Дверь между нами

— Но тогда истинный источник зла — не насилие или безумная страсть в сочетании с насилием, а силы подавления. — Это правда, но в некоторых случаях только часть ее — так как безумное желание в сочетании с насилием, в рамках данной личности, тайно соучаствует с угнетателями. Тогда люди ищут тиранов. Они боготворят и поддерживают их. Они соглашаются с ограничениями и правилами и, очарованные насилием, участвуют в кратких, поверхностных бунтах.

Альбом The Doors все же вышел в срок. Незадолго до этого, кажется в начале октября, Джим встретился с Дженис Джоплин[1]. Тогда она просто приходила на сессию записи, Джим сидел рядом с ней, и они болтали о чем-то. Спустя некоторое время Джим получил ее. Это и стало очередным поводом для ссоры. Мы жили как на вулкане в последние месяцы, все было не так, как когда-то, но вернуться в исходную точку не получилось. Я пыталась, правда старалась, но поезд стал нестись так быстро, что спрыгнуть с него не было возможности. Я научилась с этим жить, подсев на определенный образ жизни, считая, что если мы с Джимом не ругаемся, то все просто так. Я находила привлекательными все эти сцены с безобразной драматургией и битой посудой, словно питаясь от отрицательной энергии. Насилие стало неотъемлемой частью моей жизни. Я начинала, Джим продолжал. Он отвечал мне с куда большей силой, чем я могла бы. Но я не боялась бить его, кричать на него, устраивать жуткие сцены вроде тех, что «вот прямо сейчас я выброшусь из окна». Я не боялась ходить по лезвию ножа. Совсем. Говорят, что и с Пэм у него было то же самое. Она не боялась вызывать огонь на себя, зная, что может получить удар. Джим пил, я пила, Пэм пила, и эта бесконечная карусель продолжалась и продолжалась. И никто не мог ее остановить. В тот день, когда ко мне пришла Пэм, чтобы узнать про Джима, я пошла к нему. Мириться, хотя изначально у меня был другой план — я хотела выяснять отношения, как обычно. Мы не виделись всего лишь две недели, и этого времени вполне хватило, чтобы я закрутила роман и решила насовсем остаться в Нью-Йорке, но я не смогла в самый последний миг. Я струсила, решив, что знакомый Джим и прежняя жизнь в Лос-Анджелесе — это самый лучший во всех смыслах выбор. Джима пришлось еще поискать. Он был с группой девчонок на пляже. Как и всегда, пил, а они танцевали, привлекая к себе внимание. Прямо древние богини, почему-то подумалось мне. Джим любил всю эту ауру таинственности, загадочности, когда женщина состоит из несочетаемого. Такой была Бетти Данлер. Хрупкая с виду, твердая внутри. Горячая снаружи, несколько холодная внутри. Групи смеялись, но было видно, как они борются за внимание Джима. Чего только они не делали. Когда блондинка в розовом платье заметила меня, то дернула свою подружку, а та — еще одну. Судя по выражению их лиц, они совсем не хотели принимать еще кого-то в свою компанию. Блондинка собралась кинуться в мою сторону, и тогда Джим обернулся ко мне. Наши взгляды скрестились, и я прочитала по губам: — Сладкая Кэнди. Я стояла на месте, не зная, что делать, гадая, что будет дальше. Джим поднялся с холодного песка. Бутылку виски он слегка утопил в песке. Я улыбнулась, но, бросив взгляд через его плечо, увидела злые взгляды девушек. — Кто она? — спросила брюнетка. — Кто она, Джим? — не скрывая нетерпение, продолжила блондинка. — Это моя подруга, — просто ответил он. — Можете не замечать ее. — Что? — протянула я. Надо было подойти к нему и на глазах у этих девах устроить ему скандал, чтобы им стало страшно, чтобы они понимали, с кем на самом деле связываются. Но я не стала этого делать. Вместо этого просто развернулась на каблуках и побежала в сторону ресторанов, которые еще были открыты. Я стирала слезы, чувствуя себя униженной. А что я, собственно, хотела? Давно надо было бы привыкнуть к тому, что вокруг Джима постоянно вьются всякие бабенки, жаждущие его внимания и мечтающие урвать хоть кусочек счастья. Я остановилась у одного испанского ресторана, решив зайти туда и выпить. Я заказала вина со льдом: начну с малого, а потом уж точно найду дозу, и тогда мне будет очень хорошо. Я выпила почти бутылку, но не опьянела так, чтобы перестать чувствовать. Я продолжала ощущать разочарование и боль. Пэм сказала, что ему плохо без меня, но при этом Джим сказал этим шалавам не обращать на меня внимания. Чего он этим добивался? Я вышла на танцпол шаткой походкой. Все же на ногах стояла уже не так твердо. Я чуть не упала, но меня кто-то подхватил. — Так, тихо! — Джим приложил палец к губам. — Сейчас я тебя отвезу. — Ты сам пьян, — еле ворочая языком, сказала я. — Не настолько, чтобы оставить тебя здесь. — Смешно, — прошептала я. Я плохо помню, что было дальше. Кажется, Джим все же довез меня до дома. Он продолжил пить у меня, в то время как я спала в постели. Джим решил, что лучше остаться, хотя по мне, пусть бы исчез навсегда, но, проснувшись утром, я была уверена, что мы все же помиримся. Кажется, я говорила о Дженис. Забудьте пока о ней. В то утро ее не было, а я никогда не встречала ее. Еще не случилась та история, когда она разбила бутылку об его голову, а я устроила ураган Джиму, после которого, я думала, мы больше никогда не будем общаться. Ни при каких обстоятельствах. — Ну, ты успел трахнуть хоть одну из этих девиц? — начала я, проходя в гостиную. — Прошу, не начинай эту дешевую песню. Я не принадлежу ни одной из вас, потому что я выше этого, понятно тебе или нет? — Джим поднялся с дивана. — Да пошел ты, — выдохнула я, потянувшись к пачке сигарет, лежавшей на комоде в гостиной. — Ты не сможешь от меня отделаться. Ты не Пэм. Вернее, я нужен ей совсем с другими целями. Тебе же… Секс, насилие и, самое главное, ощущение принадлежности к кому-то. — Ты слишком много на себя берешь, — отметила я. — Нисколько, киса. — Он впервые так меня назвал. Наверное, когда заигрывал с групи, так с ними говорил. — Я говорю как есть. — Да пошел ты, — выдохнула я снова без злобы и раздражения. — Ты ничего не знаешь. — Я много чего знаю. — Он схватил меня за запястье, притягивая к себе. — Ну, как развлеклась? — Ну, ты тоже время даром тут не терял. — Я запрокинула голову назад, так что Джим видел, что за эмоции у меня плескаются в глазах. — Разумеется. — Он провел пальцами по моим губам. — А теперь заткнись, или я силой получу то, что ты сама любишь мне предлагать. — Давай, — потребовала я. — Ты сама напросилась. — Хоть он и смеялся, но я знала, что прорывается через этот смех. Мне не было страшно, как когда-то. Я даже не была под кайфом, но не думала, что Джим может быть сейчас жестоким. Он перекинул меня через плечо и понес в спальню. Дверь была закрыта, Джим выбил ее ногой. До кровати оставалось всего несколько шагов, но мы до нее не дошли. Джим впечатал меня в стену, шаря руками по моим ногам, я же стала искать молнию на его кожаных брюках, которые он стал носить недавно. Когда его член оказался у меня в руках, Джим вздрогнул. — Ну, они делали тебе это? — Я все же смогла опуститься на колени. — Делали? — Черт, ты и так сама знаешь ответ, — пробормотал Джим, запуская пальцы в мои волосы. Спустя некоторое время он оторвал меня от себя. Я знала, что он не будет совсем милосердным, потому что я сама спровоцировала его на жестокость. Он был прав, после того случая, когда он, можно сказать, изнасиловал меня, я подсела на извращенный секс. Я зарекалась, что он никогда так больше не будет со мной поступать. Кричала ему, чтобы он воплощал все свои грязные фантазии с другими девчонками, но только не со мной. Я говорила много чего, а теперь жалела. Джим и правда не был добрым или нежным со мной. Он взял то, что хотел и как хотел. Но я не сопротивлялась ему, наоборот, я хотела, чтобы все случилось именно так. Я стонала ему в плечо, выгибаясь, как натянутая тетива, прижимаясь к его потному телу все теснее и теснее. Капельки пота с его носа и лба падали мне на волосы, я и сама стала липкой и скользкой, как угорь, только что попавший в сети рыбаков. Джим откинулся на спину, тяжело дыша и смотря в потолок. Я лежала и думала, как вообще могла это допустить, как позволила ему сделать то, против чего недавно выступала. — Скажи, что тебе понравилось, — спустя время сказал он. — Нет, — соврала я. — Я была под кайфом. — Ты не была под кайфом, — просек он. Джим приподнялся на локте, чтобы легче было смотреть мне в глаза. — Зачем ты лжешь? — Ты тоже все время лжешь. — Я отвернулась от него. — Это совсем другое, — прошептал он, прикасаясь губами к моему плечу. — Я не вру про то, что ощущаю к тебе. — И что ты ощущаешь ко мне? — Его возбужденная плоть прижималась к впадинам у ягодиц. — Ты знаешь. Я спрятала улыбку в ладонях. — Хочешь еще? — Он целовал мою шею. — Я бы сначала не отказалась хоть что-то поесть. — К черту — потом! Все мое сопротивление утонуло в стонах и вздохах. Я ощущала, что все вернулось к тому времени, когда все только начиналось. Мне не хватало этого, но вернуть все на прежние места никак уже было нельзя. Столько всего случилось за этот год, что порой я думала, что прошла целая жизнь. У меня в холодильнике была банка фасоли в томате и ветчина — вполне хватит для завтрака. Я встала с постели. Джим шлепнул меня по заду, я лишь улыбнулась. Он остался лежать на кровати, закинув руки за голову, явно уже думая о чем-то своем. Я подняла халат с пола и пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Я была занята своими мыслями, обдумывая предложение Энди Уорхола перебраться в Нью-Йорк. Вдруг Джим обнял меня сзади. — Все пригорит, — начала я, но он не отставал от меня. — Знаешь, я не люблю Пэм, Ив и всех остальных. Я просто влюблен в них. — Да, ты еще забыл Джули Хаддлстон, — напомнила едко я. Я узнала о ней недавно. Не скажу, что меня это расстроило, я не понимала, что забыла такая милая мышка рядом с Джимом. Она была его поклонницей, ездила с ним по городу в его машине, а потом он ее совратил. Позже она всем рассказывала, что он чаще всего был с ней нежным, кроме тех случаев, когда требовал от нее анальный секс, особенно в первый раз. Но при этом она осталась с ним. Нет, Джим с ней был совсем другим. Наверное, только со мной он поступал так, как я заслужила, ведь именно так Джим скажет спустя время. — Ну, с ней просто спокойно, — протянул он, продолжая целовать меня в спину. — А со мной? — Даже не знаю, то ли вулкан, то ли еще что-то. — Джим замер. — Прочти мне что-нибудь. — Нырнем с тобой в лунный свет И, наперекор течению, Ворвемся в вечерний сумрак, Где укрывается от опасностей сонный город… Пустимся сегодня в плавание, милая, — Сегодня наша очередь Провести ночь у океана В лунных странствиях. Нырнем с тобой в лунный свет И, наперекор течению, Устремимся в застывшие от ожидания миры Под мерный шум волн… [2] Я выключила плиту, начиная ощущать запах гари. Джим сел за стол и начал курить, пока я суетилась. — Черт! — выдохнула я. — Да неважно, — протянул он. — Все хорошо. У тебя есть что-нибудь принять? — Посмотри там в шкафу с крупами. Я обожглась. — Что с тобой? — Джим подошел ко мне и резко схватил меня за руку, поднося ее к мойке и открывая кран. — Все хорошо, — выдохнул он. — Кэнди, — Джим провел пальцами по моей щеке, — ну, где же моя сладкая Кэнди? — Не знаю, я ничего не знаю, — растерянно ответила я. И заплакала. Я совсем не хотела рыдать на его плече. Я вообще не собиралась этого делать, потому что никогда не выражала подобным способом свои эмоции. — Кэнди. — Он стер мои слезы. — Я не знаю, что со мной, правда. Я так скучаю без тебя, — прошептала я. — При этом ты постоянно хочешь поругаться, — отметил он. — Я запуталась. И отчасти это была правда. Джим остался со мной в тот день. Рэй потом позвонил мне, спрашивая, где Джим, но он сказал мне ответить, что я не видела его. Позже Джим обнял меня и сказал, что не хочет, чтобы этот чертов мир врывался в наш хрустальный корабль, который он создал для нас сегодня. Я лишь улыбнулась на это, зная, что завтра все это закончится. С Джимом просто по-другому не бывает. — Знаешь… — Он снова закурил, протягивая косяк мне. — Что? — Я подняла на него глаза, наверняка полные прежнего обожания. — Давай смотаемся куда-нибудь? — Он смотрел в потолок, а не на меня. — Так просто съездим и просто развлечемся. Ты и я. Больше никого. — А как же Пэм? — Я знала, что не стоило это спрашивать. — Ну, она где-то сейчас тратит мои деньги. — Джим потушил сигарету о пепельницу. — Пока ее рядом со мной нет. Есть ты. — А другие? — И других нет. И я поверила в это, потому что мы спасли себя в темноте, а где-то в это время притаилась очередная буря — Дженис Джоплин.