по своей вине. Девочка так увлеклась разговором с Сестрой Алексией после уборки, что совсем позабыла о времени, опомнившись лишь, когда уже направлялась в свою комнату. «Что же мне делать?» — в отчаянии подумала Асия, избегая встречаться взглядом со священником. — Асия, — чуть надавил на девочку Симеон. — Будь добра, объяснись. Не зная как поступить, Асия сжала в кулачках подол своего платьица и нервно прикусила нижнюю губу. — Хорошо, — выдохнул Симеон, подходя ближе. — Если ты не хочешь отвечать, то… — он протянул ладонь, намереваясь взять Асию за руку, но другой голос остановил его. — Асия, вот ты где! — подняв глаза, Святой Отец обнаружил, как с противоположного конца коридора к ним стремительно приближался светловолосый юноша. — Ты куда пропала? Я уж тебя искать начал, — поравнявшись с девочкой, он осторожно потрепал её по голове, после чего сосредоточил своё внимание на священнике. — Отец Симеон? — парень несколько недоумённо переводил свой взгляд с него и на Асию. — Что-то случилось? — Изая, — добродушно улыбнулся священник. — Быть может, ты сможешь объяснить мне, почему Асия в столь поздний час находится тут, нарушая установленные правила, а не готовится ко сну в своей комнате? Парень коротко глянул на съёжившуюся рядом с ним девочку, что мало-помалу отступала ему за спину, и, вернув Отцу Симеону его улыбку, ответил: — Конечно же. Это я попросил её зайти ко мне перед отбоем. Как вам должно быть известно, завтра будет очень важный день для меня, и перед этим я хотел бы всё должным образом с ней обсудить. Знаю, следовало сделать это раньше, — парень смущённо почесал затылок, — однако со всеми этими приготовлениями, мне никак не удавалось найти подходящее время. Прошу меня простить. — Вот как… — задумчиво протянул Симеон, награждая пристальным взглядом воспитанников и размышляя, стоит ли их наказывать. С одной стороны, правила едины для всех вне зависимости от обстоятельств, а с другой, он ведь тоже человек и всё понимает. Тёплые отношения между Асией и Изаей ни для кого не секрет, и обвинять двух детей в том, что они хотят как следует попрощаться друг с другом, было бы совершенно неправильно. Более того, это было бы просто не по-христиански. — Хорошо, — произнёс, наконец, священник. — На этот раз я вас прощаю, но чтобы впредь подобного не было. В первую очередь это касается тебя, Асия, — сощурил он глаза на девочке, чем слегка её напугал. — Большое спасибо, Святой Отец, — склонив голову и подтолкнув Асию сделать то же самое, поблагодарил Изая. — И уверяю вас, — посмотрел она на него из-под чёлки. — Больше такого не повторится. — Отрадно это слышать, — улыбнулся священник, не уловив в голосе парнишки несколько странных ноток. — Можете идти, — кивнул он им на прощание и сам зашагал дальше по коридору. — Прости, Изая, — виновато посмотрела на парня Асия, когда Отец Симеон удалился на приличное расстояние. — Я разговаривала с Сестрой Алексией и… — Всё в порядке, — улыбнувшись, Изая осторожно погладил девочку по голове. — Не переживай об этом. Идём, — он взял её за руку и направился к своей комнате. — Нечего и дальше стоять посреди коридора. — Конечно, — обрадованная, что Изая не злится и что никакого наказания уже не будет, Асия едва ли не вприпрыжку последовала за ним. К счастью, до кельи Изаи оставалось всего ничего, и, более не встретив никого на пути, парочка спокойно добралась до неё без каких-либо дополнительных происшествий. Зайдя в комнату, Асия, по обыкновению никого не спрашивая, бесцеремонно запрыгнула на аккуратно заправленную кровать и принялась с ожиданием в глазах смотреть на закрывающего дверь Изаю. Такое поведение не могло не вызвать у него очередной улыбки. — Асия, — осторожно начал парень, присаживаясь рядом. — Не знаю, слышала ли ты уже, но… — Ты завтра снова уезжаешь, — внезапно перебила его Асия. — И на этот раз уже не вернёшься, — чуть тише добавила она. Удивлённый не столько тем, что Асия уже всё знает, сколько спокойствием, с которым она ему об этом сказала, Изая на пару секунд растерялся. На самом-то деле часть его даже обрадовалась, поскольку именно этого этапа их разговора он боялся больше всего. — Всё-таки знаешь, — выдохнул парень, с лёгким укором в свой адрес. Как бы то ни было, а не следовало так со всем затягивать. — Слышала, как Сёстры говорили об этом сегодня на кухне, — честно призналась девочка. — Я многого не поняла, они что-то ещё говорили про «долг», «честь» и «Орден», но хорошо расслышала, что тебе придётся навсегда уехать отсюда. — Долг и честь. Ну да, конечно, — хмыкнул Изая, переводя взгляд на пейзаж за окном. — А что ты об этом думаешь? — неожиданно даже для самого себя спросил он. — О том, что мы больше не сможем вот так вот жить вместе? Не сможем играть вместе, читать книги и остальное. Тебя это расстроит? — Да, но со мной всё будет хорошо, — слишком быстро ответила Асия, натянув на лицо почти искреннюю улыбку. — Здесь есть Сестра Алексия, Калия, Мила и остальные тоже. Они останутся со мной, поэтому тебе не надо волноваться. И ты ведь будешь меня навещать, правда? Хотя бы изредка? — вопросительно посмотрела она на парня, пока тот со смешанными чувствами смотрел в ответ. Выслушав всё сказанное ей, Изая не мог не поразиться. Прямо сейчас Асия изо всех сил старалась успокоить его и убедить, что будет в порядке и после его отъезда. Она! Шестилетняя девочка! Старалась успокоить его! Это… Это так неправильно. Ребёнок вроде неё просто не должен говорить такого. Да и вообще всё это её удивительное спокойствие. После увиденного прошлым утром, Изая точно знал, на самом деле Асие от последних новостей должно быть куда хуже, чем она сейчас показывает. А это значит, что она пыталась соврать ему, чтобы защитить. Это слишком по-взрослому. «Впрочем, может, мне не стоит так уж сильно этому удивляться?» — подумал про себя парень. И вправду, это был далеко не первый раз, когда поступки и действия Асии сильно расходились с тем, чего можно было бы ожидать от кого-то её возраста. Подобные странности парень начал замечать за ней уже с первых дней их знакомства. И хотя прежде Изая всегда списывал их на обычный стресс из-за незнакомой обстановки и прочих «прелестей» жизни в приюте, теперь он не был так в этом уверен. С другой стороны, сейчас было отнюдь не самое подходящее время предаваться таким размышлениям. К тому же с особенностями или без, а Асия по-прежнему оставалась просто ребёнком, и парню не следовало забивать себе голову всякими глупостями. Во всяком случае, не пока они всё ещё находились под надзором Церкви. — А что ты скажешь, если я предложу тебе поехать со мной? — вместо ответа, спросил Изая. — Прямо сегодня. Ты бы согласилась? — А можно?! — с неприкрытым энтузиазмом воскликнула девочка, сбросив маску наигранного спокойствия. — Можно, — умильнувшись такой реакции, кивнул Изая. — Но прежде чем дать ответ, знай, поедешь со мной и вернуться обратно уже не сможешь, — серьёзно сказал он, глядя прямо на девочку. — Ты больше никогда не сможешь увидеться ни с Сестрой Алексией, ни с кем-либо другим из приюта. Вообще ни с кем. — Н-никогда? — переспросила Асия, немного отстранившись. — Почему? — Этого я не могу тебе сказать, — ответил Изая, — прости. Мне очень не хочется ставить тебя перед таким выбором, но у меня самого его нет. Либо ты едешь со мной, навсегда попрощавшись со всеми в приюте, либо остаёшься здесь, но тогда я не знаю, когда и сможем ли мы вообще ещё увидеться. Это тяжело, но ты должна решить всё прямо сейчас, — закончил парень с нарастающим в горле комом. По правде, он бы с куда большим удовольствием забрал Асию с собой, ничего ей толком не объясняя, тем более что было бы очень глупо ожидать адекватного и взвешенного решения по столь важному вопросу от ребёнка. Однако поступи он так, то стал бы ничем не лучше Церкви, от которой и хотел уберечь девчонку. Изая должен был дать ей возможность самой выбирать с кем остаться. Пускай и скрыл от неё большую часть правды. — Асия? — обратился к ней Изая, когда задумчивое молчание девочки слишком уж затянулось. — Я не хочу уезжать, — глубоко вдохнув, произнесла Асия. — Здесь все очень добрые. Я не хочу ни с кем расставаться. От услышанного у Изаи едва не перехватило дыхание. Конечно, он предполагал, что Асия может отказаться бежать с ним, но всё же по-настоящему в это не верил и, как результат, оказался совершенно не готов к такой ситуации. Он уже приготовился начать уговаривать девочку, как та с мокрыми глазами кинулась обнимать его. — Но ещё больше я не хочу расставаться с тобой, Изая, — сказала она, шмыгая носом. — Мне было так грустно, когда ты уехал. Я… Я больше не хочу этого, — уже практически проплакала она, уткнувшись лицом в живот парнишки. — Больше не хочу так… — Ну всё, всё, — обняв девочку в ответ, обрадованный Изая начал медленно поглаживать её волосы. — Не надо плакать. Я возьму тебя с собой, слышишь? Никто и никогда больше не разлучит нас, даю тебе слово. — Обещаешь? — немного успокоившись, спросила девочка, не поднимая головы. — Обещаю, — улыбнулся парень, нежно отстранив её от себя и посмотрев прямо в глаза. — Но и ты должна кое-что для меня сделать, хорошо? — Ага, — кивнула девочка, даже не поинтересовавшись, что именно. — Во-первых, — принялся перечислять парень. — Ты перестанешь плакать, и мы приведём тебя в порядок, — он достал свой платок и начал вытирать её заплаканные щёки. — Во-вторых, как только выйдешь отсюда, отправляйся прямиком в свою комнату, ложись в постель и жди меня. Только не вздумай засыпать, — строго наказал он. — После полуночи я приду и заберу тебя. — Хорошо, — вновь кивнула Асия. — И самое важное, — Изая слез с кровати и опустился на колено так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Ты никому не должна говорить о том, что мы уезжаем. Ты поняла, Асия, никому? — Но… — Никому, — отрезал Изая. — Пожалуйста, доверься мне, так надо. Позже я тебе всё объясню. — Я поняла, — согласилась Асия, немного поколебавшись. — Я никому не скажу. — Молодец, — похвалил её парень, поднимаясь на ноги. — Теперь возвращайся в свою комнату и жди меня. Я скоро приду. — Хорошо, — стерев рукавами остатки слёз, девочка соскочила с кровати и зашагала к выходу. — Изая, — приоткрыв дверь, она вдруг обернулась. — Я буду ждать, — словно сомневаясь, что парень всё же исполнит своё обещание, Асия ещё раз упомянула об этом. — А я обязательно приду за тобой, — успокоил её Изая, улыбнувшись напоследок. Удовлетворившись ответом, Асия развернулась и вышла за дверь, после чего по коридору застучали её маленькие каблучки. — Вот же ж, — почесав затылок, парень рухнул обратно на кровать. — Не так я себе это представлял, но… Закончить мысль Изая не успел. Оглушительный грохот, от которого затрещали стёкла, и задрожала мебель, вынудил его тут же вскочить на ноги и молниеносно подлететь к окну. Открывшаяся взору картина ввергла парня в ступор. — Нет… — едва слышно прошептал он, отходя от шока. — Что это?.. Почему сейчас?.. Мириады различных вопросов крутилось в голове Изаи, борясь за право первыми сорваться с его уст, но другая, более яркая, мысль мигом вытеснила их из сознания и заставила парня со всех ног рвануться к двери. — Асия! — выкрикнул он, выскакивая из комнаты.***
Глядя на дымящуюся воронку, оставленную после их совместной атаки, падший ангел Донасик не мог удержаться от самодовольной ухмылки. Кем бы ни был этот высокомерный глупец, что смел так нахально к нему обращаться, теперь от него не осталось даже пепла. Однако рано было праздновать победу. Сам факт, что кто-то их обнаружил, уже не предвещал ничего хорошего. Если у смертного были сообщники… Если они знали о целях Падших… Задание Донасика и его товарищей могло оказаться под угрозой срыва, а этого никак нельзя было допустить. Владыка ошибок не прощает. — Калаварнер уже должна была пойти в атаку, так что начинайте готовить Врата, — обратился он к своим подчинённым, что, расправив чёрные как ночь крылья, зависли в паре метров над землёй. — По её возвращению не должно быть никаких задержек с отходом. Пускай изначально и планировалось, что нападение начнётся лишь несколькими часами позже, как только стало ясно, что тот златовласый смог раскрыть их убежище, Донасик сразу же предупредил напарницу о необходимости форсировать события. Просто бросить задание и отступить не представлялось возможным, так что это был единственный способ уменьшить риск его провала. А ведь это уже вторая смена планов за последние дни. — Как прикажете, — тем временем отозвался один из парящих в воздухе падших, и вся их группа, взмахнув крыльями, поплыла к амбару. — Разве я дозволял кому-то из вас идти? — раздался властный голос, и, прежде чем ангелы смогли определить его источник, полтора десятка золотых линий расчертили вечернее небо. Донасик и понять-то ничего не успел, как в следующую секунду все его подчинённые безжизненными мешками рухнули наземь. Приблизившись, падший с ужасом обнаружил, что тело каждого из них было пронизано, по меньшей мере, пятью разного рода клинками. Мечи, сабли, копья. Из груди одного ангела даже торчало лезвие двуглавого топора. — Что… Что это?.. — вырвалось у него против воли. — Наказание, — холодно ответили ему. В панике замотав головой из стороны в сторону, Донасик лишь спустя несколько секунд запоздало понял, что голос доносился сверху. Ангел неуверенно поднял взгляд. — Ты?! — выкрикнул падший, обнаружив там недавнего вторженца. Красноокий мужчина, что вне всяких сомнений уже должен был быть мёртв, как ни в чём не бывало парил на фоне темнеющего неба и глядел сверху вниз на растерянного ангела. И если сам Донасик, ровно как и его товарищи, использовали для полёта крылья, то этот человек просто стоял в воздухе будто на невидимой глазу платформе. — Почему ты ещё жив?! — воскликнул Падший, подняв руку и создав в ней новое Копьё Света. Втрое крупнее предыдущего. В ответ на это Гильгамеш лишь усмехнулся и беспечно сложил руки на груди, словно говоря Донасику «Вперёд, пробуй. Я разрешаю тебе атаковать первым». Взбешённый подобным пренебрежением со стороны человека, падший быстро вышел из оцепенения и, не говоря более ни слова, взмахнул рукой, отправив своё орудие в полёт. Менее чем за секунду то преодолело разделявшее их с целью расстояние и, настигнув её, взорвалось огромной вспышкой всёуничтожающего света. Человека должно было просто распылить на месте от такой мощи. Так, во всяком случае, надеялся Донасик. — И это всё? — спросил совершенно невредимый полубог, на котором даже одёжда не пострадала. — Как… — не веря собственным глазам, вполголоса прошептал ошарашенный падший. В этот раз он бил в полную силу, вложив едва ли не половину всей имеющейся у него энергии, но и этого оказалось недостаточно. Даже не близко. — «Да кто же он такой?!» — внутренне воскликнул Донасик. — Так громко лаял, — спокойно продолжал тем временем Гильгамеш, — а на поверку оказался ничего не стоящей дворнягой. И ты ещё осмелился атаковать меня? — спросил он, слегка повысив голос. Лихорадочно перебирая все имеющиеся возможности, падший довольно скоро пришёл весьма неутешительному выводу. Человек или нет, а Донасику его не одолеть. Точно не в одиночку. «Бежать», — один единственный порыв заполнил все мысли Донасика. — «Надо бежать от него!» К несчастью для ангела, это осознание настигло его слишком поздно. Как ни старался падший, как ни напрягал своё тело и как ни пытался взмахнуть хотя бы одним крылом, ничего у него не выходило. Под немигающим взглядом алых глаз он оказался неспособным сдвинуться ни на миллиметр. Он не мог сбежать. — Я-я прошу пр-рощения… — дрожащим голосом заговорил Донасик в последней отчаянной попытке спастись или хотя бы потянуть время до возвращения остальных. — Молчать, — оборвал его Гильгамеш, и уста ангела намертво сомкнулись. — Я позволю тебе защищать себя, — продолжил полубог и падший почувствовал, как спало онемение с его рук. В сомнении, он несколько раз сжал и разжал кулаки. — Это единственная милость, на которую дворняга вроде тебя может рассчитывать. Сказав, что хотел, Гильгамеш неспешно поднял правую руку, после чего воздух за ним пошёл золотой рябью, подобной тому, как если бы кто-то бросил камнем в воду. Однако ни первого, ни второго там не было. Лишь точка в пустом пространстве, от которой волнами расходились отливающие золотом круги. Затем волны участились, и спустя секунду из их центра показался стальной наконечник. Он плавно выплывал вперёд, обнажая сначала короткое лезвие, а после и украшенное резным узором древко. Вскоре пред взором Донасика предстало одно их самых красивых копий, что ему когда-либо доводилось видеть. И пускай он мог лицезреть лишь одну его половину, поскольку вторая по-прежнему оставалась где-то по другую сторону золотой ряби, ангел уже мог в полной мере ощутить всю силу и мощь скрытые внутри этого орудия. Нервно сглотнув, падший с трудом оторвал взгляд от нацеленного на него острия и перевёл его на павших товарищей. Ангелов, в том числе и падших, сложно убить. Мало какое оружие, созданное руками смертных могло хотя бы оцарапать их, не говоря уже о чём-то более серьёзном, но это… Это копьё почти наверняка лишит его жизни. Остывающие неподалёку тела его собратьев не оставляли места для сомнений. «Нет! Я не умру здесь!» — беззвучно прокричал ангел и, собрав все оставшиеся у него силы, выкинул вперёд руки. Мерцающая полусфера, материализовавшаяся в нескольких сантиметрах от его пальцев, была лучшей защитой, какую только мог создать падший. –«Я выдержу! Нужно лишь продержаться, пока не прибудет Калавренер с остальными» — продолжал настраивать себя на победу Донасик. — «Я справлюсь!» Ответом ему послужила очередная усмешка со стороны полубога. Взмахнув рукой, Гильгамеш послал оружие вперёд, и снаряд на огромной скорости сорвался со своего места. Столкновение было неизбежно. И в тот миг, когда копьё достигло своей цели, падший ангел осознал ещё одну истину. Он не мог победить, не мог сбежать… И он не мог спастись. Наконечник прошёл сквозь барьер так, будто того и вовсе не существовало. Донасик не смог задержать его и на сотую долю секунды, а холодный металл, уничтожив единственное препятствие, на полном ходу вонзился в левое крыло ангела, увлекая того за собой и продолжая движение к кровле амбара. С оглушительным грохотом тело ангела врезалось в крышу здания, пробивая её насквозь. Падение падшего закончилось лишь тогда, когда его спина влетела в крытый досками пол и разнесла тот в щепки. — Кха-кха-кха! — вновь обретя контроль над своим ртом, Донасик изошёлся надрывным кашлем, а всё его тело свела болезненная судорога. Ангел ещё никогда подобного не испытывал. Никогда прежде стон сломанных костей не терзал его нервы, а накатывающее волнами повсеместное жжение не заполняло разум. Условно бессмертное создание впервые ощутило, какого это быть столь уязвимым, столь близким… к смерти. Любая попытка пошевелиться только увеличивала страдания, но, несмотря на это, Донасик всё же заставил себя немного приподняться, однако тут же рухнул обратно, вскрикнув от неожиданной вспышки боли. Это было крыло. С трудом повернув голову и прорвавшись сквозь пелену кровавых пятен перед глазами, ангел смог разглядеть в пропитавшемся пылью воздухе торчащее из пернатой конечности копьё. Оно до сих пор было там и теперь пригвоздило падшего к земле, как какое-нибудь мелкое насекомое. «Почему крыло?» — было первое, о чём подумал ангел, глядя на эту картину. — «Почему он не убил меня?» Истратив остатки своих сил, падший уронил голову обратно. И, словно в качестве финальной издёвки над его положением, затуманенный взор Донасика умудрился выхватить начертанный на противоположной от входа стене магический круг. Врата, что он должен был скрывать и охранять. Те самые, через которые он, Калаварнер и остальные должны были сбежать по завершении поставленной пред ними задачи. Спасительная вязь енохианских символов, заключённых тонкой линией в кольцеобразную фигуру, могла переместить Донасика за тысячи километров от этого места. Вот только сам он не мог до неё добраться. Дальнейшие размышления Донасика были прерваны внезапно поднявшимся посреди комнаты сильным ветром. Нарастающая стихия танцевала меж балок, оборачиваясь настоящим вихрем, и, подняв в воздух всё, что не было прикручено к полу, начала раскидывать это по углам, прогоняя вместе с тем и заполонившие пространство обломки со скопищами пыли. Менее десяти секунд потребовалось на то, чтобы вокруг проделанного ангелом кратера образовалась идеально чистая площадка, на которую, плавно соскользнув вниз, приземлился мужчина в дорогом костюме. Гильгамеш бросил короткий взгляд на покрывавший дальнюю стену рисунок, после чего переключил всё внимание на едва живого ангела у его ног. — Я… Я в-всё… ск-кажу… — запинаясь на каждом слове, пробормотал падший, припомнив, что до всего этого вторженца интересовали какие-то вопросы. — От-твет-ты… — Я получу свои ответы, — оборвал Гильгамеш, нагнувшись и обхватив лоб ангела правой ладонью. — И твоё согласие мне больше не требуется. С этими словами Донасик ощутил, как чужая воля раскаленными добела штырями проникла в его сознание и принялась разрывать оное изнутри. Более падший ангел не мог даже кричать.